Шаманские песнопения бурят: символика и поэтика тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.09, доктор филологических наук Дампилова, Людмила Санжибоевна

• Дампилова, Людмила Санжибоевна
• доктор филологических наук
• 2005

Оглавление диссертации доктор филологических наук Дампилова, Людмила Санжибоевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1 ПОЭТИКА ШАМАНСКИХ ПЕСНОПЕНИИ.

1.1. ИСТОКИ ШАМАНСКОЙ ПОЭЗИИ.

1.2. ЖАНРОВОЕ СВОЕОБРАЗИЕ ШАМАНСКИХ ТЕКСТОВ.

1.3. СТИХОСЛОЖЕНИЕ И ОБРАЗНЫЕ СРЕДСТВА.

ГЛАВА 2 ОБРАЗ-СИМВОЛ В ШАМАНСКИХ ПЕСНОПЕНИЯХ.

2.1. СИМВОЛИКА НЕБЕСНОГО ПАНТЕОНА.

2.2. СИМВОЛЫ СВЯЗИ МЕЖДУ МИРАМИ И СИМВОЛЫ

• ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЯ.

2.3. ЗООМОРФНЫЕ ОБРАЗЫ-СИМВОЛЫ. ф 2.4. СИМВОЛ Ы-ОНГОНЫ.

ГЛАВА 3 МИФЫ-СИМВОЛЫ В ШАМАНСКИХ ПЕСНОПЕНИЯХ.

3.1. МИФЫ-СИМВОЛЫ О ХАТАХ/ НОЙОНАХ.!.

3.2. МИФЫ-СИМВОЛЫ О ЗНАМЕНИТЫХ ШАМАНАХ.

3.3. СИМВОЛИКА «ЧЕРНЫХ ВСАДНИКОВ».Г.

3.4. МИФЫ-СИМВОЛЫ О БОЖЕСТВАХ ДЕТОРОЖДЕНИЯ.

ГЛАВА 4 СЮЖЕТНО-КОМПОЗИЦИОННАЯ СТРУКТУРА ШАМАНСКИХ ПЕСНОПЕНИЙ О ДУХАХ-ЗАЯНАХ. ф

ГЛАВА 5 ШАМАНИСТСКИЕ СИМВОЛЫ В СОВРЕМЕННОЙ БУРЯТСКОЙ

ПОЭЗИИ.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Шаманские песнопения бурят: символика и поэтика»

Шаманская поэзия бурят как оригинальное явление в фольклорном наследии бурят тесно связана со всеми жанрами устного народного творчества. В то же время как вербальная часть обряда она насыщена образами и символами ритуальной мифологии. Наиболее отчетливо и последовательно преображение некоей реальности в ритуал, полный символического значения, совершается именно с участием текстов [Путилов, 2003, с. 110]. В культовой практике они представлены в стихотворной форме в виде гимнов, заклинаний, призываний, клятвенных текстов, развернутых песнопений о духах (заянах).

Ритуально-обрядовая поэзия как символическое воспроизведение и обобщение общественного опыта, отраженного в коллективных представлениях, сохранивших устойчивый набор социокультурных доминант, представляет несомненный научный интерес. Специфической чертой шаманской поэзии является высокая семиотичность, вследствие чего ее знаковая система отражает особейности мифологического типа сознания бурят и выступает как основа их фольклорного мышления. В коллективных представлениях большое значение имеют пространственные концепции и формы их символической репрезентации, дающие возможность выявить специфику функционирования традиционной культуры, в том числе и этнических стереотипов пространственного поведения народов. Символическая структура культовых поэтических текстов при доминировании магических функций имеет и эстетическое значение. Признаками эстетической структуры песнопений являются художественные вариации, метафоры, сравнения, олицетворения, присущие другим жанрам фольклора, а также логически необъяснимые сочетания звуков и образов, характерные только для шаманских песнопений.

Актуальность темы исследования. Шаманские песнопения бурят, передававшиеся из поколения в поколение как сакральный текст, без изменений сохранили в себе наиболее древние образцы языка, мифологические архетипы и поэтические традиции народа. Данные обстоятельства обуславливают повышенную значимость культовых поэтических текстов в выявлении символических закономерностей формирования и специфики бытования бурятского фольклора.

Символические аспекты шаманской поэзии в бурятоведении достаточно разносторонне привлекались в исследования историко-этнографического характера. Между тем, система символов шаманских песнопений, являясь неотъемлемой частью устного народного творчества, еще не становилась объектом изучения в собственно фольклористике как со стороны описательной, так и теоретической и исторической. Актуальным является научная систематизация обширного шаманского поэтического материала бурят, их жанровая классификация, выявление особенностей стихосложения и поэтики, закономерностей их функционирования и механизма действия в ритуально-обрядовых формах традиционной культуры народа. В нашей работе основное внимание сосредоточено на осмыслении закономерностей фольклорной традиции в культовых песнопениях, а также на раскрытии особенностей народнопоэтической символики в шаманских поэтических текстах.

Исследовательский интерес представляет и преемственность символической системы образов культовой поэзии в художественном мире современных бурятских поэтов. Характерная для современного эстетического сознания предельная условность в сочетании со сложным принципом целостности восходит к мифопоэтическим архетипам. Все вышеизложенное обусловило актуальность нашей темы, представленной как «Символическое пространство шаманских песнопений».

Предметом исследования являются поэтика, семантика и символика шаманских песнопений, символические мифологемы в современной поэзии.

Объект исследования диссертационной работы - шаманская поэзия (западнобурятские варианты песнопений) и современная поэзия бурят.

Целью работы является исследование системы символов и поэтики шаманской поэзии бурят как текста традиционной культуры. Исходя из заявленной цели, в работе ставится ряд взаимообусловленных задач:

• рассмотреть язык, стихосложение, поэтическую образность, основные мотивы шаманских песнопений;

• выявить внутренние закономерности построения текста, структуру и композиционную организацию песнопений;

• • проследить истоки формирования и генезис архетипов в отдельных жанрах;

• через герменевтику шаманских обрядов выявить семантику системы символов в культовой поэзии бурят;

• изучить роль символа в развитии сюжета песнопений; ф • выявить взаимовлияние шаманских и эпических поэтических традиций; перевести на язык современных реалий архаичную символику формульных выражений шаманских песнопений;

• выявить в современной поэзии символику традиционных архетипов и мифов; постичь смысловую содержательность художественного текста в пределах современного эстетического опыта; раскрыть семантический потенциал текста.

Методологическими принципами исследования являются принципы семантико-герменевтического и сравнительно-типологического анализа. р

Семантико-герменевтический метод как универсальный принцип интерпретации фольклорных памятников позволяет нам создать единую систему значений текстов в парадигме многочисленных интерпретаций.

Сравнительно-типологический анализ с его методикой моделирования типовых образов, мотивов и сюжетов дает возможность обобщить материал путем сведения к образам-символам и образам-мифам.

Архетипы как символы лежат в основе мифологических структур, потому отдельные образы-символы рассматриваются нами в мифах-символах, а в мифах-символах естественно присутствуют образы-символы. Для восстановления исходных «архетипов» мифологических символов в работе используется сравнительно-генетический метод. Также немаловажное значение в нашем исследовании имеет контекстное описание шаманских песнопений, опирающееся на достижения структурно-семиотического метода.

Степень разработанности темы.

Теоретической базой работы стали труды таких отечественных исследователей по мифологии, культурологии, фольклористике, археологии и этнографии, как А. Н. Веселовский, О. М. Фрейденберг, М. И. Стеблин-Каменский, В. Я. Пропп, А. Ф-. Лосев, М. М. Бахтин, Ю.М. Лотман, Б.А. Успенский, Вяч. Вс. Иванов, В. Н. Топоров, Е. М. Мелетинский, В. М. Жирмунский, Б. Н. Путилов, С. А. Токарев, В. М. Гацак, Е. С. Новик, Э. М. Померанцева и др.

Важными для изучения шаманской поэзии явились труды по востоковедению и этнографии сибирских народов Д. Банзарова, Б. Я. Владимирцова, А. М. Позднеева, Н. Н. Поппе, Б. Э. Петри, Ц. Ж. Жамцарано, М. Н. Хангалова, Г. Д. Санжеева, С. Ю. Неклюдова, И. А. Манжигеева, Г. Р. Галдановой, К. М. Герасимовой, Т. М. Михайлова, Д. С. Дугарова, Т. Д. Скрынниковой, Н. рБ. Дашиевой и др. Также привлечены работы по фольклору и литературоведению А. М. Хамгашалова, А. И. Уланова, Н. О. Шаракшиновой, А. Б. Соктоева, Г. О. Туденова, Ц.-А. Н. Дугарнимаева, М. И. Тулохонова, С. Ш. Чагдурова, С. С. Бардахановой и др.

Шаманская поэзия с точки зрения поэтики в отечественном монголоведении почти не изучена. Один из первых исследователей шаманских текстов А. М. Позднеев находит, что в шаманских призываниях молящиеся, не заботясь о своем духовном существе, озабочены только просьбами о здоровье, долголетии, продолжении потомства и обилии скота [Позднеев, 1880, с. 279]. Ученым предприняты первые попытки анализа поэтики шаманских текстов, где подчеркивается однообразие содержания «ворожебных песен», вызванное их назначением. Также автор отмечает «правильную постановку рифм, еще и с соблюдением некоторого размера, что способствует гладкости их стиха» [Позднеев, 1880, с. 288]. В первые годы советской власти П. Н. Дамбинов (Солбонэ Туя) в уникальной на сегодняшний день статье «О бурят-монгольском эпосе и шаманской поэзии» сетует, что «изучения бурят-монгольского шаманизма с точки зрения художественной ценности до сих пор не было и нет». Особо отмечая дар шаманов как поэтов, он пишет: «.сколько чувств и переживаний, как мастерски, порою тонко музыкально - в начале и конце строки - срифмованы стихи!» [Дамбинов, 1923, с. 247-248]. В работе Г. Д. Санжеева «Weltanschauung und Schamanismus der Alaren-burjaten» отмечены особенности шаманских песнопений как музыкально интонированных текстов [Sandschejew, 1927].

Д. Банзаров, анализируя «Книгу о молитве и жертвоприношении звездам и богам», подчеркивает, что «трудный язык и простой склад стиха доказывают народное ее происхождение» [Банзаров, 1955, с. 50]. Утверждение Г. И. Михайлова, что «даже бесспорно шаманистское произведение связано с произведением устного народного поэтического творчества», не подлежит сомнению [Михайлов, 1969а, с. 285]. По его мнению, «литературоведа в произведениях шаманисгской поэзии может заинтересовать связь и зависимость ее от устного народного поэтического творчества» [Михайлов, 1969, с. 288]. Монголоведы, изучавшие шаманские тексты в советский период, по велению времени утверждали, что ничего оригинального в их поэтике нет. Академик Ц. Дамдинсурэн считает, что шаманская поэзия может служить «пособием при изучении древнего состояния поэтического творчества монголов» [Дамдинсурэн, 1957, с. 114]. Вышесказанные мнения дополняет предположение бурятского ученого Г. О. Туденова о том, что в трафаретных вставках (сэг даралга, туурээлгэ) улигеров видны следы богатой традиции Прошлого, возможно, остатки культовой поэзии [Туденов, 1958, с. 42]. Таким образом, в фольклористике существуют разрозненные мнения о принадлежности шаманской поэзии к устному народному творчеству.

За основу в работе приняты исследования по теории мифа и символа отечественных и зарубежных ученых А. А. Потебни, А. Н. Веселовского, О. М. Фрейденберг, А. Ф. Лосева, Ю. М. Лотмана, В. Тэрнера, Э. Кассирера, Дж. Фрезера, Л. Леви-Брюль, К. Леви-Стросса, С. Лангер, М. Элиаде, В. Хайссига, Л. Леринца, К. Сагастера.

В исследованиях А. А. Потебни, А. Н. Веселовского, Э. Кассирера, С. Лангер, О. М. Фрейденберг, М. М. Бахтина, В. Тэрнера и др. выявлены особенности и взаимосвязь мифов и символов, мифов и тропов, символов и тропов в исторической поэтике. А. А. Потебня, А. Н. Веселовский, О. М. Фрейденберг, А. Ф. Лосев настаивают на принципиальном отличии мифологической образности от поэтической (метафорической) в фольклоре. А. А. Потебня считал, что помимо параллелизма символ» приложение (типа «конь-сокол») и сравнение, выраженное творительным падежом, имеют именно мифологическую, а не поэтическую семантику.

А. Н. Веселовский, утверждая, что символ по своему генезису принадлежит синкретическому типу образа и этим принципиально отличается от позднейших тропов, приходит к выводу, что поэтический символ становится поэтической метафорой [Веселовский, 1940, с. 54]. фольклорная метафора весьма специфична и далека от современной, ранняя метафора возникла из символа, являющегося формой одночленного параллелизма. Генетическая связь с параллелизмом и воплощенным в нем народным предакием отличает «символ от искусственно подобранного аллегорического образа: последний может быть точен, но не растяжим для новой суггестивности, потому что не покоится на почве тех созвучий природы и человека, на которых построен народно-поэтический параллелизм» [Веселовский, 1940, с. 171181]. По этому вопросу Е. А. Тудоровская уточняет, что присоединить к символу его параллельное объяснение, назвать скрываемый за символом • предмет было бы невозможно. Символ затем и создавался, чтобы скрыть его разъяснение, не произносить его истинного значения вслух [Тудоровская, 1974, с. 85].

В статье «Миф и символ» А. Н. Веселовский рассматривает взаимосвязи мифа и символа, взаимодействия мифа, символа и аллегории, закономерности возникновения и трансформации символики ijaK формы художественного сознания. Символом он называет «тот из атрибутов мифической личности, в котором при форме, заимствованной из мира вещественного (животной или растительной) наиболее сосредоточилась и всего определеннее высказалась ее сущность, весь смысл ее деятельности». Имея в виду, что «всякий миф есть символ», но «не всякий символ есть миф», А. Н. Веселовский пишет: «Чем древнее символ, тем интенсивнее это сосредоточение, тем чаще является вместо личности бога отражающий эту личность атрибут» [Веселовский, 1979, с. 187].

Как считает О. М. Фрейденберг, в родовом обществе символики еще нет, элементы религиозной иносказательности не нужно представлять себе в виде символизма позднейших религий. Собственно символика рождается в средние века. Первоначальный, самый примитивный символизм было бы точнее называть аллегоризацией, если бы в аллегории не было столько оттенков личной сознательной умственности [Фрейденберг, 1978, с. 122-123]. По ходу анализа текстов автор выявляет элементы наивной символизации в античных мифах. По мнению Н. В. Брагинской, О. М. Фрейденберг отрицает не всякую попытку говорить о символе в античности, но склонность модернизации древних текстов, к нагружению ее образов смысловым богатством, накопленным за века, истекшие с тех времен, против приписывания античному автору сознательной символизации [Брагинская, см.: г

Фрейденберг, 1978, с. 553]. О. М. Фрейденберг принадлежит открытие, касающееся специфики ранних форм тропа: на определенной стадии своего развития тропы как художественный язык еще не обрели самостоятельности и были не иносказанием в современном смысле, а иным сказанием» той же мифологической семантики, на котором зиждется параллелизм.

Универсальным является факт тождественных или сходных символов в разных традициях, потому немаловажны для нашего исследования труды по символике античной мифологии. В фундаментальном исследовании А. Ф. Лосева «Проблемы символа и реалистическое искусство» выявляются общая структурно-семантическая характеристика символа, символ и соседние с ним структурно-семантические категории. А. Ф. Лосев, выявляя различия между символом и эмблемой, между символом и метафорой, приходит к выводу, что если символ не есть метафора, то он не есть также метонимия и синекдоха, и вообще он не есть троп [Лосев, 1976, с. 142-144, 156]. Также важным для нашего исследования является мнение С. С. Аверинцева: «Принципиальное отличие символа от аллегории состоит в том, что смысл символа нельзя дешифровать простым усилием рассудка, он неотделим от структуры образа, не существует в качестве некоей рациональной формулы, которую можно «вложить» в образ и затем извлечь из него» [Аверинцев, см.: ЛЭ, 2001, с. 975-976].

При определении символа выделяется переносное значение как его отличительная особенность. Символу «присуще метафорическое начало, содержащееся и в поэтических тропах, но в символе оно обогащено глубоким замыслом. Многозначность символического образа обусловлена тем, что он с равным основанием может быть приложен к различным аспектам бытия» [Квятковский, 1966, с. 263]. Как утверждает С. Н. Бройтман, «некомпаративные символические соответствия во времени развертывания текста следуют за тропами, но именно они семантически первичны, ибо без них тропы не могут быть прочитаны адекватно. Тропы подготавливают символ и создают возможность вспомнить его» [Бройтман, 2002, с. 94]. Но также существует мнение, что символическое и метафорическое в фольклоре разграничить нелегко, потому что один образ в зависимости • от контекста выступает то символом, то метафорой. Символ общеизвестен, а метафора окказиональна и менее употребима, но, по мнению А. Т. Хроленко, настоятельной необходимости в строгом разграничении их нет •

Хроленко, 1979, с. 150]. По мнению Е. А. Тудоровской, символ возникает как подставное слово, которое должно быть непонятным для враждебных сил, но общепонятным для заинтересованных членов рода. Общепринятость и переносный смысл - вот главные черты символа в народной поэзии [Тудоровская, 1974, с. 85].

Таким образом, выводы исследователей синкретических форм образности и тропа в исторической поэтике неоднозначны. Метафора синкретического периода, параллельные конструкции, символы, по мнению А. Н. Веселовского, взаимосвязаны. По мнению О. М. Фрейденберг, древняя поэтика метафорична, существуют только элементы наивного символа, которые не надо путать с современными символами. По этому же поводу, подчеркивая принципиальное отличие мифа от метафоры, Ю. М. Лотман утверждает, что в мифологическом тексте метафора как таковая невозможна [Лотман, 2000, с. 505]. В ходе анализа мы учитываем функции архаической метафоры, особенностью которой является взаимообратимая связь. По мнению О. А. Седаковой, «в такой метафоре существенно иерархическое равенство связанных между собой вещей, понять одну из них как «символ», «знак» или «эмблему» другой было бы принципиальным искажением смысла этой связи» [Седакова, 2004, с. 142].

Мифология рассматривается Э. Кассирером как автономная символическая форма культуры, отмеченная особой модальностью, особым способом символической объективизации чувственных данных, эмоций. Мифология предстает как замкнутая символическая система, объединенная и характером функционирования, и способом моделирования окружающего мира [Мелетинский, 2000, с. 45-48]. По мнению М. И. Стеблин-Каменского, миф, толкуемый символически у Кассирера, утрачивает то, что делает миф мифом, - осознание его содержания как полностью объективной реальности. Более последовательно толкует отношение символа и мифа Вундт: миф и символ

- это начало и конец религиозного развития, ибо пока миф жив, он -действительность, а не символ религиозной идеи [Стеблин-Каменский, 1976, с. 9-10].

Особую ценность для современных структуралистов представляет feopra мифа Э. Кассирера. Следуя Кассиреру, структуралисты рассматривают миф как цельную замкнутую символическую систему, моделирующий окружающий мир посредством бинарных оппозиций. По мнению крупнейшего французского специалиста по современной структурной поэтике, риторике и нарратологии Ж. Женетт, структуральная критика может трактовать удаленные во времени и пространстве тексты как антропологический материал, рассматривать в массовом количестве и изучать в их рекурентных функциях, следуя путем, который проложили Пропп и Скафтымов. Итак, герменевтическая критика будет говорить на языке подхвата смысла, а структурная критика

- на языке дистанцированного слова и интеллектуальной реконструкции [Женетт, 1998, с. 170-173]. Данная работа, опираясь на положение, что «миф - это цельная замкнутая символическая структура», представляет собой попытку анализа шаманского материала на языке подхвата смысла с использованием языка интеллектуальной реконструкции.

Для нашего исследования немаловажное значение имеет эстетическая философия ведущего американского представителя семантической концепции искусства Сьюзен Лангер. В работе «Философия в новом ключе» «новым ключом» автор представляет идею о символическом характере познавательной деятельности. Продолжая концепцию Кассирера о «философии символических форм», Лангер из утверждения, что «человек - символическое существо», конструирует мир с помощью символических форм. Автор посвятила специальную главу обоснованию тезиса, в соответствии с которым среди всевозможных потребностей основной является потребность в символизации.

Продуктами ее стали язык, миф, ритуал и другие семиотические средства культуры. Отмечая, что «материалом мифа является уже знакомая символика мечтаний и снов», она определяет, что миф создан «главным образом для понимания реального мира» [Лангер, 2000, с. 159-160]. Особо в работе нами учитывается ее идея, что символизация - средство проявления в человеке его социальной сути и одновременно - средство контроля над биологическими аспектами жизнедеятельности, поскольку именно она обеспечила человеку его особый статус.

Чрезвычайно плодотворным источником для выявления символа в ритуале стала работа английского этнографа, социолога и фольклориста В. Тэрнера о функционировании мифов, символов и ритуалов. В. Тэрнер в работе «Символ и ритуал» предлагает взглянуть на структуру ритуала с символической точки зрения. Ритуал представляет собой собрание символов, а символ - «мельчайшую единицу ритуала, сохраняющую специфические особенности ритуального поведения». Также представляют несомненный интерес выводы автора о трех способах символической референции: явный смысл, полностью осознаваемый исполнителями; латентный смысл, находящийся на грани сознания субъекта, но способный §ыть полностью осознанным; скрытый смысл, полностью бессознате льный и относящийся к инфантильному опыту. Шаманским текстам присущи все три способа символической референции, в данной работе мы попытались расшифровать латентные и скрытые смыслы текстов.

В исследовании учитываются семантические параметры символа, выделяемые ученым: экзегетический, операционный, позиционный. В экзегетическом параметре истолкования материала предложены антропологу исполнителями ритуала, располагающими определенным опытом эзотерического знания. В операционном параметре наблюдатель значение символа сопоставляет с практикой его применения. В р позиционном параметре выявляется то значение символа, которое вытекает из соотношения этого символа с другими символами и с общим контекстом культуры [Тэрнер, 1983].

С точки зрения степени концентрации культурной памяти В. Тэрнер делит символы на простые и сложные, к простым символам он относит наиболее архаические пространственно-диаметрические, звуковые, жестовые и прочие формы, а к сложным - комплексные культовые и культурные символы, при этом он отмечает, что первые обладают наиболее сложным и многоплановым содержанием, способным менять значения в зависимости от контекста в то время как вторые, как правило, имеют константную и одноплановую семантику [Тэрнер, 1983, с. 3]. Придерживаясь данной точки зрения автора, в работе мы выделяем образы-символы, под которыми рассматриваем пространственные, оппозиционные, мнемонические символы как единичные простые, а символы-мифы (мифологические истории) как сложные. »

Образцами для сравнительного анализа фольклорных текстов послужили работы немецкого ученого К. Сагастера, касающиеся символики монгольского эпоса. К. С^гастер, вслед за немецким специалистом М. Луркером, в символических элементах выделяет следующие символические явления: космические силы и мироздание, включающие звезды, символизм света и основные направления, главные элементы, включающие драгоценные камни, землю, окружающую природу, растения, животных, людей, физические экспрессии, еду и питье, действия, включающие празднества, инициации, жертвоприношение, обряды, игры, йульт мертвых, сооружения и предметы, цвета, знаки, геометрические фигуры, числа, язык и письменность. Если М. Луркер еще рассматривает носителей символов (демонов, божества, святых, религиозных персонажей), то К. Сагастер считает, что в тибетском и монгольском символизме нет четкого разграничения между символическими явлениями и носителями символов, поэтому их следует рассматривать как символические явления [Sagaster, 1977, р. 297].

В трудах С. Ю. Неклюдова в разных аспектах проанализированы категории мифологической, фольклорно-эпической символики у монгольских народов. Значимыми дця нашей работы явились исследования Е. С. Новик по универсальной типологии повествовательных и обрядовых традиций, поэтике и жанровой классификации архаического фольклора. Кроме того, нами учтены работы Н. JI. Жуковской, посвященные символам традиционной культуры монголов. Из исследований монгольских ученых по концепции символа в фольклоре и этнографии особый интерес для темы нашего исследования представляют Монографии С. Дулама о системе символик в монгольском фольклоре и литературе, в которых автор установил символику взаимообусловленных категорий по жанрам монголоязычных народов, включая шаманский.

Особенностью работы монгольского исследователя является описательного характера сопоставительный анализ ареальных аспектов символов. В трудах этнографа X. Нямбуу «Эмблемы и символы монголов» [УБ, 1979], «Государственные церемонии Синей Монголии» [УБ, 1992] рассмотрены жертвоприношения божествам-тэнгриям. В работе эпосоведа Б. Катуу «Символика в монгольском эпосе» изучены основные виды символик.

Труды Ю. М. Лотмана по универсальной семиотической теории и методологии о бесписьменной культуре, роли и типологии символов в истории культуры, символах в системе культуры, символическом пространстве, мифологическом коде сюжетных текстов, символе как «гене сюжета» явились основополагающими принципами при анализе исследуемого материала. Соотношение мифа и символа, рассмотренное Ю. М. Лотманом и Б. А. Успенским в статье «Миф - имя - культура», является базовым положением в нашей работе, о чем подробно сказано в главе «Миф-символ». Рассматривая миф как символ, особо отмечаем способность символов сохранять в свернутом виде исключительно обширные и значительные тексты с архаической дописьменной эпохи, обладающих смысловой и структурной самостоятельностью [Лотман, 1999, с. 148]. Итак, при определении символов в культовой поэзии базируемся на трудах В. Тэрнера, С. Лангер, Ю. М. Лотмана.

Учитывая условность обозначения многозначного термина символ» в исторической поэтике, в нашем исследовании предполагаем, что символ является одним из мифопоэтических типов художественного образа. Главное, символ сохраняет определенную двуплановость соединенных в нем вещей или смыслов, служит системному уподоблению двух различных фрагментов мира. В шаманских текстах символ означает в характерном для фольклорных текстов метафорический троп, отличающийся от классической метафоры абстрактным, умозрительным сопоставлением, каноничностью. В шаманских песнопениях также под образом-символом подразумевается иносказание, подставное слово, в котором сохраняется двуплановость событий. Существенно для определения мифа как символа мнение А. Н. Веселовского. Итак, символ по своему генезису относится к синкретическому типу образа и f принципиально отличается от современного символа.

В исследовании современной поэзии основное внимание уделяется теории межтекстовых связей, проблемам интертекстуального анализа в целом. Интертекстуальные исследования М. Бахтина, Ю. Тынянова, Ю. Кристевой, М. Риффатерра, К. Тарановского, Г. Блума, Б. Гаспарова, Б. Успенского, А. Жолковского и др. учтены и являются теоретической базой исследования. По мнению А. Жолковского, «интертекстуальный подход, далеко не сводясь к поискам непосредственных заимствований и аллюзий, открывает много интересных возможностей. Среди них сопоставление типологически сходных явлений (произведений, жанров, направлений) как вариаций на общие темы и структуры: выявление глубинной (мифологической, психологической, социально-прагматической) подоплеки анализируемых текстов; изучение сдвигов целых художественных систем.» [Жолковский, 1994, с. 8].

Согласно Б. Гаспарову, «текст рассматривается как вторичный продукт культурных кодов, палимпсестных наложений в толще 9 культурной памяти. В тексте «манифестируются» культурные «кодификации» [Гаспаров, 1993. с. 282]. Исходя из этой точки зрения дается анализ творчества поэтов в контексте шаманских мифологических традиций. Интертекстуальный анализ тесно соотносится с семиоэстетическим анализом поэтического текста. Нами предпринят семиоэстетический анализ структурных особенностей текстов с психологической точки зрения, где символический код создает как бы фон глубинных психологических мотивов, в скрытом виде заключенных в лирическом дискурсе. г

Выявляя мифопоэтические символы в современной поэзии, за основу берем понимание термина мифопоэзия, приведенного в фундаментальном исследовании американского ученого Г. Слокховера. «Мифопоэзия - большое количество художественных произведений различных эпох и жанров, в которых выявляется одна и та же, весьма жесткая мифологическая структура или каркас» [Современное зарубежное литературоведение, с. 236]. Мифологизация, связанная с усложенной символикой, стала одним из основных принципов поэтики XX века. Мифологема как основная составляющая часть мифопоэтического мышления реализуется в' системе символов.

В качестве значимого компонента, необходимого для анализа и понимания современной поэзии, принят мифологический архетип. С учетом работ Р. Якобсона, Б. Гаспарова, А. Жолковского и др., открылась возможность для архетипического изучения поэтических текстов. Особо не углубляясь в теорию символа как продукта символической репрезентации структур бессознательного, мы полагаем, » что термин «архетип» сам по себе символичен, и наиболее близким для нашего метода исследования считаем следующее определение: «Архетип есть символическая формула, которая повсюду вступает в функцию там, где или не имеется сознательного понятия, или таковое по внутренним или внешним обстоятельствам вообще не возможно. Учение об архетипе связано с пониманием К. Юнгом символа, который также функционирует как элемент бессознательного» [Современное зарубежное литературоведение, с. 184]. Думается, что по отношению к символу архетип - более общее понятие, потому из одного архетипа может быть образовано множество символов.

Обзор трудов отечественной филологической науки последних лет, посвященных различным аспектам традиционной культуры народов, мифологии, исторической поэтике, семиотике, семантике, символике, имеющих отношение к теме нашего исследования, перенесен нами в соответствующие главы.

Источниковедческая база исследования. В работе привлечены архивные и опубликованные труды по бурятскому фольклору, шаманизму М. Н. Хангалова, Ц. Ж. Жамцарано, Б. 'Барадина, К. Хадахнэ, С. П. Балдаева, П. П. Баторова, Н. Н. Поппе, И. Н. Мадасона, А. Шадаева, Т. К. Алексеевой, Т. М. Болдоновой и других этнографов. Тексты в фонде Т. К. Алексеевой повторяют материалы фонда Ц, Ж. Жамцарано. Важнейшими для изучения шаманских песнопений стали архивные материалы по фольклору и шаманизму С. П. Балдаева, содержащие ценные комментарии устаревших лексем, топонимов, а также даны переводы некоторых текстов. •

В работе использованы материалы полевых исследований автора в Агинском национальном округе, в Баргузинском, Прибайкальском, Тункинском районах в 2000-2004 гг.

Благодаря первым бурятским ученым мы имеем богатый фонд шаманских поэтических текстов, еще не изученный с точки зрения поэтики. Ц. Ж. Жамцарано считает зачинателями сбора шаманских текстов М. Н. Хангалова и В. Юмсунова. М. Н. Хангалов собрал материал по Иркутской области, В. Юмсунов - по шаманству хори-бурят. Наиболее разнообразный фонд шаманских песнопений представлен у эхирит-булагатов. Ц. Ж. Жамцарано, собирая шаманский материал в 1890-1910 гг. в Иркутской губернии, отмечает, что нигде бурятская старина не сохранилась в такой первобытности как у эхирит-булагатов. Шаманство у них процветало во всей своей кровавой целости [Образцы,

1918, с. 13]. Основным объектом нашего исследования являются именно эхирит-булагатские варианты текстов, для анализа привлечены материалы предбайкальских / западных бурят.

Сбор шаманского материала был затруднен в связи с запретом их разглашения, потому записывающие сомневались в полноте и 9 откровенности текста. Этот факт до сих пор остается одним из существенных моментов при сборе материала. В разговоре современные шаманы часто признаются, что для записи передают в основном трафаретные общеизвестные тексты, а весь личный арсенал, какие-то особые призывания не предаются огласке. Ц. Ж. Жамцарано подчеркивал, что «шаманящие так быстро и нервно произносят слова, что чрезвычайно трудно все удержать в голове и записать» [Образцы, 1918, с. 15].

Научная новизна работы заключается в том, что богатый фактический материал шаманских песнопений (93 фонда) впервые исследуется с точки зрения поэтики. Дана систематизация шаманских стихотворных текстов и их перевод, с точки зрения исторической поэтики рассмотрены стихосложение, образные, звуковые особенности шаманских песнопений, предпринята попытка классификации текстов по жанрам, выявлены основные мотивы.

На конкретном материале исследуются мифологические символы и «Збразы-символы в культовой поэзии бурят. В работе прослежен генезис развития шаманских жанров от древних архаичных молитвенных фраз до кумулятивных сюжетов. Гимны-восхваления и гимны-заклинания рассматриваются как более архаичные, бессюжетные тексты. Отмечены молитвы-призывания с • простой бессюжетной канвой событий, построенные в форме нанизывания действий, хотя это тоже представляет примитивную сюжетную схему. Также молитвы-призывания выделены как тексты, наиболее приближенные к эпическим традициям. Заянские песнопения как призывания более позднего периода отличаются кумулятивной сюжетной схемой и художественно-стилевым богатством.

Шаманские песнопения исследуются в широком этнографическом, культурологическом контексте центральноазиатского ареала. Мифологические и мифопоэтические символы изучаются в культовой и современной бурятской поэзии и шаманистские символы как архетипические образы в современной бурятской поэзии.

Теоретическая и практическая значимость работы. Теоретическая значимость работы заключается в разработке концепции тесной связи фольклора и этнографии. Шаманские песнопения рассматриваются как часть этнографического описания обряда и материал устной словесности, подлежащий филологическому анализу.' Материалы диссертации, положения и выводы, сформулированные в ней, создают основу для дальнейших исследований феномена сакрального и проблемы символа в фольклоре, где сакрально-магический характер вербальной формулы шаманских песнопений соотнесен с символическим, мифологическим планом. Положения диссертации важны для уяснения поэтики, семантики и сюжетно-композиционной структуры стихотворного культового текста, w определения жанрово-классификационных принципов шаманского фольклора как части устного поэтического творчества монголоязычных народов. Проблемы истоков и генезиса бурятской поэзии рассмотрены на новом методологическом уровне с точки зрения исторической поэтики, сформулированы общие концепции и закономерности развития устной поэтической традиции. В работе прослежены генетическая связь современной поэзии с фольклорными образами, • - типологический характер использования мифологических символов в литературе. По ходу анализа семантики и поэтики шаманских песнопений выявлены новые проблемы, подлежащие дальнейшему исследованию. Полученные материалы могут быть использованы для сравнения и анализа истоков бурятской поэзии и выявления жанровых особенностей фольклора.

Результаты диссертации могут способствовать углублению теоретического анализа традиционных идей фольклористики.

Практическая ценность диссертации обусловлена возможностью использования ее материалов в исследовании по бурятскому фольклору и литературе, анализа и изучения общих проблем монголоведения, а также в вузовском и школьном преподавании при подготовке факультативных занятий, курсов лекций и спецкурсов,' посвященной фольклору и литературе монголоязычных народов. Результаты исследования используются в спецкурсах по теории фольклора и анализу поэтических текстов, читаемых автором в Восточно-Сибирской государственной академии культуры и искусств, в курсовых и дипломных работах студентов данного вуза.

Практическая значимость работы также определяется тем, что в научный оборот введены шаманские архивные материалы из фондов Центра восточных рукописей и ксилографов института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН (ЦВРиК ИМБиТ СО РАН, Улан-Удэ), Иркутского государственного архива (Иркутск), Якутского филиала СО РАН (Якутск), Архива Института востоковедения (Санкт-Петербург), Рукописного фонда государственного музея этнографии народов СССР (Москва), которые могут быть использованы фольклористами и этнографами. Рукописные материалы, переводы шаманских песнопений, комментарии будут использованы в томе «Культовая поэзия бурят» в серии «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока».

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования получили освещение в публикациях автора, научных статьях, материалах конференций, текстах лекций. Материалы диссертации апробированы соискателем в непосредственном учебном процессе при чтении лекционного курса «Фольклор народов Сибири» в Восточно-Сибирской государственной академии культуры и искусств.

Основные результаты работы докладывались на научных конференциях Московского педагогического государственного университета, Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО

РАН, Бурятского государственного университета, Восточно-Сибирской государственной академии культуры и искусств, международных конференциях Института монголоведения, будцологии и тибетологии СО £АН, The International Symposium on The Secret History of the Mongols and ® Mongolian Culture. Hohhot, China, 2001, The International conference «Dialogue

Between Cultures and Civilizations: Present State and Perspectives of Nomadism in a Globalizing world» Ulaanbaatar, Mongolia, 2004, International Conference of Altaic Studies and Mythology. Beijing, China; 2004, The Fourth International * Symposium on Mongolian studies sponsored by Inner Mongolian University,

2004, The International Symposium on Mongolian studies of China. Huhhot, China, 2005.

Заключение диссертации по теме «Фольклористика», Дампилова, Людмила Санжибоевна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Миры представлены человеку через его культуру, и интерпретация мира у каждого народа имеет свои особенности. Иррациональный мир шаманской поэзии тяготеет к ассоциативным связям. «Мир устной памяти насыщен символами» (Лотман), символический код, пропущенный сквозь традиции, поддается более широким интерпретациям. В шаманских текстах слово или символ, имея мифологически-субстанциональную структуру образа, является медиатором между двумя мирами.

В результате исследования был сделан ряд выводов, касающихся поэтики, символики и семантики шаманских песнопений. Выявляя закономерности эстетического бытия шаманской поэзии, полагаем, что шаманские песнопения соответствуют традиционным канонам устных поэтических текстов, где «традиция существует как известный набор композиционных и сюжетных схем, как система сцепления образов, как устойчивое символическое значение отдельных действий и предметов» [Путилов, 1980, с. 166]. Шаманские песнопения являются частью фольклорных текстов, индивидуальная фантазия любого шамана тесно связана рамками устной традиции.

С точки зрения исторической поэтики нами рассмотрены стихосложение, поэтическая образность, звуковое строение шаманских поэтических текстов. В ходе анализа стихосложения шаманских песнопений в сравнении с улигерными поэтическими текстами, нами выявлены сакральная, практическая функция шаманского стиха и эстетическая функция улигерных стихов. Анализ звукового строения v культовых песнопений позволил выявить некоторые закономерности и особенности их построения. Звуковая организация шаманского стиха восходит к национальным традициям, обусловленным особенностями бурят-монгольского языка, спецификой поэтики устного народного творчества. Основными элементами звуковой организации текста являются аллитерация, анаграммирование, вариативные повторы. Уровень звуковой организации стиха также связан с жанровой спецификой анализируемых произведений, смысловая насыщенность, логика построения текста, использование художественных образов обусловливают степень использования тех или иных созвучий.

В шаманских песнопениях выделеньгтри основных жанра. Гимны-восхваления и гимны-заклинания рассматриваются как бессюжетные тексты, бытующие отдельно и в зачинах объемных призываний. Наиболее многочисленными и менее структурно обозначенными являются молитвы-призывания с простой бессюжетной канвой событий и с развернутыми мифологическими и реальными сюжетами. К молитвам-призываниям также отнесены тексты, приближенные к эпическим традициям. Заянские песнопения выделены как призывания более позднего периода, отличающиеся семантическим и структурным единством.

При выявлении внутренних закономерностей построения текста, структуры и композиционной организации находим, что некоторые шаманские призывания на уровне компонентов характеризуются непоследовательностью, отсутствием композиционного единства. Также нами выделены тексты структурно и композиционно четко выстроенные по мифологической и реальной сюжетной схеме.

Традиции сакрального текста, не являющегося еще поэзией в ее истинном значении, взаимодействуя с традициями народной поэзии, эпоса, создают некоторую связность и цельность по канонам фольклорной эстетики. Нами отмечены тексты, созданные по эпической канве, также следы эпической универсалии мы проследили во многих призываниях. По нашим наблюдениям, в основе некоторых шаманских песнопений реализуется базовая модель эпических поэтических текстов. Зачастую в зачинах гимнов и призываний присутствуют традиции эпического стихосложения, в песнопениях описание значимых символов соответствует фольклорным штампам. Символическое значение образов в эпосе и шаманских призываниях идентично.

На наш взгляд, в шаманских песнопениях возможно проследить процессы жанрообразования и жанроизменения. В них отражены разные типологические стадии развития, где трансформация и наслоение текстов зависят от пространственно-временного континуума. Нами выявлены региональные варианты песнопений с разным набором имен одних и тех же персонажей. Архаическая стадия текстов проявляется в мифологических сюжетах, именах, некоторых табуированных формулах. Таким образом, в шаманских песнопениях семантическая противоречивость и многозначность автохтонных символов в частных контекстах представляют собой разные ступени мировоззренческих, бытовых и поэтических трансформаций.

В работе рассмотрено символическое значение отдельных действий и предметов как образы-символы. Мифологически цельные сюжетные события рассмотрены как мифы-символы. Чтобы понять образ-символ в шаманской поэзии, необходимо выявить его парадигму, восходящую к древнейшим корням. Затемненная символика фольклорного образа и мифа проясняется при обращении к невербальным планам обряда: содержательному, акциональному, агентному, предметному. Также нами учтен план терминологии. Вслед за В. Тэрнером в проведенном исследовании мы попытались прочитать семантику символа как совокупность операционного, позиционного и экзегетического контекстов. Экзегетический контекст ; составили сопутствующие предания, легенды и комментарии исследователей шаманских текстов, также использованы материалы бесед с носителями традиций современными шаманами. Особо пригодился операционный контекст при анализе заянских песнопений (символика жестов, действий участников найгура), учитывался нами и позиционный контекст при сравнении ареальных символов.

Архетипы как основные изначальные и общечеловеческие схемы представлений, моделей, которые известны человечеству издревле, лежат в основе мифологических структур. Особенностью шаманских песнопений мы отмечаем традиционные архетипы, связанные с исконными национальными корнями. Комплекс мифологических и магических представлений в песнопениях обусловлен типичными для данного общества представлениями о нормах поведения. В ходе анализа текстов мы отметили наличие сквозных идей, образов, мотивов и тем в разных жанрах, зависящих от общемировоззренческих, концептуальных и социальных факторов.

Сопоставляя вариации текстов, мы обращаемся к историко-этнографической интерпретации, к реконструкции древнейших мифологических корней. Сопоставительно-сравнительный анализ 9 множества вариативно-синонимичных текстов позволил раскрыть семантику и генезис особо завуалированных песнопений. При выявлении символического кода вербальных текстов привлечены материалы легенд и преданий, описания действий обрядов. Мнемонико-сакральные символы включаются в текст ритуала и в различных обрядах приобретают широкую многозначность. Само существование их подразумевает наличие обволакивающей их сферы устных рассказов, легенд и песен [Лотман, 1987, с. 3-12]. Сакрально-магический характер вербальной формулы соотнесен с мифологическим планом. Кроме мифологического плана нами учтен ' и психологический план, зависимость текста песнопения от ритуально-психологического аспекта.

Характерной чертой развернутых песнопений о духах-заянах является повтор основных действующих персонажей со всеми их устойчивыми обозначениями, также наблюдается повторение постоянных мотивов в схожих сюжетных ситуациях с несколько иной компоновкой, либо формулы без изменений переходят из теста в текст. Традиционные формулы, кодирующие определенные символические образы или мифы, в заянских песнопениях определяют движение сюжета.

Символ, охватывая структурные уровни песнопений, является одним из ведущих типов связи.

По ходу анализа текстов нами выявлены национальные стереотипы, народная психология, космогонические представления о мире, архетипы коллективного бессознательного, инварианты мифов, донарративные речь и пение, нарратив в шаманской поэзии. Разумеется, нами далеко не полно г описаны шаманские представления о земной и небесной жизни. Из символов связи между мирами, символических перевоплощений персонажей, формульных микросимволов, развернутых мифов-символов нами выбраны лишь те содержательные мотивы, которые встречаются в рассматриваемых нами песнопениях.

Для достаточно ясного представления символов культовой поэзии необходимы сопоставления с близкими культурами - монгольской, тюркской, русской. Думается, в этом аспекте привлечены только необходимые материалы, и отдельный сопоставительный анализ предстоит в будущем.

В основном шаманские призывания направлены на установление контакта с предками вплоть до небесных, результатом которого ожидается получение всевозможных благ. По нашим наблюдениям, сакральное пространство в шаманских песнопениях локализуется в центрах, представляющих собой реальные топонимы. Персонажи шаманских текстов чаще всего концентрируются в Тункинской долине. В * подтверждение наших выводов приводим мнение Ц. Ж. Жамцарано, что «все предания бурят, даже самые древние, вертятся около Хухуй Мундарги и Далай (Тункинские Альпы и-Море-Байкал)» [Жамцарано, 2001, с. 115]. В призываниях указывается более точное месторасположение сакральной точки на Байкале - остров Ольхон.

Также мы впервые выявили основных исполнителей шаманских песнопений и, не ставя конкретной цели, по ходу анализа текстов проследили некоторые особенности их репертуара. Насколько можно судить по имеющимся материалам, каждый автор, не нарушая основной традиционной канвы, создает свои вариации. Хотелось бы выделить особенность улигерной поэтики шаманских призываний в исполнении известных шаманов-улигершинов Пёохона Петрова, Папы Тушемилова, Аполона Тороева, Парамона Дмитриева, насыщенность мифологическими элементами и устойчивую глубинную семантику песнопений в исполнении крупных шаманов: Михаила Степанова, Тунтигара Дабаева, Гавриила Пянкинова, Тосона Петухова, Маншута Бильдаева.

Подводя итоги, можно сказать, что для объяснения противоречивых тенденций в мотивах 'песнопений, для понимания принципов варьирования мотивов и символов в фольклорно-этнокультурном дискурсе была предпринята попытка расшифровать основные коды, используемые в культовой поэзии.

Мифопоэтическая картина мира отображает основную концепцию понятий о мире внутри этой традиции.; Мы рассмотрели шаманские мифологические 'символы в современной поэзии, исходя из положения, что «модель мира реализуется в различных семиотических воплощениях, ни одно из которых для мифопоэтического сознания не является полностью независимым, поскольку все они скоординированы между собой и образуют единую универсальную систему, которой они подчинены» [Топоров, 1988, с. 161]. Мифологемы орла, лебедя, «мирового древа», огня, выполняя функции символов, в бурятской поэзии замещают целые сюжеты и ситуации.

Мифопоэтическая картина мира предполагает в первую очередь видение пространственно-временных параметров вселенной. ♦

Пространство как воплощение художественно-философской концепции поэта выявляет принципы конструирования художественного мира. Для мифопоэтической модели мира характерна-«логика бриколажа», система бинарных различительных признаков. В бурятской поэзии мы выделили противопоставления, связанные с характеристикой структуры пространства (верх-низ, земля-небо, правый-левый, восток-запад); временные координаты (прошлое-настоящее, день-ночь); цветовые характеристики (черный-белый), социальные параметры (свой-чужой, сакральный-мирской, предки-потомки), соответствующие шаманской картине мира.

Путь в бурятской поэзии чаще обозначен как путь от мирского к священному, от эфемерного и иллюзорного к реальности и вечности. Пространственными символами вертикальных связей обозначены горы и небеса. Восходя к глубинам массового и индивидуального сознания, эти образы имеют своей моделью шаманский архетип пространства.

Картина мира создается универсальными знаковыми комплексами, имеющими свои определенные символы. Для мифопоэтической картины мира одним из самых распространенных' символов является мировое древо. Образ дерева в бурятской поэзии избран не только как символ Космоса, но и как способ выражения жизни, бессмертия, мудрости и знания.

Многомерность, смысловую объемность и подлинную художественную ценность бурятская поэзия обретает в контексте мифологических архетипов и знаковых символов. В современной поэзии сохранилась память о мифологическом, религиозном субстрате. Сакральное значение символических мифологем в современном тексте, углубляя смысл эстетического, становится его необходимым компонентом.

Думается, шаманские песнопения как мировидение и форма выражения творческого духа народа будут объектом дальнейших исследований.

Список литературы диссертационного исследования доктор филологических наук Дампилова, Людмила Санжибоевна, 2005 год

1. Балдаев, № 1 (93) Персонажи бурятской мифологии // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, мифология, № 1 (93).

2. Балдаев, № 132 (106) Мифы, легенды и предания бурятского народа // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 132 (106), л. 1-80.

3. Балдаев, № 164/332 (210/332) Эрхэ Суйбэн тайжа = Призывание Эрхэ Суйбэн. : записано от Б. Онхоновой, 79 лет, в 1917 г. // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 164/332 (210/332).

4. Балдаев, № 173/339а Шубуун ноён = Птица нойон. : записано от Питуна Пилаева, гушитского рода, улус Гушит Эхирит-Булагатский аймак, 1917 г. // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 173/339 а.

5. Балдаев, № 173 (339а) Шубуун ноён и Шамхар хатан = Птица нойон и Шамхар госпожа. : записано от Питуна Пилаева,гушитского рода, улус Гушит Эхирит-Булагатского аймака // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 173 (339а).

6. Балдаев, № 174/339 (220/339а) УЬан хаадууд = Водяные хаты. : записано от П. Петрова, 1940 г. // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 174/339 (220/339а).

7. Балдаев, № 174/339 (220/339а) Ута Сагаан ноён = Длинный белый нойон.: записано от В. Мазаева, ст. Таловка, Ольхон, 1915 г. // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 174/339 (220/339а).

8. Балдаев, № 174/339а (220/339а) Баруунай хадай хаялгань = Подношение западным хатам. : записано от Б. Болдонова в с. Баянгаза Эхирит-Булагатского района в 1944 г. // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 174/339а (220/339а).

9. Балдаев, № 193 (323), 147/323 Хориин хоёр басагад = Культ заянов и заянок в шаманстве бурят : Хоринские две заянки. / Пер. С. П. Балдаева. // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 193 (323), 147/323, л. 64-103.

10. Балдаев, № 201/324, 155 (304) Онгон Хусай зарин // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 201/324, 155 (304), л. 3.

11. Балдаев, № 214 (344а) Балдаев С. П. Некоторые замечания к словарю И.А. Манжигеева по шаманству бурят // ОПП ИМБиТ СО

12. РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 214 (344а).

13. Балдаев, № 218 (338) Эргил Буга ноен Тунхэй галзуу, онгон = Призывание Эргил Буга нойона Тунхэй Галзуу : записано от Михаила Салданова, 65л., улус Урда Тангут Нукутский аймак, 1917 г. // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 218 (338).

14. Балдаев, № 236/349а Ямаатын убгэни дурдалга = Призывание старцев Яматы. : записано от шамана В. Бадмаева, улус Олзобей Аларский аймак, 1942 г. // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 236/349а, л. 8.

15. Балдаев, № 247/352 Зууни душэн дурбэн тэнгэри = Восточные сорок четыре тэнгри. : записано от шамана Аадага Губжанова, род Эрхэдэй, 65 л., с. Матаган, Оса, 1906 г. // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 247/352.

16. Балдаев, № 251/352 Ойхоной баабайн бэшээшэнгууд = Писари хозяина Ольхона. : записано от Бартаса Пилеева, улус Хара-Хужир Ольхонский р-н, 1913 г.// ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 251/352.

17. Балдаев, № 252 (386) Писаница на горе Хашхай. Улус Хашхай, сортолов род, Унгинское ведомство, Балаганский уезд, Иркутская обл., 1910 г. // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 252 (386), л. 17.

18. Балдаев, № 259/345а Тэнгэрины агинских бурят // ОПП ИМБиТ, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 259/345а.

19. Балдаев, № 261/352 (313/352) Обряд Шара тэхэ : записано от П. Петрова, с. Хадахан Аларский р-н, 1940 г. // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 261/352 (313/352).

20. Балдаев, № 262/352 Хэрэг = Дело, необходимость пер. Т. М. Михайлова. : записано от П. Тушемилова, с. Булут, 1940 г. // ОПП ИМБиТ, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 262/352, л. 33.

21. Балдаев, № 263 (352) Заяанай дурдалга = Призывание заяна. : записано от JT. Н. Болдонова, улус Зукулей, 1940 г. // ОПП ИМБиТ, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 263 (352), л. 2-9.

22. Балдаев, № 265/352 Ойхоной эжэн Хан Хута баабай = Хозяин Ольхона Хан Хутай нойон. : записано от Бартаса Пилеева, чернорудского рода, с. Харахужир, 1913 г.// ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 265/352, лл. 9-10.

23. Балдаев, № 269/352 (321/352) Заяны : записано от П. Петрова, с.

24. Хадахан Аларский р-он, 1940 г. // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С.П.

25. Балдаева, шаманство, № 269/352 (321/352).

26. Балдаев, № 290 (347а) Арын арбан гурбан ноёд = Тринадцать северных начальников. // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 290 (347а).

27. Балдаев, № 294 (437) Тэнгэрины бурятских родов // ОПП ИМБиТ

28. СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 294 (437).

29. Балдаев, № 301/355а Призывание Тээгэлэхэ : записано от Шогоя Хамарханова, с. Еланцы // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 301/355.

30. Балдаев, № 311 (267) Буумал шулуунай эзэнэй дурдалга = Призывание хозяина спустившегося камня.: записано от Прокопия Буреева, 52 г., готолова I рода, улус Шаралта Боханского аймака // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 311(267).

31. Балдаев, № 311 (267) Божонтойн хубуудэй удха = Родословная Божинтоевых детей. : записано от Василия Башкуева, 45 л., готолова рода, улус Харатиргэн Боханского аймака, 1909 г. // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 311(267), л. 23.

32. Балдаев, № 311 (267) Дулаан теедэйн удхань = Родословная бабушки Дулан. : записано от Сергея Хутанова, 35 л., улус Корсук Ординской волости, 1917 г. // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 311 (267), л. 12.

33. Балдаев, № 314/378 Тарсын беенуудэй удха = Родословная тарасинских шаманов. : записано от Тосона Петухова, Боханский район, 1912 г. // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 314/378, л. 1-9.

34. Балдаев, № 317/372 (394/372) Призывание для тэлэлгэ раписано от Ш. Абахаевой в с. Хушэлтэ, Ольхон в 1962 г. Призывание для тэлэлэгэ, записанное от О. Зангеевой в с. Унга // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 317/372 (394/572).

35. Балдаев, № 319/376 Охотничьи обряды аларских бурят // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 319/376, л. 5-7.

36. Балдаев, № 319/376 Балдаев С. П. Призывание хатов // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 319/376, л. 7.

37. Балдаев, № 347(385)/428 (385) Хугшэдэй шуубэри зарлалга = Суд старух. // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 347(385)/428 (385).

38. Балдаев, № 349/385 (430/385) Хуугшууд = Сивые девицы (пер. Балдаева) // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 349/385 (430/385).

39. Балдаев, № 356/386 (437/386) Хаан Шарга ноёной дурдалга = Призывание Хан Шарга нойона. : записано в Аларском районе во время общественного жертвоприношения в 1940 г. // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 356/386 (437/386).

40. Балдаев, № 356/386 Писаница хана Шаргай нойона : записано от Бата Зурбанова, 72 г., улус Б/Аларь Аларского аймака, 1942 г. //W

41. ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 356/386.

42. Балдаев, № 382/267 Ута онгон : призывание длинного онгона (хорька и горностая) : записано от Гармы Урбагарова, 68 л., улус Яаригта Баргузин, 1958 г. // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 382/267.

43. Балдаев, № 382/267 (311/267) Эргил Буга ноён Тунхэй дурдалга = Призывание Эргил Буга Тунхэя. : записано от Михаила Степанова, улус Басай Эхирит-Булагат. аймак Иркутская обл., 1917 г. //ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 382/267, л. 7-8.

44. Балдаев, № 393/519 Клятва шамана или шаманки. Посвящение в шамны Тунтэгэра Дабаева в улусе Хохорск Боханского аймака весной 1894 г. // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 393/519.

45. Балдаев, № 426/556 Культ животных // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 426/556.

46. Балдаев, № 518 (252) Онгоны бурят. Опись онгонов Музея этнографии народов СССР // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 518 (252), л. 19-21.

47. Балдаев, № 2929/1884 Хара мориной эжэнэй дурдалга = Призывание хозяина черного коня Ажарай Бухэ. : записано от Балбы Гаврилова, 75 л., шоноева рода, улус Басай, 09 июня 1960 г. // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 2929/1884.

48. Балдаев, № 3821/267 (311/267) Призывание Эргил Буга Тунхэй Галзуу. От шамана Михаила Степанова, улус Басай Эхирит-Булагатского аймака Иркутской области, 1917 г. // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. С. П. Балдаева, шаманство, № 3821/267 (311/267).

49. Баторов, ф. 293, on. I, д. 755 Баторов П. П. Онгоны хорька и горностая // Иркутский гос. архив, ф. 293, on. I, д. 755, л. 3-5.

50. Богданов, кн. 2, п. 16 Яасанхай бурханай дурдалга = Призывание богини Ясанхай. : записано от шаманки Булгай в улусе Верхний Шаралдай, приблизительно в 1929 г. // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. А. К. Богданова, кн. 2, папка 16.

51. Дамбинов, № 97, п. 2 Галай эжинэй дурдалга = Призывание хозяина огня. : записано в Аларском районе // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. Б. Ш. Дамбинова, № 97, папка 2, л. 28-29.

52. Жамцарано, ф. 62, оп.1, ед. хр. 40 (3) Жамцарано Ц. Ж. Материалы по шаманству // Архив Института востоковедения. СПб. ф. 62, оп.1, ед. хр. 40 (3), л.75.

53. Жамцарано, ф. 62, оп.1, ед. хр. 15 Жамцарано Ц. Ж. Материалы по шаманству // Архив Института востоковедения. СПб. ф. 62, оп.1, ед. хр. 15, л. 201-203.

54. Жамцарано, ф. 62, on. 1, ед. хр. 40 (4) Жамцарано Ц. Ж. Материалы по шаманству : о шаманском богослужении. 1903 г. (IV тетр.) // Архив Института востоковедения. СПб. ф. 62, оп.1, ед. хр. 40 (4), л. 42.

55. Жамцарано, ф. 62, on. 1, ед. хр. 40 (4) Жамцарано Ц. Ж. Материалы по шаманству. 1903 г. (IV тетр.) // Архив Институтавостоковедения. СПб. ф. 62, on. 1, ед. хр. 40 (4), л. 50-59.р

56. Ксенофонтов, ф. 4, on. 1, ед. хр. 52 Ксенофонтов Г. В. О бурятах :записи шаманских призываний // Якутский филиал СО РАН, ф. 4, on. 1, ед. хр. 52, л. 57-60.

57. Ксенофонтов, ф. 4, on. 1, ед. хр. 52а Ксенофонтов Г. В. О бурятах. Хориин хоёр заян // Якутский филиал СО РАН, ф. 4, on. 1, ед. хр. 52а, л. 160.

58. Ксенофонтов, ф. 4, on. 1, ед. хр. 52а Баторов П. П. По шаманским верованиям бурят, 1975 г. // Якутский филиал СО РАН, ф. 4, on. 1, ед. хр. 52а, л. 105-108.

59. Мадасон, ф. 18, on. 1, д. 187 Сэргэйн эжэн = Хозяин коновязи. : записано от Александра Балдаханова в Улее, 1940 г. // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. И.Н. Мадасона, on. 1, д. 187, л. 2.

60. Мадасон, ф. 18, оп.1, д. 188 Халтай баабайн удха = Родословная отца Халтая. : записано от Маншута Бильдаева в с. Шарга ураг Боханского района в 1934 г. // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. И. Н. Мадасона, on. 1, д. 188, л. 4.

61. Мадасон, ф. 18, on. 1, д. 188 -Яасанхайн бурхан = Богиня Ясанхай. : записано от А. Тороева в улусе Шунта в 1932 г. // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. И. Н. Мадасона, ф. 18, on. 1, д. 188, л. 4, 13.

62. Мадасон, ф. 18, on. 1, д. 188 Бахуунайн дурдалга = Призывание Бахуная. : записано от А. Тороева в улусе Бохан в 1932 г. // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. И. Н. Мадасона, on. 1, д. 188, л. 6-7.

63. Мадасон, ф. 18, on. 1, д. 188 Найгуур (ПидооЬы Егоры тухай) Найгур = Про Егора, сына Федота. : записано от А. Тороева в улусе Бохан в 1932 г. // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. И. Н. Мадасона, ф. 18, on. 1, д. 188, л. 14-18.

64. Мадасон, ф. 18, on. 1, д. 188 Заяаша баабайн, Зарлиг теедэйн дурдалга = Призывание Заяша отца и Зарлиг бабушку. : записано от А. Тороева в улусе Шунта в 1932 г. // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. И. Н. Мадасона, ф. 18, on. 1, д. 188, л. 22.

65. Мадасон, ф. 18, on. 1, д. 188 Сагаан дархани заяадта = Заянам белых кузнецов. : записано от Маншута Бильдаева в с. Шарга ураг

66. Боханского района в 1934 г. // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. И. Н. Мадасона, on. 1, д. 188, л. 31-33.

67. Мадасон, ф. 18, on. 1, д. 189 Хурдууд хунэй удха = Родословная хурдутского рода. // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. И.Н. Мадасона, ф. 18, он. 1, д. 189, л. 6-9.

68. Мадасон, ф. 18, on. 1, д. 193 Ехэ онгоной дурдалга = Призывание великого онгона. // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. И. Н. Мадасона, ф. 18, on. 1, д. 197, л. 15-22.

69. Мадасон, ф. 18, on. 1, д. 197 Хурылга = Подай, ниспошли. : записано 12 января 1936 г. со слов Иринчеевой Намжил Э. с. Торы, Тункинский район // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. И. Н. Мадасона, ф. 18, on. 1, д.197, л. 5.

70. Мадасон, ф. 18, on. 1, д. 197 Дурдалга = Призывание.: записано в 1935 г. со слов Сотникова Доржо, с. Кырен Тункинский район // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. И. Н. Мадасона, ф. 18, on. 1, д. 197, л. 1.

71. Общий фонд, № 225 Материалы по шаманству. Будуун хугшин Пумэ = Полная бабушка Хумэ. // ОПП ИМБиТ СО РАН, общий ф., № 225, л. 3-8.

72. Общий фонд, № 2635 Посвящение в шаманы. Агинский национальный округ Читинская обл. Июнь 2002 г. // ОПП ИМБиТ СО РАН, общий фонд, шаманство, № 2635.

73. Общий фонд, № 2647 Шаманизм баргузинских и кударинских бурят на современном этапе. Август 2003 г. // ОПП ИМБиТ СО РАН, общий фонд, шаманство, № 2635.

74. Михайлов, ф. 282, on. 1, д. 61 Клятва шамана // Архив АН СССР. Михайлов В. А. Религиозная мифология, л. 51-69.333

75. Поппе, № 771 Поппе Н. Н. Шаманская мифология западных бурят : по материалам В. А. Михайлова // ОПП ИМБиТ СО РАН, ф. Н.Н. Поппе, №771, л 1-57.

76. Хадахнэ, № 120, тетр. №2 -Хадахнэ К. Призывание хозяина коновязи // ОПП ИМБиТ СО РАН, общий фонд, № 120, тетр. №2, л. 2.

77. Хадахнэ, № 120, тетр. №2 Хадахнэ К. Призывание кудинских шаманов // ОПП ИМБиТ СО РАН, общий фонд, № 120, тетр. №2, л. 5.

78. Хадахнэ, д. 121, 122, тетр. №1 -Хадахнэ К. Призывание шаманского корня онге. Призывание шаманского корня хурдутов. Балаганская бабушка. Записи у кахинских, бильчирских бурят, 1926 г. // ОПП ИМБиТ СО РАН, общий фонд, № 121, 122, тетр. №1, л. 2643.

79. Хангалов, ф. 1, д. 674 Будэг = Бегающий. : запись М. Н. Хангалова со слов Гавриила Пянкинова, бурята 1-го хонгодорского рода, Аларского аймака // РФ государственного музея этнографии народов СССР, ф. 1, д. 674, л. 996-1004.

80. Хангалов, ф. 1, оп. 2, д. 695 Буха нойон // РФ государственного музея этнографии народов СССР, ф. 1, оп. 2, д. 695, л. 1011-1014.

81. Хангалов, ф. 293, on. 1, ед. хр. 733 Гимн Булгата онгону. Записано от Гавриила Пяньханова, улус Харганай, хонгодорский род, Аларская ведомость, 1908 г. // Иркутский гос. архив, ф. 293, on. 1, ед. хр. 733, л. 420-422.

82. Хангалов, ф. 293, on. 1, ед. хр. 729 Гимн сатинским бурханам // Иркутский гос. архив, ф. 293, on. 1, ед. хр. 729, л. 4-7.

83. Хангалов, ф. 293, on. 1, ед. хр. 729 Просвещенство шамана. Записано от шамана Боди Малакшинова // Иркутский гос. архив, ф. 293, on. 1, ед. хр. 729, л. 50.

84. Хангалов, № 4692-оф, дневник №11 Онгон Шаргай нойон // РО Республиканского краеведческого музея РБ, ф. М. Н. Хангалова, №3344692-оф, дневник № 11, л. 3.

85. Шадаев, №776 (1119) Шадаев А. Алхансайн Эдирхэн = Эдирхэн Алханцаев. : записано от П. Петрова, Аларский аймак Иркутская обл. 1944 г. // ОПП ИМБиТ СО РАН, общий фонд, шаманство, № 776 (1119), л. 1-8.

86. Шадаев, № 777 (1120) Шадаев А. Хаадууд = Хаты. : записано от П. Петрова в 1946 г. // ОПП ИМБиТ СО РАН, общий фонд, шаманство, № 777 (1120).

87. Б) ОПУБЛИКОВАННЫЕ ИСТОЧНИКИ

88. Катанов, Н. Ф. Образцы народной литературы тюркских племен, изданные В. Радловым. Ч. IX. : Народы урянхайцев (сойотов), абаканских татар и карагасов / тексты, собранные и переведенные Н. Ф. Катановым. СПб.: Изд-во АН, 1907. - 649 с.

89. Мэн-да Бэй-лу / Пер. с кит., введ., комм, и закл. Н. Ц. Мункуева. М. : Наука, 1975.-286 с.

90. Образцы народной словесности монгольскихъ племенъ. Т. I. Произведения народной словесности бурят. Вып. 3. Эпические произведенияэхирит-булагатов : Ха-Ошир Хубун (в длух ред.) / Собралъ Ц. Ж. Жамсарано. Петроградъ : Тип. РАН, 1918. - 503-648 с.

91. Хухэ мунхэ тэнгэри : сб. шаманских призываний. Улан-Удэ : АО «Республиканская тип.», 1996. - 270 с.

92. В) СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

93. Аверинцев, С. С. Символ / С. С. Аверенцев // Литературная энциклопедия терминов и понятий. М. : НПК «Интервал», 2001. -С. 975-976.

94. Аганина, Л. А. Символика жидкой и твердой субстанции в современной непальской поэзии / Л. А. Аганина // Семантика образа в литературах Востока : сб. статей. М. : «Вост. лит.» РАН,3351998.-С. 177-218.

95. Адоньева, С. Б. Сказочный текст и традиционная культура / С. Б. Адоньева. СПб.: Изд-во С-Петерб. ун-та, 2000. - 181 с.

96. Аникин, В. П. Теория фольклора / В. П. Аникин. М. : МГУ, 1996.-408 с.

97. Алексеев, Н. А. Ранние формы религии тюркоязычных народов Сибири / Н. А. Алексеев. -Новосибирск : Наука, 1980. -318 с.

98. Алтаргана : из бурятской народной поэзии / пер. с бур. Б. Дугарова. -Улан-Удэ : Нютаг, 1998. -'256 с.

99. Баевский, В. С. Лингвистические, математические, семиотические и компьютерные модели в истории -и теории литературы / В. С. Баевский. М. : Языки славянской культуры, 2001.-336 с.

100. Базаров, Б. Д. Таинства и практика шаманизма / Б. Д. Базаров. Улан-Удэ : Буряад Унэн, 2000. - 275 с.

101. Балдаев С. П. Бурятские свадебные обряды / С. П. Балдаев. -Улан-Удэ : Бурят, кн. изд-во, 1959. 180 с.

102. Балдаев С. П. Избранное / С. Ц. Балдаев. Улан-Удэ : Бурят, кн. изд-во, 1961.- 256 с.

103. Балдаев, С. П. Родословные предания и легенды бурят. Ч. I. / С. П. Балдаев. Улан-Удэ : Бурят, кн. изд-во, 1970. - 364 с.

104. Балданов, С. Ж. Народно-поэтические истоки национальных литератур Сибири (Бурятии, Тувы, Якутии) / С. Ж. Балданов ; РАН, Сиб. отд-ние, Бурят, ин-т обществ, наук. Улан-Удэ : Бурят, кн. изд-во, 1995.-327 с.

105. Банзаров, Д. Собр. соч. / Д. Банзаров. М.: Изд-во АН СССР, 1955.-374 с.

106. Барадин, Б. Отрывки из бурятской народной литературы / Б. Барадин. СПб.: Тип. Император. Акад. наук, 1910. - 38 с.

107. Барадин, Б. Шэлэгдэмэл зохёолнууд / Б. Барадин. Улан-Удэ :

108. Изд-во БНЦ СО РАН, 1999. 242 с. ИЗ. Бардаханова, С. С. Малые жанры бурятского фольклора : пословицы, загадки, благопожелания / С. С. Бардаханова. - Улан-Удэ : Бурят, кн. изд-во, 1982. - 208 с. •

109. Барт, P. S/Z. М.: Изд-во «Ad Marginem», 1994. - 303 с.

110. Барт, Р. Избранные работы : семиотика : поэтика : пер. с фр. / Р. Барт ; сост. общ. ред. и вступ. ст. Г. К. Косикова. М.: Прогресс , 1989.-616 с.

111. Барт, Р. Мифологии : пер. с фр. / Р. Барт ; вступ. ст. и коммент. С. Н. Зенкина. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 2000. - 320 с.

112. Баторов, П. П. Белкованье у аларских бурят и народные поверья / П. П. Баторов // Бурятиеведение. Верхнеудинск, 1925. -№1.-С. 9-12.

113. Бахтин, М. М. Эстетика словесного творчества / М. М. Бахтин ; Сост. С. Г. Богаров. М.: Искусство, 1979. - 424 с.

114. Бахтин, М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и ренессанса / М. М. Бахтин. 2-е изд. - М.: Худож. лит. 1990. - 543 с.

115. Баяртуев, Б. Д. Предыстория литературы бурят монголов / Б. Д. Баяртуев. Улан-Удэ : Изд-во БНЦ СО РАН, 2001. - 220 с.

116. Борджанова, Т. Г. Магическая поэзия калмыков / Т. Г.

117. Борджанова. Элиста : Калмыцкое кн. изд-во, 1999. - 182 с. • »

118. Воронина, И. Мифология и японская литература на рубеже древности и раннего средневековья / И. Воронина // Мифология и литературы Востока. М.: Наука, 1995. - С. 78-99.

119. Бройтман, С. Н. Историческая поэтика / С. Н. Бройтман. М. : Изд-во РГГУ, 2001. - 403 с.

120. Бурчина, Д. А. Гэсэриада западных бурят / Д. А. Бурчина. -Новосибирск : Наука, Сиб. отд-ние, 1990. 449 с.

121. Бурчина, Д. А. Семантика оппозиции «восток-запад» в бурятской Гэсэриаде / Д. А. Бурчина // Тезисы и докл. междунар.науч.-теоретич. конф. «Банзаровские чтения 2». - Улан-Удэ : Изд-во БНЦ СО РАН, 1997. - С. 95-99.

122. Вайман, С. Т. Неевклидова поэтика : работы разных лет / С. Т. Вайман. М.: Наука, 2001. - 479 с.

123. Веселовский, А. Н. Историческая поэтика / А. Н. Веселовский.- М.: Высш. шк, 1989. 406 с.

124. Веселовский, А. Н. Миф и символ / А. Н. Веселовский // Русский фольклор. Т. XIX. Вопросы теории фольклора. JI. : Наука, 1979.-С. 186-199.

125. Виноградова, JI. Н. Ритуальные приглашения / JI. Н. Виноградова, С. М. Толстая // Малые формы фольклора : Сборник.- М. «Вост. лит.» РАН , 1995. С. 166-197.

126. Владимирцов, Б. Я. Монгольская литература / Б. Я. Владимирцов // Литература Востока. Пб. : Гос. изд-во, 1920. -Вып. 2.-С. 90-115.

127. Вяткина, К. В. Культ коня у монгольских народов / К. В. Вяткина // Сов. этнография. -1968. -№ 6. С. 117-122.

128. Галданова, Г. Р. Культ огня у монголов / Г. Р. Галданова // Исследования по истории филологии Центральной Азии. Улан-Удэ : Изд-во БНЦ СО РАН, 1976. - Вып. VI. - С. 149-154.

129. Галданова, Г. Р. Ритуал шаманского посвящения и культ дерева в бурятском шаманизме / Г. Р. Галданова // Центральноазиатский шаманизм : философские, исторические, религиозные аспекты. Улан-Удэ : ЦОП БИРП СО РАН, 1996. - С. 102-104.

130. Галданова, Г. Р. Доламаистские верования бурят / Г. Р. Галданова. Новосибирск : Наука, 1987. - 116 с.

131. Гацак, В. М. Устная эпическая традиция во времени : (историческое исследование поэтики) / В. М. Гацак. М. : Наука, 1989.-256 с.

132. Гацак, В. М. Пространства этнопоэтических констант / В. М.

133. Гацак // Народная культура Сибири. Омск : Изд-во ОМГПУ, 1999.9-С. 109-120.

134. Герасимова, К. М. Обряды защиты жизни в буддизме Центральной Азии / К. М. Герасимова. Улан-Удэ : Изд-во БНЦ СО РАН, 1999.-150 с.

135. Герасимович, JT. К. Монгольское стихосложение : опыт экспериментально-фонетического исследования / JT. К. Герасимович. JT.: Изд-во Ленингр. ун-та 1975. - 128 с.

136. Голосовкер, Я. Э. Логика мифа / Я. Э. Голосовкер. М. : Наука, 1987.-218 с.9

137. Горелов, А. А. К истолкованию понятия «фольклоризм в литературе» / А. А. Горелов // Русский фольклор. XIX : вопросы теории фольклора. Л.: Наука, 1979. - С. 31-48.

138. Греймас, А. К теории интерпретации мифологического нарратива / А. К. Греймас // Зарубежные исследования по семиотике фольклора. М.: Наука, 1985. - С. 109-144.

139. Гунгаров, В. Ш. Буряад арадай туухэ домогууд / В. Ш. Гунгаров. Улаан-Удэ : Бэлиг, 1990. - 138 с.

140. Дамбинов, П. Н. (Солбонэ Туя) О бурят-монгольском эпосе и шаманской поэзии / П. Н. Дамбинов //'Сибирские огни. 1923. - № 5-6.-С. 246-248.

141. Дампилова, Л. С. Восточные художественные традиции в современной бурятской поэзии / Л. С. Дампилова. Улан-Удэ : Изд.-полигр. комплекс ВСГАКИ, 2000. - 135 с.

142. Дампилова, Л. С. Основные тенденции в развитии современной бурятской поэзии : учеб. пособие / Л. С. Дампилова, М. Ц. Цыренова. Улан-Удэ : Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2000. - 144 с.

143. Дампилова, Л. С. Символика кочевого пространства в поэзии Баира Дугарова / Л. С. Дампилова. Улан-Удэ : Изд-во БНЦ СО РАН, 2005.-160 с.

144. Дампилова, Л. С. Шаманские песнопения бурят: символика,поэтика / JI. С. Дампилова. Улан-Удэ : Изд-во БНЦ СО РАН, 2005.-256 с.

145. Дампилова, Л. С. Образ птицы в поэме Г. Раднаевой «Орел» / Л. С. Дампилова, М. Ц. Цыренова // Вестник Бурят, ун-та. Улан-Удэ : Изд-во Бурят, гос. ун-та, 1999. - Вып. 3. - С.134-138. - (Сер. 6 : Филология).

146. Дампилова, Л. С. Поэтика поэмы Галины Раднаевой «Муки перерождения» / Л. С. Дампилова, М. Ц. Цыренова // Проблемы бурятской филологии на современном этапе. Улан-Удэ : Изд-во Бурят, гос. ун-та, 1999. - С. 138-140.

147. Дампилова, Л. С. Поэтическая энергия шаманских текстов / Л. С. Дампилова // XIII Пурищевские чтения : Всемирная литература в контексте культуры : сб. ст. и материалов. М. : МПГУ, 2001. - С. 68-69.

148. Дампилова, Л. С, «Поэзия есть речь богов» / Л. С. Дампилова // Байкальские встречи III: культуры народов Сибири : материалы III междунар. науч. симпозиума. Т.П. - Улан-Удэ : Изд.-полигр. комплекс ВСГАКИ, 2001. - С. 225-228.

149. Дампилова, Л. С. Символическая картина мира в лирике Б. Дугарова / Л. С. Дампилова, М. Ц. Цыренова // Проблемы эволюции русской литературы XX века : пятые Шешуковские чтения : материалы вузовской науч. конф. М. : МПГУ, 2001. -Вып. 7.-С. 221-222.

150. Дампилова, JI. С. Поэтика заянских песнопений / JI. С. Дампилова // Мир Центральной Азии. T.IV. Ч. II. Языки. Фольклор. Литература : материалы междунар. конф. Улан-Удэ : Изд-во БНЦ СО РАН, 2002.- С. 38-44.

151. Дампилова, Л. С. Протяжные гимны Б. Дугарова / Л. С. Дампилова, М. Ц. Цыренова // XIV Пурищевского чтения : всемирная литература в контексте культуры : сб. ст. и материалов. -М.: МПГУ, 2002. С. 410-412.

152. Дампилова, Л. С. Шаманистские мотивы в лирике Д. Улзытуева / Л. С. Дампилова, М. Ц. Цыренова // Высшая школа : проблемы преподавания словесности. Ч. 2. Улан-Удэ : Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2003. - С. 185-191. ;

153. Dampilova, L. S. Mythological picture of the world in the Buryat shamanism / L. S. Dampilova // Papers Abstracts And Some Papers of CUN International Conference of Altaic Studies and Mythology. Beijing. China, 2004.-p. 13.

154. Dampilova, L. S. The image of .Chingiskhan in mythopoetry of Mongolian peoples / L. S. Dampilova // Thesis Abstracts of the Fourth International Symposium on Mongolian studies sponsored by Inner Mongolian University. Huhhot. China, 2004. p. 198-199.

155. Dampilova, L. S'. Symbols of nomadic space in poetry of Mongolian peoples / L. S. Dampilova // Nomadic. Studies. Bulletin Ulaanbaatar, Mongolia, Edited by the International Institute for the Study of Nomadic Civilizations, 2005. - № 10. - P. 56-59.

156. Дампилова, Л. С. Буддийские символы в философской лирике Баира Дугарова / Л. С. Дампилова // Вестник Бурят, ун-та. Улан-Удэ : Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2004. - Вып. 8. - С. 21-30. - (Сер.6 : Филология)

157. Дампилова, Л. С. Символика шаманских песнопений / Л. С. Дампилова // Культурные связи древней Сибири и Америки:проблемы, исследования, гипотезы. Улан-Удэ : Изд.-полигр. комплекс ВСГАКИ, 2004. - С. 66-71.

158. Дампилова, JI. С. Заянские песнопения: историческая действительность и миф / JI. С. Дампилова // Вестник Бурят, ун-та. — Улан-Удэ, 2005. Вып. 1. - С Л15-122. - (Сер. 18 : Востоковедение)

159. Dampilova, L. S. Symbols of the godheads in shamanic songs of the

160. Buryats / L. S. Dampilova // Thesis Abstracts of the International Symposium on Mongolian studies sponsored by Inner Mongolian University. Huhhot, China, 2005. p. 56.

161. Дампилова, JI. С. Символы художественного пространства Востока и Запада в поэзии Баира Дугарова / JI. С. Дампилова // Восток (Oriens). 2005. -№3. - С. 104-110.

162. Дампилова, JI. С. Символика метаморфизма в шаманских песнопениях бурят / JI. С. Дампилова // Россия Азия : становление и развитие национального самосознания. - Улан-Удэ : Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2005. - С. 139-142.

163. Дарвин, М. Н. К проблеме исторической поэтики : (от А. Н. Веселовского до М. М. Бахтина) / М. Н. Дарвин // Интерпретация текстов : сюжет и мотив. Новосибирск, 2001. - С. 3-12.

164. Дашибалов, Б. Б. Монголы, до Чингисхана : (Ляо -государство киданей) / Б. Б. Дашибалов // Тайны Бурятии. Улан-Удэ, 2003. - №1. - С. 12-17.

165. Дашибалов, Б. Б. Очерки по древней и средневековой истории монголов и бурят / Б. Б. Дашибалов. Улан-Удэ : Изд-во ОАО «Республиканская тип.», 2002. - 80 с.

166. Дашиева, Н. Б. Календарь в традиционной культуре бурят / Н. Б. Дашиева. М. - Улан-Удэ : Изд.-полигр. комплекс ВСГАКИ, 2001.-299 с.

167. Дашиева, Н. Б. Бурятские тайлганы : (опыт историкоэтнографического исследования) / Н. Б. Дашиева. Улан-Удэ : Изд.полигр. комплекс ВСГАКИ, 2001. 105 с.

168. Двинятпн, Ф. И. Типы авторской экспликации символа в весеннем фрагменте Кирилла Туровского / Ф. И. Двинятин // Антропология культуры. Вып. 2. - М.: Вердана, 2004. - С. 61-86.

169. Диксон, О. Шаманские практики в клане ворона и малого лебедя / О. Диксон, И. Ядне. М.: Рефл-бук, 2001 - 284 с.

170. Дугаров, Б. С. Горный бубен / Б. С. Дугаров. Улан-Удэ :•

171. Бурят, кн. изд-во, 1976.-94 с.

172. Дугаров, Б. С. Дикая акация : стихи / Б. С. Дугаров. М. : Современник, 1980. - 112 с.

173. Дугаров, Б. С. Городские облака : стихи / Б. С. Дугаров. -Улан-Удэ : Бурят, кн. изд-во, 1981. 64 с.

174. Дугаров, Б. С. Небосклон / Б. С. Дугаров. Улан-Удэ : Бурят, кн. изд-во, 1986. - 144 с.

175. Дугаров, Б. С. Всадник : стихотворения / Б. С. Дугаров. М. : Современник, 1989. - 142 с.

176. Дугаров, Б. С. Лунная лань : стихотворения / Б. С. Дугаров. -М.: Сов. Россия, 1989. 176 с.

177. Дугаров, Б. С. Звезда кочевника / Б. С. Дугаров. Иркутск : Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1994. - 256 с.

178. Дугаров, Б. С. О фольклоризмах в стихах Хоца Намсараева / Б. С. Дугаров // Байкальские встречи III : Культуры народов Сибири. - Улан-Удэ : Изд.-полигр. комплекс ВСГАКИ, 2001. - С. 219-225. Г

179. Дугаров, Б. С. Стихи / Б. С. Дугаров // Сиб. огни. 2003. - №3. -С. 3-5.

180. Дугаров, Б. С. «В горах Тибета тает снег» / Б. С. Дугаров // Буряад унэн. Духэриг. 2004. -№ 23 (10 июня). - С. 16.

181. Дугаров, Б. С. Мифология бурятской Гэсэриады : восточные тэнгри / Б. С. Дугаров. Улан-Удэ : Изд-во БНЦ СО РАН, 2005. -226 с.

182. Дугаров, Д. С. Исторические корни белого шаманства : (на материале обрядового фольклора бурят) / Д. С. Дугаров. М. : Наука, 1991.-300 с.

183. Дулам, С. Система символик в монгольском фольклоре и литературе : Автореф. дис. . док. филолог, наук : 10. 01. 09 : защищена 2. 1997 г. / Дулам. Сэндэнжавын. Улан-Удэ, 1997. -49 с.

184. Дюмезиль, Ж. Скифы и нарты / Ж. Дюмезиль ; сокр. пер. с фр. А. 3. Алмазовой. М.: Глав. ред. вост. лит-ры изд-ва «Наука», 1990. -229 с.

185. Еремина, Л. М. Речи богов и песни людей / JI. М. Еремин. — М., «Вост. лит.» РАН, 1995. 272 с.

186. Жамбалова, С. Г. Профанный и сакральный миры ольхонских бурят / С. Г. Жамбалова. Новосибирск : Наука, Сиб. изд. фирма РАН, 2000.-400 с.

187. Жамцарано, Ц. Ж. О правосознании бурят / Ц. Ж. Жамцарано // Сиб. вопросы. 1905. - № 2. - С. 167-184.

188. Жамцарано, Ц. Ж. О правосознании бурят / Ц. Ж. Жамцарано // Сиб. вопросы. 1905. - № 2. - С. 167-184.

189. Жамцарано, Ц. Ж. Путевые дневники 1903 1907 гг. / Ц. Ж. Жамцарано. - Улан-Удэ : Изд-во БНЦ СО РАН, 2001. - 380 с.

190. Женетт, Ж. Фигуры : работы по поэтике. В 2 т. Т. 1. / Ж. Женетт. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1998. - 472 с.

191. Жирмунский, В. М. О некоторых проблемах теории тюркского народного стиха / В. М. Жирмунский // Вопр. языкознания. 1968. -№1. - С. 23-42.

192. Жирмунский, В. М. Тюркский героический эпос : Избранные труды / В. М. Жирмунский. J1.: Наука, Ленинград, отд-ние, 1974. -727 с.

193. Жирмунский, В. М. Сравнительное литературоведение / В. М. Жирмунский. Л. : Наука, 1979. - 492 с.

194. Жолковский, А.К. Блуждающие сны и другие работы / А. К. Жолковский. М.: Наука, 1994. - 428 с.

195. Жуковская, Н. JI. Бурятская мифология и ее монгольские параллели / Н. JI. Жуковская // Символика культов и ритуалов народов зарубежной Азии : сб. ст. М. : Глав. ред. вост. лит-ры изд-ва «Наука», 1980. - С. 92-116.

196. Жуковская, Н. JI. Категории и символы традиционной культуры монголов / Н. JI. Жуковская. М. : Изд-во вост. лит-ры «Наука», 1988.- 198 с.

197. Зомонов, М. Д. Словарь бурятского шаманизма / М. Д. Зомонов, И. А. Манжигеев. Улан-Удэ : «Буряад унэн», 1998. - 147 с.

198. Зомонов, М. Д. Знаки бурятского шаманизма / М. Д. Зомонов. -Улан-Удэ : Изд.-полигр. комплекс ВСГАКИ, 1997. 74 с.

199. Иванов, В. В. Инвариант и трансформация в мифологических и фольклорных текстах / В. В. Иванов, В. Н. Топоров // Типологические исследования по фольклору : сб. ст. памяти В. Я. Проппа. М.: Наука, 1975. - 320 с.

200. Иванов, В. В. Заветы символизма / Вяч. В. Иванов // Аполлон.- 1910. -№ 8. С. 9.

201. Кассирер, Э. Философия символических форм. В 3 т. : пер. снем. / Э. Кассирер . М.; СПб.: Университет, книга, 2002. - 272 с.

202. Квятковский, А. П. Поэтический словарь / А. П. Квятковский.- М.: Сов. энциклопедия, 1966. 376 с.

203. Коновалов, П. Б. Культ Мунхэ Тэнгэри у средневековых монголов и его истоки / П. Б. Коновалов // Чингисхан и судьбы народов Евразии. Улан-Удэ : Изд-во Бурят гос. ун-та, 2003. - С. 423-433.

204. Круглов, Ю. Г. Русские обрядовые песни / Ю. Г. Круглов. М. : Высш. шк., 1982. - 272 с.

205. Ксенофонтов, Г. В. Избр. тр.: Шаманизм / Г. В. Ксенофонтов.

206. Якутск : Творческо-производственная фирма «Север-Юг», 1992. 318 с.

207. Кудияров, А. В. Художественно-стилевые закономерности эпоса монголоязычных народов / А. В. Кудияров // Фольклор : образ и поэтическое слово в контексте. М.: Наука, 1984. - С. 10-56.

208. Купер, Дж. Энциклопедия символов / Дж. Купер. М. : Изд-во Ассоциации Духовного единения «Золотой век», 1995. - Кн. IV. -401 с.

209. Лангер, С. Философия в новом ключе / С. Лингер. М. : Изд-во «Республика», 2000. - 286 с.

210. Лауфер, Б. Очерки монгольской литературы / Б. Лауфер ; ред., предисл. Б. Я. Владимирцова ; пер. с нем. В. А. Казакевич. Л.: Вост. ин-т, 1927.-95 с.

211. Леви-Стросс, К. Структурная антропология / К. Леви-Стросс. -М.: Наука, 1985.-535 с. ^ ^

212. Леви-Стросс, К. Структура мифов / К. Леви Стросс // Вопр. философии.- 1970.-№7.-С. 153.

213. Леви-Стросс, К. Структура и форма : (размышления над одной работой Владимира Проппа) / К. Леви-Стросс // Зарубежные исследования по семиотике фольклора. М.: Наука, 1985. - С. 9-34.

214. Лихачев, Д. С. Поэтика древнерусской литературы. Изд. 2, доп. / Д. С. Лихачев. Л.: Художественная лит-ра, 1971. - 372 с.

215. Лорд, А. Б. Сказитель / А. Б. Лорд ; пер. с англ. и коммент Ю. А. Клейнера и Г. А. Левинтона ; послесл. Б. Н. Путилова. М. : Издательская фирма «Восточ. лит.» РАН, 1994. - 368 с.

216. Лосев, А. Ф. Логика символа / А. Ф. Лосев // Контекст : литературно-теоретич. исследования. М.: Наука, 1973. - 343 с.

217. Лосев, А. Ф. Проблема символа и реалистическое искусство / А. Ф. Лосев. М.: Искусство, 1976. - 367с.

218. Лосев, А. Ф. Очерки античного символизма и мифологии / А. Ф. Лосев. М.: Мысль, 1993. - 959 с.

219. Лотман, Ю. М. Происхождение сюжета в типологическом освещении / Ю. М. Лотман // Избранные статьи. В 3 т. Т. 1. Статьи по семиотике и типологии культуры. Таллинн : Александра, 1992. - С. 224-242.

220. Лотман, Ю. М. Несколько мыслей о типологии культур / Ю. М. Лотман // Язык культуры и проблемы переводимости. М. : Наука, 1987.-С. 3-12.

221. Лотман, Ю. М. Пушкин / Ю. М. Лотман. СПб. : «Искусство-СПб.», 1995.-847 с.

222. Лотман, Ю. М. Внутри мыслящих миров : Человек текст -семиосфера - история / Ю. М. Лотман. - М. : «Языки русской культуры», 1999.-464 с.

223. Лотман, Ю. М. Семиосфера / Ю. М. Лотман. С-Пб. : «Искусство-СПб», 2000. - 704 с.

224. Мальцев, Г. И. Традиционные формулы русской народной необрядовой лирики / Г. И. Мальцев. Л.: Наука, 1989. - 168 с.

225. Манжигеев, И. А. Бурятские шаманистические и дошаманистические термины / И. А. Манжигеев. М. : Наука, 1978. -125 с.

226. Мелетинский, Е. М. Введение в историческую поэтику эпоса и романа / Е. М. Мелетинский. М.: Наука, 1986. - 319 с.

227. Мелетинский, Е. М. Поэтика мифа / Е. М. Мелетинский. М. : Издательская фирма «Восточ. лит.», 2000. - 407 с.

228. Меликов, В. В. Введение в текстологию традиционных культур / В. В. Меликов. М.: Рос. гос. гуманит ун-т, 1999. - 304 с.

229. Мельхеев, М. Н. Топонимика Бурятии / М. Н. Мельхеев.

230. Улан-Удэ : Бурят, кн. изд-во, 1969. 185 с.

231. Миндибекова, В. В. Жанровая специфика хакасских мифов : дис. . канд. филолог, наук : 10%01.09 : защищена 01.07.04 / Миндбекова Валентина Виссарионовна. Улан-Удэ, 2004. - 179 с.

232. Михайлов, В. А. Религиозная мифология / В. А. Михайлов. -Улан-Удэ : Соел, 1996. 109 с.

233. Михайлов, Г. И. К вопросу о шаманизме и шаманской поэзии / Г. И. Михайлов // Теоретические проблемы восточных литератур. -М.: Наука, 1969а. С. 282-289.

234. Михайлов, Г. И. Литературное наследство монголов / Г. И. Михайлов. -М.: Наука, 19696. 174 с.

235. Михайлов, Г. И. Мифы в исторических сочинениях XIII-XIX вв.монгольских народов / Г. И. Михайлов // Фольклор и историческая этнография. М.: Наука, 1983. - С. 88-106.

236. Михайлов, Т. М. Из истории бурятского шаманизма / Т. М. Михайлов. Новосибирск : Наука, 1980. — 319 с.

237. Михайлов, Т. М. Бурятский шаманизм: история, структура и социальные функции / Т. М. Михайлов. Новосибирск : Наука, 1987.-288 с.

238. Михайлов, Т. М. Найгурские песнопения о хоринских двух заянах / Т. М. Михайлов // Традиционный фольклор бурят. Улан-Удэ: БФ СО АН СССР, 1980.-С. 141-153.

239. Михайлов, Т. М. О сайтинских божествах в шаманской религии бурят / Т. М. Михайлов // Этнические и историко-культурные связи монгольских народов. Улан-Удэ : БФ СО АН СССР, 1983. - С. 114127.

240. Михайлов, Т. М. О шаманской религии и поэзии бурят / Т. М. Михайлов // Хухэ мунхэ тэнгэри : сб. шаманских призываний. -Улан-Удэ : АО «Республиканская тип.», 1996. С. 8-29.

241. Мухоплева, С. Д. Якутские народные обрядовые песни : (система жанров) / С. Д. Мухоплева. Новосибирск : Наука, 1993.112с.

242. Намсараев, X. Суглуулагдамал зохёолнууд. Т. 2. / X. Намсараев. Улан-Удэ : Бурят-монголой номой хэблэл, 1958. - 446 с.

243. Неклюдов, С. Ю. Особенности изобразительной системы в долитературном повествовательном искусстве / С. Ю. Неклюдов // Ранние формы искусства. М.: Искусство, 1972. - С 195-200.

244. Неклюдов, С. Ю. Героический эпос монгольких народов: устные и литературные традиции / С. Ю. Неклюдов. М. : Гл. ред. вост. лит-ры, 1984. - 309 с.

245. Неклюдов, С. Ю. Монгольских народов мифология / С. Ю. Неклюдов // Мифы народов мира. М. : Сов. энциклопедия, 1988. -С. 170-174.

246. Неклюдов, С. Ю. Монгольская мифология : религиозные и повествовательные традиции / С. Ю. Неклюдов // Мифология и литературы Востока. М.: Наследие, 1995. - С.67-77.

247. Нимбуев, Н. Ш. Стреноженные молнии / Н. Ш. Нимбуев. М. : Галерея «Ханхалаев», 2003. - 301 с.

248. Новик, Е. С. Обряд и фольклор в сибирском шаманизме : (опыт сопоставления структур) / Е. С. Новик. М. : Гл. ред. восточных литератур, 1984. - 304 с. - (Исследования по фольклору и мифологии Востока).

249. Новик, Е. С. Обряд и фольклор в сибирском шаманизме : Опыт сопоставления структур / Е. С. Новик. 2-е изд., испр. и доп. -М. : Издат. фирма «Вост. лит.» РАН 5< 2004. - 304 с. - (Исследования по фольклору и мифологии Востока).

250. Окладников, А. П. История и культура Бурятии / А. П. Окладников. Улан-Удэ : Бурят, кн. изд-во, 1976. - 460 с.

251. Очиров, Д-Д. Э. Тээгэ, тээгэ. / Д.-Д. Э. Очиров. Улаан-Удэ : Наран, 1995. - 68 х.

252. Очирова, Т. Н. Жанрово-стилевые искания в современнойбурятской поэзии и фольклор / Т. Н. Очирова // Взаимодействие литератур народов Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск : Наука, 1983.-С. 244-253.

253. Очирова, Т. Н. Глубинных сил набраться / Т. Н. Очирова // Сверстники. 1979. - М.: Сов. писатель, 1979. - С. 189-206.

254. Очирова, Т. Н. Постоянство, или цена устойчивости и бунта / Т. Н. Очирова // Земли моей молодые голоса : сб. ст. Улан-Удэ : Бурят, кн. изд-во, 1981. - С. 44-64.

255. Павлов, Е. В. Вариативность уранического пантеона западных бурят и этническая история Предбайкалья / Е. В. Павлов // Этническая культура : история и современность. М. ; Улан-Удэ : Изд.-полигр. комплекс ВСГАКИ, 2002. - Вып. 7. - С. 32-62.

256. Павлов, Е. В. Истоки и семантика культа «Монгол-бурханов» у предбайкальских бурят / Е. В. Павлов // Этнические процессы и традиционная культура. М. ; Улан-Удэ : Изд.-полигр. комплекс ВСГАКИ, 2005. - Вып. 9. - С. 67-84.

257. Павлов, Е. В. Буха-нойон баабай и Хан-Шаргай нойон : к проблеме ареалыюй типологии / Е. В. Павлов // Этнические процессы и традиционная культура. М. ; Улан-Удэ : Изд.-полигр. комплекс ВСГАКИ, 2005. Вып. 9. - С. 92-107.

258. Петри, Б. Э. Школа шаманов у северных бурят / Б. Э. Петри. Труды профессоров и преподавателей Иркутск : Изд-во ИГУ, 1923.-Вып. 5.-С. 404-423.

259. Петри, Б. Э. Степени посвящения монголо-бурятских шаманов / Б. Э. Петри. Иркутск : Б. и., 1926. - 16 с.

260. Петри, Б. Э. Старая вера бурятского народа : науч.-попул. очерк. Иркутск : Власть труда, 1928. - 78 с.

261. Подгорбунский, И. А. Из мифологии бурят и монголов шаманистов : Тэнгрии // Сиб. сб.: приложение к «Вост. обозрению». Иркутск : Тип. К. И. Витковской, 1894. - Вып V-VI. - С. 1-34.

262. Подгорбунский, И. А. Шаманистические верования монголови бурят / И. А. Подгорбунский. Прибавления к «Иркут. епархиальным ведомостям». Иркутск, 1895, № 1-8. - 80 с.

263. Позднеев, А. М. Образцы народной литературы монгольских племен : народные песни монголов. .СПб. : Тип. Император. Акад. наук, 1880.-346 с.

264. Померанцева, Э. В. Мифологические персонажи в русском фольклоре/Э. В. Померанцев. М.: Наука, 1975. - 191 с.

265. Поппе, Н. Н. Описание монгольских «шаманских» рукописей / Н. Н. Поппе // Записки Ин-та востоковедения Академии наук. Т. 1. -М.; Л., 1932. -С. 151-200.

266. Поппе, Н.Н. Произведения народной словесности халха-монголов / Н.Н. Поппе. // Образцы народной словесной монголов. Т.З. Л.: Издание Академии наук. 1932. - 167 с.9

267. Поппе, Н. Н. К вопросу о происхождении скотоводства у монголов / Н. Н. Поппе // Тр. / Монг. комиссия № 22. Домашние животные Монголии. М.; Л., 1936. - С. 409-432.

268. Поппе, Н. Н. Халха-монгольский героический эпос / Н. Н. Поппе. М.; Л.: Изд-во АН СССР 1937. - 125 с.

269. Потанин, Г. Н. Громовник по поверьям и сказаниям племен Южной Сибири и Северной Монголии / Г. Н. Потанин // Журнал министерства народного просвещения. И.СС 19. СПб., 1882. - №2. -С. 288-331.г

270. Пропп, В. Я. Исторические корни волшебной сказки / В. Я. Пропп. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та., 1996. - 362 с.

271. Пропп, В. Я. Принципы классификации фольклорных жанров / В. Я. Пропп // Сов. Этнография. 1964. - №4. (Цитата по переизд. с дополнениями 1969.).

272. Путилов, Б. Н. Миф обряд - песня Новой Гвинеи / Б. Н. Путилов. - М.: Наука, 1980. - 384 с.

273. Путилов, Б. Н. Фольклор и народная культура : in memoriam /

274. Б. Н. Путилов ; РАН, Музей антропологии и этнографии им. Петра

275. Великого. СПб.: Петербургское Востоковедение, 2003. - 464 с.

276. Рабинович, Е. Г. Лира Гермеса / Е. Г. Рабинович // Фольклор и этнография : обряды и обрядовый фольклор. Л. : Наука, 1974. - С. 69-75.

277. Раднаева, Г. Ж. НабшаЬанай Ьаршаганаан / Г. Ж. Раднаева. -Улаан-Удэ : Буряадай номой хэблэл, 1979. 52 н.

278. Раднаева, Г. Ж. Ээрсэг : Шулэгууд / Г. Ж. Раднаева. Улаан-Удэ : Буряадай номой хэблэл, 1983. - 80 н.

279. Раднаева, Г. Ж. Огонь в очаге : поэмы / Г. Ж. Раднаева ; пер. с бурят. В. Евпатова. М.: Современник, 1986. - 142 с.

280. Раднаева, Г. Ж. Хун шубуун : Уянгата поэмэнууд / Г. Ж. Раднаева. -Улаан-Удэ : Буряадай номой хэблэл, 1987. 128 н.

281. Раднаева, Г. Ж. Пробуждение : поэмы : пер. с бурят. / Г. Ж. Раднаева. М.: Сов. писатель, 1990. - 192 с.

282. Раднаева, Г. Ж. Хэтэ, сахюур. Уянгата шулэгууд. Гурбадахи дэбтэр / Г. Ж. Раднаева. Улаан-Удэ : АМП, 1992. - 124 с.

283. Раднаева, Г. Ж. Турэлгын зоболон. Уянгата поэмэнууд / Г. Ж. Раднаева. Улан-Удэ : АМП, 1996. - 113 с.

284. Рерих, Ю. Н. Тибет и Центральная Азия : ст., лекции, переводы / Ю. Н. Рерих. -Самара : Издат. дом «Агни», 1999. 368 с.

285. Ринчен, Б. Культ исторических персонажей в монгольском шаманстве / Б. Ринчен // Сибирь, Центральная и Восточная Азия в средние века. Т. 3. История и культура востока Азии. -Новосибирск, 1975. С.188-195.

286. Рифтин, Б. Л. Преобразование' заимствованных сюжетов и образов / Б. Л. Рифтин // Фольклор : образ и поэтическое слово в контексте. М.: Наука, 1984. - С. 149-170.

287. Рифтин, Б. Л. Из наблюдений над мастерством восточномонгольских сказителей : (Магтал коню и всаднику) / Б. Л. Рифтин // Фольклор : Поэтика и традиция. М. : Наука, 1982. - С.70.92.w

288. Сагалаев, A. M. Птица, дающая жизнь : (из тюркско-угорских мифологических параллелей) / А. М. Сагалаев // Мировоззрение финно-угорских народов. М., 1990. - С. 21-34.

289. Садокова, А. Р. Религиозно-мифологические образы в японской обрядовой поэзии / А. Р. Садокова // Мифология и литературы Востока. -М.: Наука, 1995. С. 100-125.

290. Санжеев, Г. Д. Аламжи Мэргэн : бурятский эпос / Г. Д. Санжеев М.; Л., 1936. - 268 с.

291. Санжеев, Г. Д. Тайлган бурятских кузнецов / Г. Д. Санжеев // Быт бурят в настоящем и прошлом. Улан-Удэ : Бурят, филиал СО АН СССР, 1980. - С. 100-120.

292. Седакова, О. А. Поэтика обряда : погребальная обрядность восточных и южных славян / О. А. Седакова. М. : «Индрик», 2004. -320 с. "

293. Семантика образа в литературах Востока : сб. ст. М.: «Вост. лит.» РАН, 1998.-286 с.

294. Семантика древних образов : первобытное искусство. -Новосибирск : Наука, Сиб. отд-ние, 1990. 160 с.

295. Скрынникова, Т. Д. Изучение традиционной культуры бурят : (новый подход) / Т. Д. Скрынникова // Монголоведные исследования. г Улан-Удэ, 1997. Вып. 2. - С. 3-19.

296. Скрынникова, Т. Д. Харизма и власть в представлении средневековых монголов / Т. Д. Скрынникова. М. : Изд. фирма «Вост. лит.» РАН, 1997. - 216 с.

297. Скрынникова, Т. Д. Божества и исполнители обрядов у монголоязычных народов / Т. Д. Скрынникова // Сибирь : этносы и культуры. Улан-Удэ : Изд.-полигр. комплекс ВСГАКИ, 1998. -Вып. З.-С. 106-161.

298. Скрынникова, Т. Д. Числовая символика земли у народов Южной Сибири, Центральной и Восточной Азии / Т. Д.

299. Скрынникова // Проблемы истории и культуры кочевых цивилизаций Центральной Азии. Т. 2. Улан-Удэ : Изд-во БНЦ СО РАН, 2000. - С. 287-292.

300. Скрынникова, Т. Д. Белый шаман в центральноазиатской традиции / Т. Д. Скрынникова // Сибйрь : этносы и культуры. М. : Улан-Удэ : Изд.-полигр. комплекс ВСГАКИ, 2002. - Вып. 7. - С. 92107.

301. Скрынникова, Т. Д. Солнце и Земля в пантеоне народов Центральной и Восточной Азии / Т. Д. Скрынникова // ALTAICA VI: сб. ст. и материалов. М.: ИВ РАН, 2002. - С. 114-141.

302. Современное зарубежное литературоведение : страны Западной Европы и США : концепции, школы, термины : энциклопедический справочник. М. : Интрада-ИНИОН, 1999. -315 с.

303. Стеблева, И. В. Древняя поэзия / И. В. Стеблева // Поэзия древних тюрков в VI-XII вв. М., 1993. - С. 5-20.

304. Стеблева, И. В. Поэтика древнетюркской литературы и ее трансформация в раннеклассический период / И. В. Стеблева. М. : Наука, 1976.-214 с.

305. Стеблин-Каменский, М. И. Миф / М. И. Стеблин-Каменский. -JI.: Изд-во Наука, Ленингр. отд-ние, 1976. 104 с.

306. Тапхаев, Л. Д. Угай бэшэг / Л. Д. Тапхаев. Улаан-Удэ : Буряяадай номой хэблэл, 1988. - 141 н.

307. Тапхаев, Л. Д. Праздник жизни / Л. Д. Тапхаев. Улаан-Удэ : Буряад унэн, 2000. - 113 с.

308. Теоретическая поэтика : понятия и определения / авт.-сост. Н.Д. Тамарченко. М.: РГГУ, 2001. - 467 с.

309. Толстой, Н. И. Ареальные аспекты славянской духовной культуры / Н. И. Толстой, С. М. Толстая // Ареальные исследования в языкознании и этнографии. Л.: Наука, 1978. - 120 с.

310. Топоров, В. Н. О ритуале : введение в проблематику / В. Н.354

311. Топоров // Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятниках. М., 1986. - С. 7-60.

312. Топоров, В. Н. Древо мировое / В. Н. Топоров // Мифы народов мира : Энциклопедия. Т. 1. М. : Сов. энциклопедия, 1987. -С. 398-406.

313. Топоров, В. Н. К происхождению некоторых поэтических символов : палеолитическая эпоха / В. Н. Топоров // Ранние формы искусства. М.: Искусство, 1972. - С. 77-104.

314. Топоров, В. Н. Первобытные представления о мире : (общий взгляд) / В. Н. Топоров // Очерки истории естественнонаучных взглядов в древности. М.: Б. и., 1982. - С. 8-40.

315. Топоров, В. Н. Пространство и текст / В. Н. Топоров // Текст : семантика и структура. М.: Б. и., 1983. - С. 227-284.

316. Топоров, В. Н. О ритуале : введение в проблематику / В. Н. Топоров // Архаический ритуал в фольклорных ираннелитературных памятниках. М.: Б. и., 1988. - С. 5-60.

317. Топоров, В. Н. О древнеиндийской заговорной традиции / В. Н. Топоров // Малые формы фольклора. М. : «Вост. лит.» РАН, 1995.-С. 8-104.

318. Топоров, В. Н. Об «экстропическом» пространстве поэзии : (поэт и текст) / В. Н. Топоров // Русская словесность : от теории словесности к структуре текста. М.: Academia, 1997. - С. 213-226.

319. Торчинов, Е. А. Даосизм : опыт историко-религиозного описания / Е. А. Торчинов. СПб.: Изд-во «Лань», 1998. - 448 с.

320. Туденов, Г. О. Бурятское стихосложение : ритмическая организация бурятских стихов / Г. О. Туденов. Улан-Удэ : Бурят, кн. изд-во, 1958. - 167 с. '

321. Тудоровская, Е. А. О внепесенных связях народной обрядовой песни / Е. А. Тудоровская // Фольклор и этнография : обряды и обрядовый фольклор. Л.: Наука, 1974. - С. 82-90.

322. Тудэв, Л. Национальное и интернациональное в монгольскойлитературе / JT. Тудэв. М.: Наука, 1982. - 252 с.

323. Тушемилов, П. М. Шаманские материалы / П. М. Тушемилов. -Улан-Удэ : Наран, 1995.-41 с.

324. Тэрнер, В. Символ и ритуал / В. Тэрнер. М.: Наука, 1983. - 278 с.

325. Тюпа, В. И. Аналитика художественного : (введение в литературоведческий анализ) / В. И. Тюпа. М. : Лабиринт, РГГУ, 2001.-192 с.

326. Уланов, А. И. Бурятский фольклор и литература / А. И. Уланов.- Улан-Удэ: Бурят кн. изд-во, 1959. 158 с.

327. Уланов, Э. А. Эпос в развитии бурятской словесности : аспекты поэтико-стадиальной эволюции художественного мышления / Э. А. Уланов. Улан-Удэ : «Бэлиг», 2003. - 210 с.

328. Улзытуев, Д. Сагай сууряан : Шулэгууд / Д- Улзытуев. -Улаан-Удэ : Буряадай номой хэблэл, 1970. 108 н.

329. Улзытуев, Д. Полонго : Шулэгууд / Д. Улзытуев. Улаан-Удэ : Буряадай номой хэблэл, 1966. - 68 н.

330. Улзытуев, Д. Страна ая-ганги : (ая гангын орон) : избр. стихи на бурят, яз. / Д. Улзытуев. Улан-Удэ : Бурят, кн. изд-во, 1974. -296 с.

331. Улзытуев, Д. Круговорот (Эрьесэ): стихи на бурят, яз. / Д. Улзытуев. Улан-Удэ : Бурят, кн. изд-во, 1968. - 118 с.

332. Улзытуев, Д. Бурэн-Хаанай хормойдо / Д. Улзытуев. Улаан-Удэ : Буряадай номой хэблэл, 1971. - 64 х.

333. Ураи-Кехалми, К. Некоторые фольклорные данные о роли лука и стрелы в свадебных обрядах / К. Уран-Кехалми // Исследования по восточной филологии. М., 1974. - С. 256-261.

334. Урбанаева, И. С. Бурятский миф о первом шамане как часть центральноазиатского учения о тэнгэри / И. С. Урбонаева // Тезисы и докл. Междунар. науч.-теоретич. конф. «Банзаровские чтения-2».- Улан-Удэ : Изд-во БНЦ СО РАН, 1997. С. 133-142.

335. Урбанаева, И. С. Шаманская философия бурят-монголов : Центральноазиатское тэнгрианство в свете духовных учений : В 2 ч. Ч. 1. / И. С. Урбанаева. Улан-Удэ : Изд-во БНЦ СО РАН, 2000. - 265 с.

336. Успенский, Б. А. Поэтика композиции / Б. А. Успенский. -СПб.: Азбука, 2000. 352 с.

337. Фрезер, Дж. Золотая ветвь : исследование магии и религии / Дж. Фрезер. М.: Изд-во полит, лит-ры, 1980. - 703 с.

338. Фрейденберг, О. М. Поэтика сюжета и жанра / О. М. Фрейденберг. JI.: Худож. лит., 1936. - 454 с.

339. Фрейденберг, О. М. Миф и литература древности / О. М. Фрейденберг. М.: Наука, 1978. - 607с.

340. Хамгашалов, А. М. Опыт исследования Бурят-Монгольского стихосложения / А. М. Хамгашалов. Улан-Удэ : Бурмонгиз, 1949. -87 с.

341. Ханзен-Лёве, А. Русский символизм / А. Ханзен-Леве. СПб. : Акдемический проект, 1999. - 512 с.

342. Хангалов, М. Н. Собр. соч. : В 3 т. Т. 1. / М. Н. Хангалов. -Улан-Удэ : Изд-во ОАО «Республиканская тип.», 2004. 508 с.

343. Хангалов, М. Н. Соб. соч. : В 3 т. Т. 2. / М. Н. Хангалов. -Улан-Удэ : Изд-во ОАО «Республиканская тип.», 2004. 312 с.1. KJ с

344. Хёйзинга, И. Heme ludens : ст. по истории культуры / И. Хейзинга ; пер., сост. и вступ ст. Д. В. Сильвестрова ; коммент. Д. Э. Харитоновича / Й. Хейзинга. М.: Прогресс, 1997.-416 с.

345. Хорлоо, П. Народная песенная поэзия монголов : (проблема жанрового состава) / П. Хорлоо. Новосибирск : Наука, Сиб. отд-е, 1989.- 150 с.

346. Хроленко, А. Т. Семантическая структура фольклорного слова / А. Т. Хроленко // Русский фольклор. XIX : вопросы теории фольклора.-Л., 1979.-С. 149-155.

347. Хундаева, Е. О. Бурятский эпос о Гэсэре : символы и традиции

348. Е. О. Хундаева. Улан-Удэ : Изд-во БНЦ СО РАН, 1999. - 95 с.

349. Хурэл-Батор, JI. Дидактическая поэзия / JI. Хурэл-Батор // Монгольская литература : очерки по истории XIII I пол. XX вв. -М., 1997.-С. 162-176.

350. Хюбнер, К. Истина мифа : пер. с нем. / К. Хюбнер. М. : Республика, 1996.-448 с.

351. Цивьян, Т. В. Оппозиция мифологическое / реальное в поздних мифопоэтических текстах / Т. В. Цивьян // Малые формы фольклора. М.: «Вост. лит.» РАН, 1995. - С. 130-143.

352. Цыдендамбаев, Ц. Б. Бурятские исторические хроники и родословные как источники по истории бурят / Ц. Б. Цыдендамбаев. Улан-Удэ : Изд-во ОАО «Республиканская тип.», 2001.-256 с.

353. Чагдуров, С. Ш. Эпические формулы хэб и символы культа предков зураг / С. Ш. Чагдуров // Историко-культурные связи народов Центральной Азии. Улан-Удэ : БФ СО АН СССР, 1983. -С. 56-68.

354. Чагдуров, С. Ш. Поэтика Гэсэриады / С. Ш. Чагдуров. -Иркутск : Изд-во Иркут. ун-та, 1993. 368 с.

355. Шаракшинова, Н. О. Бурятский фольклор / Н. О. Шаракшинова. Иркутск : Иркут. кн. изд-во, 1975. - 220 с.

356. Шаракшинова, Н. О. Героико-эпическая поэзия бурят / Н. О. Шаракшинова. Иркутск : Изд-во Иркут. ун-та, 1987. - 304 с.

357. Штернберг, JI. Я. Культ орла у сибирских народов : (этюд по сравнительному фольклору) / JI. Я. Штеренберг // Кунсткамера : избр. ст. СПб.: «Европейский дом», 1995. - С. 357-384.

358. Штернберг, JI. Я. Первобытная религия в свете этнографии / JI. Я. Штеренберг ; под ред. и с прелисл. Я.П. Алькора. JI.: Изд-во Ин-та народов Севера ЦИК СССР им. П.Г. Смидовича, 1936. - 533 с.

359. Элиаде, М. Азиатская алхимия : сб. эссе : пер. с рум., фр., англ. /

360. М. Элиаде. М.: Янус-К, 1998. - 604 с.

361. Элиаде, М. Аспекты мифа : пер. с фр. / М. Элиаде. М. : Академич. проект, 2000. - 222 с.

362. Элиаде, М. Шаманизм : архаические техники экстаза : пер. с англ. / М. Элиаде. Киев : «София», 2000. - 480 с.

363. Элиаде, М. Мифы о вечном возвращении / М. Элиаде. М. : Изд-во «Алетейя», 2000. - 249 с.

364. Юнг, К. Г. Душа.и миф : шесть архетипов : пер. с англ. / К. Г. Юнг. Киев : Гос. библ. «Украина» для юношества, 1996. - 384 с.

365. Юнг, К. Г. Психология и мировоззрение / К. Г. Юнг // Аналитическая психология : прошлое и настоящее. М. : Маргис, 1997.-320 с.

366. Якименко, В. Границы и возможности : (миф и притча в современной литературе) // Вопр. лит. 1978. - № 11. - С. 82-104.

367. Яцковская, К. Н. Народные песни монголов / К. Н. Яцковская. -М.: «Наука». Гл. ред. вост. лит-ры, 1988. 250 с.

368. ЛИТЕРАТУРА НА ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКАХ

369. Бум-Очир, Д. Монгол беегийн зан уйл / Д. Бум-Очир. -Улаанбаатар : Менхийн усэг ХХК-д хэвлэл, 2002. 265 с.

370. Дамдинсурэн, Ц. Монголын уран зохиолын тойм / Ц. Дамдинсурэн. Улаанбаатар : Улсын хэвлэлын газар, 1957. - 159 с.

371. Дулам, С. Тооны бэлгэдэл зуй / С Дулам // Монгол бэлгэдэл зуй. I д. Улаанбаатар : Хэвлэлийн «Тоонотпринт» ХХК-д хэвлэл», 1999.-206 с.

372. Дулам, С. внгений бэлгэдэл зуй. Зуг чигийн бэлгэдэл зуй / С

373. Дулам // Монгол бэлгэдэл зуй. II д. Улаанбаатар : Хэвлэлийн «Тоонотпринт» ХХК-д хэвлэл», 2000. - 213 с.

374. Дулам, С. Дурсийн бэлгэдэл зуй : Дохио зангааны бэлгэдэл зуй / С Дулам // Монгол бэлгэдэл. III д. Улаанбаатар : Хэвлэлийн

375. Тоонотпринт» ХХК-д хэвлэл», 2001. 219 с.

376. Катуу, Б. Торгууд захчин ардын тууль, улгэр / Б Катуу. Ховд хот, 1991.Уран зохиолын дээж. - Улаанбаатар : Улсын хэвлэлийн хэрэгэрхлэх хороо, 1966. - 414 с.

377. Chamanizm and folk-culture : Cross cultural Exchanges East and West. -Japan, 1995. № ard.

378. Lorincz, L. Die Mongolische Mythologie / L. Lorincz //Acta Orientalia Academiae Scientiarum Hungaricae, Tomus XXVII (I). — Budapest, 1972. P. 103-126.

379. Heissig, W. Shaman Myth and Clan-Epic / W. Heissig // Shamanism in Eurasia (part 2) ed. by Minaky Hoppal. Paris: Edition Herodot, 1984. - P. 319-323.

380. Sagaster, K. On the symbolism in the Mongolian Geser epic / K. Sagaster // Олон улсын монголч эрдэмтний III их хурал. Улаанбаатар, 1977.-х. 297-302.

381. Sagaster, К. Konig Gesar, zur Symbolik des tibetischen Nationalepos / K. Sagaster // Symbolon. Jahrbuch fur Symbolforschung. Neue Folge, Band 4. In komission Bei E. J. Brill, Koln, 1978. P. 163-171.

382. Sandschejew, G. Weltanschauung und Schamanismus der Alaren-burjaten / G. Sandschejew // Aynthropos. Bd. 23. Wien, 1928. - P. 533560,576-613,933-955,967-986.

383. Stein, R.-A. Recherches sur Ь'ёрорёе et le barde au Tibet / R.-A Stein P., 1959. - P. 646. (Bibliotheque de L'lnstitut des hautes etudes chinoises. Vol. XIII).