Погребения с нарушенной анатомической целостностью костяка: методика исследования и возможности интерпретации тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.06, кандидат исторических наук Зайцева, Ольга Викторовна

• Зайцева, Ольга Викторовна
• кандидат исторических наук
• 2005

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Зайцева, Ольга Викторовна

Введение.

Глава 1. История исследований погребений с нарушенной анатомической целостностью костяка и вопросы терминологии.

Глава 2. Основы методики исследования погребений с нарушенной анатомической целостностью костяка.

2.1. Природные факторы, воздействующие на останки после погребения.

2.1.1. Факторы, влияющие на сохранность костной ткани в слое

2.1.1.1. Внутренние факторы, влияющие на сохранность костной ткани в слое.

2.1.1.2. Внешние факторы, влияющие на сохранность костной ткани в слое.

2.2. Антропогенные факторы, воздействующие на останки после погребения.

2.3. Посмертные манипуляции с телом, приводящие к нарушению его анатомической целостности.

2.3.1. Дифференцирующие признаки вторичных погребений.

2.3.2. Дифференцирующие признаки расчлененных и парциальных погребений.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Погребения с нарушенной анатомической целостностью костяка: методика исследования и возможности интерпретации»

Актуальность темы. В последнее время в отечественной археологии заметно возрос интерес к так называемым «особым» или «экстраординарным» видам погребений, методике их выявления и вопросам интерпретации (Мельник, 1991; Васильев, 1986; Ткачев, 1996; Пиотровский, 1988; Богданов, 1990; Кузьмин, 1991; Елпашев, 1997; Усманова, 1992; Ковалев, 1997; Хлобыстина, 1999).

Употребление подобных терминов подразумевает наличие «обычного», основного, т.е. наиболее часто встречаемого в рассматриваемой культуре способа погребения. Перечень способов погребений, относимых к «экстраординарным», естественным образом варьируется в зависимости от рассматриваемой культуры, а также исследовательской установки, однако в целом достаточно стабилен.

К «особым» видам погребений традиционно относят и вторичные, расчлененные и парциальные погребения, в случае которых при раскопках костяк погребенного фиксируется в анатомически несогласованном порядке. На территории Западной Сибири «особые» формы обращения с умершими фиксируются с неолитического до позднесредневекового времени, но еще никогда не становились предметом специального исследования.

Сложность изучения таких погребений определяется тем, что археологами может быть зафиксирован только конечный результат погребального обряда в его материальном выражении - погребальное сооружение, могила с останками погребенного и инвентарем. Наименее изученным в погребальном обряде остается период с момента смерти человека до его погребения. Обращение к этнографическим источникам позволяет понять, насколько важен этот этап обряда. С момента наступления физической смерти до окончательного погребения и смерти «социальной» проходит определённый период, зачастую весьма продолжительный, в который совершаются сложные и многообразные церемонии и ритуальные действия с трупом покойного. Подобные действия могут привести к появлению археологически фиксируемых погребений с нарушенной анатомической целостностью костяка.

Однако в силу специфики археологических источников, а также вследствие неразработанности особой методики, существуют серьёзные методические трудности в выявлении и интерпретации подобных способов обращения с умершими. Далеко не все погребения, в которых скелетные остатки умерших находятся в анатомически несогласованном состоянии и/или представлены неполным набором костей, отражают посмертные манипуляции с телом умершего.

В ходе тафономических процессов останки умершего подвергаются естественной деструкции (разрушение мягких и костных тканей, смещение отдельных костей скелета грызунами и корнями деревьев и т.д.). К этому в некоторых случаях добавляются и разрушительные последствия деятельности людей: ограбления, в том числе и ритуальные, смещение костей при подзахоронении, перезахоронения, перекопы в ходе последующей хозяйственной деятельности и т.д. Неполный набор костей или отсутствие анатомического порядка может быть следствием не только посмертных манипуляций, но и отражать причину смерти, например, ритуальное расчленение или декапитацию в ходе военных действий.

Положение с трудностью выявления вторичных и им подобных погребений осознается археологами и нередко порождает либо крайний скептицизм, либо скептицизм умеренный, когда при описании погребального обряда какой-либо археологической культуры или отдельного памятника отмечается, что «возможно часть погребений являлась вторичными». При этом нередко не указывается, какие именно погребения, по мнению авторов раскопок, являются вторичными. Все это делает проблематичным дальнейшие исследования, поскольку невозможно установить процентное соотношение первичных и вторичных погребений, выявить какие-либо закономерности в расположении первичных и вторичных погребений в планиграфии могильника, проследить особенности в половозрастной структуре и в распределении отдельных категорий инвентаря погребенных по первичному и вторичному обряду. С другой стороны наблюдается и обратная тенденция, когда любое нарушение анатомической целостности костяка объясняется вторичностью погребения без учета возможностей постдепозиционных смещений в ходе тафономических процессов. Отсутствие скрупулезного анализа всего археологического контекста и тафономического анализа ведет к неаргументированным и абстрактным интерпретациям этих особенностей погребального обряда.

Вопрос о необходимости создания особой методики выделения вторичных погребений в исследуемом регионе был поставлен ещё в 70-е годы XX в. (Чиндина, 1977, с.94). Создать подобную методику силами одной археологии невозможно. Решение проблемы видится нам в интеграции методов археологии, полевой антропологии, судебно-медицинской экспертизы и тафономии. Определенный опыт подобных исследований, применительно к своему материалу, демонстрирующий перспективность данного направления накоплен западными исследователями, прежде всего во Франции, Англии и США (Duday, 1987; 1990; Gallay, 1987; Garland, Janaway, 1987; Boddington, 1989; Brothwell, 1989; Bethell, Carver, 1989; Ubelaker, 1989; Haglund, Sorg, 1997; Roksandic, 2002; Saul J., Saul F., 2002).

Особые» виды погребений, предполагающие разнообразные приемы нарушения анатомической целостности трупа до его погребения, отражают малоизученные, как в западносибирской, так и в целом в отечественной археологии, специфические формы обращения с телом умершего и его костными останками. Привлечение этнографических, мифологических и фольклорных материалов в определенной мере позволяет осмыслить данный феномен и понять религиозно-мифологические представления, определявшие подобные способы обращения с телами умерших.

Цель и задачи исследования.

Целью настоящей работы является комплексное исследование погребений с нарушенной анатомической целостностью костяка на территории Западной Сибири. Исходя из цели исследования, сформулированы следующие задачи:

1. Разработать терминологический аппарат, унифицировано описывающий исследуемые «особые» виды погребений с разнообразными формами нарушения анатомической целостности тела.

2. Создать основы методики исследования погребений с нарушенной анатомической целостностью костяка в полевых условиях на основе интеграции методов археологии, тафономии и судебно-медицинской экспертизы.

3. Проследить степень распространения обрядов вторичных, расчлененных и парциальных погребений на территории Западной Сибири в различные исторические эпохи, в среде различных археологических культур.

4. Обобщить имеющиеся отечественные и зарубежные исследования о возможностях интерпретации погребений с нарушенной анатомической целостностью костяка и дать оценку основным существующим подходам.

5. Систематизировать западносибирские этнографические свидетельства о бытовании практики вторичных, расчлененных и парциальных погребений и дать интерпретацию исследуемым обрядам

Объект исследования - погребения с нарушенной анатомической целостностью костяка на территории Западной Сибири.

Предмет исследования - «особые» обряды погребения, предполагающие нарушение анатомической целостности трупа до его погребения.

Территориальные и хронологические рамки. Территориально работа ограничена рамками Западной Сибири. Географический энциклопедический словарь определяет этот регион как западную часть Сибири, простирающуюся от Урала до Енисея (1983, с.154).

Однако необходимы дополнительные пояснения о границах западносибирского ареала в контексте культурно-исторического исследования. Естественные географические границы: Карское море на севере, Уральская каменная гряда на западе и Енисей на востоке почти во все времена являлись и культурно-этническими рубежами. На юге Западной Сибири такая реальная граница отсутствует, с определенной долей уверенности её проводят вдоль Казахского мелкосопочника и пограничных хребтов Русского Алтая. В тоже время в естественнонаучной и исторической литературе сохраняется название Южная Сибирь, в состав которой входит и Алтай. Специфику исторических процессов на этой территории предопределили во многом геологическая история и ландшафтные особенности. Алтай входил в зону центральноазиатских и южносибирских контактов, и эти связи оказались для этой территории культурноопределяющими. Однако «природная среда предгорно-равнинной части Алтайской горной системы близка прилегающим районам ЗападноСибирской равнины, следствием чего явилась близость, а иногда и единство культуры населения этих районов» (Очерки культурогенеза народов Западной Сибири, 1994, с.12-13). Остальные районы, относимые к Южной Сибири, оставлены за рамками исследования. По современному административному делению исследуемая территория охватывает Тюменскую, Томскую, Омскую, Новосибирскую, Кемеровскую области и часть Алтайского края (без Горного Алтая).

Первые археологические свидетельства о сложных манипуляциях с телами умерших и появление погребений с нарушенной анатомической целостностью костяка относятся к неолитическому времени. Это обстоятельство и предопределило нижнюю хронологическую границу исследования. Погребения «особых форм» известны в Западной Сибири и во все последующие исторические эпохи вплоть до позднего средневековья.

Верхнюю хронологическую границу предопределил факт исчезновения в среде коренных западносибирских народов обрядов вторичных, расчлененных и парциальных погребений. Упоминания о бытовании в старину сложных ритуальных действий с трупами определенных категорий покойников, приводящих к появлению расчлененных и парциальных погребений, встречаются в селькупском, угорском и тюрксом фольклоре, но непосредственно этнографически не зафиксированы. Последние достоверные свидетельства о существовании обряда вторичного погребения получены в среде селькупов Притымья в 40-ых годах XX века.

Методология и методы исследования. Методологическую основу интерпретационной части исследования составляют структурно-семиотический и сравнительно-исторический подходы. Сравнительно-исторический и структурно-семиотический методы анализа решают, в сущности, разные задачи и потому совершенно по-разному анализируют объект изучения. Как всякая научная методика, структурно-семиотический анализ перспективен в одних и ограничен в других направлениях, одни объекты для него более, а другие менее проницаемы.

Структурно-семиотический анализ не может отменить историко-типологическое или генетико-социологическое изучение культурных феноменов, а должен его известным образом дополнить, так же как синхроническое описание может и должно дополнять диахроническое. Примеры из области изучения фольклора и мифологии подтверждают возможность и необходимость сочетания сравнительно-исторической и структурно-семиотической методик для анализа различных аспектов научного объекта (Мелетинский, 1977, с. 152-170).

Настоящее исследование посвящено некоторым аспектам погребального обряда, естественным образом связанного с мировоззрением, которое отражается в обряде посредством действий, предметов и отношений между ними, являющимися знаковыми средствами и знаковыми отношениями.

Мировоззрение приравнивается к мифологической картине мира, являющейся «тотальной моделирующей знаковой системой» (Мелетинский, 1976, с.230), позволяющей культуре осуществлять свою работу в форме структурирования окружающего мира (Лотман, Успенский, 1971, с. 146-147).

В рамках этого подхода культуру любого общества можно рассматривать как систему элементов (знаков), обладающих определенным функциональным и семиотическим значением. В этой связи погребальный обряд выступает как определенная знаково-символическая система реализованных действий. В отдельных его элементах закодированы представления о модели мироздания. Интерпретация археологически фиксируемого погребального обряда возможна только при условии широкого привлечения данных этнографии и фольклора, то есть при сопоставлении разных семиотических текстов, в которых дублировалась традиционная модель мира. Погребальный памятник реконструируется как некое «высказывание» имеющие значение. При этом объектами сопоставления с мифом являются не сами обряды как таковые, а устойчивые семантические комплексы, элементы модели мира, так как именно для них возможны типологические сопоставления на уровне мифологических универсалий.

На первом этапе исследования мы попытались на основе самых разнообразных этнографических примеров выявить интересующие нас стереотипы мифоритуального поведения, а затем попробовали соотнести их с наблюдаемой археологически ситуацией. В основе мифологических универсалий лежат определенные архетипические структуры человеческой психики. Сопоставление с мифами не предполагает единую этническую принадлежность древних обрядов, т.к. система мифов и ритуалов может быть представлена в той или иной традиции не полностью. Более того, этническая привязка археологических культур, в особенности для ранних этапов всегда гипотетична.

На втором этапе, когда определенные мифологические универсалии выявлены, мы попытались наполнить их более конкретным «этнически» окрашенным содержанием на основе мифов и фольклора, близких или генетически связанных с исследуемой археологической культурой народов. Для нас это были, прежде всего, материалы угорских, самодийских, а в случае средневековых культур также тюркских народов.

Таким образом, структурно-семиотический метод применялся в данной работе, прежде всего при выявлении и анализе универсальных мифологических структур, нашедших свое выражение в погребальной обрядности. Сравнительно-исторический метод использовался при попытке проследить изменчивость анализируемых явлений в погребальной обрядности в их диахронии.

С помощью сравнительно-исторического метода путем сравнения выявляется общее и специфическое в истории и явлениях, достигается познание различных исторических ступеней развития одного и того же явления или двух разных сосуществующих явлений. Логической основой историко-сравнительного метода является аналогия. Аналогия — это общенаучный метод познания, который состоит в том, что на основе сходства одних признаков сравниваемых объектов делается заключение о сходстве других признаков. Расшифровка неопределенности объекта познания средствами аналогии носит всего лишь правдоподобный характер и, как правило, является основанием для построения версии, гипотезы. Сходство между свойствами предметов или их взаимоотношениями может иметь различные степени. Поэтому аналогия способна принимать разные формы — быть строгой и нестрогой. Для строгой аналогии характерно то, что переносимый признак необходимым образом связан с другими, сходными признаками (будучи, например, их следствием или, наоборот причиной). В этом случае и вывод может стать достоверным. Нестрогая аналогия используется там, где переносимый признак непосредственно не связан со сходным, но эта связь может иметь место. Такая аналогия дает только вероятное знание и может оказаться и ложной, ошибочной (Иванов, 2001, с.211). При использовании археолого-этнографических аналогий, в силу специфики археологических источников и их неполноты мы чаще всего имеем дело именно с нестрогими аналогиями и как следствие вероятностным знанием. А это значит, что вероятностный характер наших реконструкций и интерпретаций на основе сравнительно-исторического метода в принципе непреодолим.

Широко сопоставлять археологические данные с этнографическими начали еще эволюционисты в 60 -70х годах XIX века. Веря в абсолютность универсальных законов, они зачастую игнорировали местные и этнические различия, а синстадиальность устанавливали на основе общих соображений с изрядной долей субъективизма. Критика эволюционизма со стороны диффузионистов, функционалистов и других научных направлений побуждала налагать всё новые и новые ограничения на привлечение этнографических данных. К середине ХХв. это породило определённый скептицизм. JI.C. Клейн подробно описал и проанализировал ограничения, порождающие дифференциацию археолого-этнографических сопоставлений. Он отметил, что на настоящем этапе «из этнографии берутся не отдельные факты, сходные с археологически зафиксированными, а тип, система, теоретический концепт - результат обобщения и объяснения весьма разнообразных проявлений одной закономерности или одной структуры в разных условиях» (Клейн, 1981,с. 140).

Продолженная в середине 90-х годов дискуссия по проблеме соотношения археологических и этнографических источников отразила глубину и актуальность проблемы интеграции археологии и этнографии. В частности, разделились мнения исследователей в понимании этноархеологии. Традиционный подход, который предлагает Н.А.Томилов, уже известен под названием «палеоэтнография» и связан, прежде всего, с поиском этногенетических связей и исследованиями в районах, где сохранилась преемственность между современными этнографическими группами и археологическими памятниками (Томилов, 1996; 1999). А.В. Кенинг стоит на «западном» содержании понятия «этноархеология» и методологического подхода, утверждающего, что археологу необходимо не установление аналогии, а выявление законов и закономерностей, которые порождают возникновение аналогичных ситуаций. Этноархеология призвана также проследить закономерности археологизации живой культуры (Кенинг, 1995, с.83; 1996, с. 10-12). Археологи постепенно приходят к убеждению «что для глубокого понимания того, какая реальность стоит за археологическими источниками, необходима серьёзная этнографическая подготовка» (Шнирельман, 1995, с.144).

Этноархеология должна также выявлять исходные позиции, с которых начинается реконструкция. В контексте данного исследования это означает, что до начала попыток построения интерпретационных схем, объясняющих причины бытования исследуемых погребальных обрядов в определённое время, в определённом регионе, необходимо понять, какие мировоззренческие постулаты, связанные с таким индивидуальным и общесоциальным феноменом как смерть, были присущи, пусть на самом общем и универсальном уровне, изучаемым культурам. На основе изучения рассматриваемых обрядов в «живой культуре» предполагается выявить причины и закономерности, которые вызывали к жизни подобные способы обращения с умершими. Установка на этноархеологическое исследование позволяет смоделировать процесс археологизации в случае конкретных зафиксированных в культуре западносибирских народов вторичных погребений и оценить реальные возможности археологии в установлении факта вторичности погребения в описываемых случаях.

Для решения поставленной задачи разработки комплексного подхода к изучению погребений с нарушенной анатомической целостностью костяка активно привлекались естественнонаучные методы. Привнесение в исследуемый материал некоторых методических приемов и установок из тафономии и судебной медицины позволило по-новому оценить возможности дифференциации естественной деструкции костных останков в ходе тафономических процессов от результатов посмертных манипуляций с телом умершего. Этим методам целиком посвящена вторая глава настоящего исследования.

Научная новизна. Новизна работы заключается, прежде всего, в самой постановке проблемы. Обряды, предполагающие нарушение анатомической целостности трупа до погребения, еще не становились предметом отдельного разностороннего исследования в изучаемом регионе в какие-либо исторические периоды.

Данная работа является первой целенаправленной попыткой создания особой комплексной методики исследования погребений с нарушенным анатомическим порядком костяка. Предлагаемый подход увеличивает возможности наиболее полного извлечения информации, заключённой в подобных погребальных памятниках.

Впервые также предпринята специальная развернутая попытка интерпретации обрядов вторичных, расчленённых и парциальных погребений и обряда обезвреживания покойного на основе данных западносибирской археологии и этнографии.

Практическая значимость. Предлагаемые в работе методические разработки применимы при непосредственных полевых исследованиях погребений с нарушенной анатомической целостностью костяка, как в исследуемом регионе, так и за его пределами.

Основные выводы диссертации могут быть использованы при разработке спецкурсов, посвященных погребальному обряду и мировоззрению древнего населения Западной Сибири.

Отдельные разделы работы могут использоваться при написании учебно-методических пособий по полевым исследованиям погребальных памятников.

Источники. Диссертация написана на основании анализа двух основных групп источников.

В первую группу входят материалы западносибирских погребальных памятников различных периодов от неолита до позднего средневековья. В работе использованы в основном опубликованные материалы. В некоторых случаях для более детального анализа интересующих особенностей погребального обряда привлекались и доступные архивные источники (полевые дневники и чертежи). В анализ включены также неопубликованные материалы могильника Шайтан II (развитое средневековье, Томское Приобье) исследованного автором в 2001г.

Современное состояние этой группы источников, к сожалению, делает невозможным выявление полного перечня исследуемых «особых» погребений. Главную трудность создает тот факт, что исследование погребений с нарушенной анатомической целостностью костяка до недавнего времени не осознавалась как самостоятельная проблема.

Критериями отбора источников служили следующие факторы: общий уровень полевой методики, на котором осуществлялось исследование памятника, сохранность антропологического материала, качество фиксации положения костяка и полнота последовавшей публикации. Большая часть памятников, исследованных на территории Западной Сибири в конце XIX -первой половине XX в. не вошли в нашу работу, поскольку уровень методики, на котором производились раскопки, не позволяет сделать никаких выводов по интересующей нас проблеме. Практически все использованные источники имеют серьезные лакуны в принципиально важной для нашего исследования информации о точном положении костяка и его отдельных скелетных элементов, о степени и особенностях сохранности антропологического материала, о возможных антропогенных и природных факторах постдепозиционных нарушений погребения, о наличии / отсутствии на костях перимортальных и постмортальных повреждений. Именно современное состояние источников предопределило во многом вероятностный характер, сделанных нами на их основе выводов. Степень достоверности получаемых результатов оценивается при критике каждого отдельного источника в основном тексте работы.

Вторую группу источников составляют этнографические материалы монографии, статьи, архивные документы), посвященные погребальной обрядности, фольклору, мифологии и мировоззрению различных западносибирских народов. Особое внимание было уделено поиску и анализу источников, непосредственно зафиксировавших существование исследуемых обрядов в «живых» западосибирских культурах в первой половине XX в. Прежде всего, это исследования Г.И. Пелих и полевые этнографические материалы П.И. Кутафьева (Пелих, 1962; 1972; Кутафьев, 1938). При выявлении мифологических универсалий привлекались также этнографические источники по народам, проживающих за территорией Западной Сибири.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации изложены автором в серии выступлений на международных, всероссийских и региональных конференциях и совещаниях в городах Иркутске (1996), Кемерово (1998), Новосибирске (2000), Томске (2001, 2003), Омске (2004) и Международном Северном Археологическом Конгрессе в Ханты-Мансийске (2002). Результаты исследования отражены в 6 научных публикациях.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка источников и литературы и приложения, содержащего иллюстративный материал. Композиция исследования подчинена последовательному решению задач, сформулированных во введении.

Заключение диссертации по теме «Археология», Зайцева, Ольга Викторовна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Интерес к проблеме погребений с нарушенной анатомической целостностью костяка возник у российских археологов еще в конце XIX века. Тогда же была сформулирована и основная проблема, возникающая при их исследовании: представляют ли они особые формы погребений, при которых анатомическая целостность тела умершего нарушалась до погребения или же они являются результатом нарушений, происходивших в период после совершения погребения. Эта основная проблема актуальна до сих пор и часто далека от однозначного разрешения в каждом конкретном случае исследования погребения с нарушенной анатомической целостностью, в том числе и в западносибирской археологии.

Поскольку до сих пор в российской археологии отсутствует единый терминологический аппарат для описания погребений «особых» форм мы постарались сформулировать свои собственные дефиниции. Погребения «особых» форм, предполагающие нарушение анатомической целостности тела до его погребения разделены нами на два основных типа: вторичные и расчлененные. Термин «вторичное погребение» используется в широкой трактовке, предполагающей перемещение и перезахоронение человеческих останков в любом их состоянии, после первичного или «временного» погребения. Археологически фиксируемые вторичные погребения можно разделить на два вида: полностью экскарнированные и частично экскарнированные. В случае полностью экскарнированных вторичных погребений, перезахоронению подлежали скелетировавшиеся трупы, утратившие связки и распавшиеся на отдельные скелетные элементы. Частично экскарнированные вторичные погребения предполагают перезахоронение останков, находящихся на самых различных стадиях разложения, но еще сохраняющих отдельные связки, а возможно, и мягкие ткани.

Под расчлененным погребением мы понимаем помещение в могилу преднамеренно расчлененного вскоре после смерти или непосредственно в момент смерти тела умершего, причем расчлененное тело могло захораниваться как полностью, так и частично, как в одном месте, так и в разных местах.

Парциальное погребение предполагает помещение в могилу только части тела умершего или его костных останков. Парциальное погребение может являться частным случаем расчлененного, если после расчленения захоранивается только часть трупа, или его отдельные части захораниваются в разных местах. Парциальное погребение может также быть частным случаем вторичного, если после первичного погребения кости были собраны не полностью или же кости одного индивида захоранивались в разных местах.

Предложенный терминологический аппарат на наш взгляд унифицировано описывает все «особые» формы погребений, предполагающие нарушение анатомической целостности тела умершего до его погребения.

Ситуация проанализированная нами в работе на примере западносибирских материалов, показала необходимость серьезных изменений в существующей методике полевых исследований древних погребений. Предлагаемый нами поход к изучению погребений с нарушенной анатомической целостностью костяка базируется на интеграции методов археологии с методами ряда естественнонаучных дисциплин, прежде всего тафономии, остеологии и судебной медицины. Начальной посылкой для выполнения сформулированных нами практических рекомендаций должно стать обязательное знание анатомии, а также некоторых разделов тафономии и судебной медицины, исследователем, осуществляющем в поле фиксацию положения костяка. Настоящая работа, переработанная в скором будущем в специальное учебное пособие, в какой-то мере поможет решать подобные задачи. В рамках предлагаемого нами методического подхода, неполный набор костей и/или отсутствие его анатомического порядка рассматривается в рамках трех основных блоков причин:

1. Воздействие на останки после погребения природных факторов. В период после совершения погребения до момента его открытия и исследования археологами, на останки воздействует целый комплекс разнообразных природных факторов, приводящих к существенным изменениям первоначального облика погребения. В ходе процесса разложения мягких тканей и распада связок, может наблюдаться разная степень естественного смещения отдельных скелетных элементов в зависимости от устройства погребального сооружения и от позы приданной покойному при погребении. Амплитуда этих естественных смещений в принципе предсказуема и всегда должна учитываться при исследовании погребений с нарушенной анатомической целостностью костяка. Анатомический порядок костяка может нарушаться также вследствие жизнедеятельности животных и растений. Такие нарушения можно диагностировать по специфическим перимортальным/постмортальным изменениям костей, а иногда и по прямым следам постдепозиционных нарушений. Амплитуда таких смещений также предсказуема и специфична. Знание последовательности разложения трупов и отдельных скелетных элементов с учетом всех факторов, влияющих на эти процессы, позволяет установить причины этих естественных постдепозиционных смещений костей.

2. Воздействие на останки после погребения антропогенных факторов. К природным факторам, приводящим к деструкции костных останков, нередко добавляются и последствия деятельности человека. Погребения могли нарушаться в ходе хозяйственной деятельности последующих поколений, при сооружении впускных погребений, намеренных ограблениях и разнообразных «ритуальных вскрытиях». Скрупулезный стратиграфический и тафономический анализ, вкупе с анализом всего археологического контекста в целом, может пролить свет на причины наблюдаемых нарушений.

3. Посмертные манипуляции с телом, приводящие к нарушению его анатомической целостности. Анатомическая целостность тела нарушается при вторичных, расчлененных и парциальных погребениях. Нами выделены основные «тафономические индикаторы» таких погребений. В случае полностью экскарнированного вторичного погребения, его главным диагностирующим признаком будет являться нахождение в могиле несочлененных скелетных элементов, при условии отсутствия свидетельств постдепозиционных нарушений могилы. В случае частично экскарнированного вторичного погребения, отдельные скелетные элементы, зафиксированные в могиле, находятся в сочленении. Дополнительными тафономическими индикаторами вторичности погребения могут служить:

1. Наличие на костях следов декарнации - механического очищения костей от мягких тканей.

2. Перимортальные повреждения костей, оставляемые хищниками.

3. Нарушение естественных анатомических пропорций скелета и «ошибки» при его «выкладывании».

4. Постмортальная утрата зубов.

При диагностике расчлененных и парциальных погребений ведущее значение приобретает исследование перимортальных повреждений, оставляемых на костях различными орудиями. Более того, только наличие таких повреждений надежно доказывает факт помещения в могилу расчлененного тела. Необходимыми при исследовании вторичных и парциальных погребений являются также знания о факторах, влияющих на сохранность костной ткани в слое. Вопрос о возможности более быстрого и полного разрушение одних скелетных элементов, при относительной сохранности других, имеет ключевое значение при определении того, было ли в могилу помещено тело анатомическая целостность, которого была нарушена еще до погребения. Выработанные нами практические рекомендации по исследованию погребений с нарушенной анатомической целостностью костяка позволят заметно увеличить достоверность выделения погребений «особых» форм.

Проведенный анализ археологических материалов показал, что даже на существующем уровне полевой методики исследуемые формы погребальной обрядности фиксируются на территории Западной Сибири с момента появления первых погребальных памятников в неолите во все последующие исторические периоды вплоть до позднего средневековья.

Однако сделанные нами выводы о распространении в различные периоды западносибирской истории вторичных, расчлененных и парциальных погребений носят пока исключительно предварительный характер и могут быть очень существенно скорректированы при дальнейших раскопках с применением методов тафономического анализа, как непосредственно в момент обнаружения останков, так и при последующих лабораторных исследованиях. Уже сегодня можно констатировать, что особенно продуктивным предлагаемый подход будет при исследовании ранних погребальных памятников - эпохи неолита и энеолита, дающих наибольший процент погребений с преднамеренно нарушенной анатомической целостностью тела до погребения. Анализ археологических источников показал, что обряд вторичного погребения в его «классическом» понимании, которое впервые было предложено Р. Герцем, предполагающем периодическое перезахоронение освобожденных от мягких тканей останков всех членов сообщества никогда не был широко распространен на территории Западной Сибири. Во все периоды вторичные погребения в Западной Сибири представлены захоронениями не только полностью скелетированных останков, но и захоронениями трупов на самых разнообразных стадиях разложения. За исключением самых ранних периодов, вторичные погребения обычно составляют незначительный процент по отношению к захороненным по первичному обряду.

Анализ археологических источников показал, что на территории

Западной Сибири больше всего было распространен особый вид расчленения - отчленение головы от тела и как следствие, появление трех типов погребений: I тип - погребение отчлененной головы в одной могиле с обезглавленным торсом; II тип — отдельное погребение посткраниального костяка (обезглавленного торса); III тип погребений - погребение отдельной головы. Первый тип, фиксируется очень редко, что вероятно, связано с особой трудностью его выявления. Второй и третий типы представляют собой парциальные погребения, причем погребений, содержащих одну голову (череп?) во все периоды значительно больше, чем погребений, содержащих обезглавленный торс. Если предварительно охарактеризовать общую динамику распространения «особых» погребений во времени, то вырисовывается примерно следующая картина. Наибольшее распространение погребения «особых» форм имеют в неолите, энеолите и ранней бронзе. В андроновское время их становиться значительно меньше. В позднюю бронзу процент «особых» погребений несколько повышается. Однако часть их, по крайней мере, в ирменской культуре связано не столько с манипуляциями с телами до погребения, сколько с постдепозиционными нарушениями погребений и изъятиями черепов. Затем наблюдается постепенное угасание традиции, приводящее к тому, что в позднее средневековье погребения «особых» форм становятся на основной территории Западной Сибири исключительным явлением. В этом отношении выделяются только северо-таежные районы, где разнообразные манипуляции с останками, особенно с черепами, были широко распространены и на протяжении всего средневекового периода.

Причины появления вторичных погребений, рассмотренные нами в самом широком культурно-хронологическом срезе, могут носить как ритуальный, так и не ритуальный характер. Вторичное погребение в «классическом» понимании, принятом, прежде всего, в западной культурной антропологии, предполагает периодическое перезахоронение костей, освобожденных от плоти. Р. Герц выдвинул теорию, согласно которой подобная погребальная практика объясняется тем, что заключительная церемония погребения могла состояться только после полного разложения тела покойного, поскольку завершение «переходного» траурного периода напрямую зависело от состояния тела на момент погребения. Впоследствии были выдвинуты и другие «прагматические» варианты объяснения практики вторичных захоронений. Западносибирский этнографический материал дает нам два варианта вторичного погребального обряда. Первый связан с обстоятельствами смерти и сезонностью совершения погребений. Умершие в зимний период, сохранялись до весеннего вскрытия рек, и только затем доставлялись по воде на родовое кладбище и погребались. Западносибирские природно-климатические условия позволяют в этих случаях сохраняться трупам в неразложившемся состоянии. Археологически фиксируемый процент вторичных погребений первого варианта будет очень незначительным. За такой период в некоторых случаях мог произойти распад только части самых неустойчивых соединений или же труп мог быть нарушен животными, о чем будут свидетельствовать соответствующие перимортальные изменения на костях. Второй вариант предполагал более длительный период до совершения вторичного погребения - около трех лет, вполне достаточный для полного скелетирования трупа. Прямых свидетельств о том, кого и почему хоронили подобным образом, мы не имеем. Возможно, это было связано с особыми обстоятельствами смерти или социальным статусом покойного. Такой вторичный обряд очень ярко демонстрирует универсальные для традиционного сознания представления о существовании разных «фаз» смерти. Прочитываемый «космологический подтекст» вторичного погребального обряда обыгрывает универсальную оппозицию «плоти и кости». После первичного погребения и освобождения костей от плоти, они собираются и вторично захораниваются, служа залогом постоянного обновления жизни. Хотя западносибирские материалы не дают прямых подтверждений тому, что целью первичного погребения являлось именно освобождение костей от плоти, универсальный семантический комплекс «предки - кости - возможность новой жизни» прочитывается и в угорской, и в самодийской, и в тюркской традиции.

Возможность возникновения обряда вторичного погребения оказывается как бы потенциально заложенной в любом традиционном обществе. Вопрос о том, какие именно причины приводят к реализации в погребальной практике того или иного народа в различные исторические периоды этой или другой альтернативной возможности на сегодняшний момент едва ли может иметь однозначный ответ. Обряд вторичного погребения обнаруживает себя в обществах, не имеющих никакой стадиальной или культурной близости. Попытка с помощью весьма репрезентативного кросс-культурного анализа выявить зависимость существования ритуалов вторичного погребения от хозяйственного типа общества также не увенчалась успехом (подробнее см: Schroeder, 2001). Подобная ситуация еще раз иллюстрирует положение о том, что: «одни и те же формы погребений встречаются в разные исторические периоды или в пределах одной эпохи, но у разноэтничного и/или разнокультурного населения; сходные формы общественных отношений порождают различные формы погребений, и наоборот, за одними и теми же формами погребений скрываются разные формы общественных отношений» (Смирнов, 1997, с. 13).

Расчлененные человеческие погребения, также рассмотрены нами в самом широком культурно-историческом контексте. К появлению расчлененных погребений могут приводить человеческие жертвоприношения, ритуальные расчленения в ходе военных столкновений и обряды обезвреживания покойного. Мотив расчленения и освобождения перекликается с идеей креативного жертвоприношения, когда новый мир возникает лишь при условии расчленения, разрушения существа, олицетворяющего макро- и микрокосм. Идея жертвоприношения - разъятия на части, складывания и оживления является универсальным моментом всякого ритуального процесса. Расчлененные погребения могут быть связаны и с особыми обрядами погребения, при которых расчленение мыслилось как способ перевода в иное состояние. Наиболее распространенным вариантом расчленения в Западной Сибири являлось отчленение головы. Западносибирские археологические и этнографические материалы органично вписываются во многие общеевразийские и общемировые сюжеты. В них прочитывается общая тема исключительного положения головы в теле и космосе, тема наличия в ней особой силы, основанная на ней тема плодородия, как проявления общей жизненной силы, а также тема попытки лишить этой силы конкурирующий и враждебный этнополитический организм.

Предлагаемые нами в этнографической части работы варианты «прочтения» исследуемых обрядов очень редко могут быть напрямую наложены на ситуацию, фиксируемую археологически. Далеко не всегда особенности погребальной обрядности, засвидетельствованные археологически даже в средневековое время (в том числе и в позднее средневековье!) находят какие-либо аналогии и объяснения в этнографии западносибирских народов. Естественно, что далеко не все явления древней духовной жизни дожили до этнографической действительности. Неоднократно зафиксированное в угорских средневековых могильниках преднамеренное нарушение костяков и перемещение отдельных костей в другие могилы этнографически у обских угров не засвидетельствовано. Чаще всего археологический контекст погребения предполагает возможность нескольких интерпретаций и прочтений. Именно поэтому мы говорим, прежде всего, лишь о «возможностях интерпретации» на основе фактов, засвидетельствованных этнографически.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Зайцева, Ольга Викторовна, 2005 год

1. Адамов А.А. Новосибирское Приобье в X-XIV вв. Тобольск-Омск: ОмГПУ, 2000. - 256с.

2. Анисимов А.Ф. Исторические особенности первобытного мышления. -Л.: Наука, 1971.- 137с.

3. Антонова Е.В. Обряды и верования первобытных земледельцев Востока.- М.: Наука. 1990. - 286с.

4. Байбурин А.К. Левинтон Г.А. Похороны и свадьба // Исследования в области балто-славянской духовной культуры: Погребальный обряд. М.: Наука, 1990. - С.64-99

5. Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре: структурно-семиотический анализ восточнославянских обрядов. Спб.: Наука, 1993. -240с.

6. Байбурин А.К. Ритуал: между биологическим и социальным // Фольклор и этнографическая действительность. Спб.: Наука, 1992. - С. 18-28

7. Безрук В.М., Кострико М.Т. Геология и грунтоведение. М.: Недра, 1969.-263с.

8. Беликова О.Б., Плетнёва Л.М. Памятники Томского Приобья в V-VIII вв. н.э. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1983. - 244 с.

9. Берндт P.M., Берндт К.Х. Мир первых австралийцев. М.: Наука, 1981.- 448с.

10. Бичурин Н.Я. (Иакинф) Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. М - Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1950.1. Т. 1. -382с.

11. Бобров В.В. Особенности погребального обряда ирменской культуры в Кузнецкой котловине // Древние погребения Обь-Иртышья. — Омск: Издание ОмГУ, 1991. С.60-72

12. Бобров В.В. Реконструкция обрядовых действий с головой умершего // Третьи исторические чтения памяти М.П. Грязнова: Доклады Всероссийской научной конференции. Омск, 1995. - Ч. 2. - С.3-5

13. Бобров В.В., Чикишева Т.А., Михайлов Ю.И. Могильник эпохи поздней бронзы Журавлево 4. - Новосибирск: Наука, 1993. - 149с.

14. Боброва А.И. Кремация в погребальной обрядности средневекового населения Томско-Нарымского Приобья и Причулымья // Вопросы этнокультурной истории народов Западной Сибири. Томск: Изд-во Том. унта, 1992.-С. 46-56

15. Боброва А.И. Нарымское Приобье и Причулымье // Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Мир реальный и потусторонний. -Томск: Изд-во Том. ун-та, 1994. Т.2. - С. 293-321

16. Богданов С.В. Парные погребения древнеямной культуры с расчлененными костяками // Археология Волго-Уральских степей. -Челябинск, 1990. с. 48-60

17. Борзунов В. А. Могильник Моховая XLV новый памятник позднего средневековья в Сургутском Приобье // Ханты-Мансийский автономный округ в зеркале прошлого: Сборник статей. - Томск - Ханты-Мансийск: Изд-во Том. ун-та, 2003. - Вып. 1. - С. 137-163

18. Борзунов В.А., Стефанов В.И. Могильники «Бардакова княжества» // Интеграция археологических и этнографических исследований: Сборник научных трудов. Омск: Изд-во ОмГПУ, 1999. - С.240-244

19. Бородовский А.П., Табарев А.В. Корреляция обычая скальпирования в Северной Америке и Западной Сибири // Интеграция археологических и этнографических исследований. Нальчик-Омск: Изд-во ОмГПУ, 2001. -С.207-211

20. Вадецкая Э.Б. О культе головы по древним погребениям Минусинских степей // Духовная культура народов Сибири. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1980. - С.104-118

21. Васильев Ю.М. Вторичный обряд или разрытые погребения? // История и культура Восточной и Юго-восточной Азии. 4.2. - Москва: Наука, 1986. -с.250-263

22. Виноградова JI.H. Чтобы покойник «не ходил»: комплекс мер в составе погребального обряда // Конференция «Истоки русской культуры». Тезисы докладов. М., 1993. - с.27-29

23. Гемуев И.Н. Мировоззрение манси: Дом и Космос. Новосибирск: Наука, 1990. - 232с.

24. Генинг В.Ф., Стефанова Н.К. Черноозерье I могильник эпохи бронзы среднего Прииртышья. Препринт. Екатеринбург: Уральский государственный университет, 1994. - 66с.

25. Геннеп А., Ван Обряды перехода. Систематическое изучение обрядов. -М: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1999. 198с.

26. Герасимов Ю.В., Горбунова Т.А. Средневековый комплекс могильника Окунево-VII: итоги и перспективы изучения // Интеграция археологических и этнографических исследований: Сборник научных трудов. Омск: Изд-во «Наука-Омск», 2003. - С. 180-182

27. Глинка H.JI. Общая химия. JL: Химия, 1983. - 719с.

28. Головнев А.В. Говорящие культуры: традиции самодийцев и угров. -Екатеринбург: УрО РАН, 1995. 607с.

29. Городцов В.А. Результаты археологических исследований в Бахмутском уезде Екатеринославсокй губернии 1903г. // Труды XIII Археологического съезда в Екатеринославле. М., 1907. - Т. 1. - С. 220-235.

30. Грачёва Г.М. К материалам по духовной культуре нганасан и энцев // Духовная культура народов Сибири. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1980. -С.80-94.

31. Громов А.П. Курс лекций по судебной медицине. М.: Медицина, 1970. -312с.

32. Грушин С.П. К вопросу о диагностирующих признаках «вторичных» захоронений // Материалы XXXVIII Международной научной студенческой конференции «Студент и научно-технический прогресс: История». -Новосибирск, 2000. с. 14-16

33. Грушин С.П. Культура населения эпохи ранней бронзы лесостепного Алтая: Автореф. дис. .канд. ист. наук. Барнаул, 2002. - 24с.

34. Грушин С.П. Основные элементы погребального обряда населения Верхнего Приобья в эпоху ранней бронзы // Проблемы изучения древней и средневековой истории: сборник научных трудов. Барнаул: Изд-во Алт. унта, 2001. - С.50-55

35. Грушин С.П. Основные концепции археологической периодизации памятников эпохи бронзы юга Западной Сибири // актуальные вопросы истории Сибири. Барнаул: Изд-во Алт. гос. ун-та, 2001. - С.84-88

36. Грязнов М.П. Дневник раскопок Тоянова городка, произведенных в 1924г. // Из истории Сибири. 1976. - Вып. 19 - С.73-89

37. Дашевская О.Д. О разорении греческих и скифских могил в древности // Российская археология. 1994. - № 4. - С. 15-24

38. Дебец Г.Ф. Физический тип людей днепро-донецкой культуры // Советская археология. 1966. - №1. - С. 14-22

39. Доннер К. Самоедский эпос // Труды Томского общества изучения Сибири. Томск, 1915. - Т.З. - Вып. 1. - С. 38-53

40. Дмитриев С.В. Тема отрубленной головы и политическая культура народов центральной Азии (общеазиатский контекст) // Стратум: структуры и катастрофы. Сборник символической индоевропейской истории. Спб.: Нестор, 1997. - С.212-219

41. Дмитриев С.В. Практика разорения могил в политической культуре тюрко-монгольских кочевников // Антропология насилия. Спб.: Наука, 2001.-С. 178-190

42. Дрёмов В.А. Определение пола и возраста по черепам из раскопок экспедиций Томского университета в 1966 году. (Архив Кабинета Антропологии ТГУ, список № 19).

43. Дрёмов В.А. Предварительное определение пола и возраста по костным антропологическим материалам 1963-1964 г. (Архив Кабинета Антропологии ТГУ, список № 18).

44. Евгеньев-Тиш Е.М. Установление давности смерти в судебномедицинской практике (пособие для врачей и студентов). Казань: Изд-во Казан. Гос. мед. ин-та, 1963. -183с.

45. Елагин B.C., Молодин В.И. Бараба в начале I тыс. н.э. Новосибирск: Наука, 1991.- 127с.

46. Елпашев С.В. Разрушенные погребения Черняховской культуры //

47. STRATUM + Петербургский археологический вестник. 1997. - с. 194-199.

48. Ефремов И. А. Тафономия и геологическая летопись. М.- Л.: Наука, 1950.-Кн. 1. 120с.

49. Ефремов К. Портрет господина Черепа // Знание-сила. 2003. - № 9. -С.58-65

50. Зайцева О.В. Отчет о работе Шайтанского отряда археологической экспедиции ТГУ летом 2001 г. // Архив кабинета археологии ИФ ТГУ, 2002

51. Зах В.А. Эпоха бронзы Присалаирья (по материалам Изылинского археологического микрорайона). Новосибирск: Наука, 1997. - 132с.

52. Зеленин Д.К. К вопросу о русалках (Культ покойников, умерших неестественной смертью, у русских и финнов) // Избранные труды. Статьи по духовной культуре. -М: «Индрик», 1994, с.230-298

53. Зыков А.П., Кокшаров С.Ф. Древний Эмдер. Екатеринбург: НПМП «Волот», 2001.-320с.

54. Илюшин A.M., Ковалевский С.А., Сулейманов М.Г. Аварийныераскопки курганов близ с. Сапогово. Кемерово: Кузбассвузиздат, 1996. -206с.

55. Иохельсон В.И. Материалы по изучению юкагирского языка и фольклора. Спб.: Изд-во Акад. Наук, 1900. - 4.1 - 240с.

56. Кабо В. Круг и крест. Размышления этнолога о первобытной духовности Электронный ресурс. Канберра: Америнга, 2002. - Режим доступа: htpp: // aboriginals, narod. ru , свободный.

57. Карачаров К.Г. К вопросу о воинских трофеях на Средней Оби в эпоху средневековья // XIV Уральское совещание (21-24 апреля 1999г.): Тезисы докладов. Челябинск: Изд-во «Рифей», С. 163-164

58. Карачаров К.Г. Некоторые особенности погребений IX-XI вв. на территории Средней Оби // Самодийцы. Материалы IV Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири» (Тобольск, 10-12 декабря 2001 г.). Тобольск-Омск, 2001. С.44-45

59. Карачаров К.Г. Раскопки Сайгатинского VI могильника // Археологические открытия 2001 года. М.: «Наука», 2002. - С.421-422

60. Карачаров К.Г., Ражев Д.И. Обычай скальпирования на севере Западной Сибири // Вестник археологии, антропологии и этнографии. Тюмень, 2002. -Вып.4.-С. 137-140

61. Кенинг А.В. За создание отечественной этноархеологии // Методика комплексных исследований культур и народов Западной Сибири. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1995. - С. 81-84

62. Ким А.А. Очерки по селькупской культовой лексике. Томск: Изд-во научно-технической лит-ры, 1997. - 219с.

63. Кирюхин В.А., Короткое А.И., Шварцев C.JI. Гидрогеохимия: Учебник для вузов. М.: Недра, 1993. - 348с.

64. Кирюшин Ю.Ф. Новые могильники ранней бронзы на Верхней Оби // Археологические исследования на Алтае. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1987. -С. 100-125

65. Кирюшин Ю.Ф. Особенности погребального обряда и погребальной посуды андроновской культуры // «Моя избранница наука, без которой мне не жить»: Сборник материалов. Барнаул: Изд-во Изд-во Алт. ун-та, 1995. -С.58-75

66. Кирюшин Ю.Ф. Работы Алтайской экспедиции // Археологические открытия 1981. М., 1983. - С.201-202

67. Кирюшин Ю.Ф. Энеолит и ранняя бронза юга Западной Сибири. -Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2002. 294с.

68. Кирюшин Ю.Ф., Грушин С.П., Тишкин А.А. Погребальный обряд населения эпохи ранней бронзы Верхнего Приобья (по материалам могильника Телеутский Взвоз I ). - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2003. -333с.

69. Кирюшин Ю.Ф., Кунгурова Н.Ю., Кадиков Х.Б. Древнейшие могильники северных предгорий Алтая. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2000. -117с.

70. Кирюшин Ю.Ф., Малолетко A.M. Бронзовый век Васюганья. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1979. - 183с.

71. Клейн JI.C. Археолого-этнографические сопоставления // Методологические аспекты археологических и этнографических исследований в Западной Сибири. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1981. - С. 138140.

72. Ковалев А.А. Могильник Верхний Аскиз I, курган 2 // Окуневскийсборник: Культура. Искусство. Антропология. Спб., 1997. - С.80-112

73. Комарова М.Н. Томский могильник памятник истории древних племен лесной полосы Западной Сибири // Материалы и исследования по археологии СССР. 1952. - № 24. - С.7-50

74. Кондратенко А.П. Западные хунны (Опыт этно-исторической индентификации) // Этнокультурные процессы в Южной Сибири и Центральной Азии в I-II тыс.н.э. Кемерово: Кузбассвузиздат, 1994. - С.27-45

75. Коников Б.А. Таежное Прииртышье в X-XIII вв. н.э. Омск: ОмГПУ, 1993.- 176с.

76. Коников Б.А. Среднее Прииртышье // Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Мир реальный и потусторонний. Томск: Изд-во Том. унта, 1994. - Т.2. - С.260-277

77. Коников Б.А. Основы археологии Западной Сибири. Омск: ОмГПУ, 1997.-93с.

78. Корочкова О.Н., Стефанов В.И. О некоторых особенностях погрбальной практики населения алакульской культуры в Зауралье // XIV Уральское совещание (21-24 апреля 1999г.): Тезисы докладов. Челябинск: Изд-во «Рифей», С.81-82

79. Корякова JI.H. Ранний железный век Зауралья и Западной Сибири (саргатская культура). Свердловск: Изд-во Уральского университета, 1988. -240с.

80. Корякова JI.H. Урало-Иртышская лесостепь // Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Мир реальный и потусторонний. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1994.-Т.2.-С.113-169

81. Косарев М.Ф. Древние культуры Томско-Нарымского Приобья. М.: Наука, 1974. -167с.

82. Косарев М.Ф. Бронзовый век Западной Сибири. М.: Наука, 1981. -278с.

83. Кузьмин Н.Ю. Ограбление или обряд? // Реконструкция древних верований: источники, метод, цель. Спб., 1991. - С. 146-155

84. Кузьмин Н.Ю., Варламов О.Б. Особенности погребального обряда племен Минусинской котловины на рубеже нашей эры (опыт реконструкции) // Методические проблемы археологии Сибири. Новосибирск: Наука, 1988. - С.146-155

85. Кулемзин В.М. Об изображении умерших у северных хантов // Проблемы этногенеза и этнической истории аборигенов Сибири. Кемерово: Изд-во КемГУ, 1986,. - С.79-84

86. Кулемзин В.М. Человек и природа в верованиях хантов. Томск: Изд-во ТГУ, 1984. - 191с.

87. Кулемзин В.М. Традиционные верования народов Сибири // Локальные и синкретические культы. М.: Наука, 1991. - С.98-119

88. Кулемзин В.М. Западносибирские татары // Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Мир реальный и потусторонний. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1994. - Т.2. - С. 348-355

89. Кулемзин В.М. Ненцы // Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Мир реальный и потусторонний. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1994.1. Т.2. С.379-383

90. Кулемзин В.М., Лукина Н.В. Васюганско-ваховские ханты в конце XIX -начале ХХв. Этнографические очерки. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1977. -226с.

91. Кутафьев П.И. Отчет об археологических исследованиях по Нарымскому округу за 1938г. t.IV. Архив МАЭС ТГУ № 116-2

92. Куфтин Б.А. Материалы к археологии Колхиды. Т.1. - Тбилиси: Изд-во «Техника да шрома», 1949. - 360с.

93. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. — М.: Педагогика Пресс, 1999. - 608с.

94. Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики. М.: Изд-во МГУ, 1981. -584с.

95. Лотман Ю.М. Семиосфера. Спб.: Искусство-СПБ, 2001. 704с.

96. Лотман Ю.М. Успенский Б.А. О семиотическом механизме культуры // Ученые записки Тартуского государственного университета. 1971. - Вып. 284.-С. 144-166.

97. Манзура И.В. Археология основного мифа // Стратум: структуры и катастрофы. Сборник символической индоевропейской истории. Спб.: Нестор, 1997. -С.26-46

98. Мазин А.И. Традиционные верования и обряды эвенков-орочонов. -Новосибирск: Наука, 1984. 200с.

99. Максименков Г.А. О значении некоторых татарских погребений // Археология Северной и Центральной Азии. Новосибирск: Наука, 1975. -с. 159-167

100. Мартынов А.И., Шер Я.А. Методы археологического исследования. М.: Высшая школа, 2002. - 240с.

101. Матвеев А.В. Неолитическое погребение на Батуринском острове // Сибирь в древности Новосибирск: Наука, 1979. - С. 24-30

102. Матвеев А.В., Матвеева Н.П. Савиновский могильник саргатской культуры. Итоги полевых исследований. Препринт. Тюмень: Институтпроблем освоения Севера СО АН СССР, 1991. 54с.

103. Матвеева Н.П. Саргатская культура на Среднем Тоболе. Новосибирск: «Наука», 1993а.- 175с.

104. Матвеева Н.П. Абатский курганный могильник саргатской культуры. Препринт. Тюмень: ИПОС СО РАН, 19936. - 77с.

105. Матвеева Н.П. Погребальный обряд саргатской культуры Среднего Притоболья // Обряды народов Западной Сибири. Томск: Изд-во Том. унта, 1990. - С.38-52

106. Материалы по истории кочевых народов в Китае III-V в. Сюнну. М: Наука, 1989. - Вып.1. - 287с.

107. Матющенко В.И. Древняя история населения лесного и лесостепного Приобья (неолит и бронзовый век). 4.1. Верхнеобская неолитическая культура // Из истории Сибири. - 1973. - Вып.9. - 182с.

108. Матющенко В.И. Древняя история населения лесного и лесостепного Приобья (неолит и бронзовый век). Ч.З. Андроновская культура на Верхней Оби // Из Истории Сибири. - 1973а. - Вып. 11.- 150с.

109. Матющенко В.И. Древняя история населения лесного и лесостепного Приобья (неолит и бронзовый век). 4.4. Еловско- ирменская культура // Из Истории Сибири. - 1974. - Вып. 12. -184с.

110. Матющенко В.И. Древняя история населения лесного и лесостепного Приобья (неолит и бронзовый век). 4.4. Еловско- ирменская культура // Из Истории Сибири. - 1974а. - Вып. 12. - Приложения. - 149с.

111. Матющенко В.И. Еловский археологический комплекс. Часть первая. Еловский I курганный могильник. Омск: Омск.гос.ун-т, 2001. - 62с.

112. Матющенко В.И. Могильник на Татарском увале у д. Окунево (ОМ VII). Раскопки 1998, 1999 годов. Омск: Омск. гос. ун-т, 2003. - 64с. (Новое в археологии Прииртышья. Вып. 3)

113. Матющенко В.И. Отчёт о полевых археологических исследованиях кафедры археологии и этнографии ТГУ им. В.В. Куйбышева летом 1963 г. (Архив МАЭС ТГУ № 265).

114. Матющенко В.И. Отчёт о полевых археологических исследованиях кафедры археологии и этнографии ТГУ им. В.В. Куйбышева летом 1964 г. (Архив МАЭС ТГУ № 281).

115. Матющенко В.И. Полевые дневники раскопок курганов в селе Молчанове Томской областной практикой 1963-1964 г.г. (Архив МАЭС ТГУ № 268).

116. Матющенко В.И. Самуський могильник // Труды ТГУ. Томск, 1961. -Т.150. - С.64-73

117. Матющенко В.И. Яйский неолитический могильник // Труды ТГУ. -Томск, 1963. Т.165. - С. 97-103.

118. Матющенко В.И. Эпоха бронзы. Лесная и лесостепная полоса // Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Мир реальный и потусторонний. -Томск: Изд-во Том. ун-та, 1994. Т.2. - С. 73-112

119. Матющенко В.И., Синицына Г.В. Могильник у д. Ростовка вблизи Омска. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1988. - 136с.

120. Матющенко В.И., Полеводов А.В. Комплекс археологических памятников на Татарском увале у деревни Окунево. Новосибирск: Наука, 1994.-223с.

121. Мелетинский Е.М. К вопросу о применении структурно-семиотического метода в фольклористики // Семиотика и художественное творчество. М.: Наука, 1977.-С. 152-170.

122. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М.: Наука,1976. - 388с.

123. Мельник В.И. Обряд в погребальном процессе проблема структуры // Мировоззрение древнего населения Евразии. - М.: ТОО «Старый сад», 2001. - С.90-96

124. Мельник В.И. Особые виды погребений катакомбной общности. М.: Наука, 1991.-136с.

125. Мельник В.И. Погребальная практика и погребальный обряд // КСИА. -1990.-Вып.201.-с. 30-36

126. Мельник В.И. Погребальный обычай и погребальный памятник //

127. Российская археология. 1993. -.№1. - 23-27

128. Мерфи A.M. Обзор результатов палеопатологического анализа погребений скифского периода на могильнике Аймырлыг (Тува) // Археологические вести. 2000. - Вып.8. - С. 125-150

129. Мифология селькупов. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2004. - 382с. Мифы, предания, сказки хантов и манси / Составитель Н.В. Лукина. -М.: Наука, 1990.-568с.

130. Могильников В.А. Васюганский клад // Советская археология. 1964. -№2.-С. 227-231.

131. Могильников В.А. Исследование курганной группы эпохи раннего железа Калачевка II // Краткие сообщения Института археологии АН СССР. -М., 1968. Вып. 114. - С.94-98

132. Могильников В.А. Население Верхнего Приобья в середине второй половине I тысячелетия до н.э. - М.: Пущинский научный центр РАН, 1997. -195с.

133. Могильников В.А. Саргатская культура // Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время. Археология СССР. - М.: Наука, 1992. -с.292-312

134. Могильников В.А. Угры и самодийцы Урала и Западной Сибири // Финно-угры и балты в эпоху Средневековья. Археология СССР. - М.: Наука, 1987. - С. 163-235

135. Молодин В.И. Эпоха неолита и бронзы лесостепного Обь-Иртышья. — Новосибирск: Наука, 1977. 172с.

136. Молодин В.И. Бараба в эпоху бронзы. Новосибирск: Наука, 1985. -200с.

137. Молодин В.И. Особенности погребального обряда детских захоронений андроновцев Барабинской лесостепи (по материалам могильника Преображенка-3) // Бронзовый век Урало-Иртышского междуречья. -Челябинск: Изд-е Башкирского ун-та, 1984. С.37-44

138. Молодин В.И. Памятник Сопка-2 на реке Оми (культурнохронологический анализ погребальных комплексов эпохи неолита и раннего металла). Новосибирск: Изд-во Института археологии и этнографии СО РАН, 2001.-Т. 1.- 128с.

139. Молодин В.И., Савинов Д.Г., Елагин B.C. Погребения тюркского времени из могильника Преображенка III (Центральная Бараба) // Проблемы западносибирской археологии: Эпоха железа. - Новосибирск: Наука, 1981.-С. 120-143.

140. Молодин В.И., Соболев В.И., Соловьев А.И. Бараба в эпоху позднего средневековья. Новосибирск: Наука, 1990. - 259с.

141. Мочинска М. Страх перед умершими и культ мертвых у германцев в IV VII вв. н.э. (на основании так называемых погребений специфического обряда) // STRATUM + Петербургский археологический вестник. - 1997. - С. 207-212

142. Мунчаев P.M., Мерперт Н.Я. Раннеземледельческие поселения Месопотамии. Исследования советской экспедиции в Ираке. — Москва: Наука, 1981. -220с.

143. Назаренко Ю.А. Феномен человека в славянской традиционной культуре: голова // Кунсткамера. Этнографические тетради. 1995. - Вып. 89. - С.75-97

144. Нестеров С.П. Народы Приамурья в эпоху раннего средневековья. -Новосибирск: Издательство Института археологии и этнографии СО РАН, 1998. 184с.

145. Ольховский B.C. Погребальная обрядность (содержание и структура) // Российская археология. 1993. - №3. - С.78-93

146. Ольховский B.C. Погребально-поминальная обрядность в системе взаимосвязанных понятий // Советская археология. 1986. - №1. - С.38-44

147. Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Т.1. кн.1. Поселения и жилища.- Томск: Изд-во Том. ун-та, 1995. 485 с.

148. Павлов П.Г. Некоторые особенности ограбления карасукских могильников // Карасукский могильник Терт-Аба. Спб.: Фонд Азиатика, 1999. - Приложение. - С. 31-33

149. Панфилов В.З. Взаимоотношения языка и мышления. М.: Наука, 1971. — 232с.

150. Патканов С.К. Стародавняя жизнь остяков и их богатырей по былинам и сказаниям // Живая старина. 1891. Вып. 4. - С.67-108

151. Пелих Г.И. Кольцевая связь у селькупов Нарымского края // Труды Института Этнографии, новая серия. (Сибирский Этнографический сборник, 4).- 1962.-Т. 78. С.176-196

152. Пелих Г.И. Происхождение селькупов. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1972. - 423с.

153. Петрин В.Т., Стефанов В.И., Стефанова Н.К. Археологический памятник Красная Горка на Среднем Иртыше // Археология Прииртышья. Томск.: Изд-во Том. ун-та 1980. - С.25-40.

154. Петров А.И. Неолит и ранняя бронза // Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Мир реальный и потусторонний. Томск: Изд-во Том. унта, 1994.-Т.2.-С. 18-73

155. Пиотровский Ю.Ю. К толкованию вторичного погребального обряда // Проблемы археологии и этнографии Северного Кавказа. Краснодар, 1988. -С.6-18

156. Плетнева JI.M. Томское Приобье в начале II тыс. н.э. (поархеологическим источникам). Томск: Изд-во Том. ун-та, 1997.- 350с.

157. Плетнева JI.M. Томское Приобье в позднем средневековье (по археологическим данным). Томск: Изд-во Том. ун-та, 1990. - 134с.

158. Плетнева JI.M. Тоянов Городок (по раскопкам М.П. Грязнова в 1924 г.) // Из истории Сибири. 1976. - Вып 19. - С.65-72

159. Полеводов А.В. Сузгунская культура в лесостепи Западной Сибири: Автореф. дис. .канд. ист. наук. М., 2003. - 22с.

160. Полеводов А.В., Труфанов А.Я. О погребальном обряде сузгунской культуры // Россия и Восток: археология и этническая история: материалы IV международной научной конференции «Россия и Восток: проблемы взаимодействия».- Омск, 1997. С. 19-23.

161. Полосьмак Н.В. Бараба в эпоху раннего железа. Новосибирск: Наука, 1987.-144с.

162. Полосьмак Н.В., Чикишева Т. А., Балуева Т.С. Неолитические могильники Северной Барабы. Новосибирск: Наука, 1989. - 102с.

163. Поплавский А.Э., Бобров А.П., Сосновская Т.И. Возможности судебной энтомологии в определении давности наступления смерти // Электронный ресурс.-2002 Режим доступа: htpp: // volgformed.narod.ru , свободный.

164. Попов А.А. Тавгийцы. Материалы по этнографии Авамских и Ведеевских тавгийцев. М-Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1936. 360с.

165. Посредников В.А. Некоторые элементы религии еловского населения // Из истории Сибири. Томск, 1976. - Вып. 19. - С. 30-44.

166. Пропп В.Я. Морфология волшебной сказки. Исторические корни волшебной сказки. М.: Лабиринт, 1998. - 512с.

167. Протоколы заседаний V археологического съезда. Отделение VIII. Исторической географии и этнографии // Труды V Археологического съезда.1. M.f 1887.-C.l8-28

168. Ражев Д.И. Исследования антропологического материала из могильника Ендырского I // Приложение 2. Древний Эмдер. - Екатеринбург: «Волот», 2001. - С.233-248

169. Ражев Д.И. Курганные погребения Шайдурихинского могильника. (Антропологический анализ) // Охранные археологические исследования на Среднем Урале. Екатеринбург: Изд-во «Екатеринбург», 1997. - Вып. 1 -С.91-97

170. Ражев Д.И. Погребение 3 могильника Куртугуз I // Урал в прошлом и настоящем. Материалы научной конференции. Екатеринбург: НИСО УрО РАН, 1998.- 4.1. -С.107-109

171. Ражев Д.И. Федорова Н.В. Археологический памятник у поселка Зеленый Яр: Предварительные итоги исследований (1999-2001 гг.) // Обдория: история, культура, современность. Салехард: Издание администрации ЯНАО, 2002. - Вып. 11.- С.8-13

172. Рапопорт Ю.А. Из истории религии древнего Хорезма (оссуарии). М.: Наука, 1971.- 127с.

173. Савинов Д.Г., Бобров В.В. Курган как сакрализованное пространство в системе погребального обряда // Актуальные проблемы методики западносибирской археологии. Новосибирск: Наука, 1989. - С.160-164.

174. Савинов Д.Г., Бобров В.В. Титовский могильник эпохи поздней бронзы на реке Ине (к вопросу о памятниках эпохи бронзы на юге Западной Сибири) // Древние культуры Алтая и Западной Сибири. Новосибирск: Наука , 1978. - С.47-62

175. Сагалаев A.M. Урало-алтайская мифология: Символ и архетип. -Новосибирск: Наука, 1991. 150с.

176. Сагалаев A.M., Октябрьская И.В. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Знак и ритуал. Новосибирск: Наука, 1990. - 209с.

177. Самоквасов Д.Я. Могильные древности Пятигорского округа // Труды V Археологического съезда. М., 1887. с.39-60

178. Самоквасов Д. Я. Могилы Русской земли. М.: Изд. Акад.наук, 1908. -125с.

179. Селькупская мифология / Составитель Г.И. Пелих. Томск: Изд-во НТЛ, 1998. - 80с.

180. Семейная обрядность народов Сибири. М.: Наука, 1980. - 240с.

181. Семенова В.И. Средневековые могильники Юганского Приобья. -Новосибирск: Наука, 2001. 296с.

182. Слесарев В.И. Химия: Основы химии живого. Спб.: Химиздат, 2001. -784с.

183. Смирнов Ю.А. К вопросу о культе черепа и нижней челюсти в раннем палеолите // Проблемы интерпретации археологических источников. Сборник научных трудов. Орджоникидзе: Северо-осетинский государственный университет, 1987. - С.50-68

184. Смирнов Ю.А. Лабиринт: Морфология преднамеренного погребения. Исследование, тексты, словарь. М.: «Восточная литература» РАН, 1997. -279с.

185. Смирнов Ю.А. Мустьерские погребения Евразии. Возникновение погребальной практики и основы тафологии. М.: Наука, 1991. - 337с.

186. Смирнов Ю.А. Тафология (попытка системного подхода) // Человек и окружающая среда в древности и средневековье. М.: Наука, 1985. - С. 17-23

187. Соболев В.И., Панфилов А.Н., Молодин В.И. Кротовский могильник Абрамово-11 в Центральной Барабе // Культурные и хозяйственные традиции народов Западной Сибири: Межвузовский сборник научных трудов. — Новосибирск: Изд. НГПИ, 1989. С.37-51.

188. Соколова З.П. Изображения умерших у народов Западной Сибири // Обряды народов Западной Сибири. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1990. - С.106-115

189. Соколова З.П. О некоторых погребальных обычаях северных хантов и манси // Этнография народов Алтая и Западной Сибири. Новосибирск: Наука, 1978. - С.169-175

190. Соловьев А.И. О жертвоприношениях людей у древнего населения Прииртышья // Мировоззрение финно-угорских народов. Новосибирск: Наука, 1990.-С.92-103

191. Стефанов В.И. Моховая XLVI позднесредневековый могильник Сургутского Приобья // Ханты-Мансийский автономный округ в зеркале прошлого: Сборник статей. - Томск - Ханты-Мансийск: Изд-во Том. ун-та, 2003.-Вып. 1. - С. 164 —210

192. Судебная медицина: Учебник под ред. В.М. Смольянинова. М.: Медицина, 1982. - 464с.

193. Сымонович Э.А. Магия и обряды погребения в Черняховскую эпоху // Советская археология. 1963. - №1. - С.45-62

194. Татаринцева Н.С. Исследования на поселении Баландино // Археологические открытия 1985 года. М., 1987. - С.286-287

195. Телегин Д.Я. Неолитические могильники мариупольского типа. Киев: Наукова думка, 1991.- 96с.

196. Терехова Л.М., Карачаров К.Г. Среднеобская низменность // Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Мир реальный и потусторонний. — Томск: Изд-во Том. ун-та, 1994. Т.2. - С.277-289

197. Титова М.В., Сумин В.А. Открытие могильника самуськой культуры в Крохалевском археологическом микрорайоне // Вестник археологии, антропологии и этнографии. Тюмень: ИПОС СО РАН, 2002. - Вып.4. -С.77-83

198. Ткачев В.В. К вопросу о генезисе некоторых эктстраординарных черт в алакульском погребальном обряде // Археологические памятники Оренбуржья. Оренбург, 1996. - С.85-89

199. Ткачев А.А., Винокурова Е.И. Могильник эпохи бронзы Маринка // Археология и этнография Сибири и Дальнего Востока: Тезисы докладов к XXXIV РАЭСК. Барнаул, 1994. с.53-55

200. Толстая С.М. Обычай вторичного погребения в зеркале археологии и этнографии // Природа. 1998. - №7. - С.92-98

201. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири: Пространство и время. Вещный мир. Новосибирск: Наука, 1988. - 225с.

202. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Человек. Общество / Львова Э.Л., Октябрьская И.В., Сагалаев A.M., Усманова М.С. — Новосибирск: Наука, 1989. 243с.

203. Томилов Н.А. Сибирские татары // Семейная обрядность народов Сибири.-М., 1980.-с. 119-123

204. Томилов Н.А. Этноархеология как научное направление россиской науки // Интеграция археологических и этнографических исследований: Сборник научных трудов. Омск: Изд-во ОмГПУ, 1999. С.25-30

205. Топоров В.В., Иванов В.Н. Индоевропейская мифология // Мифы народов мира. М. - 1987. - Т.1. - С.527-533

206. Троицкая Т.Н. Одинцовская культура в Новосибирском Приобье // Проблемы западносибирской археологии: Эпоха железа. Новосибирск: Наука, 1981. - С. 101-120.

207. Троицкая Т.Н. Лесостепное Приобье // Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Мир реальный и потусторонний. Томск: Изд-во Том. унта, 1994. -Т.2. - С. 169-184

208. Троицкая Т.Н., Новиков А.В. Верхнеобская культура в Новосибирском Приобье. Новосибирск: Изд-во Института археологии и этнографии СО1. РАН, 1998. 152с.

209. Троицкая Т.Н., Бородовский А.П. Болыиереченская культура лесостепного Приобья. Новосибирск: ВО «Наука». Сибирская издательская фирма, 1994. - 184с.

210. Тэрнер В. Символ и ритуал. М.: Наука, 1983. -277с. Уваров А.С. Курганы с расчленением близ г. Дербента // Труды V Археологического съезда. М., 1887. - с. 61-75

211. Усманова Э.Р. Обряд вторичного погребения в андроновском ритуале (по материалам могильника Лисаковский) // Маргулановские чтения. Тезисы. Петропавловск, 1992. - С.54-55

212. Федосеева С.А. Археология Якутии и ее место в мировой науке о происхождении и эволюции человечества. Якутск: «Литограф», 1999. -130с.

213. Федюкович Н.И. Анатомия и физиология: Учебное пособие. Ростов-на-Дону: Феникс, 2000. - 416с.

214. Флеров B.C. Аланы Центрального Предкавказья V-VIII веков: Обряд обезвреживания погребенных. Труды Клин-Ярской экспедиции. - Т. I. - М.: Полимедиа, 2000. - 164с.

215. Флеров B.C. Клин-Ярская экспедиция в 1983-1985 гг. (памятники VIII -VII вв. до н.э. и III VIII вв. н.э. в Кисловодске) // Краткие сообщения института археологии № 196. Археологические исследования на новостройках. - М.: Наука, 1989. - С. 24-31

216. Хайду П. Уральские языки и народы. М.: Прогресс, 1985. - 430с. Халиков А.Х. У истоков финно-угорских народов // Происхождение марийского народа. - Йошкар-Ола, 1967. - С. 15-24

217. Хвостов В.А. Захоронения эпохи энеолита могильника Боровянка XVII в Среднем Прииртышье // Проблемы изучения неолита Западной Сибири. Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН, 2001, с.134-139

218. Хлобыстина М.Д. Погребальные ритуалы первобытных эпох. Археология-этнография фольклор // Археологические изыскания. Спб. -1995.-Вып.23.- 139с.

219. Хлобыстина М.Д. Ритуал черепа и головы в культурах Северной Евразии эпохи раннего голоцена // STRATUM. Санкт-Петербург Кишенев -Одесса: Высшая антропологическая школа. - 1999. - №1. - С.326-333

220. Хомич JI.B. Ненцы. Исторко-этнографические очерки. M.,-JI.: Наука, 1966.-329с.

221. Хомич Л.В. Религиозные культы у ненцев // Памятники культуры народов Сибири и Севера (вторая половина XIX начало XX в.). - Сборник музея антропологии и этнографии. - 1977. - Т. XXXIII. Л.: Наука. С.5-28

222. Чемякин Ю.П., Карачаров К.Г. Древняя история Сургутского Приобья // Очерки истории традиционного землепользования хантов. (Материалы к атласу). Екатеринбург: Изд-во «Тезис», 1999. - С.11-66

223. Чернецов В.Н. Вогульские сказки. Л.: Художественная литература, 1935.- 137с.

224. Чернецов В.Н. Представление о душе у обских угров // Труды института этнографии. М., 1959. - Новая серия. - Т.51. -С.114-156

225. Чернецов В.Н. К вопросу об этническом субстрате в циркумполярной зоне // VII Международный Конгресс антропологических и этнографических наук. М.: Наука, 1964, С. 12-13

226. Черных Е.Н., Кузьминых С.В. Древняя металлургия Северной Евразии (сейминско-турбинский феномен). М.: Наука, 1989. - 320с.

227. Чеснов Я.В. Историческая этнография стран Индокитая. М.: Наука, 1976.-298с.

228. Чиндина Л.А. Факторы культурогенеза в лесном Приобье в эпоху железа // Смена культур и миграций в Западной Сибири. Томск, 1987. - С. 34-36.

229. Чиндина JI.A. История Среднего Приобья в эпоху раннего средневековья. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1991. - 184 с.

230. Чиндина JI.A. Могильник Рёлка на Средней Оби. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1977.- 192 с.

231. Чиндина JI.A. О войне и мире у охотников и рыболовов южной тайги Западной Сибири // Материалы и исследования культурно-исторических проблем народов Сибири. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1996. - с.86-116

232. Чиндина JI.A. Отчёт об археологических исследованиях музея истории материальной культуры при ТГУ имени В.В. Куйбышева летом 1966 г. (Архив МАЭС ТГУ № 322).

233. Шатилов М.Б. Ваховские остяки. (Этнографические очерки) // Труды Томского Краевого Музея. Томск: Издание Томского Краевого Музея, 1931.-Том IV.-176с.

234. Ширин Ю.В. Верхнее Приобье и предгорья Кузнецкого Алатау в начале I тысячелетия н.э. (погребальные памятники фоминской культуры). -Новокузнецк: Изд-во «Кузнецкая крепость», 2003. 288с.

235. Шнирельман А.И. Археология и этнография: проблемы корреляции // «Моя избранница наука, без которой мне не жить.»: Сборник материалов. -Барнаул: Изд-во АГУ, 1995. С. 141-152.

236. Штернберг Л.Я. Гиляки, орочи, гольды, негидальцы, айны. Хабаровск: Дальгиз, 1933.-740с.

237. Штернберг Л.Я. Первобытная религия в свете этнографии. Л.: Изд-во Института народов Севера. 572с.

238. Шурц Г. История первобытной культуры. Спб: Издание А.Я. Острогорского, 1910. - 888с.

239. Элиаде М. Мифы, сновидения, мистерии. М.: Лета, 1996. - 230с.

240. Янин Б.Т. Основы тафономии. М.: Недра, 1983. - 184с. Anderson Т. Two decapitation from Roman Towcester // International Journal of Osteoaechaeology. - 2001. - Vol. 11. - P. 400-405

241. Baxter M. Dancing with the dead in a mass grave // Электронный ресурс. British Archaeology. 1999. - №50. - Режим доступа: http:www.britarch.ac.uk/ba/ba50/ba50feat.htm, свободный

242. Berg, S., Rolle H., Seeman H. Der Archaologie und der Tod. Archaologie und Gerichtsmedizin. Munchen-Luzern: Freie Verlag, 1981. 189S.

243. Benninger Die Leichenzerstuckelungen als vor- und fruhgeschichtliche Bestattungssitte // Anthropos, 1931. XXVI, 5-6. - S.769-781

244. Bethell P.H., Carver M.O.H. Detection and enhancement of decayed inhumations at Sutton Hoo // Death, decay and reconstruction. Approaches to archaeology and forensic science. Manchester: Manchester University Press, 1989. - P.10-21

245. Bienert H. Skull Cult in the Prehistoric Near East // Journal of Prehistoric Religion. 1991. -Volume V. - P.9-23

246. Boddington A. Chaos, disturbance and decay in an Anglo-Saxon cemetery // Death, decay and reconstruction. Approaches to archaeology and forensic science. Manchester: Manchester University Press, 1989. - P. 27-42

247. Brothwell D. Decay and disorder in the York Jewbury skeletons // Death, decay and reconstruction. Approaches to archaeology and forensic science. Manchester University Press, 1989. P. 22-26

248. Chamberlain A.T. Pearson M.P. Earthly remains: The history and science of preserved human bodies. London: The British Museum Press, 1999. - 240 p.

249. Dieck A. Postmortale Lageveranderungen in Vor- und Fruhgeschichtlichen Grabern // Archaologisches Korrespondenzblatt. 1974. - Jahrgang 4. - S. 277

250. Dirkmaat D С., Sienicki L.A. Taphonomy in the northeast woodlands: four cases from western Pennsylvania // Proceedings of the 47th Annual Meeting of American Academy of Forensic Sciences. Seattle, 1995. - P. 1-10

251. Duday H. Archaeologie funeraire et anthropologic // Cahiers d' Anthropologic. 1978. - № 1. - P.55-101

252. Duday H. Nouvelles observations sur la decomposition des corps dans un espace libre // Methode d'Etude des Sepultures. Saint-German en Laye, 1985. -P. 6-13

253. Duday H. et al. L'anthropologic de "terrain": reconnaissance et interpretation des gastes funeraries // Bulletins et Memories de la Societe d'Anthropologic de Paris. 1990. - T.2 (3-4). - P. 26-49

254. Efremov I.A. Taphonomy: New Branch of Paleontology // Pan-American Geologist. 1940. - Vol. 74(2). - P. 81-93

255. Eliade M. The Quest: History and Meaning in Religion. Chikago, London: The British Museum Press, 1969. - 140p.

256. Encyclopedic Dictionary of Archaeology. Compiled by Barbara Ann Kipfer. Kluwer Academic / Plenum Publishers. New York 2000

257. Evans-Pritchard E.E. Theories of Primitive Religion. Oxford: Oxford University Press, 1965. - 250p.

258. Friedrich A. Knochen und Skelett in der Vorstellungswelt Nordasiens // Wiener Beitrage zur Kulturgeschichte und Linguistik. Jahrgang 5. - 1943. -S. 189-247

259. Gallay A. Analyse de le necropole neolitique du Petit Chasseur (Valais, Suisse). Vers un bilan methodologique // Anthropologic Physique et Archaeologie. - Paris: C.N.R.S., 1987. - P. 19-47

260. Garland A.N., Janaway R.C. The taphonomy of inhumation burials // Burial Archaeology Current research, Methods and Developments. University of London, British Archaeological Reports International. - Series 211. — Oxford, 1987.-P. 14-38

261. Haglund W.D., Sorg M. H. Introduction to forensic taphonomy // Forensic taphonomy: The Postmortem Fate of Human remains. Boca Raton, New York, London, Tokyo: CRC Press, 1997. - P. 1-9

262. Harman M., Molleson T.I, Price J.L. Burials bodies and beheadings in Roman-British and Anglo-Saxon cemeteries // Bulletin of the British Museum Natural History (Geology). 1981. - № 35. - P. 145-188

263. Haynes G. Utilization and skeletal disturbances of North American prey carcasses // Arctic. 1982. - № 35 (2). - P. 226-281

264. Henderson J. Factors determining the state of preservation of human remains // Death, decay and reconstruction. Approaches to archaeology and forensic science. Manchester: Manchester University Press, 1989.- P.43-54

265. Hertz R. The collective Representation of Death // Death and the Right Hand.- Glencoe, 1960. P.75-103

266. Manheim M.H. Decomposition rates of deliberate burials: a case study of preservation // Forensic taphonomy: the postmortem fate of human remains. Boca Raton-New York-London-Tokyo: CRC Press, 1997. - P. 469-482

267. Maringer J. Der menschliche Kopf. Schadel in Riten und Kult der vorgeschichtlichen Zeit // Anthropos. 1982. - Band 77. - № 5-6. - S.703-740

268. Mellaart J. The Neolithic of the Near East. -London: Charles Scribner's sons, 1975. 160p.

269. Miles D. Socio-economic aspects of secondary burial // Oceania. 1965. -P.161-175

270. Murphy E.M. Mummification and body processing: evidence from the Iron Age in Southern Siberia // Kurgans, Ritual Sites, and Settlements Eurasian Bronze and Iron Age. British Archaeological Reports. - 2000. -№ 890. - P.279-292

271. Nelson A.J. Wandering bones: archaeology, forensic science and Moche burial practices // International Journal for Osteoarchaeology. 1998. - № 8. - P. 192-212

272. Ortner D.J., Von Endt D. W., Robinson M.S. The effect of temperature on protein decay in bone; its significance in nitrogen dating of archaeological specimens II American Antiquity. 1972. - № 37. - P.514-520

273. Pearson M.P. The archaeology of death and burial. Texas, 1999

274. Proulx D.A. Headhunting in Ancient Peru II archaeology. 1971. - Vol. 24. -№ l.-P. 16-21

275. Rind M.M. Menschenopfer: von Kult der Grausamkeit. Regensburg: Universitatsverlag Regensburg, 1996.- 191 S.

276. Rodriguez W.C., Bass W. M. Decomposition of buried bodies and methods that may aid in their location // Journal of Forensic Sciences. 1985. - № 30. - P. 836-852

277. Roksandic M. Position of skeletal remains as a key to understanding mortuary behavior // Advances in Forensic Taphonomy: Method, Theory and Archaeological Perspectives. Boca Raton, London, New-York, Washington: CRC Press, 2002. -P. 100-117

278. Saul J.M., Saul F.P. Forensics, Archaeology and Taphonomy: The Symbiotic

279. Relationship // Advances in Forensic Taphonomy: Method, Theory and Archaeological Perspectives. Boca Raton, London, New-York, Washington: CRC Press, 2002. - P.72-97

280. Schott L. Schadelbestattungen und Schadelkult im Lichte Archaologischer Zeugnisse // Beitrage zur Ur- und Fruhgeschichte. Berlin. - 1982. — Teil II. -Beihaft 17. - S.461-469

281. Schroeder S. Secondary disposal of the dead: cross-cultural code // World cultures. -20001. № 12 (1). - P. 77-93.

282. Schultz M. Microscopic investigation of excavated skeletal remains: a contribution to paleopathology and forensic medicine // Forensic taphonomy: the postmortem fate of human remains. Boca Raton-New York-London-Tokyo: CRC Press, 1997. -p.201-222

283. Sell H. J. Der schlimme Tod bei den Volkern Indonesiens. Berlin, 1955. -156 S.

284. Shanks M., Tilley C. Ideology, symbolic power and ritual communication: a reinterpretation of Neolithic mortuary practices // Symbolic and Structural Archaeology. Cambridge: Cambridge University Press, 1982. - P. 129-154

285. Tooker E. An ethnography of the Huron Indians, 1615-1649 // Bureau of American Ethnology Bulletin 190. Washington D.C., 1964. P.80-109

286. Trigger B.G. The children of Aataensic: A history of the Huron People to 1660. Vols. I-II. Montreal, 1976. P. 150-183

287. Toots H. Sequence of disarticulation in mammalian skeletons // University of Wyoming Contributions in Geology. 1965. № 4 (1). - P. 37-39

288. Turner C.G. II, Turner J.A. Man corn: cannibalism and violence in the prehistoric American Southwest. Salt Lake City: University of Utah Press, 1999. - 547 p.

289. Ubelaker D. H. Human skeletal remains. Excavation, analysis, interpretation. Taraxacum for Smithsonian Institution, Manuals in Archaeology 2, Washington. -1989.-240p.

290. Ubelaker, D.H. and Adams, B.J. (1995) Differentiation of perimortem and postmortem trauma using taphonomic indicators// Journal of Forensic Science. -1995.-№40.-P. 509-512

291. Ullrich H. Manipulations on human corpses, mortuary practice and burial rites in Paleolithic times // Fossil man new facts, new ideas. Anthropos. - 1986. - Vol. 23. -P.227-236

292. Ullrich H. Totenritten, Bestattungen, Schadelkult und Kannibalismus im Paleolithikum // Mitteilungen der Berliner Gesellschaft fur Anthropologie und Uhrgeschichte. 1991. - Band 12. - S.21-30

293. Ullrich H. Artifical injuries on fossil human bones and the problem of cannibalism, skull-cult, and burial-rites // Man and his origin. Anthropos. - 1982. -Vol.21.-P.253-262

294. Unruh F. Menschenopfer massenhaft? // Morituri. Menschenopfer. Todgewichte. Strafgerichte. Trier, 2000. - S.21-28

295. Von Endt D.W., Ortner D.J. Experimental effects of bone size and temperature on bone diagenesis // Journal of archaeological Science. 1984. - № 11.-P.247-253

296. Wahl J. Ratsel um Rituale // Morituri. Menschenopfer. Todgewichte. Strafgerichte. Trier, 2000. - S. 29-38

297. American continent// North American Archaeologist 1999, JVb 20, P. 1-30

298. Weiss-Krejci E. Restless corpses: 'secondary burial' in the Babenberg and Habsburg dynasties // Antiquity2001. Volume 75. - Number 290. - P.769-780