Миграционные процессы на территории Западной Сибири: Эпоха бронзы - средневековье тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.06, кандидат исторических наук Тихомиров, Константин Николаевич

• Тихомиров, Константин Николаевич
• кандидат исторических наук
• 2002

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Тихомиров, Константин Николаевич

Введение.4

Глава I. Теоретические проблемы изучения миграционных процессов в бесписьменных обществах.32

§ 1.Миграции в археологическом исследовании. 32

§ 2. Некоторые методические приемы археологического исследования миграций.47

1. Первичная обработка информации.48

2. Доказательство движения культурных признаков.53

3. Отличие миграций от других видов передвижек населения.63

Глава II. Анализ процесса миграции. 70

§ 1. Причины миграционных процессов. 70

§ 2. Движение населения и его особенности. 83

§ 3. Некоторые особенности заключительной стадии миграции.97

Глава III. Изменения в культуре, вызванные миграциями. 115-

§ 1. Причины новаций в культуре. 119

1. Новации вследствие природно-климатических изменений.119

2. Экономические причины новаций. 126

3. Новации как результат внутреннего развития культуры. 129

4. Заимствование в результате военного давления.130

5. Новации как результат престижности вещи. 132

§ 2. Причины неприятия новаций. 134

1. Неприятие из-за особенностей внутреннего развития.134

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Миграционные процессы на территории Западной Сибири: Эпоха бронзы - средневековье»

АКТУАЛЬНОСТЬ ТЕМЫ. Миграции являлись одним из важнейших событий в жизни архаичных обществ; они могли привести к изменениям не только культуры населения, но и этнической истории регионов. Чаще всего именно они служили мощнейшим стимулом для начала новаций в традиционной культуре. Однако, следует заметить, что нововведения, вызванные перемещением населения, происходили не только как следствие адаптации мигрантов к изменившийся природной и этнокультурной среде. Приход новых групп населения мог стимулировать новации в культуре коренных жителей, живших на территории, куда пришли переселенцы. Это могло проявляться в разного рода новшествах (увеличения числа городищ и их усиления, заимствование способов ведения хозяйства, появление новых элементах в орнаментации и т.д.). Новации не всегда вели к трансформации культуры, в результате которой появлялись новые черты. Они могли привести к тому, что общество замыкалось, пытаясь посредством сохранения традиционных элементов культуры обозначить свою самобытность, подчеркнуть свое отличие от пришлого населения, сохранить свою традиционную культуру, консервируя привычный образ жизни. Миграционные процессы, являясь мощнейшим стимулом к изменению культуры, тем не менее, не имели однозначного значения как фактор, ведущий к нововведениям. Новации же, накапливаясь и становясь традицией, вели к изменениям культурного облика населения.

Следовательно, изучение миграционных перемещений, а также взаимосвязи миграций и новаций, являются важнейшими аспектами в изучении механизмов деятельности общества на надбиологическом уровне, свете выяснения роли этих процессов в формировании культурного облика народов. Их изучение позволит лучше понять и разрешить многие вопросы, связанные с формированием и историей древних сообществ. 5

Конечно, отдельные аспекты археологического изучения миграционных процессов (главным образом причины миграций и их последствия) получили некоторое освещение в археологической литературе (Авербух М.С., 1970; Долуханов П.М., 1978; Косарев М.Ф., 1972; Клейн Л.С., 1973, 1974; Мерперт Н.Я. 1978; Титов B.C., 1982 и др.). Тем не менее, большинство проблем, связанных с изучением миграций или вообще не попадало в поле зрения исследователей, либо же было упомянуто вскользь, а серьезной разработки не получило.

Миграции населения и их влияние на трансформацию культуры, разрабатывались демографами и социологами (Покшишевский В.В., 1978; Хорев Б.С., Чапек В.Н. 1978; Миграции сельского населения, 1970 и др.). Эти работы позволили дополнительно показать некоторые стороны переселений, реконструкция которых лишь археологическими методами невозможна. Однако, общепринятой теории миграций создано не было, а, учитывая специфику исследования миграционных процессов в бесписьменных и древних социумах, приходится констатировать, что подавляющее большинство закономерностей, выявленных демографическими, социологическими и др. методами, не действует в архаичных обществах или же они не подтверждается археологическими материалами. Это обусловлено, с одной стороны, тем, что археология имеет дело со специфическими источниками которые, как правило, малоинформативны и со временем утрачивают значительную часть имевшейся в них информации, из-за чего многие аспекты жизни социумов не нашли отражение в этих источниках. С другой стороны, как правило, археология изучает памятники культуры древнего населения, имевшие свой традиционный образ жизни, в котором многие явления вызванные урбанизационными процессами, которые обусловили специфику миграций в современных обществах, не существовали (см., например, работу К. Маркса «Вынужденная эмиграция» (Маркс К., Энгельс Ф., С. 567-568). Поэтому изучение переселений в древних обществах позволит выявить закономерности этих процессов и роль 6 миграций и новаций в трансформации культуры, которые не возможно изучить при помощи методов других наук.

ОБЪЕКТ ИССЛЕДОВАНИЯ. Миграции и их роль в формировании традиционной культуры народов Сибири.

ПРЕДМЕТ ИССЛЕДОВАНИЯ. Исследование причин хода и последствий миграционных процессов их отражения в археологических материалах, влияние указанных процессов на начало новаций и их роль в трансформации культуры древнего населения Западной Сибири. ЦЕЛИ И ЗАДАЧИ Целями исследования являются:

1. Изучение различных аспектов миграции древнего населения, связанных с причинами, ходом и последствиями;

2. Роль этих процессов в трансформации культурных черт и формировании общностей с новыми культурными чертами;

3. Влияние на новации в культуре,

Для достижения поставленных целей предполагалось решить следующие задачи:

• рассмотреть археологические признаки миграций и их отличие от других видов движения населения (военные походы, сезонно-хозяйственная деятельность населения, диффузия идей, обмен, торговля и т.д.) и присущие ему культурных признаков;

• разработать методические приемы выявления свидетельства миграционных процессов;

• выявить причины и изучить ход и последствия «идеальных» миграций;

• исследовать связь миграционных подвижек и новаций;

• исследовать роль переселений и нововведений в трансформации культуры и сложении общностей с новыми чертами. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ К середине

XX в. наиболее распространенным методом изучения общества и культуры, стал системный подход. Этому способствовало развитие как науки в целом, 7 так и гуманитарных исследований в частности. Значительную роль в разработке системного подхода сыграли работы A.A. Богданова (Малиновского) (1989) и JI. Берталанфи (1973), в которых были разработаны основы общей теории систем и системного подхода (Новая философская энциклопедия, 2001. С. 552; Философский словарь, 1991; Современная западная философия, 1991. С. 37-38). Системный подход предполагает рассмотрение общества как сложной исторически развивающейся целостной системы (Новая философская энциклопедия, 2001. С. 556; Философский словарь, 1991. С. 312). В соответствии с этим общество и культура рассматриваются как взаимосвязь множества элементов и подсистем разного уровня и характера, которые обуславливают целостные свойства системы. Это предполагает рассмотрение взаимосвязи отдельных элементов. Такая тесная связь обуславливает то, что изменение одного или нескольких элементов ведет к изменению всей системы в целом. Система же, реагируя на изменение своих элементов, трансформируется, оставаясь целостной в основном с теми же характеристиками. Таким образом, за счет изменения ее элементов она увеличивает свою жизнеспособность.

Исследования миграционных процессов в древности, их последствие для этнокультурной истории региона, проводились, исходя из понимания общества и культуры как системы, учитывая роль и взаимосвязь всех элементов культуры, влияние их трансформации на всю систему.

Изучение миграционных процессов основывалось на материалистических представлениях о развитии общества, о познавательных возможностях археологических материалов. Применялись теоретические разработки роли традиции в культуре, объективности этнографо-археологических реконструкций.

Исследования новаций и их роли в формировании культуры проводилось в соответствии с пониманием традиции и ее функционирования, сложившихся у советских и российских ученых (Абрамян Э.Г., 1978; 8

Арутюнов С.А., 1989; Емельянов Ю.Н., 1994; Маркарян Э.С., 1981, 1989; Чистов К.В., 1981 и т.д.).

В целом можно сказать, что трактовка традиции, которая сложилась к концу 1970 -х годов в России ближе всего стоит к ее пониманию С. Эйзенштадтом, как неотъемлемой части любой социальной культуры, находящуюся в постоянной изменчивости. При этом, указывается, что она задает параметры, границы и механизмы социальных и культурных изменений. А две функции культуры - поддержание и изменение порядка -представляет две стороны одной медали. Но между ними, по мнению С. Эйзенштадта, нет фундаментальных противоречий: обе они являются неотъемлемой частью символической сферы социальной системы. Потенциал изменений и трансформации не является чем-то случайным или внешним по отношению к культуре. Он изначально присутствует во взаимодействии культуры и социальной структуры, представляющих собой парный элемент конструирования социального порядка. В культуре присутствует в двуединстве креативная и консервативная составляющие (Эйзенштадт С., 1993).

Таким образом, считается, что традиция и новация постоянно присутствуют в культуре, являясь ее важнейшими элементами, которые с одной стороны позволяет сохранить ее, с другой же - привести в соответствие с изменившимися условиями существования.

В соответствии с этим изучение переселений древнего населения проводилось на основе сложившихся в науке представлений о роли традиции в культуре, об обществе как о сложной исторически развивающейся системе, с применением традиционных для исследования древних обществ методов: сравнительно-исторического, ретроспективного, археологических реконструкций.

ХРОНОЛОГИЧЕСКИЕ РАМКИ ИССЛЕДОВАНИЯ определяются эпохой бронзы - концом XVI - началом XVII вв. Они обусловлены тем, что наиболее исследованным для территории лесостепной и южнотаежной зоны 9

Западной Сибири являются период, начиная с эпохи бронзы. Более ранние периоды в настоящее время для указанной территории изучены слабо. Поэтому сюжеты, связанные с первоначальным заселением этих территорий, с эпохой каменного века практически не затрагивались в исследовании. Верхняя граница исследования доходит до завоевания русскими Сибири. С этого времени она входит в состав Русского государства и начинается новый этап в истории населения Западной Сибири. Это связано с тем, что в основном исследование касается моментов, связанных с населением, ведущим традиционный образ жизни и не являющегося жителями государственного образования. Так как миграции, связанные с ними имеют свою специфику. Однако, при реконструкции некоторых конкретных аспектов древних переселений привлекались материалы из истории более раннего и более позднего времени, обусловленные как схожестью природных условий, так и подобными приемами хозяйственной деятельности.

ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ РАМКИ РАБОТЫ. Исследование миграционных процессов сосредоточено на территории Западной Сибири, то есть в пространстве между Уральским хребтом - на западе, и рекой Енисей -на востоке, между Северным ледовитым океаном - на севере и Казахским мелкосопочником и Алтаем на юге. Основное же внимание уделяется лесостепной и южнотаежной зоне указанного региона. Это вызвано тем, что данная территория была в древности и средневековье одним из тех мест, на котором происходили крупные подвижки населения и где формировались культуры, игравшие впоследствии значительную роль в истории Западной Сибири. Этому же способствует то, что по этой территории имеется большое количество материала, с которым знаком автор. Однако при решении некоторых конкретных задач исследования привлекался материал из других регионов.

СОСТОЯНИЕ НАУЧНОЙ РАЗРАБОТКИ ТЕМЫ. В истории изучения общества существуют несколько проблем, которым уделялось недостаточное внимание. Одной из таких лакун является исследование

10 миграционных процессов. И хотя к разработке некоторых аспектов этих явлений ученые обратились еще в конце XIX века, многие вопросы, связанные с этими явлениями, остались неразработанными должным образом или вовсе игнорированы. Это явилось одной из причин того, что приемлемой всеобъемлющей теории миграции, создано не было. В некоторой степени проблемы миграционных подвижек нашли свое отражение в научной литературе (Покшишевский В.В., 1978; Хорев Б.С., Чапек В.Н. 1978; Миграции сельского населения, 1970 и др.). Однако следует отметить, что чаще всего, изучение этих процессов при помощи методов различных наук, вследствие их специфики имели ограниченный характер, со своими особенностями и недостатками. Например, исследование переселений посредством археологических методов чаще всего сводилось к тому, что это была констатация факта миграции, зачастую основанная лишь на том, что имело место перемещение вещей в пространстве. При этом, как правило, не исследовались закономерности и основные факторы переселения групп населения. Тем не менее, ими были сделаны определенные достижения в понимании процессов и механизмов миграций и их влияния на трансформацию традиционной культуры и формированию новых культурных образований. Вследствие этого особенно насущным становится вопрос об историографическом очерке по вопросам развития понимания миграций, традиций и новаций и их место в развитии общества и культуры.

В изучении миграционных подвижек выделяется несколько наиболее ярко выраженных направлений, по-своему трактующие эти процессы и их роль в истории человечества и формирования культурного облика населения.

Диффузионизм. Для него было характерно утверждение, что всякое фиксируемое изменение в культуре и экономике древних обществ объяснялось привнесением новых культурных черт в определенный этнокультурный регион переселившейся группой. (Токарев С. А., 1978. С. 134). Оно складывается в исторической науке в конце XIX - начале XX вв. Термин (от лат. diffusio - распространение) был заимствован из физики, где

11 он означает «растекание, проникновение». Основоположник диффузионизма - профессор этнографии мюнхенского университета Фридрих Ратцель, сформулировавший свои взгляды в нескольких работах («Антропогеография» (1882), «Народоведение» (1885) и «Земля и жизнь» (1891)) (Лурье C.B., 1997. С. 16; Садохин А.П. 2000. С. 36 - 43; Этнография и смежные научные дисциплины., 1994). В рамках диффузионизма существовало несколько наиболее значительных течений. Среди них, можно назвать историко-географическое, ставшее особо популярным в странах Скандинавии, наиболее ярким представителем, которой стал Эрик Норденшельд. В Германии доминировали культурно-историческая школа, самыми выдающимися представителями которой являлись Фриц Гребнер и Вильгельм Шмидт и антропогеографическая (Фридрих Ратцель, Лео Фробениус). В Северной Америке идеи диффузионизма нашли свое отражение в теории культурных ареалов (Эдуард Сепир, Мелвил Херсковиц). В Англии это направление в этнологии разрабатывалось представителями геополитической школы, известной как гипердиффузионизм (Грифтон Элиот-Смит, Уильям Риверс) (Лурье C.B., 1997. С. 16; Садохин А.П. 2000. С. 36 - 43). Так, один из представителей этого направления Элиот-Смит, утверждал, что металлообработка и мегалиты распространились в Еврог^ под воздействием египетского влияния (Брей У., Трамп. Д., 1990. С. 75). В целом взгляды диффузионистов можно свести к следующим тезисам:

1. Основными факторами развития культуры являются заимствования, переносы, смешение культурных элементов. При этом, перемещение культур затрагивает не только предметы материального быта, но и духовные явления: мифы, культы, обычаи и т.д.;

2. Главной задачей этнологии должен стать поиск центра зарождения и распространения, который, по мненшо представителей этой школы, существует у каждой культуры;

3. Методом исследования культуры является изучение культурных кругов или ареалов распространения элементов культуры.

12

4. Каждый элемент культуры возникает только однажды: составив карту его распространения, можно определить первоначальное место зарождения каждого элемента (Лурье C.B., 1997. С. 16-17; Садохин А.П., 2000. С. 36-43).

В соответствии с этими положениями и строились исследования ученых. Весь имеющийся материал их полевых исследований систематизировался таким образом, чтобы стали очевидными центры возникновения культурных моделей (очаги культурогенеза) и пути их распространения. Каждая культура рассматривалась с точки зрения преобладания в ней самобытных или заимствованных культурных элементов (Лурье C.B., 1997. С. 16-17; Садохин А.П., 2000. С. 36-43).

С накоплением материала стало очевидным несоответствие искусственно сконструированных «культурных кругов» и других подобных концепций с эмпирическими наблюдениями. Закономерным результатом этого стало то, что к концу 1920-х годов диффузионисткое направление стало терять популярность среди ученых. (Этнография и смежные дисциплины., 1988; Емельянов Ю.Н., 1994; Этнография и смежные научные дисциплины., 1994; Лурье C.B., 1997). Тем не менее, оно сыграло значительную роль в истории науки. До сих пор некоторые идеи и приемы изучения, высказанные в работах представителей этого направления в этнологии, и в наши дни используются исследователями древних миграций (Клейн Л.С., 1974. С. 126-135).

Эволюционизм стал противоположностью диффузионизма. Теория эволюционизма оформилась в конце XVIII в. и получила свое развитие и широкое распространение на протяжении, и в большей степени во второй половине XIX в. Формирование эволюционизма связано с ведущей научной парадигмой, нашедшей свое выражение во всех естественных и общественных науках того времени, а именно теории развития. Она была сформулирована Л. Окелем в его концепции происхождения всего живого из «первичной слизи». В классическом виде теорию эволюции и естественного

13 отбора сформулировал Ч. Дарвин в работе «Происхождение видов» (1859). Она и стала основной базой этнологических исследований. Работы Г. Клемма «Общая история культуры человечества» (1843 - 1847), И. Унгера «Брак и его всемирно-историческое развитие» (1850) и Т. Вайца «Антропология диких народов» (1859) положили начало формированию эволюционизма в этнологии. Э. Тайлор в работе «Первобытная культура» (1871), Дж. Мак-Ленон в книге «Теория патриархата» (1871) и Дж. Леббок в монографии «Происхождение цивилизации» (1870) первые и практически одновременно представили в науке о первобытности завершенную концепцию эволюционизма (Лурье C.B., 1997).

Это направление получило широкое распространение среди ученых разных стран. В Германии его формирование было связано с именами А. Бастиана, О. Пешеля, И. Липперта, в России выдающимися представителями этого направления были Д. Кавелин, Л.Я. Штейнберг, Н.И. Зибер, М.М. Ковалевский; широкое признание получили взгляды швейцарского ученого И. Бахофена, в США наиболее значимыми для последующего развития этнологии стали работы Г. Моргана (Лурье C.B., 1997).

В целом о концепции эволюционизма можно сказать следующее:

1. Классическая эволюционистская теория представляла собой попытку открыть универсальный источник и универсальные законы развития человеческих культур.

2. Представителями этого направления считалось, что развитие любого культурного элемента изначально определено, его более поздние формы в начальном состоянии так или иначе представлены в каждой культуре. Развитие происходит в соответствии со стадиями и ступенями, едиными для всех культур.

3. Схожесть культур определяется тем, что все люди имеют примерно одни и те же умственные способности, и в сходных ситуациях будут принимать примерно аналогичные решения. Постулировалось, что

14 наличие или отсутствие контактов между различными культурами особого значения не имеют.

4. Развитие имеет непрерывный прогресс, прямолинейного перехода от простого к все более сложному.

5. Современные бесписьменные народы являются пережитком древних времен, и изучение их культуры ведет к реконструкции культуры «первобытного общества» в целом (Лурье C.B., 1997. С. 13-15; Садохин А.П., 2000. С. 36-43; Этнография и смежные дисциплины., 1988; Этнография и смежные дисциплины., 1994).

Представителями этого направления в науке было создано идеальное «первобытное общество», которое имело как бы единые для всех народов социальные, культурные и экономические модели (Лурье C.B., 1997. С. 15).

Увлечение этими идеями привело к тому, что каждый элемент культуры, зафиксированный учеными в полевых исследованиях, сопоставлялся с мифологическим «первобытным обществом» и классифицировался как относящийся к той или иной стадии развития культуры. В результате выделялись те или иные сферы жизни первобытного общества, которые развивались как бы опережающими темпами, и таким образом выявлялась взаимосвязь различных элементов культуры по отношению друг к другу. Различные элементы выстраивались в последовательную цепочку, которая как предполагалась, отражает этапы развития той или иной культурной модели. Аналогичные элементы различных культур сопоставлялись с точки зрения их соответствия тем или иным стадиям развития общества.

По мере развития науки, накопления новых фактических данных все больше стали проявляться слабые стороны эволюционизма, вступившие в противоречие с фактами действительной жизни. Новые данные этнографических исследований во многих случаях не согласовывались с эволюционистскими схемами. Начался поиск новых концепций, объясняющих феномен культуры. Часть антропологов, разочаровавшись в эволюционизме, вообще отказались от попыток обобщения и обратились к

15 эмпирическим исследованиям (Лурье C.B., 1997. С. 13-15; Этнография и смежные дисциплины., 1988).

Одним из направлений в советской исторической науке, в том числе и археологии, объясняющих своеобразие культуры, стало автохтоническое. Оно интенсивно развивалось советскими археологами в 1920-1930 гг. В их схемах каждая последующая ступень развития общества происходила путем эволюции ее из предыдущей. Переселения же в сложении культур не играли никакой заметной роли. Господство этой точки зрения на процесс миграций было связано с доминированием среди советских ученых взглядов на историю с точки зрения марксистско-ленинского учения. Одной из составных частей исторического материализма явилась марксисткая концепция об общественно-экономических формациях, которое было сформулировано К. Марксом в одной из своих работ «К критике политической экономии» (во введении) и развитой в его фундаментальном труде «Капитал» (Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2 изд. Т. 23). Каждое общество в своем развитии проходит ряд последовательно сменяющихся формаций, на которых господствует определенный способ производства, определенные производительные силы и производственные отношения. Смена общественно-экономических формаций обусловлена развитием производительных сил и производственных отношений и происходило скачкообразно, революционно. С развитием производительных сил происходит изменение производственных отношений, (первобытная община сменяется рабовладельческим строем; рабовладельческий строй сменяется феодализмом и т.д.). Таким образом, основным фактором развития и изменения выступают экономические факторы (взаимоотношения взаимодействия производительных сил и производственных отношений). Миграции же никакой значительной роли не играли (Ленин В.И., 1931. С. 1112). В это время получают распространение взгляды, высказанные Н.Я. Марром на развитие языков. Согласно его представлениям существует неразрывная связь между развитием языков и историей общества. В основе

16 его теории лежит утверждение о единстве языкотворческого процесса развития всех языков и стадиальном развитии. Эти взгляды в последние годы его жизни и после смерти (1934 г.) получили широкое распространение в советской исторической науке. Оказали влияние они и на развитие археологии. Его последователи считали, что смена археологических культур на одной территории отражает лишь стадии местного (автохтонного) развития и отрицали миграции народов.

Данная ситуация усугублялась тем, что во второй половине 1930-х первой половине 1950-х в советской археологической науке вследствие разных причин происходит отход от теоретических разработок (Глушков И.Г., 1989. С. 31-33). Эти концепции продолжали существовать еще в 1950 -е годы. Показательны, в этом отношении, могут быть работы П.П. Ефименко (1953) и П.И. Борисковского (1953, 1953а) и некоторых других. В.М. Массон по этому поводу ситуации, сложившейся в исторической науке замечает: «В течение длительного времени влияние культурных концепций Н.Я. Марра привело к распространению в советской археологической науке пресловутой теории стадиальности с ее автохтонизмом. Уже в данном слове «миграция» виделось как бы тлетворное воздействие буржуазной идеологии» (1977).

Между тем, развитие археологии и этнографии показало, что конкретное изучение древних обществ не имеет ничего общего ни с миграционисткими концепциями, объясняющие движением «волн народов» чуть ли не все основные изменения в истории хозяйства и культуры различных этнических групп, ни с построениями автохтонистов, доказывающих, что все изменения в культуре происходили вследствие стадиального развития общества.

Начиная с 1960 -х годов, многие археологи стали подходить к вопросам миграций древнего населения по-новому, изучая их наряду с другими процессами первобытной истории. Закономерным результатом такого понимания миграционных процессов явились работы М.С. Авербуха, Л.С.

17

Клейна и М.Ф. Косарева (Авербух М.С., 1967; Авербух М.С., 1970; Клейн Л.С., 1973; Косарев М.Ф., 1972.; Косарев М.Ф., 1979 и др.).

М.С. Авербух в своих работах (1967, 1970) рассматривает переселение практически всех древних обществ: собирателей и охотников, земледельцев и скотоводов. Процесс миграции при этом рассматривается как закономерность жизни древнего населения.

В 1974 году выходит работа Л.С. Клейна, написанная для выступления на IX Всемирном конгрессе антропологических и этнографических наук в Чикаго «Археологические признаки миграций» (Клейн Л.С., 1974). В ней автор критически осмыслил различные точки зрения российских и западных исследователей на миграционные процессы древнего населения. В частности он анализирует причины возникновения «наивного автохтонизма» и «наивного миграционизма», предостерегая от этих крайностей при объяснении смен культур.

Л.С. Клейн, исследуя археологические признаки миграций, анализирует и приводит критерии доказанности указанных явлений.

1. Критерий внешнего источника для каких-то элементов, обнаруженных на территории, куда «миграция мыслиться направленной». Эти элементы должны быть опознаны как чуждые для местной культуры, а массовые аналогии им и их прототипы должны оказаться на другой территории. Однако автор отмечает, что это может быть свидетельством импорта или торговли. По мнению Л.С. Клейна это первичный критерий (1974);

2. Комплексный (лекальный) критерий. Согласно ему для доказательства миграции необходимо зафиксировать на новом месте весь комплекс форм, представленных на старом. Автор отмечает, что культура не может оказаться на новом месте точной копией существовавшей на старом. Это, по его мнению, произойдет в результате того, что перед археологом предстанет, как правило, лишь усредненный вариант культуры; к тому же трансформированный в процессе миграции и неидентичный состав

18 мигрантов и культуры, которую они несли, той, которая существовала на родине мигрантов.

3. Критерий неподготовленности. В соответствии с ним внезапность изменений в культуре может свидетельствовать о произошедшей миграции.

4. Критерии стыка (территориальный и хронологический). Они предполагают, что для доказательства передвижки населения необходимо, чтобы культура, принимаемая за исходную, будучи древнее новой, все же имела с ней стык во времени, не была отделена большим интервалом. Так же следует убедиться, что обе культуры занимали соседние территории или были соединены цепочкой памятников промежуточного характера - следов движения мигрантов (Клейн Л.С., 1973).

Он обращает внимание так же на то, что разные разновидности миграции будут иметь различные археологические следы, ее структурный состав и компоненты, здесь он рассматривает последствия разного типа переселений населения (Клейн Л.С., 1973).

В целом можно сказать, что данная статья, несмотря на небольшой ее тираж, значительно повлияла на формирование теоретических представлений о миграции у российских исследователей.

Много внимания проблемам, связанным с переселениями в древности уделял М.Ф. Косарев. Рассматривая их у древних групп охотничьего населения таежной Сибири, он выдвигает некоторые общетеоретические положения (Косарев М.Ф., 1974, 1981, 1991):

• миграционные процессы были закономерны для древних обществ;

• основными причинами большинства древних миграций являлось давление избытка населения на производительные силы общества и изменение климатических условий, подвижки границ природных зон.

В настоящее время интерес к переселениям в первобытности все более повышается, особенно среди археологов. И это неудивительно: используя материалы именно археологических исследований, легко ошибиться в

19 трактовке появления новых культурных элементов. Возникает соблазн истолковать их появление следствием прихода нового населения. Стремление избежать таких заблуждений и вызывает внимание к указанным проблемам. Результатом этого стало появление работ, в которых делаются попытки изучения миграционных процессов в древности на материале археологических исследований. Невзирая на то, что по данной проблеме не создано фундаментальных работ, ряд статей, вышедших в последние 20-25 лет, представляют для исследователя миграционных процессов особый интерес, так как в них разрабатывались отдельные теоретические вопросы. К их числу относятся, например, попытки классификации миграционных процессов (Косинцев П.А., 1994; Мерперт Н.Я., 1978; Потемкина Т.М., 1994; Титов B.C., 1982 и др.), при этом в основе таких классификаций лежали разнообразные факторы: развитие общества (Н.Я. Мерперт), взаимодействие пришлой и местной культуры (B.C. Титов), территориальный (П.А. Косинцев) и т.д.

H.Я Мерперт, исходя из того, что при различных уровнях развития общества, будут преобладать те или иные типы переселений, выделяет три группы (модели) миграций, для каждой из которых он определяет свои причины и последствия. К первой группе он относит миграционные процессы, вызванные природными причинами, ко второй - экономическими, к третьей как экономическими, так и социальными факторами (1978).

Интересна также классификация этих явлений, предложенная B.C. Титовым в работе «К изучению миграций бронзового века» (1982). В ней он разделяет все многообразие миграционных подвижек на три типа, выдвигая главным критерием, взаимоотношения пришлой и местной культур субстрата и суперстрата. «Ведь именно это взаимоотношение обычно известно археологу лучше, чем причины миграций» (Титов B.C., 1982. С. 92). На основе этого он выделяет следующие разновидности миграций:

I. Субстрат незаметен совершенно или почти не ощущается, а сам тип проявляется в основном в следующих случаях: 1) новая культура.

20 принесенная новым населением, появляется в основном в ненаселенных или слабозаселенных районах и покинутых областях и т.д.; 2) новая культура долго существует, не входя в контакт с местной; 3) местная культура целиком подавляется пришлой. Автор утверждает, что этот тип миграций действовал главным образом в эпоху неолита-энеолита.

2. Пришлая культура почти не накладывает отпечатка на местную. В таких случаях археолог может делать выводы преимущественно по данным письменности, лингвистики и антропологии. Обычно к этому типу переселений, как считает B.C. Титов, можно отнести те, при которых уровень пришлой культуры значительно ниже уровня местной. Характерны они для бронзового века и, прежде всего для взаимоотношений номадов и земледельцев. Для этого типа миграционных подвижек, по мнению автора, характерны миграции, как в виде инфильтрации, так и в виде инвазии.

3. Пришлая и местная культуры с самого начала представляют перед археологом смешанными, а суперстратная никогда не выступает в чистом виде, а лишь как составная часть одной общей культуры. Черты пришлой культуры могут развиваться в новой среде, а могут наоборот, исчезнуть (Титов B.C., 1982. С. 92).

П.А. Косинцев при классификации миграций основывается на территориальных аспектах указанных явлений:

1. Первоначальные миграции - переселения, в результате которых сформировалась ойкумена;

2. Миграции в пределах известных территорий, при этом он подразделяет их на два типа: 1) регулярные миграции, связанные с хозяйственными циклами; 2) нерегулярные, вызванные как внешнеэкономическими, так и экологическими факторами.

3. Миграции на новые территории, обусловленные, как правило, относительной перенаселенностью территорий.

Кроме классификации миграций исследователи также обращались к вопросу о том, что могло заставить людей уйти с освоенных территорий.

21

Например, П.М. Долуханов, разрабатывая этот аспект, основную причину этих процессов видит в постоянно увеличивающейся плотности населения. Пределом количества людей, которые могут проживать на какой-либо территории, служит «демографическая плотность ландшафта», которая существует для каждой природно-хозяйственной зоны при определенном уровне развития производительных сил. При превышении этого предела для данного ландшафта население вынужденно покинуть его (1978. С. 40).

В целом, разрабатывая проблемы причин миграционных процессов, исследователи пришли к выводу, что причинами миграционных процессов могут быть следующие факторы:

1. Экологический. Здесь имеются в виду в основном изменение природно-климатических условий (осушение/увлажнение, изменение среднегодовой температуры, изменение состава флоры и фауны и т.д.), которые создают неблагоприятную среду для существования населения (Косарев М.Ф., 1979. С. 42). Следует отметить, что эти колебания происходили довольно медленно, и группа вполне могла приспособиться к новым условиям (Малолетко А.М., 1983. С. 7);

2. Изменения социального плана, вследствие внутренних процессов, происходивших в обществе или вне его (Косарев М.Ф., 1972);

3. Факторы экономического плана, например, изменение типа хозяйства (Титов B.C., 1982. С. 63);

4. Увеличение плотности населения сверх предельно допустимого для данной территории (Долуханов П.М., 1978. С. 40);

5. Военные конфликты.

В целом следует отметить, что у российских археологов и этнографов появляются работы, в которых некоторые аспекты истории древнего населения Сибири объясняются миграционными процессами (Чернецов В.Н., 1953; Чиндина Л.А., 1984; Пелих Г.И., 1972; Могильников В.А., 1987 Косарев М.Ф., 1974, 1981, 1991 идр.)

22

В настоящее время в археологических исследованиях Америки и Западной Европы все большую популярность получают неоэволюционизм в виде «новой» или «процессуальной археологии». В 1950-1960 -е годы в американской археологии формируется новое направление, получившее название «процессуальная» или «новая археология». Его представители (Л. Бинфорд, Г. Уильяме, Дж. Саблов) считают, что объяснение процессов, происходивших в прошлом возможно на основе материальных остатков. Решение этой задачи, по их мнению, должно происходить на базе сближения археологии и антропологии, где в качестве теоретического фундамента должны выступать концепции эволюционизма (цит. по Кениг A.B., 1997. С. 64-69).

Во многом «новая археология» основывается на взглядах Л. Уайта, который определял культуру как надбиологическое средство адаптации человека к постоянно изменяющимся условиям существования (1997а, 19976). Культура любого самостоятельного общества людей образует социокультурную систему. Все составные части культурной системы взаимосвязаны и дополняют друг друга, изменение в одной части ведет за собой изменения во всех ее частях (Кенинг A.B., 1997. С. 64-69). По мнению приверженцев этих взглядов, с применением метода системного анализа, у археологов появилась возможность получать не меньше информации о прошлом, и в частности о социальных институтах древних обществ, чем у этнографов. Исходя из того, что, изменения, происходяшие в одном каком-нибудь компоненте системы, влекут за собой трансформацию других ее компонентов, и, зная, законы внутрисистемных взаимодействий, можно рассчитать и представить реакцию каждой переменной на структурные изменения системы в целом (цит. по Кениг А.В, 1997. С. 65).

Цели и задачи «новой археологии», а также основные принципы исследования, по мнению одного из лидеров этого направления в археологии Л. Бинфорда, состоят в следующем: 1) реконструкция истории культуры; 2) реконструкция образа жизни первобытных культур (хозяйства, быта,

23 социальной организации, идеологии); 3) реконструкция культурного процесса в пространственном и временном измерении (Кенинг A.B., 1997)

Возрождение эволюционных идей в англо-американской социокультурной антропологии оказало большое влияние на развитие археологии в этих странах и способствовало тому, что эта наука вышла на одно из первых мест среди других социально-исторических дисциплин. В начале 1970 -х годов стали появляться учебники, написанные представителями «новой археологии». К 1980 -м годам это направление было воспринято большинством американских археологов (Кениг A.B., 1997. С. 69).

В отечественной литературе в последнее время стали появляться отдельные работы, некоторые идеи которых иногда также перекликаются с неоэволюционизмом в форме автохтонизма. Так, A.B. Головнев критикует концепции значительных миграций в истории самодийских и угорских народов Западной Сибири. Он, вслед за JI.C. Клейном (1974) предлагает ввести «презумпцию автохтонности». «В основу этногенеза я предложил бы ввести презумпцию автохтонности» (до известных ледниковых пределов), а всякую предполагаемую миграцию рассматривать как аномалию, нуждающуюся в гораздо более весомом обосновании, чем картина устойчивости и преемственности» (1998. С. 69).

Одним из важнейших аспектов воздействия миграции на трансформацию культуры является то, что они зачастую служили мощнейшим стимулом к разрушению традиций и началу нововведений. Поэтому для осмысления этой стороны переселений населения необходимо также рассмотреть существующие в гуманитарных науках точки зрения на традицию и ее роль в формировании культурного облика населения.

Вплоть до 1960 -х годов нашего века научный взгляд на понятие традиция определялся тем подходом, согласно которому существует жесткое противопоставление традиционного и рационального. Традиционные институты, обычаи и способ мышления рассматривались как препятствие к

24 развитию общества. Традиция рассматривалась как явление, отмирающее, не способное ни реально противится современным формам жизни, ни сосуществовать с ними. На традиционные элементы культуры смотрели, как на результат, который должен был исчезнуть по мере все возрастающей активности модернизационных процессов. Основной причиной такого понимания традиции явилось распространенные в начале XX века эволюционисткие воззрения о прогрессивно-стадиальном развитии общества (Лурье C.B.,1997. С, 171).

В первой половине 1960 -х годов взгляд на традицию как на застывшую форму был поставлен под сомнения учеными - страноведами (JI. Пай, JI. Деспре). Впоследствии в конце 1960 - начале 1970 -х гг. ставится вопрос о наличие в традиции внутренней и внешней стороны. При этом указывается, что внутренняя сторона традиции относительно неизменна, внешняя же может изменяться. Слитность внешней и внутренней стороны традиции считается характерной лишь для обряда, обычая. (Лурье C.B., 1997. С. 170174).

Начиная с 1970 -х годов происходит переход от статичного рассмотрения традиции к ее динамичному пониманию. Возникает взгляд на традицию как категорию, призванную охватить все способы фиксации, передачи и воспроизводства культуры. Все чаще высказывается мысль, что традиция и инновация, традиция и современность взаимосвязаны и взаимообусловлены.

Российские исследователи в отличие от их коллег за рубежом всегда понимали традицию как нечто динамичное, представление о неподвижности традиции всегда было для них нонсенсом. Традиция, по их мнению - это нечто, находящееся в постоянном движении, изменении; источники этого движения в ней самой: «.динамика культурной традиции - это постоянный процесс преодоления одних видов социально организованных стереотипов и образования новых» (Маркарян Э.С., 1981. С. 80-81). К.В. Чистов рассуждая о традиционном обществе, утверждает, что традиция - это сеть (система)

25 связей настоящего с прошлым при чем при помощи этой сети совершается определенный отбор, стереотипизация опыта и передача стереотипов, которые затем воспроизводятся (1981. С. 106). То есть: традиция понимается как один из механизмов изменения общества. По мнению Э.Г. Абрамяна развитие культуры, в частности, развитие этнической культуры выражается в «процессах инноваций и их стереотипизаций». Под инновацией понимается «ведение новых технологий или моделей деятельности, а под стереопизацией - принятие этих моделей определенным количеством людей в пределах существования группы» (1978. С. 93). В среде российских культурологов обращается внимание на то, что «важно не противопоставлять инновацию традиции в целом, а рассматривать ее как одну из сторон функционирования традиции, диалектически противостоящую стабилизирующей его стороне. Это единственный способ, который помогает понять развитие традиции не только как результат внешнего воздействия, но и как следствие его самодвижения» (Власова В.Б., 1981. С. 112).

В целом можно сказать, что трактовка традиции, которая сложилась к концу 1970 -х годов в России, ближе всего стоит к пониманию традиции С. Эйзенштадтом, который понимает традицию как неотъемлемую часть любой социальной культуры, находящуюся в постоянной изменчивости (Лурье C.B., 1997). При этом указывается, что она задает параметры, границы и механизмы социальных и культурных изменений. А две функции культуры -поддержание и изменение порядка - представляет две стороны одной медали. Но между ними, по мнению С. Эйзенштадта, нет фундаментальных противоречий: обе они являются неотъемлемой частью символической сферы социальной системы. Потенциал изменений и трансформации не является чем-то случайным или внешним по отношению к культуре. Он изначально присутствует во взаимодействии культуры и социальной структуры, представляя собой парный элемент конструирования социального порядка. В культуре присутствует в двуединстве креативная и консервативная составляющие. Первая связана с потенцией традиции к

26 экспансии, происходящей как на структурном, так и на символическом уровне социальной жизни. «На структурном уровне она (экспансия) выражается в попытке изменить границы групп, организаций и социальных систем, во взаимодействии между этими границами и в возможности развития новых ресурсов и новых уровней структурной дифференциации. На символическом уровне она дана в комбинированной возможности расширения, рационализации и развития новых изменений человеческого существования и новых аспектов существующих измерений» (Эйзенштадт С., 1993). Консервативная составляющая связана с институализацией традиции. С. Эйзенштадт считает, что изменение традиции вызвалось изменением окружающих условий. По его мнению, традиция обнаруживает значительные адаптивные потенции, изменясь по мере приспособления к меняющимся условиям. Он указывает так же на то, что традиция может оказывать позитивное воздействие на процесс модернизации, а может в своем крайнем проявлении - традиционализма препятствовать ему, равно как и процесс модернизации может приводить к ослаблению влияния традиции, а может и способствовать ее усилению (Лурье C.B., 1997. С. 178-186).

Тем не менее, есть и ряд отличий в понимании проблем традиции иг новации среди отечественных исследователей. Так для российских авторов процесс развития традиции, смена одних стереотипов другими естественный и органический процесс. Например, С.А. Арутюнов пишет, что любая традиция - это бывшая инновация, и любая инновация - в потенциале будущая традиция. «В самом деле, ни одна традиционная черта не присуща любому обществу искони, она имеет свое начало, откуда-то появилась, следовательно, некогда была инновацией. И то, что мы видим как инновацию, либо не приживется в культуре, отомрет и забудется, либо приживется, со временем перестанет смотреться как инновация, а значит, станет традицией» (1989. С. 160). Для западных исследователей же изменчивость традиции - нечто нуждающееся в доказательстве. Российские авторы понимают традицию как динамичный и саморазвивающийся

27 феномен, при этом их также волнует процесс перехода новации в традицию. Э.С. Маркарян полагает, что многие теоретические трудности возникают у исследователей по той причине, что они смешивают понятия «новация» (новшество) и «инновация» (нововведение). По его мнению, тут дело в том, что механизм этой динамики предполагает четкую дифференциацию двух состояний опыта новационного и принятого. «Инновация как раз и относится ко второму состоянию, выражающему начальный этап формирования традиции. Тем самым оно относится уже к общественному классу традиционных, (а не собственно новационных явлений)» (1989. С. 35).

Таким образом, мы видим, что проблемы миграции и традиций и их роль в сложении современной культуры народов давно волнуют исследователей как в России, так и за ее пределами. Было выдвинуто много разных интересных теорий, но до сих пор нет единого мнения по указанным вопросам. Может быть, и его не должно быть в науке, особенно в гуманитарной, ибо постоянно появляются какие-то новые материалы и старые устоявшиеся, казавшиеся незыблемыми теории разрушаются, но на их обломках создаются новые построения и в целом наука приближается к более верному пониманию истории, к истине.

Что касается изучения формирования современного этнического облика народов с помощью методов археологии и этнографии, то развитие научной мысли по данным вопросам позволило уйти от двух крайностей: автохтонизма, когда роль миграций в сложении культуры не учитывалась и утверждалось, что главными тут были новации саморазвития социума и диффузионизма, который утверждал обратное. Часто у исследователей прошлого возникает искушение возникновения каких-либо элементов культуры объяснить миграциями нового населения (Матющенко В.П., 1991. С. 62). Тем не менее, развитие науки показывает, что этот процесс не был таким однозначным. Есть немало примеров, когда происходила смена культурного облика, а население же оставалось тем же самым. Для исследователей древних обществ особенно трудно бывает различить, что

28 перед ним следствие развития культуры или миграции, так как новации, постепенно накапливаясь, в один момент могут привести к тому, что перед нами предстает совсем другое общество. И если попадается материал до критического момента накопления новаций и после оного исследователю будет трудно дать ответ, оставлены памятники разными группами или одним и тем же населением, но на разных этапах культурного развития. А ошибки в ответе на этот вопрос, которые особенно легко сделать, опираясь лишь на материалы археологических исследований, ведут к искажению реальной истории населения. Поэтому особенно полезно знать, какие концепции развития культуры существовали, какие они имели недостатки, а также что полезного они сделали для развития науки. Это поможет не только не повторять чужих ошибок, но и может послужить фундаментом, для воссоздания более правильного исторического прошлого.

ИСТОЧНИКИ. Ученые, работающие над реконструкцией истории первобытного общества, испытывают, пожалуй, самые большие трудности, происходящие от недостатка источников. Их минимальное количество должно выдержать тщательную проверку на достоверность и репрезентативность. Основой для изучения миграций в бесписьменном обществе служат археологические данные (Гарден, 1989. С. 27).

Главным образом для написания данной работы были использованы исследования отечественных археологов, историков, этнографов, и культурологов, посвященные различным аспектам истории и культуры общества. Для реконструкции некоторых факторов, влиявших на процессы переселения, привлекались также некоторые данные палеодемографии, палеогеографии, палеоклиматологии и некоторых других наук. Следует отметить, что, анализируя миграционные процессы, рассматривались не все работы археологов, касающихся в какой-либо степени вопросов интерпретации миграций. Их отбор производился с учетом оригинальности, степенью обобщения материала и доступностью этого источника. Работы, на

29 которые опирался автор при написании исследования, можно условно разделить на несколько групп.

В первую группу входят публикации, в которых освещались те или иные вопросы методики изучения миграционных процессов, и их роль в формировании культуры, некоторые теоретические аспекты традиций и новаций в обществе. Среди использованных публикаций, следует выделить исследования по указанным проблемам Т.Е. Арешяна (1989), JI.C. Клейна (1973); Н.Я. Мерперта (1978), B.C. Титова (1982), В.М. Массона (1981), С. Эйзенштадта (1993), Э.С. Маркаряна (1981), С.А. Арутюнова (1989) и ряд других. Кроме того, следует отметить, статьи, в которых были высказаны оригинальные взгляды на те или иные аспекты движения населения. В этом отношении хочется выделить работы JI.C. Клейна (1974), Л.Я. Крижевской (1994), Т.М. Потемкиной (1994) и некоторых других, которые затрагивают те или иные проблемы изучения миграционных передвижек населения.

Во вторую группу входят публикации, в которых уже непосредственно сообщается о тех или иных миграциях населения. В числе них следует назвать работы М.Ф. Косарева (1972, 1979, 1981, 1987, 1991, 1997), Т.Н. Троицкой (1979), Л.А. Чиндиной (1984, 1991), В.А. Могильникова (1978, 1989, 1994, 1997, 1999), М.Н. Погребовой (1977), B.C. Ольховского (1990) и других.

Третью составила научная литература, содержащая сведения по палеодемографии, палеогеографии, палеоклиматологии и т.д. Это исследования В.П. Алексеева (1989), А.Н. Багашева (1997, 1998, 1999), П.М. Долуханова (1978), A.A. Земцова (1976), В.А. Зубакова (1972), H.A. Хотинского (1982), Ю.А. Львова (1979) и другие.

НАУЧНАЯ НОВИЗНА исследования заключается в том, что в работе:

1. На основе археологических, исторических и этнографических материалов по-новому проанализированы некоторые аспекты миграций древнего населения;

2. Предложена методика выявления и изучения этих процессов;

30

3. Подробно рассмотрены причины, ход и последствия миграционных процессов;

4. Проанализированы причины принятия и отторжения новаций;

5. Выявлены сферы культуры наиболее устойчивые к новациям, в частности, при влиянии на общность миграций, при этом отмечено, что трансформация культуры происходила, как у пришлого населения, так и у аборигенов;

6. Рассмотрены последствия миграций и новаций и их роль в формировании населения с новыми культурными чертами.

В целом следует отметить, что подобных работ на материалах археологии и этнографии Западной Сибири нет, вследствие чего работа во многом имеет новаторский характер.

ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ состоит в том, что материалы исследования можно использовать для изучения культуро- и социогенеза древних обществ. Значительную помощь эта работа может оказать при реконструкции конкретных миграций древнего населения. Некоторые результаты исследования могут быть использованы и для понимания причин и хода миграционных подвижек в современном обществе и помогут решать некоторые задачи демографической политики государства.

Кроме того, материалы исследования могут быть использованы при разработке курсов лекций и учебных пособий.

АПРОБАЦИЯ РЕЗУЛЬТАТОВ ИССЛЕДОВАНИЯ Основные положения исследования были апробированы на международных (Новосибирск, 1993, Москва, 1999, Владивосток, 2000, Омск, 2001), всероссийских (Омск, 1998), региональных (Кемерово, 1995, Иркутск, 1996, Барнаул, 2001, Омск, 2001) конференциях и семинарах, а также на заседаниях методологического семинара этнографо-археологической группы Омского филиала ОИИФФ СО РАН и в 14 научных публикациях, в том числе монографии.

31

Следует отметить, что по материалам диссертации был подготовлен спецкурс «Миграционные процессы на территории Западной Сибири в древности».

Работа автора по теме исследования была отмечена грантами фонда Дж. Сороса по программе «Ресурсы Интернет для культуры, образования, здравоохранения и гражданского общества» и «Молодым ученым ОмГУ». По наработанным материалам при поддержке фонда Дж. Сороса был создан Web- сайт в сети Internet под названием «Взаимодействие степных и таежных культур», который находиться по адресу

Iittp://newasp.omskreg.ru/amp/tikhomir/

СТРУКТУРА ДИССЕРТАЦИИ: Структура диссертации выстроена и соответствии с логикой исследования заявленной темы. Во введении содержатся разделы, предваряющие исследование: актуальность работы, методологические основы и методы исследования, определение объекта и предмета исследования, цели и задачи, хронологические и территориальные рамки исследования. В вводную часть включен раздел, посвященный состоянию научной разработке темы. А также обозрение источников, использовавшихся для написания работы, практическая значимость и апробация основных положений исследования.

В первой главе рассматриваются проблемы изучения миграционных процессов в бесписьменных обществах. Большое внимание в ней уделено тому, как представляется миграция в археологическом исследовании и некоторым вопросам выделения и изучения переселений древнего населения.

Во второй главе анализируется ход миграции (причины, скорость и методы движения и т.д.).

Третья глава посвящена вопросам, связанным с воздействием переселения населения на культуру, где указанное воздействие рассматривается через влияние миграций на новации в культуре и формировании новых этнокультурных образований.

В заключении подводится итог работы.

32

Заключение диссертации по теме «Археология», Тихомиров, Константин Николаевич

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Миграции древнего населения - важнейший фактор, влиявший на формирование облика культуры древнего населения Западной Сибири. К сожалению, до наших дней миграции в данном аспекте остаются практически не изученными. Можно сказать, что лишь небольшое количество работ в какой-то мере отражает некоторые аспекты изучения миграционных процессов. В данном исследовании было дано определение миграционных явлений с точки зрения археолога, а также представлены методические приемы выявления указанных явлений, рассмотрены основные аспекты миграций древнего населения. На основе анализа научной литературы было выделено несколько групп причин, которые могли послужить толчком для начала перемещения населения, к которым будут относиться природные явления (изменения климата), воздействие человека на природу, конфликт между группами населения, саморазвитие общества (переход к другим типам ведения хозяйства) и т.д. Кроме того, было указано, что наряду с рациональными причинами, которые возможно проследить, могли существовать и иррациональные причины, служившие толчком к началу переселений (например, боязнь смерти). Эти иррациональные причины невозможно проследить, но можно предположить, основываясь на этнографических материалах. Кроме того, была выявлена скорость перемещения и количество людей в переселяющейся группе, учитывая различные факторы.

В начале работы было проанализировано понимание миграций населения в разных науках и в археологическом понимании этого процесса. В результате чего предложено определение миграции с точки зрения археологии. В данном аспекте миграционными процессами с точки зрения археолога, учитывая специфику его исследования, следует считать перемещение этнических и культурных признаков за пределы их

158 традиционной локализации, сопровождающееся свидетельствами движения населения. Такими маркерами могут выступать: погребальный комплекс (положение скелета, устройство погребального сооружения, его ориентация и положение в могиле и др.), керамический комплекс (традиционная орнаментация изделий, манера нанесения орнамента, устоявшийся состав теста и др.), поселенческий комплекс (традиционное устройство сооружений, устоявшийся вид и способы ведения доминирующего хозяйства и др.), антропологические материалы. Однако не всегда они взятые по отдельности являются надежными маркерами миграций, лишь подтвержденные другими они могут достоверно свидетельствовать о произошедшем движении населения. Но необходимо убедиться, что это было переселение населения.

Поэтому одним из важнейших этапов исследования указанных явлений будет процедура выявления и исследования миграционных процессов, основыванных главным образом на материалах археологических исследований. Первым этапом должна стать обработка поступающего материала на предмет культурной и этнической информативности. Следующим этапом явился выбор методов исследования (археологические -при древности памятника и отсутствии письменных свидетельств переселения, этнографические - при достаточно небольшой древности миграционных процессов и незначительном количестве письменных источников, письменные источники при достаточном их количестве), которые должны доминировать в изучении конкретной миграции. Далее следует доказать движение населения, которое должно заключать в себя: 1) доказательство того, что вещи в разных точках географического пространства имеют общую культурную основу, а не возникли независимо друг от друга, 2) изучить возможность перемещения людей между двумя точками нахождения сходных вещей или явлений; 3) выделить миграции от других видов движения вещей и явлений (сезонно-хозяйственные занятия населения, военные походы, диффузия идей, торговля и обмен и т.д.). Были выделены маркеры миграций (керамический комплекс, данные погребений,

159 материалы исследования поселений и т.д.), взятых в комплексе и на основе их движения, сопровождающегося свидетельством перемещения населения, предложено выявлять миграции. Одним из этапов обнаружения переселений древнего населения является выявление их отличий от других видов движения населения (военные походы, сезонно-хозяйственная деятельность, торговля или обмен). Главными отличиями будут являться обоснование долговременных поселений, наличие могильников, появление на новых территориях непрестижных и непрактичных вещей, которые не имели большой всеобщей ценностью, вследствие чего, как правило, не выступали предметом обмена или торговли и были непрактичны при краткосрочных перемещениях населения.

Выявлением миграций не заканчивается их исследование. Обычно население довольно статично, даже при возникающих кризисах, оно не всегда стремилось уйти от них. Был другой путь - путь трансформации привычного образа жизни за счет введения разных новаций. Тем не менее миграции происходили. Причинами миграций могли быть разные факторы. Толчком к началу переселения могли послужить факторы естественного происхождения (природно-географические катастрофы, климатические колебания). Начало движения населения могло произойти вследствие деятельности человека (его воздействия на природу, который мог привести к экологическим кризисам, конфликт с другими группами, результата внутреннего развития общества (внутренних новаций) или превышения количества населения свыше того, что мог прокормить ландшафт при том уровне производства у этих групп). Вследствие указанных причин люди оставляли места своего прежнего обитания и отправлялись искать новые.

В зависимости от причин, вызвавших переселения и конкретной обстановки в которой они происходили они имели свою специфику. Тем не менее были у них и общие черты. Значительное влияние на миграции оказывали природные факторы. Они обуславливали направления движения населения и во многом трансформацию культуры, которая происходила в

160 результате переселения. Так наибольшей трансформации культуры подвергались общества, которые выходили за пределы привычной им природной зоны. Важнейшей причиной этого была трансформация системы жизнеобеспечения, которая происходила в результате приспособления к изменившимся природно-географическим условиям. Значительное влияние оказывали на выбор направления движения мигрантов, способы и время года в которое они двигались. При анализе переселений народов замечено, что наиболее часто движение происходило по долинам крупных рек (Иртыш, Ишим, Тобол, Обь и др.) или вдоль них. Большое значение для направления движения мигрантов играли социально-экономический и политический факторы. Ослабление или уход одного населения способствовал продвижению других групп населения, как это было в случае с населением кулайцами. При этом продвижении переселявшееся население вступало в контакт с жителями тех территорий, на которые приходило новое население. Проникновение нового населения могло происходить как в виде постепенного проникновения незначительных групп, так и в качестве переселения значительного количества мигрантов.

В первом случае проникновение сначала, как правило, было эпизодическим. Чаще всего это были экзогамные группы. Впоследствии пришельцы начинали основывать постоянные поселения, как правило, сначала укрепленные. На первых этапах взаимодействие местного и пришлого населения не было мирным, о чем свидетельствует следы разрушений и пожаров, увеличения числа городищ местного населения, усиления их мощности, увеличение числа погибших насильственным способом. Следует отметить, что наибольшие столкновения происходили между пришельцами и местным населением в том случае, если они вели схожие типы хозяйства, так как они вынуждены были использовать одни и те же природные ресурсы для обеспечения своей жизнедеятельности. При этом часть или практически все население могло быть оттеснено новыми группами. Постепенно количество пришельцев увеличивается в процессе

161 контактов с местным населением, в том числе и брачных взаимоотношения пришельцев стабилизируются. И если на первом этапе сосуществования пришельцев и местных жителей первые часто стремятся подчеркнуть свое отличие от местного населения, то в дальнейшем вследствие контактов происходит заимствования в культуре пришлого и местного населения. Результатом чего часто является формирование нового этнокультурного образования, имеющие как местные, так и привнесенные черты. Следует отметить, что это население со смешанными культурными признаками, где культурные черты «первомигрантов» могли быть значительно ослаблены, могло в свою очередь мигрировать или воздействовать на другие группы, в результате происходило распространение уже ослабленных черт. То есть они выступали культурами посредниками в передачи некоторой части культуры мигрантов, а сами культурные черты могли двигаться без значительного переселения населения или при его полном отсутствии.

В случае, когда происходило переселение значительных масс населения отличие переселившейся группы долго остается заметным, при том, что может происходить возрождение черт, забытых даже на родине мигрантов, как это, например, произошло в случае с миграцией группы кыргызов на территорию Среднего Чулыма в X в. н.э. (Беликова О.Б., 1996. С. 142-152).

Переселившись на новые территории, и основавшись там мигранты, начинают их осваивать. В течение этого процесса происходит трансформация культуры, вызванная воздействием местного населения, изменившимся природно-географическим окружением и другими факторами.

Следует отметить, что миграции являлись мощным стимулом для начала новаций, как среди нового, так и традиционно проживавшего на этой территории. Вызваны новации были с одной стороны стремлением приспособиться к изменившимся условиям, с другой стороны происходил обмен наиболее рациональными способами и приемами выживания (при условии их приемлемости), лучшими достижениями культур местного и нового населения. Новации же, накопившись, могли привести к тому, что

162 население изменяло свой культурный облик. Возможно, это происходило на протяжении многих поколений и для самого населения это прошло практически не заметно, археолог же может констатировать смену культуры, при этом, часто не учитывая, что население могло остаться одним и тем же.

Основываясь количестве проникшего населения, учитывая его экономическое развитие и развитое военное дело, было рассмотрено несколько вариантов взаимодействия пришлого и местного населения. Миграция могла привести к более или менее мирному сосуществованию двух культур. Взаимные новации, вызванные стремлением приспособиться к новым условиям, вели к постепенной трансформации культур пришлого и местного населения и к сложению общностей с новыми культурными чертами.

В данной работе мы попытались на основе археологического и этнографического материала рассмотреть несколько аспектов культуры -миграции древнего населения, влияние их на новации в культуре, некоторые механизмы традиции и инновации, причины усиления традиционных тенденций в культурах. Было уделено внимание влиянию природно-географических факторов на миграционные процессы и изменению культуры населения при переселении внутри одной природной зоны и при выходе за ее пределы. Выяснено, что наибольшей трансформации подвергалась культура населения при переселении в местности, значительно отличающиеся по природным условиям от места их прежнего расселения. Главным фактором, обусловившим эти изменения, было стремление выжить, приспособить свое хозяйство к новым условиям или вообще изменить его, что влекло к изменению всего образа жизни. Чаще всего новации в культуре происходили за счет того, что заимствовались приемы выживания у местного населения, успешно живущего в этих условиях. Наиболее значительно и быстро изменялись те сферы культуры, которые способствовали выживанию группы (хозяйство, устройство жилищ, элементы костюма, вооружение). И лишь впоследствии могли подвергнуться трансформации другие сферы культуры.

163

Также было рассмотрено, как различные сферы культуры реагировали на новации, какие из них воспринимали заимствования наиболее быстро и безболезненно. Прежде всего, новации происходили в тех сферах культуры, которые отвечали за обеспечение выживание группы (военное дело, система жизнеобеспечения).

Одним из рассматриваемых аспектов явилось изучение причин принятия новаций или их отторжения. Мощнейшим стимулом к началу новаций являлись миграции, которые вызывали новации не только среди мигрантов, но и среди населения, на территорию которого произошла миграция. Кроме того, одной из причин новаций были изменения природных условий, реагируя на которые население вынуждено было изменять некоторые черты своей культуры. Например, изменение доли какого-либо вида хозяйства в своей экономике и вообще всей структуры экономики. Перестройки в культуре могли быть вызваны экономическими факторами, например, увеличением спроса на какой-либо продукт, вследствие чего могло значительно трансформироваться хозяйство за счет увеличения добычи продукта, пользующегося наибольшим спросом. Нововведения в хозяйстве могли быть вызваны также внутренним развитием общества. Более того, эти новации могли вызвать миграцию части населения. Так, по мнению ряда исследователей, переход части населения культур юга Западной Сибири к кочевому скотовоству, способствовал их переселению на новые территории (Могильников В.А., 1989. С. 70-71).

Внешнее давление также могло вызвать новации в культуре населения. Необходимость защищать свои жизни и свое достояние способствовало этому, военное дело было одним из наиболее восприимчивых к новациям в культуре общества, о чем свидетельствует стремительное распространение более совершенных видов оружия среди населения в древности.

Престижность вещи, вследствие различных факторов (мода, стремление соответствовать определенному социальному статусу и т.д.) также могла

164 являться причиной того, что происходило ее заимствование, включение в свою культуру и даже попытки воспроизводства ее своими силами.

Также могли заимствоваться наиболее рациональные способы и приемы ведения хозяйства.

Следует заметить, что не всегда происходило заимствование. Одной из причин того, что оно не происходило, могло стать то, что вещь или явление не соответствовали природным условиям, в которых проживало население, традиционным способам ведения хозяйства, существующим традициям или из-за большого различия в уровнях развития культур, вступающих в контакт. Рассмотрены были отличия миграций и новаций, что в основном было связано с тем, что новации, как правило, не сопровождались движением населения.

В целом можно сказать, что, использовав для реконструкций миграционных процессов в древности два основных вида источников -археологические и этнографические, проведя их сопоставление и проверив достоверность результатов с помощью дополнительных критериев, мы г рамках традиционного археологического подхода к материалу разработали основные аспекты миграционных процессов в древности и выявили влияние миграций на новации в культуре.

Накопленный материал по миграциям древнего населения и их последствиям позволил сделать выводы о сохранении традиций в культуре, изменении их под воздействием различных факторов (основной из которых миграция), а также выявлены некоторые особенности функционирования обществ во время миграций.

165

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Тихомиров, Константин Николаевич, 2002 год

1. Абрамова М.Б., Стефанова В.И. Красноозерская культура на Иртыше // Археологические исследования в районе новостроек Сибири. Новосибирск, Наука, 1985. С. 109- 130.

2. Абрамян Э.Г. Инновация и стереопизация как механизм развития этнической культуры // Методологические проблемы этнических культур: Материалы симпозиума. Ереван, 1978. С. 23-28.

3. Авербух М.С. Законы народонаселения докапиталистических формаций. М., 1967. 318 с.

4. Авербух М.С. Войны и народонаселение в докапиталистических обществах. М., 1970. 214 с.

5. Агбунов М.В. Путешествие в загадочную Скифию. М., 1989. 191 с.

6. Адамов A.A. Была ли миграция селькупов на юг в позднем средневековье (анализ керамики Верхнего Приобья) // Керамика как исторический источник. Тобольске. 83-85.

7. Адамова Н.Ю. Миграции в эпоху бронзы в междуречье Демьянки и Иртыша (по материалам Нелымского микрорайона) // Палеодемография и миграционные процессы в Западной Сибири в древности и средневековье. Барнаул, 1994. С. 61-62.

8. Аксянова Г.А. Обские угры в антропологической панораме современных уралоязычных народов // Обские угры. Материалы 11-го Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири» (12-16 декабря, 1999 г., Тобольск) Тобольск-Омск, 1999. С. 14-15.

9. Алексеев В.П. Историческая антропология и этногенез. М., Наука, 1989. 448 с.

10. Алешкин В.А. Традиции и новации в погребальных обрядах (эпоха первобытнообщинного строя) // Преемственность и новации в развитии древних культур. JL, 1981. С. 18-22.166

11. Арешян Г.Е. К обоснованию методов исследования культурных и этнических контактов в древности (этнокультурные связи Юго-Восточной и Центральной Европы с Армянским нагорьем и Южным Кавказом) // Советская этнография. 1989. № 2. С. 45-55.

12. Арутюнов С.А. Инновации в культуре этноса и их социально-экономическая обусловленность // Этнографические исследования развития культуры. М., 1985. С. 31-49.

13. Арутюнов С.А. Народы и культура: развитие и взаимодействие. М., 1989. 247 с.

14. Арутюнов С.А., Мкртумян Ю.И. Проблема классификации элементов культуры (На примере армянской системы питания) // Советская этнография. 1981. №4. С. 3-15.

15. Археологическая карта Муромцевского района Омской области. Омск, 2000. 135 с.

16. Археологические культуры и культурная трансформация. Л., 1991. 239с.

17. Археология СССР. Эпоха бронзы лесной полосы СССР. М., 1987. Т. 7. 471 с.

18. Багашев А.Н. Материалы к краниологии сарматов // Вестник археологии, антропологии и этнографии. Тюмень, 1997. Вып. 1. С. 64-74.

19. Багашев А.Н. Краниологический тип пелымских манси // Вестник археологии, антропологии и этнографии. Тюмень, 1999. Вып. 2. С. 69-77.

20. Багашев А.Н., Ким А.Р. Проблемы расогенеза // Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Т. 4. Расогенез коренного населения. Томск, 1998. 354 с.

21. Бараба в тюркское время. Новосибирск, 1988. 176 с. Бахрушин C.B. Очерки по истории колонизации Сибири в XVI-XVII вв. // Бахрушин C.B. Избранные труды. М., 1955. Т. 3. Ч. II.

22. Белвуд Питер Австронезийское расселение и происхождение языков // В мире науки. 1991. № 9.167

23. Беликова О.Б. Среднее Причулымье в X XIII вв. Томск, Изд-во ТГУ, 1996. 272 с.

24. Берталанфи J1. Общая теория систем обзор проблем и результатов // Системные исследования М., 1973.1. Библия Бытие. 13: 1 12

25. Бичурин Н.Я. (Иакинф). Собрание древностей о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. В 3 -х т. М. JI., 1950. Т. 1. 381 с.

26. Бобринский A.A. Отражение эволюционных и миграционных процессов в особенностях древней керамики // Палеодемография и миграционные процессы в Западной Сибири в древности и средневековье. Барнаул, 1994. С. 14-16.

27. Бобров В.В. К проблеме миграции европеоидного населения на территории Южной Сибири в сейминскую эпоху // Палеодемография и миграционные процессы в Западной Сибири в древности и средневековье. Барнаул, 1994. С. 53-56.

28. Богданов A.A. (Малиновский) Всеобщая организационная наука «тектология». М., 1989. 387 с.

29. Болыпаник П.В. Антропогенный фактор в развитии ландшафтов Окуневского археологического микрорайона // Интеграция археологических и этнографических исследований. Омск-СПб, 1998. С. 123-126.

30. Борисковский П.И. Древнейшее прошлое человечества. М., 1953а. 753 с.

31. Борисковский П.И. Палеолит Украины. М.; JI., 19536. 531 с.

32. Бородовский А.П., Шпакова Е.Г. Возможности палеодемографических реконструкций по материалам могильника эпохи раннего железа Быстровка-2 // Интеграция археологических и этнографических исследований. Новосибирск Омск, 1996, Ч. I. С. 63 - 68.

33. Борзунов В.А. Зауралье на рубеже бронзового и железного веков(гамаюнекая культура). Екатеринбург, 1992. 323 с.168

34. Борзунов В.А., Новиченков H.H. Ранние укрепленные поселения финно-угров Урала //Материальная культура Древнего населения Урала и Западной Сибири. Свердловск, 1988. С. 88-103.

35. Брей У., Трамп Д. Археологический словарь. М., 1990. 368 с.

36. Брюсов В.Я. Очерки по истории Европейской части СССР в неолитическую эпоху. М., 1952. 263 с.

37. Букина О.В. К вопросу об истоках появления погребений, содержащих остатки трупосожжений, в раннесредневековых грунтовых могильниках поволжских финнов // Интеграция археологических и этнографических исследований. Омск СПб., 1998. Ч. I. С. 26-29.

38. Василевич Г.М. Эвенки. Л., 1969. 304 с.

39. Васильев Е.А. Миграционные процессы в таежной части обского бассейна в эпоху бронзы // Вопросы этнокультурной истории Сибири. Томск, 1979. С. 3-5.

40. Вдовин И.С. Очерки этнической истории коряков. Л., 1979. 303 с.

41. Взаимодействие древних культур и цивилизаций и ритмы культурогенеза. СПб., 1994. 253 с.

42. Власова В.Б. Об исторических типах традиционной орнаментации // Советская этнография, 1981. № 2. С. 43-55.

43. Галич Мануэль. История до колумбовых цивилизаций. М., 1990. 407 с.

44. Гарден Ж.-К. Археологические признаки номадизма: исследования в Бактрии // Взаимодействие кочевых культур и древних цивилизаций. Алма-Ата, 1989. С. 113-128.

45. Генинг В.Ф., Стефанов В.И. Могильники андроноидной культурной общности Ишимской лесостепи // Древние погребения Обь-Иртышья. Омск, 1991. С. 52-60.

46. Глушков И.Г. О причинах эмпиризма советской археологии второй половины 1930-х начала 1950-х годов // Историки об истории. Омск, 1989. С. 31-39.169

47. Глушков И.Г. Миграция и гончарные традиции // Палеодемография и миграционные процессы в Западной Сибири в древности и средневековье. Барнаул, 1994. С. 18-21.

48. Глушков И.Г. Керамика как археологический источник. Новосибирск, 1996. 328 с.

49. Головнев A.B. Говорящие культуры. Традиции самодийцев и угров. Екатеринбург, 1994. 607 с.

50. Головнев A.B. Туземцы и пришельцы в этногенезе Северного Приобья: заметки к археологической дискуссии) // Этнографо-археологические комплексы: проблемы культуры и социума. Новосибирск, 1998. Т.З. С. 12-20.

51. Головнев A.B. Угры в этногенезе Евразии // Обские угры. Тобольск -Омск, 1999. С. 22-24.

52. Гололобов Е.И., Тихомиров К.Н. Археологические памятники на правых притоках реки Тары // Этнографо-археологические комплексы: Проблемы культуры и социума. Новосибирск, 1996. С. 48-58.

53. Грач А.Д. Древнетюркское погребение с зеркалом Цинь-Вана в Туве // Советская этнография, 1958. № 4. С. 18 34.

54. Григорьев Г.И. Миграции, автохтонное развитие и диффузионизм в эпоху верхнего палеолита. М., 1964. 198 с.

55. Гумилев Л.Н. Роль климатических колебаний в истории народов степной зоны Евразии // История СССР. 1967. № 1. С. 53-66.

56. Гумилев Л.Н. Изменение климата и миграции кочевников // Природа, 1974. № 4. С. 23-38.

57. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь М., 1992. 765 с.

58. Данченко Е.М. Южнотаежное Прииртышье в середине второй половине I тыс. до н.э., Омск, 1996. 212 с.

59. Данченко Е.М., Гришаева O.E. Позднекулайская керамика Сперановского городища // Керамика как исторический источник. Тобольск, 1996. С. 98-100.170

60. Деревянко А.П., Петрин В.П., Кирюшин Ю.Ф., Молодин В.И. Миграционные процессы в Западной Сибири в каменном и бронзовых веках // Палеодемография и миграционные процессы в Западной Сибири в древности и средневековье. Барнаул, 1994. С. 5-8.

61. Древняя история Южного Зауралья. Челябинск, 2000. Т. II. 494 с.

62. Дремов В.А. О родственных связях населения Среднего Прииртышья в эпоху бронзы (по антропологическим материалам Ростовкинского могильника) // Проблемы этнической истории тюркоязычных народов Сибири и сопредельных территорий. Омск, 1984. С. 14-21.

63. Дневные заметки путешествий Ивана Лепехина по разным провинциям Российского государства. СПб., 1814.4.3. 253 с.

64. Добжанский В.Н. Наборные пояса кочевников Азии. Новосибирск, Изд-во Новосибирского гос. ун-та, 1990. 162 с.

65. Добжанский В.Н. Пояс: функции и семантика // Проблемы средневековой археологии. Новосибирск, 1991. С. 123-135.

66. Долуханов П.М. Истоки миграций (моделирование демографических процессов по археологическим и демографическим данным) // Проблемы археологии. Л., 1978. Вып. 2. С. 38-42.

67. Елагин B.C., Молодин В.И. Бараба в начале I тыс. н.э. Новосибирск, 1991. 308с.

68. Емельянов Ю.Н. Основы культурной антропологии. СПб., 1994. 451 с.

69. Еремин Г.И. Доисламские верования «заболотных татар» Западной Сибири (К вопросу об этногенезе) // Вопросы истории СССР. М., 1972. С. 409-436.

70. Ерохин В.А., Тихомиров К.Н. Археологическое исследование пути перехода с р. Тара на р. Уй // Новое в археологии Среднего Прииртышья. Омск, 1998. С. 16-27.

71. Ефименко П.П. Первобытное общество. Киев, 1953. 439 с.

72. Земцов A.A. Геоморфология Западно-Сибирской равнины (Северная и Центральная часть). Томск, 1976. 343 с.171

73. Зубаков В.А. Палеогеография Западно-Сибирской низменности в плейстоцене и позднем голоцене. М., 1972. 311 с.

74. Илюшин A.M. К вопросу о тюркской миграции на территорию Кузнецкой котловины в эпоху средневековья // Палеодемография и миграционные процессы в Западной Сибири в древности и средневековье. Барнаул, 1994. С. 147-149.

75. Илюшин A.M. Тюргеши и пути их миграции на запад и восток // Россия и Восток: Археология и этническая история. Омск, 1997. С. 146-148.

76. Илюшин A.M., Ковалевский С.А. Обряд погребения как этнокультурный показатель в эпоху развитой бронзы на территории Западной Сибири // Интеграция археологических и этнографических исследований. Омск, 1995 Ч. I. С. 29 32.

77. История первобытного общества. М., 1988. Т. 3. Эпоха классообразования. 565 с.

78. Источники по этнографии Западной Сибири. Томск, 1987. 284 с.

79. Кенинг A.B. Из истории становления англо-американской археологии // Интеграция археологических и этнографических исследований. Омск-Уфа, 1997. С. 64-69.

80. Кирюшин Ю.Ф. Миграционные процессы в Верхнем Приобье в эпоху энеолита и в бронзовом веке // Палеодемография и миграционные процессы в Западной Сибири в древности и средневековье. Барнаул, 1994. С. 56-58.

81. Кирюшин Ю.Ф., Малолетко A.M. Бронзовый век Васюганья. Томск, 1979. 191 с.

82. Кирюшин Ю.Ф., Тишкин A.A. Скифская эпоха Горного Алтая. Культура населения в раннескифское время. Барнаул, 1997. Ч. I. 232 с.

83. Кирюшин Ю.Ф., Шмидт A.B. Проблемы болынемысской культуры в Верхнем Приобье // Проблемы изучения древней и средневековой истории. Барнаул, 2001. С. 28-39.172

84. Клейн Л.С. Археологические признаки миграций // IX международный конгресс антропологических и этнографических наук. Чикаго, 1973. Доклады советской делегации. М., 1973. 14 с.

85. Клейн Л. С. Генераторы народов//Бронзовый и железный век Сибири // Древняя Сибирь. Новосибирск, 1974. Вып. 4. С. 126-135.

86. Ключевский В.О. Сказание иностранцев о московском государстве. М., 1991.334 с.

87. Ковалева В.Т. О миграции племен с ямочно-гребенчатой керамикой в Зауралье // Российская археология. 1994. №1. С. 233.

88. Коников Б.А. Культура таежного Прииртышья VI XIII вв. Автореф. дис.канд.ист. наук. Новосибирск, 1981. 16 с.

89. Коников Б.А. Усть-Ишимские курганы и некоторые вопросы раннесредневековой истории таежного Прииртышья // Западная Сибирь в эпоху средневековья. Томск, 1984. С. 88-98.

90. Корусенко М.А., Татауров С.Ф. Планиграфия и ориентация татарских поселений и могильников в низовьях р. Тары // Этнографо-археологические комплексы: Проблемы культуры и социума. Новосибирск, 1997. Т. 2. С. 91118.

91. Косарев М.Ф. О причинах и социальных последствиях миграций в Западной Сибири// Советская археология. 1972. №4. С. 19-27.

92. Косарев М.Ф. К проблеме палеоклиматологии и палеогеографии юга Западно-Сибирской равнины в бронзовом и железных веках // Особенности естественно-географической среды и исторические процессы в Западной Сибири. Томск, 1979. С. 37-42.173

93. Косарев М.Ф. Экологические аспекты социально-экономического развития Западной Сибири в эпоху бронзы // Вопросы археологии Приобья. Тюмень, 1979. С. 173-180.

94. Косарев М.Ф. Географическая среда, хозяйственные типы и факторы первобытного обмена по материалам Западной Сибири // Археология Прииртышья. Томск, 1980. С. 57 68.

95. Косарев М.Ф. Бронзовый век Западной Сибири. М., 1981. 278 с.

96. Косарев М.Ф. Историко-географический очерк и история археологического изучения бронзового века Восточного Зауралья и Западной Сибири // Археология СССР. Т. 7. Эпоха бронзы лесной полосы СССР. М., 1987. 472 с.

97. Косарев М.Ф. Некоторые общие закономерности и региональные особенности социально-экономического развития Западной Сибири // Археология СССР Т. 7. Эпоха бронзы лесной полосы СССР. М., 1987. 472 с.

98. Косарев М.Ф. Древняя история Западной Сибири: Человек и природная среда. М., 1991. 301 с.

99. Косарев М.Ф. Сибирская археология: открытия, проблемы, перспективы // Культурное наследие Азиатской России. Тобольск, 1997. С. 15 22.

100. Косинцев П.А. Миграции в древности: типология и классификация // Палеодемография и миграционные процессы на территории Западной Сибири в древности и средневековье. Барнаул, 1994. С. 9-13.

101. Крёбер А. Конфигурация развития культуры // Антология исследований культуры. Т. 1. Интерпретация культуры. СПб., 1997. С. 465-499.

102. Крижевская Л.Я. К вопросу о возможности классификации культурных данных по археологическим данным // Российская археология. 1994. № 1. С. 233.

103. Крылов Г.В. Леса Западной Сибири. М., 1961. 255 с.

104. Куббель Л.Е. Возникновение частной собственности, классов и государства // История первобытного общества: эпоха классообразования. М., 1988. С. 140-270.174

105. Кузмина Е.Е. Распространение коневодства и культа коня у ираноязычных племен Средней Азии и других народов Старого Света // Средняя Азия в древности и средневековье. М., 1977. С. 28-44.

106. Кузьмина Е.Е. Древнейшие скотоводы от Урала до Тянь-Шаня. Фрунзе, 1986.132 с.

107. Кулемзин В.М., Лукина Н.В. Васюганско-ваховские ханты. Томск,1977. 225 с.

108. Курочкин Г.Н. «Эра кентавра» в Евразийской степной зоне и ее историческое содержание // Взаимодействие древних культур и цивилизаций и ритмы культурогенеза. СПб., 1994. С. 51-57.

109. Ламина Е.В. Применение методов естественных наук в археологической керамике // Новые памятники эпохи металла на Среднем Амуре. Новосибирск, 1991. С. 153-156.

110. Ландик М.Н. «Кочующая» деревня Юрт-Бергамак // Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития. Омск, 1998. С. 105 -107.

111. Латино-русский словарь. М., 1976. 1096 с.

112. Ленин В.И. Карл Маркс // Ленин. Избранные произведения. Л, 1931. Т.1..

113. Летописи сибирские. Новосибирск, 1991. 258 с.

114. Лубо-Лесниченко E.H. Привозные зеркала Минусинской котловины (К вопросу о внешних связях древнего населения Южной Сибири). М., 1975. 138 с.

115. Лурье C.B. Историческая этнология. М., 1997. 448 с.175

116. Львов Ю.А. Болотный процесс как фактор среды обитания человека в Западной Сибири // Особенности естественно-географической среды и исторические процессы в Западной Сибири. Томск, 1979. ТГУ. С. 12-18.

117. Максимова И.Е., Боброва А.И. К вопросу о поисках возможных археологических следов эвенков // Проблемы археологии, истории, краеведения и этнографии Приенисейского края. Красноярск, 1992. Т. II. С. 85-87.

118. Малолетко A.M. Палеогеографический анализ при археологических исследованиях // Использование методов естественных и точных наук при изучении древней истории Западной Сибири. Барнаул, 1983. С. 3-7.

119. Малолетко A.M. Палеогеография голоцена // Экология древних и современных обществ. Тюмень, 1999. С. 46-48.

120. Мангусон Герд. Лес как ресурсная зона в различные периоды истории // Российская археология. 1997. № 3. С. 202.

121. Маркарян Э.С. Проблема целостного исследования культуры в антропологии США // Этнология в США и Канаде. М., 1989. 350 с.

122. Маркарян Э.С. Узловые проблемы теории культурной традиции // Советская этнография, 1981. № 2. С. 80-81

123. Марков Г.Е. История хозяйства и материальной культуры. М., 1979. 383с.

124. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2. Т. 8

125. Мартынова Е.П. Об этнических контактах Прииртышских хантов // Культурное наследие Азиатской России. Тобольск, 1997. С. 78-79.

126. Массон В.М. Средняя Азия и Древний Восток. М., 1977. 272 с.

127. Массон В.М. Развитие обмена и торговли в древних обществах // КСИА, 1978. Вып. 138. С. 3-17.

128. Массон В.М. Традиции и инновации в процессе культурогенеза (в свете данных археологии // Преемственность и инновации в развитии древних обществ. Л., 1981. С. 38-42.176

129. Массон В.М. Номады и древние цивилизации: динамика и типология взаимодействия // Взаимодействие кочевых культур и цивилизаций. Алма-Ата, 1989. С. 38-44.

130. Матвеев A.B. Ирменская культура в лесостепном Приобье. Новосибирск, 1993. 138 с.

131. Матвеева Н.П. О торговых связях Западной Сибири и Центральной Азии в древности // Западная Сибирь проблемы развития. Тюмень, 1994. С. 110-116.

132. Матвеева Н.П. Ранний железный век Приишимья. Новосибирск, 1994. 152 с.

133. Матвеева Н.П. Система расселения племен раннего железного. века Западносибирской лесостепи // Культурное наследие Азиатской России. Тобольск, 1997. С. 64-65.

134. Матвеева Н.П. Материалы к палеодемографической реконструкции саргатской общности // Вестник археологии, антропологии и этнографии. Тюмень, 1999. Вып. 2. С. 87-92.

135. Матюшин Г.Н. Переселение мезолитических племен // Проблема археологии. М., 1978. С. 53-66.

136. Матюшин Г.Н. Археологический словарь. М., 1996. 304 с. Матющенко В.И. Древняя история населения лесного и лесостепного Приобья (неолит и бронзовый век) Ч. 4. Еловско-ирменская культура // Из истории Сибири. Томск, 1974. Вып. 12. 198 с.

137. Матющенко В.И. О характере культурной принадлежности памятников эпохи бронзы лесостепного и лесного Обь-Иртышья // Проблемы хронологии и периодизации археологических памятников Южной Сибири. Барнаул, 1991. С. 62-64.

138. Матющенко В.И. Западная Сибирь в системе древних культур Евразии // Вестник Омского университета. 1996. Вып. 2. С. 43-46.

139. Матющенко В.И., Синицина Г.В. Могильник у деревни Ростовка вблизи Омска. Томск, 1988. 136 с.177

140. Матющенко В.И., Татаурова Л.В. Могильник Сидоровка в Омском Прииртышье. Новосибирск, 1997. 104 с.

141. Мельников Б.В., Татауров С.Ф., Тихонов С.С. Пути и возможности миграции в условиях таежной зоны // Экспериментальная археология. Тобольск, 1992. Вып. 2. С. 104-112.

142. Мерперт Н. Я. Миграции в эпоху неолита и энеолита // Советская археология 1978, № 3. С. 9 29.

143. Миграции сельского населения. М., 1970. 250 с.

144. Миграционная подвижность населения в СССР. М., 1974. 342 с.

145. Миллер Г.Ф. История Сибири. М., 1937. Т. 1. 583 с.

146. Михалев В.В., Тихомиров К.Н. Исследование жилищ в районе нижней Тары (по материалам Музея археологии и этнографии Омского государственного университета) // Музей и общество на пороге XXI века. Омск, 1998. С. 44-46.

147. Могильников В.А. К вопросу о контактах населения Среднего Приобья и Прииртышья в раннем железном веке // Ранний железный век Западной Сибири. Томск, 1978. С. 84-92.

148. Могильников В.А. Угры и самодийцы Урала и Западной Сибири // Археология СССР: Финно-угры и балты в эпоху средневековья. М., 1987. С. 273-319.

149. Могильников В.А. Некоторые проблемы генезиса и этнической принадлежности культур раннего железного века лесостепи Западной Сибири //Западносибирская лесостепь на рубеже бронзового и железного веков. Тюмень 1989. С. 62-77.

150. Могильников В.А. Лесостепь Зауралья и Западной Сибири // Степная полоса азиатской части СССР в скифо-сарматское время. М., 1992. С. 114123.

151. Могильников В. А. Генеалогические легенды и миграции древних тюрок // Палеодемография и миграционные процессы в Западной Сибири в древности и средневековье. Барнаул, 1994. С. 141-144.178

152. Могильников В.А. Генезис процессов тюркизации и формирование тюркоязычного населения юга Западной Сибири в I начале II тыс. н. э. // Культурное наследие Азиатской России. Тобольск, 1997. С. 66-67.

153. Могильников В.А. К проблеме генезиса культур обских угров // Обские угры. Тобольск-Омск, 1999. С. 63-66.

154. Могильников В.А. О составных компонентах генезиса населения северо-западных предгорьях Алтая эпохи железа // Экология древних и современных обществ. Тюмень, 1999. С. 87-90.

155. Молодин В.И., Глушков И.Г Самуськая культура в Верхнем Приобье. Новосибирск, 1989. 168 с.

156. Наумова О. Б., Чешко С. В. Формирование этнической субкультуры мигрантов (мнемонитов в Тульской области) // Этносоциальные проблемы сельских миграций. М., 1990. С. 80-85.

157. Новая философская энциклопедия. В 4-х т. М., Т. III. 692 с.

158. Ольховский B.C. Об археологических признаках миграций в эпоху бронзы и раннего железа // Маргулановские чтения. М., 1992. С. 30 32.

159. Остапенко A.B., Субботина И.А. Этнокультурные особенности межпоселенного общения как фактор адаптации мигрантов на Дальнем Востоке // Этносоциальные проблемы сельских миграций. М., 1990. С. 32-54.

160. Очерки истории обмена и торговли в древности на территории Западной Сибири. Омск, 1995. Т. 1-2.

161. Паллас. П.С. Путешествие по разным провинциям Российской империи. СПб, 1773. Ч. 2. С. 578 с.

162. Пархимович С.Г. О контактах населения Нижнего Приобья и Северного Приуралья в начале II тысячелетия н.э. //Вопросы археологии Урала. Екатеринбург, 1993. Вып. 20. С. 145-153.

163. Пелих Г.И. Происхождение селькупов. Томск, 1972. 473 с.

164. Пелих Г.И. Селькупы XVII века. Очерки социально-экономической истории. Новосибирск, 1981. 176 с.179

165. Переведенцев В.И. Методы изучения миграций населения. М., 1976.278 с.

166. Погребова Н.М. К вопросу о миграции ираноязычных племен в Восточное Закавказье в доскифскую эпоху // Советская археология, 19722. С. 55 68.

167. Покшишевский В.В., Проблемы этнической географии и картографирования. М., 1978. 386 с.

168. Полосьмак Н.В. Бараба в эпоху раннего железа. Новосибирск, Наука, 1987. 144 с.

169. Потапов Л.П. Очерки народного быта тувинцев. М., 1969. 432 с.

170. Потемкина Т.М. Проблемы связей и смены культур населения Зауралья в эпоху бронзы (поздний и финальный этап // Российская археология, 1995, №2. С. 11-20.

171. Потемкина Т.М., Корочкова О.Н., Стефанов В.И. Лесное Тоболо-Иртышье в конце эпохи бронзы (по материалам Чудской горы). М., 1995.421 с.

172. Преемственность и инновации в развитии древних культур. Л., 1981.231 с.

173. Рыкун М.П. К антропологии населения лесостепного Алтая в эпоху раннего железа (по материалам могильников Масляха 1,2) // Вестник археологии, антропологии и этнографии. Тюмень, 1997. Вып. 1. С. 74 82.180

174. Рыкун М.П. Материалы по антропологии населения Северного Алтая раннего железного века (каменская культура) // Вестник археологии, антропологии и этнографии. Тюмень, 1999. Вып. 2. С. 78-88.

175. Рыкун М.П. О характере травматических повреждений мужского населения каменской культуры (по материалам могильника Новотроицкое -I) // Итоги изучения скифской эпохи Алтая и сопредельных территорий. Барнаул, 1999. С. 151-154.

176. Рус Альберто. Народ майя. М., Мысль, 1986. 381 с.

177. Рябогина Н.Е., Ларин С.И., Самочкина Т.Г. Палеоэкологические условия обитания носителей доисторических культур Тюменского Притоболья (по данным споро-пыльцевого анализа) // Экология древних и современных обществ. Тюмень, 1999. С. 61-63.

178. Савинов Д.Г. Генеалогические предания об одной из причин древних миграций // Палеодемография и миграционные процессы в Западной Сибири в древности и средневековье. Барнаул, 1994. С. 144-146.

179. Сагалаев A.M. Миграция народов «миграция» идеологии // Палеодемография и миграционные процессы на территории Сибири в древности и средневековье. Барнаул, 1994. С. 146-147.

180. Сборник летописей. М.;Л., 1952. Т.1. Кн. 2. 608 с.

181. Седов B.C. Племена восточных славян, балты и эсты // Славяне и скандинавы. М„ 1986. С. 175-189.

182. Селезнев А.Г. Барабинские татары: истоки этноса и культуры. Новосибирск, 1994. 142 с.

183. Сериков Ю.Б. Исследование грота на камне Дождевом (р. Чусовая) // Вопросы археологии Урала. Екатеринбург, 1993. Вып. 21. С. 113-128.

184. Симченко Ю.Б. Тамги народов Сибири. М., 1978. 381 с.

185. Синюк А.Т. О связях населения лесостепного Дона, Поволжья и Прикаспия в мезолите бронзовом веке (к оценке характера взаимодействия древних обществ) // Археологические культуры Северного Прикаспия. Куйбышев, 1988. С. 189 - 204.181

186. Скеуч А., Росас А., История и этнография народа мапуче. М., 1987.405 с.

187. Соболев В.И. Распространение ислама в сибирских ханствах (к постановке проблемы) // Традиции и инновации в истории культуры. Новосибирск, 1995. С. 64-72.

188. Современная западная философия: Словарь. М., 1991. 518 с.

189. Соколова З.П. Обско-угорский феномен. Место культуры хантов и манси в культуре народов Сибири // Исторический ежегодник. Специальный выпуск. Посвящается 60-летию профессора Наколая Аркадьевича Томилова. Омск, 2001. С. 36-53.

190. Соловьев А.И. Военное дело коренного населения Западной Сибири. Новосибирск, 1987. 318 с.

191. Сташенков Д.А. Евразийская мода в эпоху раннего средневековья (к постановке проблемы) // Культуры Евразийских степей второй половины I тыс. н.э. (вопросы хронологии): Материалы II Международной археологической конференции. Самара, 1998. С. 213-232.

192. Стефанов В.Н., Корочкова О.Н. Андроновские бронзы Тюменского Притоболья. Екатеринбург, 2000. 108 с.

193. Сумин В.А. Реконструкция природного окружения крохалевского археологического микрорайона в древности и средневековье // Экология древних и современных обществ. Тюмень, 1999. С. 71-74.

194. Сусоколов A.A. Некоторые социально-культурне проблемы накопления трудовых ресурсов Нечерноземья // Этносоциальные проблемы сельских миграций. М., 1990. С. 13-27.

195. Тайлор Э.Б. Первобытная культура. М., 1989. 708 с.

196. Татауров С.Ф., Тихонов С.С. Археологические источники для этнографо-археологических исследований в низовьях р. Тара //Этнографо-археологические комплексы: Проблемы культуры и социума. Новосибирск, 1996. Т. 1. С. 68-72.182

197. Татауров С.Ф., Тихонов С.С. Могильник Бергамак II // Этнографо-археологические комплексы: Проблемы культуры и социума. Новосибирск, 1996. Т. 1. С. 58-84

198. Татауров С.Ф., Тихонов С.С. Пути сообщения в Западной Сибири в эпоху позднего средневековья // Очерки истории, обмена и торговли в древности на территории Западной Сибири. Омск, 1995. Ч. II. С. 118-153.

199. Телюк A.B. Проблемы приживаемости мигрантов из трудоизбыточных районов на Дальнем Востоке // Этносоциальные проблемы сельских миграций. М., 1990. С. 28-31.

200. Титов B.C. К изучению миграций бронзового века // Археология Старого и Нового Света. М., 1982. С. 89-146.

201. Тихомиров К.Н. Некоторые методы изучения миграционных процессов в бесписьменных обществах // Вопросы археологии Сибири и Дальнего Востока (РАЭСК). Кемерово, 1995. С. 6-7.

202. Тихомиров К.Н. О некоторых причинах миграционных процессов в древности и средневековье (тезисы докладов к XXXVI PACK). Иркутск. 1996. Ч. 1.С. 22-24.

203. Тихомиров К.Н. Некоторые аспекты археологического изучения древних миграций // История и культура Сибири. Омск, 1996. С. 102 104.

204. Тихомиров К.Н. Об археологическом и этнографическом изучении миграций // Интеграция археологических и этнографических исследований. Омск-Москва, 1999. С. 115 117.

205. Тихомиров К.Н. Некоторые аспекты археолого-этнографического изучения миграций // Омск Владивосток, 2000. С. 129 - 130.

206. Тихомиров К.Н. К вопросу о классификации древних миграций // Молодые ученые на рубеже третьего тысячелетия. Материалы научной международной конференции посвященной 70-летию со дня рождения В.А. Коптюга. Омск, 2001а. С. 56-59.183

207. Тихомиров К.Н. К вопросу о влиянии приодно-географических факторов на миграционные процессы // История и культура Сибири. Омск, 20016. С. 220-229.

208. Тихомиров К.Н. Некоторые аспекты традиционного жизнеобеспечения населения предтаежной части Среднего Прииртышья // Народная культура Сибири: научные поиски молодых исследователей. Омск, 2001 в. С. 36-44.

209. Тихомиров К.Н., Сорокоумов Д. В. Погребальный обряд русских Западной Сибири. 2001. 14 с.

210. Тихомиров К.Н., Тихомирова М.Н. О некоторых аспектах этнокультурного взаимодействия русского и татарского населения Среднего Прииртышья // Культура русских в археологических исследованиях. Омск, 2002. С. 157-161.

211. Тихонов С. С. Археологические памятники XVII XVIII веков в устье р. Бергамак // Этническая история тюркоязычных народов Сибири и сопредельных территорий (по данным археологии). Омск, 1992.

212. Тихонов С.С. Возможные миграции с бассейна Оби на Тару // Средневековые древности Западной Сибири. Омск, 1995. С. 16-23.

213. Тихонов С.С. О возможности ретроспекции данных этнографии и археологии // Интеграция археологических и этнографических исследований. Омск СПб., 1998. Ч. И. С. 28-30.

214. Тихонов С.С., Яшин В.Б. Некоторые замечания о роли лидерства в процессе расслоения традиционного общества // Этнические и социально-культурные процессы у народов СССР. Омск, 1990. С. 34-44.

215. Токарев С. А История зарубежной этнографии. М., 1978.

216. Томилов H.A. Современные этнические процессы среди сибирских татар. Томск, 1978. 209 с.

217. Томилов H.A. Тюркоязычное население Западно-Сибирской равнины в конце XVI первой четверти XIX вв. Томск, 1980. 276 с.

218. Томилов H.A. Этническая история тюркоязычного населения ЗападноСибирской равнины в конце XVI начале XX вв. Новосибирск, 1992. 271 с.184

219. Томилов H.A. Поселения тарских татар бассейна Тары // Этнографо-археологические комплексы: Проблемы культуры и социума. Т. 1. Культура тарских татар. Новосибирск, 1996. С. 188-197.

220. Троицкая Т.Н. Кулайская культура в Новосибирском Приобье // Ранний железный век Западной Сибири. Томск, 1978. С. 9-18.

221. Троицкая Т.Н. Кулайская культура в Новосибирском Приобье. Новосибирск, 1979. 124 с.

222. Троицкая Т.Н. Одинцовская культура в Новосибирском Приобье // Проблемы западносибирской археологии. Эпоха железа. Новосибирск, 1981. С. 101-120.

223. Троицкая Т.Н. Некоторые выводы из изучения саргатской и болыпереченской керамики // Керамика как исторический источник. Тобольск, 1996. С. 74-76.

224. Троицкая Т.Н. О заимствовании отдельных черт археологических культур // Россия и Восток. Новосибирск, 1999. Ч.Ш. С. 3-5.

225. Уайт JL Понятие культуры // Антология исследований культуры. Интерпретации культуры. СПб., 1997а. Т. 1. С. 17-48.

226. Уайт JI. Энергия и эволюция культуры// Антология исследований культуры. Интерпретации культуры. СПб., 19976. Т. 1. С. 439 464.

227. Федорович Б.А., Ефименко П.И. Пути развития животноводства в полупустынях и пустынях Казахстана. М., 1969.

228. Философский словарь. М., 1991. 608 с.

229. Франц Боас. Эволюция или диффузия? // Антология исследований культуры. СПб., 1997. С. 343-348.

230. Хеерман И. Славяне и скандинавы в ранней истории балтийского региона // Славяне и скандинавы. М.,1986. С. 8-128.

231. Хорев Б.С., Чапек В.Н. Проблемы изучения миграций населения. М., 1978. 267 с.185

232. Хотинский H.A. Голоценовые хроносрезы: дискуссионные проблемы палеогеографии голоцена // Развитие природы территории СССР в позднем голоцене. М., 1982. С. 142-147.

233. Худяков Ю.С., Плотников Ю.А. Рубяще-колющее оружие у кимаков//Военное дело и средневековая археология Центральной Азии. Кемерово, 1995. С. 92-107.

234. Чемякин Ю.П. К вопросу о миграциях населения кулайской культуры // Пространство культуры в археолого-этнографическом измерении. Западная Сибирь и сопредельные территории. Томск, 2001. С. 212-213.

235. Черненко Е.В. Скифо-персидская война. Киев, 1984. 208 с.

236. Чернецов В.Н. Нижнее Приобье в I тысячелетии н.э. // МИА. № 58, 1958. 328 с.

237. Черносвитов П.Ю. Западная Сибирь как арена столкновений двух путей культурного развития // Средневековые древности Западной Сибири, Омск, 1995.

238. Черносвитов П.Ю. К вопросу о различных видах колонизации территорий// Очерки истории освоения Шпицбергена. М., 1990. С. 182-205.

239. Черносвитов П. Ю. Освоение Крайнего Севера: Опыт имиативного моделирования по материалам археологии. М., 1994. 345с.

240. Черных E.H., Кузминых C.B. Древняя металлургия Северной Евразии. М., 1989. 276 с.

241. Черных E.H., Кузминых C.B. Памятники сей ми н с ко -тур б инского типа в Евразии // Археология СССР. Т. 7. Эпоха бронзы лесной полосы СССР. М., 1987. С. 84-106.

242. Чеснов Я.В. Об этнической специфике хозяйственно-культурных типов // Этнос в доклассовом и раннеклассовом обществе. М., 1982. С. 111-113.

243. Чиндина Л.А. Древняя история Среднего Приобья в эпоху железа. Томск, 1984. 418с.

244. Чиндина Л. А. История Среднего Приобья в эпоху раннего средневековья (рёлкинская культура). Томск, 1991. 184 с.186

245. Чиндина JT.A. О динамике кулайцев в Томском Приобье //Интеграция археологических и этнографических исследований. Москва-Омск, 1999. С. 270-272.

246. Чистов К. В. Традиция, «традиционное общество» и проблемы варьирования // Советская этнография, 1981. № 2. С. 105-112.

247. Членова Н.Л. Карасукские кинжалы. М., 1976. 104 с.

248. Шамшин А.Б. Переходное время от эпохи бронзы к эпохе железа в Барнаульском Приобье (VIII VI вв. до н.э.) // Западносибирская лесостепь на рубеже бронзового и железного веков. Тюмень, 1989. С. 116-129.

249. Шамшин А.Б., Папин Д.В. Керамика с крестовым штампом Барнаульского Приобья // Керамика как исторический источник. Тобольск, 1996. С. 97-98.

250. Шнирельман В.А. Производственные предпосылки разложения первобытнообщинного общества // История первобытного общества: Эпоха классообразования. М., 1988. С. 5-140.

251. Шнирельман В.А. Хозяйственно-культурные типы и парадоксы этнического самосознания: прагматизм против иррационализма // Исследования по первобытной истории. М., 1982. С. 43-59.

252. Шовен Р. Поведение животных. М., 1972. 488 с.

253. Шовкопляс М.Г. О характере связей населения в позднем палеолите // Материалы по четвертичному периоду Украины. Киев, 1965. 347 с.

254. Шорин А.Ф. Черкаскульско-межовские популяции и природная среда: динамика взаимодействия // Экология древних и современных обществ. Тюмень. 1999. С. 116-118.

255. Эйзенштадт С. Конструктивные элементы великих революций: культура, социальная структура, история и человеческая деятельность // THESIS. Теория и история экономических и социальных институтов и систем. М., 1993. Т. 1. № . 1. С. 149-205.

256. Этнография и смежные дисциплины. Этнографические су б дисциплины. Школы и направления. Методы. М., 1988. 423 с.187

257. Этнография и смежные научные дисциплины. М., 1994. 512 с.

258. Юхнева A.B. О некоторых междисциплинарных различиях в подходе к анализу миграций // Проблемы исторической демографии СССР. Томск, 1980. С. 51-56.

259. Яценко С.А. О некоторых вопросах, изучения «археологического» костюма. Механизмы костюмных связей народов Великой Степи // Культуры Евразийских степей второй половины I тысячелетия н.э. (из истории костюма). Самара, 2001. Т. 1. С. 4-21.