Воздействие глобализации на национальное государство: в контексте европейской интеграции тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 23.00.04, кандидат политических наук Симон, Марк Евгеньевич

• Симон, Марк Евгеньевич
• кандидат политических наук
• 2009

Оглавление диссертации кандидат политических наук Симон, Марк Евгеньевич

Введение.

Глава 1. Особенности политики национального государства в условие глобализации.

1.1. Историческое значение европейских национальных государств в контекс формирования их демократических функций.

1.2. Национальный суверенитет и национальная идентичность как основ национального государства.

1.3. Изменение роли национального государства в период становлеш постиндустриального общества.1\

Глава 2. Трансформация суверенитетов европейских государств п( влиянием процессов глобализации, интеграции и регионализации.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Воздействие глобализации на национальное государство: в контексте европейской интеграции»

Период конца 90х годов XX века — середины 2000х годов ознаменовался интенсивным поиском новых концептуальных подходов, соразмерных такому многоликому и вызывающему споры явлению, как глобализация. Определяя понятие «глобализация» следует, в первую очередь, подчеркнуть, что под этим термином автор понимает процессы, в которых национальные государства и их суверенитет вплетаются в паутину транснациональных акторов и подчиняются их властным возможностям, ориентации и идентичности; процессы стадиального становления мира как единого, взаимосвязанного экономического, политического и культурного пространства; процессы, начавшиеся еще на ранних этапах истории, однако только сейчас ставшие всеобщими.

Можно выделить две основные тенденции, наиболее точно характеризующие суть процессов глобализации на сегодняшний день. С одной стороны, новый технологический уклад, формирующийся в западных странах, предполагает его активную экспансию на периферию современного мира. Это обусловлено как неимоверно расширившимися возможностями обмена товарами и информацией, передвижением людей, а также взаимопроникновением социально-культурных парадигм, так и потребностью развитых стран экспортировать технологии и знания, а развивающихся -природные ресурсы и промышленные товары. Наиболее очевидным образом данная тенденция проявляется в развитии всемирных коммуникационных сетей, стремительном росте объемов международной торговли и гигантских потоках капитала, свободно перемещающегося по планете. С другой стороны, государства, развивающиеся на постиндустриальной основе, все более явно образуют замкнутую и самодостаточную систему, в то время как индустриальные и доиндустриальные страны оказываются в положении все более глубокой зависимости от этой системы. Западные общества, достигшие состояния, которое позволяет им максимизировать производственные результаты на основе самовозрастания накопленного интеллектуального капитала, обеспечили превосходство над аграрно-индустриальным миром и сегодня как никогда заинтересованы в сохранении и поддержании собственной стабильности.

О существовании указанной тенденции свидетельствуют все большее ужесточение иммиграционной политики, замыкание торговых и инвестиционных потоков в пределах постиндустриальной системы и ее растущая неустойчивость к хозяйственным кризисам. Кроме того, в качестве негативного аспекта глобализации можно отметить то, что на современном этапе фактор государственности недооценивается не только многими авторитетными учеными — экономистами и политологами, но и некоторыми политическими деятелями. Тем не менее, государства не могут позволить, чтобы жизни их граждан попали в необратимую зависимость от глобальных экономических, социальных и политических процессов, над которыми нет контроля.

Современные тенденции глобализации в изменении роли отдельно взятого государства и системы государств в целом, в конечном счете, ведут к ослаблению внутренних общественно-политических структур суверенных государств, к эрозии их территориальности и суверенитета:

1. Деятельность транснациональных корпораций, безусловно, подрывает эффективность национальных правительств, их способность осуществлять экономические функции в прежних формах. Лидеры наций-государств теряют значительную долю контроля над своей собственной территорией. Промышленные предприятия уже работают, не обращая внимания на границы, и интегрируют самые отдаленные части планеты в единую мировую экономику. Кризис государства сказывается в частности и в том, что ослабляется гражданская лояльность, приверженность традиционным государственным атрибутам.

2. Растет влияние негосударственных организаций. В конце XX века насчитывалось 260 межгосударственных международных организаций и 5472 негосударственных организаций1. ЕС, МВФ, ОПЕК, МЕРКОСУР фактически принимают на себя функции международных субъектов, попирающих самостоятельность суверенных держав.

3. Эффективность деятельности государств и их авторитет подрываются быстро растущей опасностью со стороны международного терроризма. Доступ к самым передовым технологиям облегчает вооружение приверженцев любой экстремистской идеи. Глобализация дает террористам новые чрезвычайные возможности. И( чем мощнее организация, тем сильнее становится угроза, от нее исходящая.

4. Глобализация диверсифицирует уровни управления и субъектов политики, значительная часть функций переносится как «наверх» - к наднациональным органам, так и «вниз» - к региональным и местным властям. Особенно наглядно данные процессы можно наблюдать на территории Европейского Союза. Налицо усиление роли регионов в процессе принятия решений о ЕС, конкуренция с правительствами государств — наций. Единый внутренний рынок в Европе позволил регионам играть более активную роль во внешнеэкономических связях, освободив, их от политических препятствий. Межрегиональное сотрудничество и относительная экономическая независимость регионов привели к идее необходимости внедрения налогового федерализма во многих государствах.

Однако недопустимо утверждать, что государство полностью утрачивает свое значение в системе международных отношений. Уже в 90-е годы стало очевидным, что роль национальных правительств на мировой арене не только не уменьшилась, но, напротив, во многих аспектах возросла. Можно говорить о трех основных вызовах, с которыми сталкивается институциональная структура современного государства. Во-первых, растет разрыв между официальными и реальными властными полномочиями в силу того, что правительства с их наднациональными и региональными органами, используя информационные технологии, становятся узловыми пунктами глобальных

1 данные - Уткин Л.И. Глобализация: процесс и осмысление // М., 2001. - С.8 политических сетей. Во-вторых, обостряются конституционные проблемы, связанные с распределением и использованием властных полномочий — внутри правительств, во взаимодействиях с другими правительствами, между правительством и общественными институтами, между правительством и рыночными институтами. В-третьих, передача административно-государственных функций подведомственным структурам в целях предоставления услуг, регулирования и легитимации деятельности, принятия решений и разрешения конфликтных ситуаций оставляет за правительством роль главного, но отнюдь не единственного арбитра и радетеля государственных интересов.

Актуальность темы данной диссертационной работы определяется тем, что в современном мире понятие «глобализация» получило широчайшее распространение. Оно является одним из наиболее востребованных в научной и общественно-политической литературе. Глобализации уделяют огромное внимание политологи, экономисты, социологи, культурологи, философы.

На современном этапе система международных отношений подверглась широкомасштабным изменениям. Традиционные подходы к изучению международной политики уже не дают целостной картины происходящих событий.

Информационная революция вызвала к жизни новый технологический уклад, бурная экспансия транснациональных корпораций (ТНК) сделала их более значимыми субъектами международных хозяйственных отношений, чем национальные государства, а крах социалистического блока существенно снизил напряженность военно-политического противостояния в мире.

Конец XX века ознаменовался становлением постиндустриальной хозяйственной системы, резким сокращением влияния национальных государств и уходом в прошлое биполярного мирового порядка, что свидетельствует о наступлении некоего сложного переходного периода. Тема глобализации к концу 90-х годов XX века перестала быть исключительно предметом теоретических споров и политических дискуссий.

Существует широко распространенное мнение, что глобализация ведет к утрате национальными государствами политической власти и влияния. Наиболее радикальные адепты глобализации даже называют нации-государства «ностальгическими фикциями» и утверждают, что сама эпоха национальных государств близка к своему концу. Действительно, возможности нации-государства подрываются такими проявлениями транснациональности и глобализма, как формирование международных финансовых рынков, интернационализация бизнеса и капитала, появление глобальных открытых информационных сетей, самоопределение новых наций, резко увеличившаяся мобильность населения, неделимый характер многих угроз безопасности, глобальные проблемы современности и т.д.

Широкое распространение меж-, транс- и наднациональных институтов воспринимается многими политологами как свидетельство неадекватности национального государства, его растущей неспособности справиться с вызовами времени.

Однако, несмотря на бурное развитие международной торговли и мировых финансовых рынков, экономическая деятельность, особенно в крупных государствах вовсе не спешит отрываться от национальной почвы.

В XX веке к традиционным функциям национального государства (обеспечение внутреннего порядка и внешней безопасности) добавились стимулирование экономики, сохранение политической стабильности, создание социальной инфраструктуры, развитие науки и культуры, защита национальных интересов в острой конкурентной борьбе на мировой арене. Универсализация государства не раз принимала патологические формы тоталитарных режимов.

Глобализация сделала работу национальных правительств еще более сложной. Располагая ограниченными средствами, они вынуждены решать комплекс новых проблем: экология, экономические беженцы, глобальные финансовые спекуляции, воздействие могущественных ТНК, международная преступность, терроризм, угроза утраты национальной идентичности. Правительства функционируют в агрессивной конкурентной среде, где цена ошибки действительно непомерно велика. Они вынуждены считаться с теми ограничениями, которые накладывают международные нормы, стандарты, национальное и международное законодательство, организационные структуры. Средние и малые государства вольно или невольно оказываются в сильном гравитационном поле великих держав и должны отстаивать свою самостоятельность. Словом, глобализация предъявляет повышенные требования к качеству политического руководства и жестко наказывает за профессиональную несостоятельность.

Глобализация породила еще одну важную функцию национального государства. В нарождающемся мировом сообществе идет активное распределение ролей, создаются новые основы взаимоотношений между различными акторами международной политики. В ходе этого процесса определяются коридоры возможностей, жизненные перспективы для выходцев из той или иной национальной среды, региона, культурно-исторической общности. Те, за чьей спиной стоит сильное государство, резко увеличивают шансы на успех.

Основной конфликт рубежа тысячелетий состоит в столкновении между дезинтеграцией и снижением эффективности функционирования национальных государств (и всей международной системы государств) и растущей экономической, культурной и политической глобализацией.

Однако глобализация не означает, что национальные государства исчезают или становятся менее важными. Скорее, она требует, чтобы они трансформировали свою роль в свете необратимых технологических реалий. Поэтому критически важно определить, как государства, международные институты и корпорации должны приспосабливаться к спектру вызовов, порожденных глобализацией, включая появление все более быстрых и потенциально взрывоопасных финансовых потоков, зарождающийся транснационализм и усиление неравенства между социальными слоями населения как на внутригосударственном, так и на внегосударственном уровне.

Особый интерес представляет анализ трансформации функций национального государства на примере стран Европейского союза, в условиях широкомасштабной экономической и политической интеграции, поскольку в данном случае мы имеем дело с прецедентом добровольного делегирования суверенитета наднациональным институтам. Опыт современной европейской политики важен для мирового сообщества, поскольку речь идет о выработке государствами-членами ЕС совместных ответов на актуальные вызовы глобализации.

Степень научной разработанности проблемы. Впервые вопросы, связанные с формированием глобальной системы, начали обсуждаться еще в конце XIX столетия среди таких тем, как „геополитика", „империализм", складывание международных финансово-промышленных корпораций, конференции о мире и разоружении, необходимость и возможность формирования наднациональных и международных представительских органов. Несколько позже, в 10-х годах XX в., речь зашла уже об интеграции Европы. Второй раз дискуссии этого рода были связаны с осмыслением завершившейся эпохи колониализма и экспансии современной цивилизации в страны третьего мира. Третья по счету, волна дискуссий поднялась в начале 1990-х годов. Некоторые исследователи связывают начало глобализации (или первую глобализацию), протекавшую тогда в форме процессов интернационализации экономики (прежде всего торговли), политики и культуры, с периодом 1870-1914 годов. Так, В. Федоров пишет: «Нынешнюю глобализацию можно считать второй. Первая представляла собой английский free trade, обеспечивший свободное перемещение товаров, капиталов и людей. Этот процесс, начавшийся в 1885 г., мог бы продолжаться по сей день, если бы не был прерван тремя системными оппозициями — национализмом (Первая мировая война), коммунизмом (Великая Октябрьская революция) и фашизмом

Вторая мировая война). В результате процесс глобализации был остановлен более чем на 70 лет»2.

Термин «глобализация», эпизодически применявшийся с конца 60-х годов XX века, впервые был поставлен в центр концептуальных построений в 1981 году американским социологом Дж. Маклином, призвавшим «понять процесс усиления глобализации социальных отношений и дать ему объяснение»3. В общественных науках первыми глобализацию стали анализировать экономисты, которые обратили внимание на факт формирования фактически единого рынка. С экономической точки, зрения глобализация представляет собой возрастающую интеграцию рынка товаров и услуг, капитала, а также-рабочей силы.

Многие крупные ученые при разработке данной проблематики' придерживались (и некоторые до сих пор придерживаются) той точки зрения, что термины «глобализация» и «вестернизация»4 - синонимы. Если следовать данной концепции, процессы глобализации предполагают не только создание общей системы экономических взаимоотношений, но и распространение американской и западноевропейской моделей построения «демократического общества», а также экспансию «западной» культуры.

Появлению концепций глобализации предшествовал модернистский подход, столь популярный в научной среде в 50-60е годы XX века. Его

2 Федоров В.А. Глобализация: тенденции и перспективы. // Вестник Российского университета дружбы народов. - Серия: Политология., 2001. - № 3. - С. 10-19.

3 Маклин Дж., Окленд Р., Маклин Л. Очевидность сотворения, мира. — М.: Христианская миссия «Триада», 1993.-С. 28.

4 Вестернизация - полная или частичная переориентация сообществ, исходно не принадлежавших к западно-христианской культурной традиции, на социокультурное развитие по образцу развитых стран Запада или заимствование отдельных элементов западной культуры, начинающих играть значимую роль в социокультурных процессах сообщества-реципиента. При этом речь не идет о насильственном внедрении или навязывании западными державами своих культурных норм иным народам в процессе их колонизации (как это имело место при освоении Америки, колонизации Африки, Индии и др.) или политико-эконономического проникновения в страны Востока (Китай и Япония вт. пол. 19 в.), а именно о добровольной вестернизации, проводимой элитами развивающихся государств. Серьезным толчком к масштабной вестернизации стал процесс социокультурной модернизации. Под вестернизацией следует понимать не просто усвоение современных западных технологий, организационных форм производства и военно-технической культуры, но, прежде всего, комплекса социокультурных норм социальной регуляции. представители - Т.Парсонс, К.Кер, Д.Аптер, У.Ростоу, С.Айзенштадт. Возможно, основной проблемой модернистского подхода как интерпретационной системы стала невозможность определить мотивации и тенденции развития отдельных стран. Многие исследователи убедились в некой примитивности теоретического построения, предполагающего всего две цивилизационные ступени — традиционалистскую и модернизационную вместо анализа межцивилизационных различий. Во многом, более очевидным стал тот факт, что перемены могут привести к универсализации технических и экономических сфер, но не к универсализации базовых основ мировоззрения, религии и национальной культуры.

Однако практика 80-х годов XX века не выдвинула безоговорочных аргументов в пользу этого подхода. В частности, принципы индустриального общества успешно воплощались в жизнь в странах, отнюдь не стремившихся копировать модели социального устройства стран запада. Кроме того, при формировании концепции глобализации практически все исследователи сходились во мнении, что глобализация подразумевает распространение процессов модернизации. Период расцвета данных концепций пришелся на первую половину 90-х годов XX века, когда фактически любые экономические и социальные изменения рассматривались под этим углом зрения. Этому способствовали три тенденции:

- росло экономическое могущество США и европейских стран

- всеобщую эйфорию вызвала победа Запада в «холодной войне»

- развитие коммуникаций и информационного обмена создавало впечатление обратного воздействия культур государств периферии на постиндустриальные страны.

Важнейшую роль в этом, конечно, играла первая тенденция. В начале 90-х годов на смену модернистскому подходу пришел «неомодернизм» или «неолиберализм»5. После распада коммунистического блока Запад ощутил

5 Неолиберализм (англ. neohberalism) — направление политической экономии и философии, возникшее в 1930-е годы и достигшее своего расцвета в конце 1980-х— 1990-е годах XX века. Неолиберализм, в отличие от либерализма, не отрицает полностью государственное регулирование экономики, рассматривает свободный новый подъем - политический, экономический и моральный. В качестве наиболее наглядного примера подобного подхода можно привести знаменитую книгу Фрэнсиса Фукуямы «Конец истории и последний человек»6, в которой утверждается, что либеральная экономика и становление «глобального рынка» в конечном итоге ведут к неминуемому затиханию международных конфликтов, то есть конфликтов между государствами, поскольку любая «абстрактная» идеология теряет смысл в современных реалиях, а, следовательно, не остается причин для возникновения вооруженного противостояния в мире.

Однако даже в период 1990-1997 годов, когда теоретики глобализации получали наиболее убедительные подтверждения своей правоты, внимание исследователей привлекли явления, которые заведомо не укладывались в рамки популярных концепций. Совершенно очевидно, что базой стабильного процесса глобализации могла служить только неумолимая потребность отдельных национальных экономик в активном взаимодействии друг с другом; между тем технологический прогресс западных обществ, обеспечивший их доминирование в мировом хозяйстве, в то же время обусловливал их возрастающую самодостаточность.

Несмотря на «неолиберальную риторику» 90-х годов, все более ощутимым становится высокий уровень милитаризма и наличие различных «очагов напряженности» в мире. Несмотря на окончание холодной войны, военные расходы ведущих мировых держав продолжают оставаться высокими. Мы также наблюдаем, что экономическое процветание зачастую ограничено определенными регионами и социальными группами. Кроме того, многие рынок и неограниченную конкуренцию как основное средство обеспечения прогресса и достижения социальной справедливости, возможных прежде всего на основе экономического роста, который измеряется валовым внутренним продуктом. Теоретические основания неолиберализма связаны с монетаризмом, а также трудами Роберта Манделла, А. Флеминга и других. Экономическая политика неолиберализма заключается, прежде всего, в полном отрицании протекционизма, который рассматривается как главная причина неэффективности экономики. Необходимым считается обеспечение полной открытости рынков и ориентация их на экспорт, для развивающихся стран это требование является категорическим. Эта идея обосновывается, во-первых, потребностями наднационального глобального распространения передовых технологий и, во-вторых, принципиальной неспособностью правительств регулировать действия крупных национальных и транснациональных корпораций

6 Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек // М., ACT., 2004 г. - 592 с. специалисты (такие как М.Манн, Дж. Варвик, А.С. Блинов, В.Иноземцев, А.И.Уткин, В.Е. Чиркин) приходят к выводу, что разговоры об утрате национальным государством своих основополагающих функций весьма преждевременны и его «закат» вовсе не носит повсеместного характера.

Поскольку государство как всякое явление изменчиво, динамично, то и процесс его изучения также должен осуществляться непрерывно и стабильно. Отдельные характеристики, атрибуты и свойства государственно-организованного общества рассматриваются современной российской наукой: одни авторы изучают проблемы суверенитета, другие — проблемы территориальности, третьи анализируют ту или иную функцию государства, четвёртые занимаются системно-институциональным исследованием государства и т.д.7

Российские ученые различно оценивают тенденции развития современного государства. Сегодня среди теоретиков государства и права не существует не только единой позиции по данному вопросу, более того, порой высказываются диаметрально противоположные оценки. Так, в частности, В.Я. Любашиц8 считает, что государство сегодня далеко не единственный актор реализации целого ряда функций (и, прежде всего, экономической функции), которые прежде были его безраздельной прерогативой, и отмечает, что весьма существенной стала роль международных правительственных организаций, по существу поддерживая и развивая теорию мирового государства; а М.Н. Марченко9, напротив, утверждает, что теория мирового государства и права

7 См.: Гомеров И.Н. Государство и государственная власть: предпосылки, особенности, структура. М., 2002; Зиновьев А.В. Суверенитет, демократия, государство // Правоведение. 2006. № 6; Коновалов В.Н. Российский суверенитет в условиях глобализации. М., 2003; Любашиц В.Я. Эволюция государства как политического института общества. Ростов-на-Дону. 2004; Мамут Л.С. Государство в ценностном измерении. М., 1998; Мамут Л.С. «Сетевое государство?» // Государство и право. 2005. № 5; Марченко М.Н. Миф о формировании мирового государства и права в условиях глобализации // Вестник Московского университета. Cep.l 1., Право. 2003. № 2; Моисеев А.А. Суверенитет государства в современном мире. M., 2006; Пастухова Н.Б. Государственный суверенитет в эпоху глобализации // Журнал российского права. № 5. 2006; Родионова О.В. Социальная функция современного государства. M., 2007 и др.

8 Любашиц В.Я. Современное государство в глобализирующемся мире: проблемы теории // Правоведение. № 4. 2004.-С. 203-221.

9 Марченко М.Н. Миф о формировании мирового государства и права в условиях глобализации // Вестник Московского университета. Cep.ll., Право. 2003. № 2. - С.17. служит тормозом на пути развития государственно-правовой мысли и социального прогресса.

Следует отметить, что мировая наука никогда не ослабляла интереса к государству и его характеристикам, хотя мнения ученых и их оценки существующих реалий во многом отличаются друг от друга10. Но даже если гипотезы некоторых исследователей и близки по существу, оценки государственно-правовых явлений и тенденций их развития различны. Так, 3. Бауман, отмечая значительную роль глобализационных процессов в динамике современного государства, утверждает, что глобализация экономики провоцирует территориально-политическую фрагментацию крупных государственных образований. Безусловно, не все территориально крупные государства подвергнутся такому делению. Этот процесс осуществляется сравнительно медленно, избирательно и обусловлен многими факторами. Политические амбиции этнических лидеров, национализм в его наихудших проявлениях, нестабильность политической ситуации, нестабильность экономики и целый ряд подобных причин - вот факторы, способствующие территориально-политической фрагментации, по мнению этого автора. Действительно, экстерриториально существующий финансовый капитал, глобальная торговля и глобальная информационная индустрия заинтересованы в том, чтобы современные государственные образования были небольшими территориально. Несколько иной ракурс видения этой проблемы у известного английского ученого Э. Гидденса11. Он признает объективно существующую модификацию современного национального государства, и тоже отмечает процесс территориально-политической фрагментации («региональный сепаратизм»). Но считает, что необходимо восстановление роли национального государства в качестве стабилизирующей силы, в противовес региональному

10 Bautnan Z. Society Under Siege. Cambridge: Polity Press. 2002; Dezalay Y., Garth B. Dealing in Virtue: International Commercial Arbitration and the Construction of a Transnational Legal Order. Chicago and London: University of Chicago Press. 1996; Donnelly J. Realism and International relations. Cambridge, 2000; Gereffi G. Global Production Systems and Third World Development / Stallings B. (ed.). Global Change, Regional Response: The New International Context of Development. London: Cambridge University Press. 1995. Etzioni A. From Empire to Community. N.Y. 2004; Mittelman J. The Globalization Syndrome: Transformation and Resistance. Princeton, N.J.: Princeton University press. 2000 и др.

11 Гидденс Э. Навстречу глобальному веку // Отечественные записки. 2002. № 6. - С. 436-437. сепаратизму, хотя и осознаёт, что национальная идентичность, доведенная до своего крайнего варианта, перестаёт быть конструктивным положительным явлением, перерождаясь в воинствующий национализм. Э. Гидденс утверждает, что сегодня необходим «более космополитичный» вариант государственности, хотя и высказывает определённые опасения относительно сохранения качества основных атрибутов государства у модернизирующегося государственно-организованного общества.

Некоторые отечественные исследователи считают, что перспектива государственности — объединение государств, основанное на существующих государственных принципах и признаках. Национальные государства постепенно превращаются в государства-члены международных институтов, и добровольно поступаясь частью своего суверенитета, имплантируют международные нормы и становятся более мощными. Следовало бы уточнить, остаются ли государства в этом случае государствами, или в результате преобразований образуется совершенно новое явление, с присущим ему иным набором существенных признаков.

Все авторы сходятся в том, что в целом интеграционные процессы оказывают значимое влияние на базовые государственные характеристики. Но как отмечают некоторые исследователи, интеграция предполагает, что национальное государство не приносит в жертву собственную идентичность, укрепляет, а не демонтирует стержневые институты своего политико-правового строя. Оно сохраняет за собой главные функции, которые обеспечивают внутреннюю безопасность и территориальную целостность государства, порядок в нем, а также реализуют права и свободы человека. С такими выводами можно согласиться. Но всё же изменения экономической ситуации в мире, обусловленные процессами глобализации, предопределили некоторые модификации основных характеристик государства, которые уже происходят и теоретическое исследование этих преобразований совершенно необходимо.

Существует множество попыток дать краткое, но емкое определение глобализации. Для многих исследователей приемлемо понимание современного этапа глобализации, предложенное Энтони Гидденсом, который определяет его как «интенсификацию всемирных отношений, связывающих отдаленные друг от друга места таким образом, что локальные события формируются событиями, происходящими за многие мили отсюда, и наоборот». Следовательно, в широком смысле речь идет о растущей взаимосвязи и взаимозависимости всех сегментов мировой экономики и политики. Глобализация сегодня означает новый этап интеграционных процессов в мире и ведет к «втягиванию большей части человечества в единую открытую систему финансово-экономических, общественно-политических и культурных связей на основе новейших средств информатики и телекоммуникаций»12.

Неизменно подчеркивая экономические основы происходящих сегодня в мире глобальных изменений, разные авторы выделяют различные аспекты глобализации, например: организационно-управленческий, экономический, технический, пространственный, культурный, политический.

Глобализация определяет весьма важный и влиятельный класс экономических, политических и иных процессов на различных уровнях, а также задает новые принципы, нормы, правила и процедуры принятия решений, создавая в результате мир с множеством взаимосвязей, взаимодействий и взаимоуязвимостей. При характеристике нынешнего этапа глобализации обязательно нужно учитывать три важных исторических обстоятельства: распад социалистического блока и разрушение биполярной системы международных отношений; переход стран - лидеров мирового развития на постиндустриальную стадию; регионализация мировой экономики.

Историографический обзор. Понятием «глобализация» обозначается широкий спектр событий и тенденций: развитие мировых идеологий, интенсивная борьба за установление мирового порядка; скачкообразный рост числа и влияния международных организаций, ослабление суверенитета

12 Гидденс Э. Ускользающий мир: как глобализация влияет на нашу жизнь. М.: Издательство "Весь мир", 2004, -С.32 национальных государств; появление и развитие транснациональных корпораций, рост международной торговли; интенсивные массовые миграции и формирование мультикультурных сообществ; создание планетарных СМИ и экспансия западной культуры во все регионы мира и т. д.

Пожалуй, самой первой формой дискурса о контрасте между двумя типами общества: старым, замкнутым в пределах национального государства, и новым, распространяющимся на группы стран или даже весь мир, стала концепция мировой капиталистической системы в марксизме. Начало такого рода концептуализации положили в 1915 — 1916 годах К. Каутский и В. Ульянов (Ленин), сформулировав свои теории империализма13. Среди современных социологических версий данной концепции наиболее авторитетной является развиваемая И. Валлерстайном и его последователями с середины 1970-х гг. теория мир-системы или мир-экономики14.

В середине 1960-х - 1970-х годов на стыке политической теории международных отношений и социологической системной теории активно разрабатывалась концепция мировой системы и мирового общества. Наиболее показательны в этом отношении работы В. Мура15, Дж. Неттла и Р. Робертсона16 и Дж. Бартона17. Первоначально новый дискурс общественных изменений строился вокруг понятий «мировое», «международное», интернационализация». Термин «глобальное» включается в этот дискурс лишь в середине 1960-х годов, когда В. Мур ввел в оборот термин «глобальная социология»18, а М. Маклюэн — термин «глобальная деревня»19.

13 Kautsky К. Nationalstaat, imperialistischer Staat und Staatenbund. Nuernberg, 1915 Ленин В.И. Империализм как высшая стадия капитализма // Соч. 4-е изд. Т. 22. М., 1950

14 Wallerstein I. The Modern World System I: Capitalist Agriculture and the Origins of the European world-economy in the Sixteenth Century. New York, 1974 - 110 p.

15 Moore W. Global Sociology: The World as a Singular System // American Journal of Sociology. 1966, N5

16 Nettl J., Robertson R. International Systems and the Modernization of Societies. New York, 1968

17 Burton J. World Society. Cambridge, 1972

18 Moore W. Global Sociology: The World as a Singular System // American Journal of Sociology. 1966, N5

19 McLuhan M. War and Peace in the Global Village. New York, 1968

Собственно дискурс глобализации возникает в середине 1980-х годов, когда это понятие стал разрабатывать и популяризировать Р. Робертсон20. С конца 1980-х гг. большинство поисков в области теории изменений сосредоточено на новом генеральном направлении - разработке теорий глобализации. В 1990 г. выходит программный сборник статей «Глобальная культура»21, в котором опубликованы работы ведущих теоретиков И. Валлерстайна, М. Арчера, Р. Робертсона, М. Фезерстоуна, А. Аппадураи, Б. Тернера и др. С этого времени одна за другой появляются фундаментальные монографии о глобализации, написанные JI. Склэром22, Р. Робертсоном23, О. Ианни24, Уотерсом25, А. Аппадураи26, У. Беком27 и т. д. Суть произошедшего в социологии концептуального поворота отчетливо сформулирована во введении М. Фезерстоуна и С. Лаша к сборнику статей «Глобальные современности» (Global Modernities): дискурс глобализации возник как «преемник дебатов о современности (modernity) и постсовременности (postmodernity) в понимании социокультурных изменений»28.

Тот факт, что развертывание дискурса мировой системы, интернационализации, глобальности, глобализации происходило вслед за

20 Robertson R., Lechner F. Modernization, Globalization and the Problem of Culture in the World-Systems Theory // Theory, Culture & Society. 1985, N3

Robertson R. Globalization Theory and Civilization Analysis // Comparative Civilizations Review. 1987, Vol. 17

21 Global Culture: Nationalism, Globalization and Modernity. Ed. by M. Featherstone. London, 1990

22 Sklair L. Sociology of the Global System. Hemel Hempstead, 1991

23 Robertson R. Globalization: Social Theory and Global Culture. London, 1992

24 Ianni O. A sociedade global. Rio de Janeiro, 1992

25 Waters M. Globaliza?ao. Oeiras, 1999

26 Appadurai A. Modernity at Large: Cultural Dimensions of Globalization. Minneapolis, 1996

27 Beck U. Was ist Globalisierung? Frankfurt a. M„ 1998

28 Featherstone M., Lash S. Globalization, Modernity and the Spatialization of Social Theory: An Introduction // Global Modernities. Ed. by M. Featherstone, S. Lash, R. Robertson. London, 1995 сдвигом начала - середины XX в., указывает на то, что именно этот сдвиг превратил в восприятии исследователей предшествующие сдвигу и последовавшие за ним события в фазы единого исторического процесса перехода от старой социальной организации - локальной к новой — глобальной. Например, Р. Робертсон и М. Уотерс полагают, что глобализация - длительный исторический процесс, и начало глобализации или формирование ее предпосылок относят к рубежу XV и XVI веков., а Г. Терборн обнаруживает в истории, по крайней мере, шесть «волн» глобализации, самой ранней из которых он считает экспансию мировых религий в III — VII веков н. э. Перемещение фокуса внимания исследователей на рост международной торговли и ТНК, международных организаций, планетарных коммуникационных сетей и мультикультурализма конституировало новый предмет. Интенсивность тенденций после контингентного сдвига вызвала внимание к ним и побудила исследователей тщательно реконструировать (а на самом деле сконструировать по аналогии) их в прошлом, обнаружить фазы и предпосылки глобализации, соединяя в логическую последовательность разнородные события и тенденции прошлого, разделенные десятилетиями и даже столетиями и зачастую малозначимые для жизни современников.

В силу своей интенсивности и развертывания как на макросоциальном, так и на микросоциальном уровнях, глобализация явно контрастирует с предшествующими процессами. Поэтому создаваемые теоретиками глобализации модели непригодны для анализа тенденций отдаленного прошлого. Определение этих тенденций как глобализационных антиисторично, поскольку приписывает им то, чего в них явно не было — интенсивность и всеохватность, а заодно делает бессодержательным само понятие глобализации.

Для такого вывода существует простое основание - логическое правило, гласящее: «чем больше объем понятия, тем ничтожней его содержание». Если следовать Робертсону, Уотерсу и тем более Терборну и считать глобализацией любые международные, межкультурные контакты и географические открытия европейцев, начиная с XV, а тем более с XVIII века, то тогда понятием глобализация» определяется все что угодно и одновременно ничего конкретного. Отождествление разномасштабных и разнокачественных явлений превращает «глобализацию» из конкретного научного понятия, раскрывающего специфичность современных процессов, в абстрактное указание на тривиальный факт перемещения людей и результатов их деятельности по планете.

Помимо ранних стадий или «волн» глобализации, многие политологи и социологи в отдаленном прошлом обнаруживают и основоположников теорий глобализации. Например, О. Ианни и М. Уотерс начало дискурса глобализации связывают с работами О. Конта, К. Маркса и других классиков социологии.

Рассматривая социокультурный сдвиг в XX веке, можно развести предметные области теоретических изысканий классиков и современных исследователей, обозначив их, соответственно, понятиями «интернационализация» и «глобализация». Интернационализацией логично называть тот рост системы экономических и политических связей на уровне национальных институтов (государств, межправительственных организаций, неправительственных, но национального масштаба организаций), а также распространение во все большем числе стран институтов промышленного общества, который был замечен еще в XIX веке и стал предметом интереса классических теорий развития. Так, уже в «Манифесте коммунистической партии», написанном в 1848 г. совместно К. Марксом и Ф. Энгельсом, развитие международных экономических связей и территориальная экспансия капиталистических отношений описываются как сущностная характеристика перехода человечества в новую историческую эпоху.

Однако, эта характеристика все-таки не достаточна для описания современных процессов, качественно отличных от интернационализации. В первой половине XX века обозначился резкий контраст между плавностью предшествующих тенденций и скачкообразной динамикой последующих тенденций. Этот контраст количественных параметров указывает на переход от интернационализации к собственно глобализации. В понятие глобализации логично включать как беспрецедентную интенсификацию процессов интернационализациии до такой степени, что эти процессы становятся непосредственными факторами изменения социальной организации на субнациональном уровне, так и интенсификацию транснациональных межиндивидуальных и межгрупповых взаимодействий.

Таким образом, уже в силу различия предмета, такие классики социологии, как Маркс или Конт, являются предшественниками, но не основоположниками теории глобализации. Кроме того, классические теории общественного развития принципиально отличаются от теорий глобализации по логической структуре.

Первые детально разработанные теоретические модели глобализации были созданы на рубеже 1980-х - 1990-х годов и на концептуальной границе между конкурирующими формами дискурса: дискурсом мировой системы и собственно дискурсом глобализации. Концептуализация общественных изменений на основе понятия мировой системы как системы экономических и политических отношений между национальными государствами к моменту появления дискурса глобализации имела уже богатую традицию. Характерным примером этой традиции являются работы И. Валлерстайна.

И. Валлерстайн проводит различие между традиционным типом интеграции локальных обществ — империями и современным, возникшим в XV — XVI веках типом - капиталистической мир-экономикой. В рамках мир-экономики выделяются группы обществ, образующих центр, периферию и полупериферию системы. Группируются они не по географической близости, а по характеру связей. Внутри центра капиталистической мир-экономики устанавливаются отношения кооперации и конкуренции. Между центром и периферией — отношения эксплуатации и зависимости. Полупериферия, как явствует из названия, находится с центром и периферией в отношениях смешанного типа.

Работа Валлерстайна «Современный мир-система. Капиталистическое земледелие и возникновение европейского мира-экономики в шестнадцатом веке», вышедшая в 1974 году и удостоенная премии Питирима Сорокина как лучшая социологическая работа года, вызвала большой интерес среди историков и социологов США и Западной Европы. В настоящее время И. Валлерстайн - президент Международной социологической ассоциации, директор Центра Фернана Броделя по изучению экономик, исторических систем и цивилизаций при Университете штата Нью-Йорк (г. Бингемптон).

Главной особенностью мир-системного подхода является выделение единиц больших, чем отдельное общество и государство, что роднит его с «цивилизационным подходом». Но в основу выделения этих образований мир-системники (по крайней мере на начальных этапах развития этого подхода) ставили не культуру, а экономику, что сближало их с материалистическим пониманием истории. Впервые термин «мир-экономика» (l'economie-monde) был употреблён Ф. Броделем, но целостная концепция мир-системного анализа была разработана И.Валлерстайном.

Мир-системный подход возник в немалой степени как реакция на неспособность популярных на Западе в 1950-е годы теорий «модернизации»29 (У.Ростоу и др.) решить проблемы современного мира, в первую очередь -разницы в уровне развития между «первым» и «третьим» мирами. Развитые капиталистические государства, с одной стороны, и страны «третьего мира», с другой, существуют одновременно, но весьма различны между собой. Теория модернизации была призвана покончить с отставанием и, следовательно, со слаборазвитостью стран «третьего мира».

Менее последовательные сторонники парадигмы мировой системы, ориентированные на господствующий в современной социологии дискурс,

29 Модернизация — общественно-исторический процесс, в ходе которого традиционные общества становятся прогрессивными, индустриально развитыми. В классической социологии этот термин осмыслялся Дюркгеймом как процесс социальной дифференциации, посредством которого осуществлялось общественное разделение труда; Вебером — как процесс рационализации, в ходе которого хозяйствующие субъекты стремились максимально повысить собственную экономическую отдачу. Современная модернизация подразумевает, таким образом, достижение равноправного положения по отношению к ключевым, «сердцевинным» экономикам, которые служат импульсом технологических и социальных перемен в мире. адаптировали понятие глобализации и создали первые теоретические модели глобализации. Примерами здесь могут служить работа Э. Гидденса «Последствия современности» (1990 г.) и работа JI. Склэра «Социология глобальной системы» (1991 г.).

Глобализация Гидденсом определяется как «интенсификация распространяющихся на весь мир (worldwide) социальных отношений, которые связывают удаленные места (localities) таким образом, что локальные события формируются событиями, происходящими за много миль от них, и наоборот». Гидденс рассматривает глобализацию как прямое продолжение модернизации, считая, что современности (Modernity) внутренне присуща глобализация. Поскольку модернизация, согласно Гидценсу, заключается в автономизации социальных отношений от локальных условий взаимодействий, то распространение действия де-контекстуализирующих институтов на весь мир логично считать продолжением модернизации в форме глобализации. Современная социальная система формируется в четырех институциональных измерениях, и, соответственно, глобализация также рассматривается в четырех измерениях. Эти измерения суть мировая капиталистическая экономика, система национальных государств, мировой военный порядок, международное разделение труда. Можно заметить, что на самом деле в модели Гидденса не четыре, а только два институциональных измерения системы: мировая экономика и мировая политика. В этом пункте теория Гидденса близка теории мир-системы Валлерстайна. Отличие заключается в том, что в модели Гидденса трансформация системы происходит не только на уровне системных связей (глобальном), но и на уровне связываемых элементов системы — «местных событий» (локальном). Поэтому для теории Гидденса термин «глобализация», имеющий, помимо прочих, смысл всеохватности, тотальности, более адекватен, чем термин «интернационализация», связанный по смыслу скорее лишь с межгосударственными отношениями.

Лесли Склэр так же, как и Гидденс, предпочитает термину «интернационализация» термин «глобализация», поскольку считает, что наиболее актуальный процесс - это формирование системы транснациональных практик, автономизирующихся от условий внутри национальных государств и национально-государственных интересов в международных отношениях. Логическая структура теорий Гидденса и Склэра в общем едина: глобализация представлена как серия аналогичных, однопорядковых тенденций в различных институциональных сферах, в совокупности предстающих как формирование глобальной системы взаимосвязей и взаимозависимостей между локальными социальными процессами. Эта система и формирует характерную для современной эпохи глобальность социальной организации. Термин «глобальное» соединяет в себе понятия «интернациональное» и «транснациональное», а термин «локальное» - понятия «национально-государственное» и «субнациональное». Теории Гидденса и Склэра представляют собой две разновидности одного типа моделей глобализации — моделей глобальной системы, которые сформировались как результат продолжения линии теоретизирования, заданной работами Валлерстайна, но уже в рамках дискурса глобализации.

Альтернативой моделям глобальной системы стали модели глобализации, разработанные на базе критики теории мир-системы и теорий глобальной системы. Придя еще в 1968 году к выводу о том, что сфера культуры имеет решающее значение для «систематизации» мира, позже, в середине 1980-х годов Роланд Робертсон выдвинул тезис о том, что глобальная взаимозависимость национальных экономик и государств, концептуализированная, например, в модели «системы обществ» Валлерстайна, является лишь одним из аспектов глобализации, тогда как второй аспект — глобальное сознание индивидов столь же важен для превращения мира в «единое социокультурное место».

Определение глобализации как серии эмпирически фиксируемых изменений, разнородных, но объединенных логикой превращения мира в «единое место» (a single place), позволило Робертсону концептуализировать более широкий спектр тенденций, чем теоретикам глобальной системы.

Единство места в данном случае означает то, что условия и характер социальных взаимодействий в любой точке мира одни и те же и что события в весьма удаленных точках мира могут быть условиями или даже элементами одного процесса социального взаимодействия. Включение сознания и деятельности индивидов в предмет теории глобализации привело Робертсона к переосмыслению соотношения глобальности и локальности. В глобализации Робертсоном выявляются две направленности: глобальная институционализация жизненного мира и локализация глобальности.

Теория Робертсона предлагает модель глобализации, существенно отличающуюся от моделей глобальной системы по степени адекватности наблюдаемым тенденциям. Модель Робертсона позволяет концептуализировать глобализацию не только как структурные изменения, но и как изменения в умонастроениях и межиндивидуальных взаимодействиях.

Подход Робертсона к рассмотрению глобализации был воспринят в 1990-х гг. многими исследователями. Например, собственные модели глобальной социальности разработали такие теоретики, как У. Бек и Г. Терборн, известные своими исследованиями модернизации.

В работе «Что такое глобализация?» (1997 г.) Бек вводит категорию транснационального социального пространства, которая по своему теоретическому смыслу является полным аналогом «единого места» Робертсона. Глобализация, согласно Беку, означает «не связанные границами повседневные действия в различных измерениях экономики, информации, экологии, техники, транскультурных конфликтов и гражданского общества.» Налицо та же схема, что у Робертсона: макроструктурирование жизненного мира в форме универсальных институциональных «измерений» и локализация глобальности в форме «повседневных действий».

Понятие транснационального социального пространства позволяет Беку объединить под общим названием «глобализация» процессы в сферах политики, экономики, культуры, экологии и др., которые, по его мысли, обладают собственной внутренней логикой и которые не редуцируемы один к другому. В политической сфере глобализация означает «размывание» суверенитета национального государства в результате действий транснациональных акторов и создания ими организационных сетей. В экономике глобализация означает наступление денационализированного, дезорганизованного капитализма, ключевыми элементами которого являются выходящие из-под национально-государственного контроля ТНК и спекуляции на транснациональных финансовых потоках.

Тезис о наличии собственной логики глобализации в каждой из сфер общества оправдывает использование Беком при описании и объяснении моделей, разработанных другими теоретиками: 3. Бауманом («слабое государство»), С. Лашем и Дж. Урри («дезорганизованный капитализм»), Р. Робертсоном («глокализация»). Этот же тезис позволяет Беку предложить собственную модель глобализации, исходя из процессов в сфере экологии. Бек приспосабливает разработанную прежде теорию общества риска к анализу процессов глобализации. В результате была создана модель мирового общества риска (Weltrisikogesellschaft).

Базовая идея теории общества риска «опасности создают общество» переформулирована: «глобальные опасности создают глобальное общество». Новые риски, не ограниченные местом их появления, уравнивают и объединяют людей, даже помимо их воли и независимо от географического и социального положения. Бек выделяет три вида глобальных опасностей: 1) экологические катастрофы, обусловленные высоким уровнем технико-экономического развития (парниковый эффект, промышленное загрязнение, озоновая «дыра» и т. п.); 2) экологические катастрофы, обусловленные низким уровнем развития (дефицит питьевой воды, истребление лесов и т. д.); 3) катастрофы, обусловленные существованием оружия массового поражения.

Проблематизация этих рисков транснациональными социальными движениями и институционализация рисков в форме международных конвенций и организаций формируют мировое общество как единое, хотя и многомерное, полицентричное, контингентное, политизированное (но не организованное в форме государства) транснациональное социальное пространство. Превращение общества риска в глобальное Бек считает наступлением качественно нового состояния той эпохи, которую он именует «второй современностью» (zweite Moderne).

Гёран Терборн в работе «Глобализации» (2000 г.) исходит из того, что термин «глобализация» указывает на «тенденции к всемирному (world-wide) размаху, воздействию или связанности социальных феноменов или к всемирной осведомленности о чем-либо среди социальных акторов». Плюралистичность глобализаций (Терборн предпочитает говорить о множественности и многомерности глобализационных процессов) может быть «схвачена» в концептуальном поле заданном двумя осями: характер динамики (интерактивный или системный) и уровень социального феномена (от единичного действия до макроструктуры). Таким образом, Терборн продолжает линию, начатую Робертсоном, соединившим в одной модели глобальную взаимозависимость и глобальное сознание. Терборн предлагает модель глобальной социальности, концептуализирующую изменения на двух уровнях — макро- и микро-социальном - и в двух направлениях — собственно глобализации и локализации глобального.

На данный момент существует две концепции глобализации, на основе которых выстраивается внешняя политика США. Первую концепцию изложил Френсис Фукуяма в своей программной работе «Конец истории». Вторая принадлежит перу Сэмуэля Хантингтона, она была опубликована в виде статьи под названием «Столкновение цивилизаций». Фукуяма написал свою работу в разгар советской перестройки, когда противостояние двух систем, захватившее мир на сорок лет, подходило к концу. В связи с поражением коммунистического блока в холодной войне Фукуяма предположил, что западная либеральная система ценностей является универсальной и конечной, поскольку все возможные альтернативы социального устройства, такие как фашизм, коммунизм или теократическое государство полностью исчерпали себя в идейном плане. Концом современной истории он полагал французскую и американскую революции, когда либеральная демократическая идея обрела жизнь. Далее следует «постистория», в течение которой одни страны будут принадлежать еще «старой» истории и трансформироваться, другие же будут существовать в реалиях нового мира, для которого характерно единое социальное устройство. Эту идею впервые изложил Гегель в начале девятнадцатого века, затем ей воспользовался Маркс для обоснования коммунистической теории. Фукуяма же посчитал, что либеральная идея и есть тот «конец истории», после которого всё будет по-другому. Он также выдвинул тезис о том, что основой для появления либерализма является рыночная экономика и общество потребления. При этом нет необходимости для всех стран становиться либеральными, нужно лишь забыть поиск других, более высоких, форм общественного строя.

Хантингтон опубликовал свою статью в 1993 году. Он предположил, что роль наций-государств, таких как Германия, Франция, США, Китай, Россия, Англия, столь сильная в двадцатом веке, вскоре начнёт отходить на второй план. На первый план выйдут цивилизации — блоки государств, объединенные единым религиозным и культурным наследием. На разломах между цивилизациями будут происходить постоянные конфликты. Он выделил конфуцианский блок (Китай), исламский блок, индуистский блок, западный блок, православный блок. По его мнению, эти цивилизации, а не отдельно взятые государства, начнут борьбу друг с другом. В своей следующей работе — книге «Конфликт цивилизаций» он также указал на то, что западные ценности сами по себе не могут повлиять на либерализацию государств третьего мира.

Майкл Манн в своих работах неоднократно утверждал, что серьезный анализ феномена глобализации открывает ее любопытную особенность: не только глобализация невозможна без наращивания сил и потенций национальной жизни (а эта прямая функция национального государства), но и сама глобализация придала национальному государству принципиально новую, ранее неизвестную функцию. В современном глобальном мире социальная мобильность, принявшая гигантские масштабы, интенсивность коммуникаций и пропасти неравенства между странами и народами создают новые факты, условия и основы отношений между группами, общностями людей. Идет активное распределение и перераспределение ролей, жизненных возможностей. Речь теперь идет не только о том, насколько неловко и неадекватно чувствует себя человек вне культурных национальных границ, но и том, что в конкурентной борьбе за жизненные перспективы он, как и целые коллективы, не получит выигрышных ролей, если не будет опираться на силу государства.

В конце 40-х - начале 80-х годов XX века основная масса зарубежных исследователей позитивно относилась к европейской интеграции, довольно оптимистически оценивая перспективы ее развития. В этот период наиболее известными были четыре теоретических направления. Первое из них — функционализм (Д. Митрани), его представители считали, что необходимо способствовать сотрудничеству между государствами в решении задач, представляющих совместный интерес30.

Представители второго направления - неофункционализма (Э. Хаас) основывались на изучении проблем перехода власти к более крупным структурам31. Представители федерализма (А. Спинелли, К. Фридрих, Дж. Элезэр) характеризовали федерализм как «договорной отказ от централизма, структурно оформленную дисперсию полномочий между различными центрами, законные полномочия которых гарантируются конституцией». Представители плюралистической школы (К. Дойч) исходили из тезиса о том, что углубление интеграционных процессов не приводит к вытеснению приверженности национальным ценностям32.

Многомерная природа европейской интеграции и как процесса, и как организации требует применения совокупности разных теоретических подходов и концептуальных средств для объяснения и рациональной интерпретации трудных в академическом и политическом планах явлений и противоречий между национальными отношениями, с одной стороны, и

30 Barrca J. Theorie des relations internationals. - Louvin, 1984.

31 Haas E. Beyond the Nation-State. Functionalism and International organization. - Stanford (California), 1964;

32 Karl Deutsch. Political Community and the North Atlantic Area. - Princeton, 1957. сохраняющимся суверенным государством — с другой. Союз может интерпретироваться и в качестве региональной структуры, и в качестве актора в международной системе.

Маккормик, например, выделяет следующие противоречивые тенденции, действующие внутри союза: независимость — зависимость; соперничество — сотрудничество; автономность — единство; элитизм — демократия (отмечая при этом, что интеграцию двигают вперед элиты, а не массы)33.

М.М. Лебедева обращает внимание на трактовку интеграционных процессов с позиций как реалистической школы, склонной рассматривать их в качестве продукта взаимодействий государств, не выходящих за рамки их внешней политики, так и либеральной традиции, подчеркивая при этом, что именно в ее рамках сложились две теоретические школы: функционализм (неофункционализм) и федерализм34. Н. Ньюгент ограничивается анализом-двух, как он их характеризует, классических направлений: «неофункционализма» и «интергавернментализма»35. Первое из них ближе к либерализму, а второе — к государственно-центристскому либерализму и реализму. К двум основным Ньюгент добавляет еще и «теорию взаимозависимости» Р. Кеохейна, который рассматривает европейскую интеграцию в контексте глобальной взаимозависимости.

Федерализм» как течение политической мысли выдвигает радикальную идею слияния государств в единую федерацию под властью единого мирового правительства. Ведущий представитель «федерализма» Амитай Этциони решающую роль в процессе интеграции отводит политическим институтам.

Возникшее в результате этого процесса политическое сообщество должно соответствовать трем признакам: обеспечивать эффективный контроль центра над использованием средств насилия; обладать возможностями эффективно распределять ресурсы и вознаграждения внутри сообщества; правительство должно быть центром сосредоточения политической идентификации для

33McCormic Y. Understanding the European Union. London: Macmillan Press, 1999. P. 141—142.

34Лебедева M.M. Мировая политика. M., 2003. С. 123—125.

35 Nugent N. The Governmental Politics of the European Union. London, The Macmillan Press, 1999. P. 507. значительного большинства граждан. Этциони подчеркивает, что политическая интеграция является условием продвижения к экономическому объединению36.

В отличие от федерализма функционализм делает ставку на сотрудничество в неполитических (экономических, социальных, технических, экологических) областях, ведущих к «разделению суверенитета» и в перспективе к политической интеграции государств. Начинать следует с наименее трудных проблем, от разрешения которых очевидную выгоду получают все участники, и лишь затем постепенно переходить к наиболее сложным — политическим, затрагивающим самое дорогое, что есть у государств — суверенитет. Основоположник данного направления Дэвид Митрани впервые изложил свои идеи в 1943 году в работе «Система мира в действии»37. В этой книге он подчеркнул, что функционализм делает упор не на. борьбу с эгоистическими интересами1 наций, а на их использование и примирение через сотрудничество. В результате взаимозависимости экономик начнется эрозия суверенитетов государств, а их внешняя политика будет по своим функциям сближаться с внутренней (явление, впоследствии получившее наименование «intermestic», т.е. одновременно внешняя — international и внутренняя — domestic). Теория функционализма оказала влияние на некоторых лидеров, стоявших у истоков европейской интеграции, в частности, на Жана Монне. Но в то же время она подверглась критике за недооценку ведущей роли политики и за недопонимание того, что социально-экономические процессы изначально с ней связаны и потому требуют политических решений38.

Неофункционализм, возникший как особое направление в конце 1950 х — начале 1960 - х годов, не ставит экономику и развитие горизонтальных связей приоритетом по отношению к политике и считает, что экономические и политические явления взаимосвязаны39. Наделяя экономическую деятельность

36Etzioni A. Political Unification. N.Y.: Holt, Rinehart and Winston, 1965. P. 329.

37Mitrany D.A. Working Peace System. Chicago, 1966.

38Kegley Ch.W., Jr., Wittkopf E.R. World Politics. Trend and Transformation. Boston, 2001. P. 634—635.

39 Jacobson H.K. Networks of Interdependence: International Organizations and the Global Political System. N.Y.: Knopf, 1984. P. 66. интегративными качествами, хотя и признавая в то же время необходимость продвижения к политической интеграции, неофункционалисты значительную роль отводят сотрудничеству и координации в функциональных (отраслевых) видах политики, а также развитию сетей политического управления, пронизывающих государственные границы и связанных с наднациональными координирующими органами. Так, Леон Н. Линдберг, профессор университета Висконсина, определяет интеграцию как «процесс, посредством которого нации воздерживаются от желания и способности проводить независимую друг от друга внешнюю и в ключевых аспектах внутреннюю политику, стремясь вместо этого к принятию совместных решений, или же делегируя процесс принятия решений новым центральным органам»40.

В классическом виде неофункционализм был сформулирован благодаря введенной в 1958 году Эрнстом Хаасом41 концепции «spillover» (англ.), которая переводится на русский буквально как «перелив», «выход за пределы». Первый вид «перелива» — это «функциональный», возникающий благодаря взаимозависимой природе современных экономик, которая делает невозможной ограничение интеграции отдельными секторами экономики, благодаря чему интеграция в одной отрасли требует интеграции в смежных. Вторая форма — политический «перелив», в основном следующий за экономической интеграцией и обладающий несколькими измерениями.

Развитие функциональных экономических связей ведет к усилению наднациональных органов, возлагающих на себя отдельные функции политическго контроля. Политический «перелив» ведет к формированию наднациональных политических элит, начинающих оказывать давление «сверху» в пользу углубления интеграционных процессов. Таким образом, пишет Хаас, происходит «поступательная политизация целей акторов»42.

40Lindberg L.N. The Political Dynamics of European Economic Integration. Stanford: Stanford Univ. Press, 1963. P. 6.

41Haas E.B. The Uniting of Europe: Political, Social and Economic Forces 1950—57. Stanford: CA: Stanford Univ. Press, 1958.

42 Haas E., Schmitter P. Economics and Differential Patterns of Political Integration: Projections about Unity in Latin America // International Organization. Vol. XVIII. Autumn, 1964. P. 707; International Political Communities. N. Y.: Doubleday and Company, 1966. P. 262.

Теория межправительственных взаимодействий» (intergovernmental!sm) рассматривает государство в качестве центрального актора интеграционного процесса. Все взаимодействия по линии сближения экономик и политик производятся через межправительственные каналы. Неправительственные внутриполитические акторы, транснациональные отношения и наднациональные органы, как предполагается, не играют существенной роли. Наднациональные политические элиты несамостоятельны, поскольку обладают полномочиями, делегированными национальными государствами, которые сохраняют суверенитет и сами определяют пределы полномочий наднациональных органов, регулируют посредством законов деятельность транснациональных акторов на своей территории. Интеграция направляется и регулируется через внешнюю политику национальных государств. В течение многих лет активным сторонником данной теоретической установки является американский политолог Стэнли Хоффман43, видный теоретик реалистической школы.

В 1990-е годы к «реалистам», сторонникам теории межправительственных взаимодействий, добавились представители из либерального лагеря — Э. Моравчик, Г. Гаррет и др. Особый интерес представляют работы Эндрю Моравчика, разработавшего концептуальную структуру, в которой, с одной стороны, подчеркивается роль внутренней политики, а с другой — обосновывается ключевая роль правительств в развитии отношений между государствами, результат которых в значительной степени предопределяется ходом переговоров и политического торга, направленных на достижение соглашений44. Взгляды Моравчика, однако, подверглись критике со стороны неофункционалистов и теоретиков взаимозависимости за чрезмерную концентрацию внимания на формальных и

43 Hoffmann S. Obstinate or Obsolete: The Fate of the Nation State and the Case of Western Europe // Daedelus. 1996. Vol. 95. P. 862—915; Hoffmann, S. Reflection on the Nation State in Western Europe Today // Journal of Common Market Studies. 1982. Vol. 21. № 1—2. P. 21—37.

44 Moravcsik, A. Negotiating the Single European Act: National Interests and Statecraft in the European Community // Internnational Organization. Conventional. Vol. 45. № 1. P. 19—56; Moravcsik A. Preferences and Power in European Community A Liberal Intergovernmentalist Approash // Journal of

Common Market Studies. 1993. Vol. 31. № 4. P. 473—524; Moravcsik, A. Liberal Intergovernmentalism and Integration: A Rejoinder U Journal of Common Market Studies. 1995. Vol. 33. № 4. P. 611—628. конечных фазах процесса принятия решений и недооценку неформальных аспектов интеграции45. В особенности серьезной критике было подвергнуто невнимание Моравчика к анализу внутреннего содержания «черного ящика», то есть государства, поскольку в нем самом и правительстве в условиях взаимозависимости существуют разобщенность между ведомствами, а так же разные подходы к проведению конкретных интеграционных мероприятий.

Во внутриполитическом плане процесс принятия решений, писал один из критиков Форетер, отличается «беспорядком и непредсказуемостью». Ограничиваться готовым решением «на выходе» при анализе процесса интеграции недостаточно, поскольку «политика не всегда есть рациональный процесс: идеология, вера и символизм могут играть важную роль в качестве ее субстанции».

В целом взаимная критика в середине 1990-х годов привела к попыткам преодолеть узость и недостатки каждой из школ и поискам подхода, ведущего,к синтезу теоретических направлений. Так, например, Джейн Мэтлари отмечает появление понимания того, что требуется «объединяющая теория интеграции, которая должна включить не только реалистические положения о поведении государства, но также анализ внутренней политики и роль различных институтов ЕС». Основной недостаток государственно-центристского подхода Мэтлари и другие видят в недооценке внутренней политики, которая является фактором политики внешней. Некоторые авторы, стремясь преодолеть недостатки и ограничения неофункционалистского подхода, пытаются объединить государственно-центристскую парадигму и анализ внутриполитических переменных с одновременным учетом роли наднациональных органов46.

И неофункционализм, и теория межгосударственных взаимодействий признают тот факт, что внешние факторы время от времени оказывают

45 Wincott D. Institutional Interaction and European Integration: Towards an Everyday Critique of Liberal Intergovernmentalism // Journal of Common Market Studies. 1995. Vol. 33. №4. P. 597—609.

46 Warleigh A. Better the Devil You Know? Synthetic and Confederal Understandings of European Integration // West European Politics. 1998. Vol. 21. № 3. P. 1—18. определенное влияние на темпы и природу европейской интеграции. Но в то же время обе теории сосредоточились на изучении преимущественно внутренней динамики интеграции и не пытались рассматривать ее в более широком глобальном контексте. Этот пробел был в значительной мере восполнен «теорией комплексной взаимозависимости» Р. Кеохейна и Дж. Ная, которая получила достаточно полное выражение в- их совместном труде, опубликованном в 1977 году «Власть и взаимозависимость. Мировая политика в процессе перехода»47. В части, отражающей европейскую интеграцию, данная теория была направлена против узких трактовок этого процесса, которые рассматривали его в региональных рамках и вне более широкого контекста растущей международной взаимозависимости.

Термин взаимозависимость, как отмечают некоторые критики, появился еще до первой мировой войны. Либерально' настроенные авторы в то время приводили в качестве аргумента факты о росте мировой торговли и даже утверждали, что войны благодаря этому стали невозможны. С тех пор термин время от времени появлялся в литературе по международным отношениям. Однако значение теоретического конструкта понятие «взаимозависимость» приобрело благодаря работе Кеохейна и Ная, которую они определили как такие паттерны взаимосвязей и отношений, которые невыгодно разрывать.

Следует также выделить работу 3. Клепацкого, в которой автор рассматривает происхождение, политическую и правовую структуру многих европейских организаций.48 В конце 80-х годов XX века большой резонанс в изучении истории интеграции получили работы английского историка А. Милворда. Ученый предложил новый подход к изучению европейской интеграции, основанный на истории экономики, и по-новому оценил роль национального государства в послевоенной истории Европы49.

47 Keohane R.O., Nye Y.S., Power and Interdependence. World Politics in Transition. Boston. Toronto; Little, Brown and C. 1977.

48 Клепацкий 3. Западноевропейские международные организации. - М., 1973

49 Milward Alan S. The Reconstruction of Western Europe, 1945-1951. - London, 1984;

Среди исследований по рассматриваемой проблеме хотелось бы отметить работы П. Жербе и М.-Т. Битш, в которых представлены основные этапы европейской интеграции50. Д. Юбер проанализировал 90-е годы, в течение которых кардинально изменилась политическая карта мира, а вместе с ней и роль ЕС в мировой политике51.

Что касается проблематики трансформации суверенитетов европейских национальных государств, то, в первую очередь, следует отметить работы таких авторов, как Ю. Хабермас52, М. Манн53, Р.Жиро54, М. Эмерсон55. Юрген Хабермас относится к третьей волне неомарксизма, пересматривающей не только и не столько положения самого марксизма в рамках фрейдизма, но предшествующие неомарксистские теории в их основании. В этой связи, работы Хабермаса, изначально направленные на коммуникативные особенности общества, являются ревизией поздней Франкфуртской школы (Адорно). Начиная, как модернист, с теории коммуникации, Хабермас приходит к обновленной теории «общественного договора» - легитимация власти государства в социальной сфере, через постоянный диалог с обществом, основной критерий демократии,- и критике на его основе тоталитарных и авторитарных государств, независимо от их идеологической основы (коммунисты/неоконсерваторы). В «Политических работах» Хабермас неоднократно говорит о том, что переход от «социальных государств» в рамках национальных границ, сложившихся после 1945-го года к политике глобализации, отрицательно сказывается на самом социальном и возможности социального государства без эксплуатации государств третьего мира, но при этом уклоняется от радикального решения вопроса к абстрактному морализаторству:дущего к согласованию и обобщению интересов в мировом масштабе, а так жеситуация изменилась с то и идее наднационального

50 Gerbet P. La construction de l'Europe. - Paris, 1994; Bitsch M.-Th. Histoire de la construction europeenne. -Bruxelles, 1999.

51 Huber D. A decade which made History. The Council of Europe 1989-1999. - Imapress, 1999.

52 Хабермас IO. Европейское национальное государство: его достижения и пределы. О прошлом и будущем суверенитета и гражданства // Нации и национализм - M., 2002.

Манн, M.Нации — государства в Европе и на других континентах // Нации и национализм. M., 2002

54 Жиро Р. «Европейская идентичность и европейское сознание в XX веке» // M., 1997 г

55 Эмерсон M. Формирование политических рамок Большой Европы // Современная Европа. 2004 регулирования экономики, для пользы всех членов экономического сообщества.

По мнению известного американского социолога Майкла Манна: «В современном национальном государстве идея суверенитета остается актуальной, как никогда. Просто милитаризм, инфраструктуры коммуникаций, экономическое, социальное и семейное законодательства и отчетливое ощущение принадлежности к национальной общности слились в единый жесткий институт. Все-таки та легкость, с которой многие социальные исследователи недавнего прошлого приходили к выводу о том, что изучаемое ими «общество» представляет собой национальное государство, была обязана весьма красноречивой действительности.

Однако общество, взятое извне, никогда не было просто национальным. Оно было также транснациональным, то есть включало в себя отношения, которые свободно простирались за национальные границы. И еще оно было геополитическим — включающим в себя отношения между национальными единицами. Транснациональные отношения возникли не в «постсовременный» период, - они накладывали ограничения на суверенитет государств всегда и везде. Геополитические отношения ограничивают суверенитет тех государств, которые связаны взаимными обязательствами и соглашениями, и еще более неотвратимо — суверенитет государств более слабых . .»56

Если понимать государства как «ячейки референтной сетки мировой политики», то у них вообще не может быть соперников, по логике того, что кометы не могут быть соперниками планет в рамках звездных систем. Соперники у государств могут появиться только в результате полного переустройства мировой политики, а в процессе этого переустройства государства будут продолжать играть ключевую функцию в мировой политике.

Поэтому анализ государств в терминах «референтной сетки мировой политики» представляется не очень удачным. «Мировая политика» тем и

56 Манн М. Нации-государства в Европе и на других континентах: разнообразие форм, развитие, неугасание.// Нации и национализм. M.: Праксис, 2002. с.284-285 отличается от «международных отношений», что ее «референтную сетку» образуют не только народы, то есть не только суверенные нации-государства, но также другие акторы, прежде всего транснациональные корпорации и организации глобального гражданского общества.

Акцент на сетях представляется здесь несколько «поверхностным», поскольку сеть, состоящая только из суверенных государств настолько «жидкая», что аналитического смысла не имеет, а термин «группа» ближе к описанию реалий этой «сетки». Следуя за метафорой Йохана Галтунга57 можно говорить о том, что государства образуют группу «борьбы за признание», в которой переплетаются стратегическая рациональность и коммуникативная рациональность.

Понимать государство только в логике сетевого подхода означает существенно упрощать природу современного государства, в духе Майкла Манна государство можно понимать как перекрещение различных сетей, которое само сетью не является. Образцом здесь может служить анализ Чарльзом Тилли соотношения публичной политики и сетей доверия58. Важно также подчеркнуть, что государство является основной единицей анализа для экономистов, которые понимают его как «рынок» и для социологов, которые понимают его как «общество». Эти «единицы» анализа двух указанных наук имеют большое значение для всех исследований «негосударственных акторов» мировой политики, это является еще одним аргументом за рассмотрение государства как более сложного явления.

Если понимать «мировою политику» как борьбу за власть в масштабах планеты (а данное понимание является точкой согласия для «реалистов» и «социальных конструктивистов» в изучении мировой политики), то основным соперником государства в борьбе за власть являются транснациональные корпорации (именно такую точку зрения отстаивает Ульрих Бек59). Позиция

57 Галтунг Й. Теория малых групп и теория международных отношений.// Теория международных отношений. Хрестоматия. M.: Гардарики, 2003. с.47

58 Тилли Ч. Демократия. М.: Институт общественного проектирования, 2007.

59 Бек У. Власть и ее оппоненты в эпоху глобализма. М.: Территория будущего, 2007

Бека представляется сегодня наиболее аргументированной попыткой дать теоретическую картину современного состояния мировой политики. К недостаткам позиции Ульриха Бека, как мне представляется, относится акцент на опыте Европы, который скорее уникален, а не типичен для современной мировой политики. Кроме того, Бек делает слишком большой акцент на «стратегической рациональности» в современной мировой политике, и недооценивает важность коммуникативной рациональности в мировом политическом процессе.

Для понимания вероятных направлений трансформации современных государств и их места в мировой политике необходимо ориентироваться на исследования феномена государства и мировой политики на больших исторических периодах, исследования longue duree государственных структур и мировой политики. Именно к таким исследованиям относятся исследования Майкла Манна, и именно в его духе необходимо изучать соотношение стратегической рациональности и коммуникативной рациональности в мировой политике и в структуре государства.

Специфике формирования и развития современного национального государства посвящены работы западных и отечественных авторов: Т. Скокпола, Ч. Тилли, К. Скиннера, М. Фуко, Ю.М. Горского, М.В. Ильина, А.А. Коваленко, (аспекты становления современного национального государства); П. Бурдье, Н. Лумана, А.С. Кузьминой, В. Максименко (роль государства в конструировании идентичностей), К. Воглера, О. Данна, Д. Кола, Д. Мигдала, О.Д. Малышевой, В.В. Михеева, Ю.С. Пивоварова, (соотношение государства и современных форм социальной дифференциации); К. Омэ, Дж. Хардта, А. Негри, С. Уолби, Г. Бересиарту, А.И. Фурсова, П.А. Цыганкова (перспективы современного национального государства в условиях глобализации) и др.

Подводя итог анализу теоретических моделей глобализации, можно сделать вывод, что три представленных типа — модели глобальной системы (представлены в работах Гидденса и Склэра), глобальной социальности (Робертсон, Бек, Терборн), детерриториализации социального (Аппадураи,

Уотерс) исторически образуют три «волны» или «линии» концептуализации общественных изменений в рамках единой глобализационной парадигмы. Для проанализированных теорий характерна общность логической структуры. Общественные изменения рассматриваются как исторически уникальная совокупность процессов, в результате которых новая социальная организация замещает прежнюю. Старый и новый типы социальной организации различаются на основе дихотомической типологии «локальное / глобальное».

В рамках каждой из трех «линий» концептуализации и каждой отдельной модели трактовка различения локального и глобального специфична, но эти трактовки можно суммировать с помощью модели Р. Робертсона «структурная гомогенность + социальная гетерогенность», в которой в свернутой форме представлены все варианты моделей глобализации. Посредством этой парадигмы любая эмпирически фиксируемая тенденция изменений интерпретируется как аспект, часть или разновидность глобализации. Так, например, Робертсон, Аппадураи и Терборн включили в понятие глобализации рост сеператизма, культурного и религиозного фундаментализма, антиглобализационные социальные движения; Уотерс — консьюмеризм; Бек — нарастание экологических проблем. Но расширение предмета теории глобализации во всех этих случаях достигается за счет «размывания» парадигмального различения «локальное / глобальное». Эта тенденция, нарастающая с возникновением теоретических моделей глобальной социальности и детерриториализации социального, указывает на проблему рискованности моделей глобализации. Актуальной становится проблема адекватности и перспектив теорий глобализации в новых социально-исторических условиях.

Перспективы использования моделей глобализации для анализа общественных изменений зависят от того, насколько линейными будут тенденции, вызванные сдвигом начала — середины XX в.

Объектом диссертационного исследования являются национальные государства Европы, задействованные в интеграционных процессах, в условиях существования «глобальной» системы международных отношений. Предметом исследования является трансформация национального суверенитета и традиционных функций европейских государств-наций под воздействием взаимного влияния процессов глобализации и интеграции.

Цели и задачи диссертационного исследования. Целью настоящей работы является исследование факторов, обусловливающих особенности воздействия процессов глобализации на национальные государства, комплексное изучение вызовов и угроз, с которыми сталкиваются национальные государства на современном этапе.

Такое целеполагание предполагает решение следующих задач:

- анализ взаимного влияния процессов глобализации и интеграции на трансформацию суверенитета национальных государств Европы;

- выявление факторов, обусловливающих данную трансформацию;

- выявление новых функций и задач, которые приобретает национальное государство в условиях глобализации;

- анализ деятельности наднациональных институтов Европейского союза как новой формы функционирования национальных государств;

- обозначение роли национального государства в системе международных отношений на современном этапе;

- анализ механизмов и роли участия граждан национальных государств в принятии политических решений.

Безусловно, тема исследования ставит перед автором весьма непростую задачу, поскольку для ее раскрытия необходим анализ многих факторов и процессов. Очевидно, что в рамках данной работы невозможно отразить в полной мере проблематику существования национального государства в условиях глобализации и интеграции. Тем не менее, автор акцентирует внимание на тех аспектах, которые кажутся ему наиболее значимыми для анализа трансформации суверенитета европейских государств. Данные аспекты отражены в названиях глав и параграфов. Необходимо отметить также, что исследование посвящено странам Европы, поскольку, по мнению автора, Европейский союз - единственный удачный пример широкомасштабной экономической и политической интеграции в современном мире. По сути, европейская интеграция — это своего рода ответ на вызовы глобализации, возможность сохранения «единства многообразия». Анализируя политику европейских государств, мы имеем дело с прецедентом добровольного делегирования суверенитета наднациональным и региональным институтам. Кроме того, как отмечают многие исследователи, европейская интеграция обусловлена единообразием «культурной и социальной почвы», наличием системы демократических институтов, дающей основу для функционирования наднациональных и региональных органов управления. В связи с этим, весьма интересно проследить, в каких аспектах национальные государства сохраняют свои функции, а в каких -вынуждены их трансформировать. Каким образом процессы глобализации влияют на внутреннюю и внешнюю политику европейских государств?

При исследовании данной проблематики также может возникнуть вопрос: почему автор анализирует адаптацию национальных государств Европы к процессам глобализации, если сами эти государства в известной степени являются источниками и двигателями данных процессов? Дело в том, что, с точки зрения автора, явление «глобализации» - это объективная реальность, в которой те или иные страны, находясь изначально в разных условиях, вынуждены, тем не менее, искать новые пути для проведения модернизационной политики. В этом контексте опыт европейской демократии с ее давними институциональными традициями очень важен. К тому же мы можем наблюдать, насколько неоднородно европейское политическое и экономическое пространство. Достаточно вспомнить проблему интеграции новых стран-членов ЕС, ведь разрыв между странами «западной» и «восточной» Европы весьма ощутим. При всех внутренних противоречиях государства восточной Европы стремились вступить в Европейский союз вследствие все тех же процессов глобализации, поскольку они оказались недостаточно самостоятельными для того, чтобы решить упомянутые проблемы в одиночку. На примере европейского пространства мы сталкиваемся с проблемами интеграции, регионализации, сепаратизма, международной миграции, то есть с комплексом вопросов, наиболее актуальных для современного мирового сообщества.

Методология диссертационного исследования. В данном исследовании используется совокупность методов современной политической науки, применяемых для изучения международных отношений и проблем глобального развития. Основными методами настоящего исследования являются функциональный, компаративистский и системный. Функциональный анализ позволяет продемонстрировать высокую степень взаимозависимости национальных государств, наднациональных политических институтов, а также различных акторов международных отношений в глобальной системе. Именно функциональный метод помогает определить, каким образом процессы интеграции и глобализации воздействуют на национальные государства, каковы механизмы данного воздействия. При помощи системного подхода становится возможным всестороннее исследование проблемы функционирования различных структурных элементов современной политики, выявление роли национального государства — какие функции оно утрачивает и какие приобретает на данном этапе. Такой подход особенно актуален при анализе деятельности основных институтов Европейского союза. Компаративистский метод позволяет сравнивать различные институциональные модели, проводить параллели между современным этапом развития глобальной системы и предшествующими эпохами, наиболее полно описать динамику изменений в политической жизни государств и интеграционных объединений на протяжении тех или иных исторических периодов.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем:

- проделан сравнительный анализ эволюции концептуальных подходов к изучению глобальных проблем; национальное государство рассматривается в контексте его взаимодействия с демократическими институтами, особое внимание уделяется функциям данных институтов в условиях процессов глобализации;

- национальное государство рассматривается как инструмент адаптации общества к новым условиям, поскольку, по мнению автора, участие граждан в принятии политических решений успешно институализировано лишь в пределах национальных государств.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Национальное государство в реалиях глобальной системы становится одним из главных инструментов адаптации общества к новым условиям. Существование новых угроз (господство ТНК, международный терроризм, региональный сепаратизм, диктат высокотехнологических отраслей, экологические катастрофы, ресурсный и энергетический дефициты) не умаляет роль отдельно взятого национального государства в современном мире, а, напротив, наделяет его новыми функциями и задачами, решение которых невозможно исключительно на наднациональном уровне. Таким образом, разговоры о «смерти национального государства» весьма преждевременны. Понятно, что процессы глобализации обусловливают выполнение государством не только внешних функций, когда оно выступает в роли «государства-конкурента», субъекта глобальных отношений. Глобализация «вписывает» государство в сложные интеграционные структуры, участие в которых невозможно без его социально-экономической состоятельности и международной ответственности. Несмотря на ослабление своих позиций, национальные государства по-прежнему остаются одними из главных акторов мировой политики, и их отношения решающим образом влияют на специфику международных связей. Динамику политических процессов определяют национальные потребности в нефти и энергетических ресурсах, территориальные и геоэкономические проблемы.

2. В наиболее развитой форме процесс делегирования части государственного суверенитета происходит в Европейском Союзе. Совет Европейского Союза во все большей степени становится реальным «международным» правительством, перенявшим часть функций правительств стран-членов ЕС и, по существу, подчиняющим их своим решениям и директивам. Внутригосударственные регионы Европы — значимые и влиятельные субъекты политики, устанавливающие связи с приграничными регионами соседних государств, а иногда и с иностранными государствами. В силу особенностей инфраструктуры близлежащих регионов соседних государств, эти связи могут быть более тесными, чем региональные, внутри государств. Европейская интеграция, несмотря на всю сложность и противоречивость функционирования системы наднациональных политических институтов, - это своего рода ответ на вызовы глобализации, возможность сохранения политических и социальных моделей, на которых базируется так называемая «историческая общность» стран-членов Евросоюза. ЕС способен обеспечить значительно большую безопасность своим гражданам, чем любая из стран-членов в отдельности. ЕС символизирует общие ценности, которые он воплощает и отстаивает. К ним относятся: культивирование и защита демократии; «создание единства из многообразия»; содействие солидарности внутри и вне союза в самых различных смыслах этого слова; объединение усилий перед лицом внешних угроз; обеспечение конструктивного решения более широких мировых проблем и конфликтов.

3. Процессы европейской интеграции вовсе не влекут за собой полную эрозию суверенитетов государств-членов ЕС. Утверждение, что объединенный суверенитет приносит выгоду, имеет реальный смысл — усиление, а не ослабление складывающихся тенденций в мировом обществе. Новые институциональные механизмы, как и деньги, способны порождать больше возможностей, поскольку они предполагают перераспределение. Основной легитимирующий принцип ЕС заключается в том, что сотрудничество и объединение ресурсов стран-членов создает больше (реального, а не формального) суверенитета, чем они могли бы иметь в иных обстоятельствах. Проблема социальной интеграции стала следствием разнообразных процессов модернизации. Население было вырвано из пут традиционных отношений и избавилось от корпоративных уз, присущих ранним стадиям развития современных обществ, пережив тем самым отчуждающий опыт одновременных изоляции и мобилизации.

4. В глобализирующемся мире одним из наиболее обсуждаемых вопросов является роль государства как политического актора. Хозяйственное сближение стран, взаимооценка имеет как позитивные, так и негативные последствия. Помогая в ряде случаев быстрее продвигаться по пути экономического роста, экономическая взаимозависимость одновременно сделала каждую страну весьма чувствительной к внешним воздействиям. Функционирование экономики любой страны все больше обусловлено внешними факторами. В мировом экономическом пространстве все более важную роль стали играть негосударственные транснациональные центры принятия стратегических экономических решений - транснациональные (многонациональные) компании, корпорации, транснациональные банки, международные инвестиционные фонды и т. п. Множество таких частных субъектов внедряются в сферу хозяйственной деятельности национальных правительств и вносят коррективы в их политику. Более того, самые крупные из них способны влиять на финансовую и иную конъюнктуру мирового хозяйства в целом. Одна из новых черт мировой экономики в условиях глобализации — резко возросшая скорость возникновения и распространения кризисов на финансовых рынках. Они сопровождаются самыми тяжелыми политическими и социальными последствиями для реального сектора экономики, для сотен миллионов людей.

5. Снижение роли суверенных государств в глобализационных процессах не всегда сопровождается созданием легитимных органов власти на глобальном уровне, которые были бы подконтрольны гражданам. В складывающейся ситуации существует вероятность возникновения наднациональных структур авторитарной направленности, выражающих интересы ограниченного числа наиболее влиятельных международных субъектов. Поэтому национальное государство может оказаться перед необходимостью решения двуединой задачи: с одной стороны, защиты национальных очагов демократии от транснациональных источников авторитаризма, с другой — развития демократии в таких формах, которые способствовали бы целостности мирового сообщества. Анализируя все увеличивающийся разрыв между вовлеченностью и участием граждан в решении социальных и политических вопросов, следует подчеркнуть, что политическая общественность до сих пор оставалась фрагментированной на уровне национальных государств. Все возрастающее число мер, решения о которых принимаются на наднациональном уровне, вовлекает в свою орбиту все большее число граждан во все более широких жизненных сферах.

Апробация результатов диссертационной работы. Основные положения диссертации, выводы и практические рекомендации докладывались на «Конференции молодых ученых» в Институте экономики РАН -«Экономическая политика России в условиях глобализации» 13 ноября 2007 года.

Публикации.

1. Симон М.Е. Воздействие процессов регионализации на национальные государства Европы // журнал «Власть», №11, 2007, Москва. - 0.5. п.л.

2. Симон М.Е. Миграция и трансформация национальных государств Европы // журнал «Обозреватель», №3, 2008, Москва. - 0.5. п.л.

3. Симон М.Е. Трансформация национальных государств Европы под влиянием процессов регионализации // журнал «Мир перемен», №2, 2008, Москва. - 0.6 п.л.

Структура диссертационного исследования состоит из введения, трех глав, каждая из которых включает три параграфа, заключения и библиографии.

Заключение диссертации по теме «Политические проблемы международных отношений и глобального развития», Симон, Марк Евгеньевич

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом, отвечая на основные вопросы, поставленные в данном исследовании, следует отметить, что экономическая взаимозависимость государств и ее регулирование изменили само понятие суверенитета. Лишь несколько государств имеют возможность претендовать на полную «юридическую независимость» в рамках своей территории. Самое большее, на что могут рассчитывать остальные страны, — это использовать свой суверенитет для ведения переговоров и добиваться, чтобы и другие страны соблюдали правила и общепринятую практику. Поэтому чрезвычайно важно определить, кто влияет на характер заключаемых договоров. Практика свидетельствует, что не демократическая общественность, а элиты национальных государств и международных организаций определяют особенности законодательства и его изменения.

1. Еще в 1970-е годы в научных кругах отмечалось, что государства уже не играют столь доминирующей роли, как в предыдущие периоды истории, и возросло значение других - транснациональных, негосударственных - акторов и соответственно транснациональных отношений в противовес межгосударственным. Тогда это явление описывалось, прежде всего, как феномен роста комплексной взаимозависимости государств и народов. Понятие «взаимозависимость» было своего рода предтечей понятия «глобализация», к которому стали особенно активно прибегать в 1990-е гг.

Прежде государственные институты определяли параметры национальной экономической политики: контролировали состояние финансов, предписывали условия производства, регулировали направление товарных потоков, устанавливали правила внешнеторговой деятельности и т.д. Глобализация финансовой, производственной и торговой сфер существенно ослабила возможности участия национальных государственных институтов в деятельности такого рода. Прерогативой государства всегда считался более или менее жесткий пограничный контроль над перемещением людей и товаров.

Сейчас возможности такого контроля хотя и сохранились, но не являются столь полными, как прежде.

Раньше государственные институты оказывали решающее влияние на формирование духовной атмосферы в своей юрисдикции. Сейчас их прерогативы в этой области существенно ограничены ввиду возникновения и функционирования мирового коммуникационного сообщества. Ослабевает контроль национального государства над населением. Это отражается и на правовой сфере, где международное право получает приоритет над национальным.

Прежде государственная власть располагала полной свободой при определении внешнеполитических решений. Сейчас эта свобода становится относительной из-за необходимости действий, скоординарованных на международном уровне с многочисленными субъектами мировой политики -межправительственными и неправительственными организациями, транснациональными корпорациями, нередко превосходящими государства по своим ресурсам.

Глобализация понижает эффективность макроэкономической политики государств, уменьшая способность национальных правительств собирать налоги и финансировать «государство благосостояния», контролировать инфляцию и валютный курс. Она приводит к значительной неустойчивости внутренних рынков, урезая конкурентные преимущества национальных продуцентов. Обеспечение приемлемой прибыли в жесткой глобальной конкурентной среде достигается нередко ценой ухудшения экологических стандартов. Неудивительно, что обеспечение суверенитета своего государства приобретает для многих стран, особенно развивающихся, особое значение.

В качестве новых акторов мирового политического процесса выступают не только ТНК, но и различные неправительственные международные организации, которые, как считается, в условиях глобализации все активнее «замещают» государства-нации. Они действуют особенно активно в гуманитарной сфере.

В условиях движения к новым формам глобального регулирования растет роль международных организаций. Основной проблемой деятельности данных организаций зачастую является «дефицит демократии». Эту точку зрения разделяет профессор политологии Университета Дьюка США Р.Кеохейн167. Как показало недавнее, вызванное финансовым кризисом, далеко идущее вмешательство МВФ в экономику стран Восточной Азии, глобализация мировой экономики и увеличение роли международных организаций приводят к созданию мощного механизма глобального регулирования. Многие международные организации все чаще разрабатывают правила, которым должны следовать государства, если они хотят привлечь иностранные инвестиции и обеспечить экономический рост. Но эти международные организации управляются технократами и контролируются высшими государственными чиновниками отдельных стран. Поэтому характер деятельности международных организаций определяется элитами. Следует признать слабость демократического контроля над этими организациями

2. В наиболее развитой форме процесс делегирования части государственного суверенитета происходит в Европейском союзе. Совет Европейского союза во все большей степени становится реальным «международным» правительством, перенявшим часть функций правительств стран-членов ЕС и, по существу, подчиняющим их своим решениям и директивам. Внутригосударственные регионы Европы - значимые и влиятельные субъекты политики, устанавливающие связи с приграничными регионами соседних государств, а иногда и с иностранными государствами. В силу особенностей инфраструктуры близлежащих регионов соседних государств, эти связи могут быть более тесными, чем региональные, внутригосударственные. Характерный пример возникновения и укрепления трансграничных региональных связей - ассоциация промышленно развитых регионов востока Франции, северо-востока Испании, юга Германии и севера Италии.

Авторитетные эксперты придерживаются мнения, что XXI в. может ознаменоваться разукрупнением существующих национальных государств. Согласно большинству сценариев, разработанных официальными аналитическими центрами при ЕС, прогнозируется качественное возрастание роли регионов ЕС, а в ряде случаев и практическая замена ими национальных государств.

Европейский внутренний рынок создает условия для возникновения еще большей горизонтальной мобильности и делает более многообразными контакты между представителями различных национальностей. Кроме того, иммиграция из Восточной Европы и бедных районов третьего мира увеличивает мультикультурное разнообразие общества. Конечно, это вызывает социальное напряжение. Но это напряжение, если оно подвергнуто продуктивному осмыслению, может способствовать политической мобилизации, которая даст новый импульс эндогенным, возникшим уже в рамках национального государства социальным движениями нового типа (таким, как движение за мир, экологическое или женское движение). Одновременно возрастет давление проблем, для которых существуют только решения, скоординированные на европейском уровне. В этих условиях в структурах общественности европейских стран могут сформироваться коммуникативные связи, которые создали бы благоприятный контекст как для парламентских органов вновь присоединившихся регионов, так и для снабженного более широкими полномочиями Европарламента.

По мере того, как рынок финансов, труда и капитала приобретает международный характер, национальные правительства все с большей ясностью осознают разрыв между ограниченным масштабом собственных действий и требованиями, проистекающими не столько от всемирных торговых связей, сколько от превращения в глобальную сеть производственных отношений. Выходом из описанного тупика, в который попадает современное государство в Европе, представляется появление наднациональных режимов внутри формата Европейского Союза. «Мы должны попытаться спасти республиканское наследие, выйдя за пределы национального государства. Нам следует привести свои способности и политические действия в соответствие с глобализацией саморегулирующихся систем и сетей», - говорит Ю.Хабермас163.

Конечно, в настоящее время национальные сферы общественности в культурном отношении все еще весьма изолированы друг от друга. Это значит, что они укоренены в контекстах, в которых политические вопросы приобретают значение только на фоне соответствующей национальной истории. Но в будущем из различных национальных культур могла бы произойти дифференциация всеевропейской политической культуры и национальных традиций в искусстве и литературе, историографии, философии и т. д., которые формируются с начала Нового времени. При этом культурным элитам и средствам массовой коммуникации выпадает важная роль. Европейский конституционный патриотизм, в отличие от американского, должен вырасти из различных, определенных национальными историями толкований одних и тех же универсалистских правовых принципов. Швейцария дает пример того, что такое общее политически-культурное самопонимание может отделиться от культурных ориентаций различных национальностей.

Для этого необходима не столько уверенность в существовании общих — в европейском средневековье — истоков, сколько новое политическое самосознание, которое соответствует роли Европы в мире XXI столетия. До сих пор мировая история предоставляла возникающим и исчезающим империям только одну возможность появиться на ее арене. Это относится как к царствам Древнего мира точно так же, так и к современным государствам. В качестве исключения из правила сегодня Европе как целому выпадает второй шанс. Этот шанс она больше не сможет использовать, продолжая проводить свою старую силовую политику, но —■ единственно лишь учитывая изменившиеся условия, стремясь достигнуть не-имперского взаимопонимания с другими культурами и обучаясь у них.

3. Существует, однако, и другая сторона воздействия глобализации на государство, способствующая усилению и модификации его функций. Снижение роли суверенных государств в глобализационных процессах не сопровождается созданием легитимных органов власти на глобальном уровне, которые были бы подконтрольны гражданам. В складывающейся ситуации существует вероятность возникновения наднациональных структур авторитарной направленности, выражающих интересы ограниченного числа наиболее влиятельных международных субъектов.

Современное государство представляет собой такую политическую форму жизни, которая не растворяется полностью в абстрактной форме институциализации всеобщих принципов права. Эта форма жизни образует политически-культурный контекст, куда должны быть вписаны универсалистские основоположения конституции, «ибо только привыкшее к свободе население может поддерживать жизнь институтов свободы». Американский философ и политолог Михаэль Вальцер169 справедливо полагает, что право граждан на самоопределение включает в себя право на самоутверждение собственной формы жизни.

Как известно, классическая концепция демократии исходит из того, что народовластие базируется на общем интересе, по крайней мере, большинства граждан, и этот интерес реализуется с помощью демократических институтов. Новые технологии способствуют дроблению и дифференциации общества. Прежние формы социально-классовой и этнонациональной солидарности исчезают. Углубляется плюрализм интересов, позиций и взглядов. Электронные средства коммуникации создают особые формы межперсонального общения, минуя посредничество социальных и политических образований.

Соответственно, ослабляется общественный контроль над решениями и действиями элит. По мере углубления глобализации возрастает также значение государственных институтов как гаранта социальных завоеваний. Глобализация производственной деятельности в межгосударственных масштабах делает необходимой и глобализацию институтов социального партнерства. Отсутствие глобализированных социальных партнеров порождает ряд проблем более частного порядка. Как обеспечить равноправие наемных работников, занятых в национальном и транснациональном производстве? На какой основе и в каких пропорциях должны распределяться налоговые отчисления, поступающие от транснациональных корпораций? Каким образом можно гарантировать поступления в национальный фонд от корпораций, руководство которых находится за рубежом?

Ввиду отсутствия наднациональных институтов, способных решать эти проблемы, ими должно заниматься национальное государство. Это, в свою очередь, означает, что в обозримой перспективе значение его деятельности в социальной сфере не только не ослабнет, но, напротив, существенно увеличится. Вызываемая глобализацией тенденция унификации мира не ведет к исчезновению цивилизационных различий, особенно в сферах культуры, образа жизни, моделей поведения. Напротив, происходит небывалый рост социокультурного своеобразия и самобытности. Отсюда насущная задача национального государства — способствовать реализации объективно возрастающего стремления народов к сохранению самобытности, направляя его в русло солидарности и терпимости. Пока у человечества нет других действенных институтов, способных справиться с этой задачей.

Некоторые эксперты считают, что международные институты ответственны перед правительствами, которые в демократических государствах несут, в свою очередь, ответственность перед народом. Однако дополнительная ступень делегирования ответственности снижает возможность влияния на данные институты. Для того, чтобы условия многостороннего международного сотрудничества отражали интересы не только элит, но и более широкой общественности, традиционные пути делегирования должны быть дополнены более широкими механизмами обеспечения обратной связи.

В данном контексте довольно перспективной представляется попытка укрепить «транснациональное сообщество» путем создания сетей, объединяющих индивидуумов, а ' также неправительственные организации. Созданию и расширению таких «сетей» ученых и специалистов разных профилей, активистов правозащитного и экологического движения в значительной мере способствовало развитие факсимильной связи, Интернета, а также заключение различные институциональных соглашений, включающих эти сети в процесс принятия решений.

Существенное уменьшение стоимости средств связи будет содействовать созданию значительно большего числа таких транснациональных сетей. В результате государствам и многонациональным корпорациям будет труднее доминировать в сфере транснациональных коммуникаций, более широкий доступ к которым получат отдельные граждане.

Таким образом, в будущем подотчетность международных институтов перед общественностью может лишь частично реализовываться на базе делегирования полномочий формальным демократическим институтам Она может также опираться на «добровольный плюрализм в условиях максимальной прозрачности»170. Мониторинг международной политики будет шире осуществляться группами ученых или других специалистов, а также такими объединениями, как Международная амнистия или Гринпис, члены которых разбросаны по всему миру и которых современные информационные технологии могут связать их еще теснее. Политические меры, разработанные в ходе переговоров между представителями государств в международных организациях, будут внимательно анализироваться транснациональными сетями.

Такая прозрачность, однако, в большей степени обеспечивает представительство интересов неправительственных организаций и сетей, нежели рядовых граждан, которые могут быть исключены из элитарных сетей так же, как и из правительственных кругов. Таким образом, формирующееся транснациональное гражданское общество - необходимое, но не достаточное условие обеспечения демократического контроля.

4. В глобализирующемся мире одним из наиболее обсуждаемых вопросов является роль государства как политического актора. Во многих исследованиях по проблематике глобализации приводится мысль об эрозии этого института и отсутствии у него перспектив. Сторонники такой точки зрения полагают, что интеграционные процессы ведут к девальвации роли государства, росту влияния межгосударственных и неправительственных организаций, к усилению взаимозависимости всех субъектов мировой политики и, в конечном счете, к формированию глобального самоуправляющегося сообщества, функционирующего по единым правилам и регулируемого едиными законами. Они апеллируют к таким реалиям, как все большая проницаемость границ для людей и капиталов, преодоление прежних четких различий между внутренней и внешней политикой, выход регионов на международный уровень.

Этой же аргументацией обосновывается тезис о «размывании суверенитета» государств и «десуверенизации». По мнению сторонников данного тезиса, в XXI в. часть государственного суверенитета перейдет к надгосударственным организациям, роль которых будет возрастать. В правовой науке и теории международных отношений дискутируется вопрос об «эрозии» и даже «крушении» так называемого Вестфальского порядка (1648), который положил конец Тридцатилетней войне в Западной Европе и открыл путь к становлению системы территориально организованных суверенных государств.

Сегодня главные схватки в мире разгораются не только за политический контроль над той или иной территорией, но и за «стратегические точки» в управлении международными финансовыми, а также информационными потоками. Основные игроки на этом изменчивом поле - крупные банки и финансовые корпорации, часто действующие при явной или завуалированной поддержке государства. В первом десятилетии XXI века снова все более важную роль начинает играть борьба за контроль над основными путями транспортировки энергоносителей (наряду с обострившейся борьбой за доступ к месторождениям нефти и природного газа, которые на обозримую перспективу сохранят свою весьма высокую долю в мировом энергобалансе).

Торговое «взаимосцепление» национальных хозяйств дополнилось новыми прочными узами - международной собственностью на основные производственные фонды. Вслед за упрочением торговых и промышленных связей между странами стал стремительно формироваться мировой финансовый рынок, который превратился в средство мобилизации свободных мировых денежных ресурсов и их инвестирования в различные производственные и финансовые объекты.

Экономика каждой страны (как экспортирующей капиталы, так и принимающей прямые иностранные инвестиции) становится все более транснациональной. Характер финансовых рынков за последние 20-30 лет изменился самым радикальным образом. Благодаря бурному развитию телекоммуникационных сетей, вычислительной техники (и особенно программного обеспечения) стало возможным объединить основные мировые финансовые центры в глобальную систему торговли ценными бумагами. Созданы условия для мировой интеграции фондовых бумаг и внебиржевых рыночных активов.

Хозяйственное сближение стран, взаимооценка имеет как позитивные, так и негативные последствия. Помогая в ряде случаев быстрее продвигаться по пути экономического роста, экономическая взаимозависимость одновременно сделала каждую страну весьма чувствительной к внешним воздействиям. Функционирование экономики любой страны все больше обусловлено внешними факторами. (Сразу же следует отметить, что степень восприимчивости страны к внешнему воздействию зависит не только от масштабов ее экономики, степени ее диверсифицированности, но и от политики, проводимой государством и «политическим классом», деловой элитой.)

В мировом экономическом пространстве все более важную роль стали играть негосударственные транснациональные центры принятия стратегических экономических решений - транснациональные (многонациональные) компании, корпорации, транснациональные банки, международные инвестиционные фонды и т. п. Множество таких частных субъектов внедряются в сферу хозяйственной деятельности национальных правительств и вносят коррективы в их политику. Более того, самые крупные из них способны влиять на финансовую и иную конъюнктуру мирового хозяйства в целом.

Одна из новых черт мировой экономики в условиях глобализации — резко возросшая скорость возникновения и распространения кризисов на финансовых рынках. Они сопровождаются самыми тяжелыми политическими и социальными последствиями для реального сектора экономики, для сотен миллионов людей.

Финансовые рынки, становясь все более автономными в реальной экономике, имеют свою специфику и закономерности, непонятные многим традиционным экономистам. Более того, эти рынки стали неподвластны юрисдикции многих отдельных, в том числе и крупных, государств. Глобализация финансовых рынков подчиняет своему влиянию даже те страны, которые слабо на них представлены в силу отставания в развитии от лидеров.

Тезис о том, что государство как главный международный актор и носитель суверенитета уступает место наднациональным структурам, характерен для глобалистского подхода к мировой политике, основывающегося на идеях неолиберализма. Его со всей определенностью формулирует один из создателей теории комплексной взаимозависимости Р. Кеохэйн: «Государство, оставаясь наиболее важным типом актора в мировой политике, уже не играет столь доминирующую роль, как это было в прошлом: возросло значение транснациональных отношений в противовес межгосударственным. Транснациональные формы коммуникации — от вещания на коротких волнах и спутников связи до Интернета - ослабили контроль государства над информационным потоком. Прямые иностранные инвестиции означают активное присутствие транснациональных корпораций во всех уголках мира.

Исключительное понимание суверенитета как контроля над населением на четко обозначенной территории поставлено под сомнение возможностями оказывать воздействие на государство извне для решения широкого круга проблем от прав человека до охраны окружающей среды»171.

Изложенная позиция имеет под собой серьезные основания и отражает глубинные процессы становления новой политической структуры мира. Тем не менее на современном этапе глобализации перед лицом многочисленных угроз национальной безопасности она представляется упрощенной, не учитывающей назревшую потребность человечества в корректировке функций государства как важнейшего института политической системы.

Перспективы у национальных государств в эпоху глобализации сохраняются, однако они имеют совершенно разное содержание и направленность в развитых странах и странах развивающихся. Укреплению роли национального государства в немалой степени будут способствовать и такие факторы, как дифференциация уровня жизни не только между развитыми и развивающимися странами, но и между самими развивающимися странами. Это чревато возникновением локальных конфликтов, где в качестве основных субъектов будут выступать именно национальные государства.

Рост интеграционных связей при низком уровне жизни населения вообще может не вести к устранению государственных границ ни в экономическом, ни в политическом отношениях. Возможно, глобализация действительно придаст энергию, вдохнет новую жизнь в новые региональные объединения «типологически» близких стран, особенно в бывшем «третьем мире». Реакция на вызовы глобализации различна и, в конечном счете, определяется уровнем развития государства.

В переходных обществах, уже отчасти втянутых в процессы глобализации, под их воздействием происходят значительные изменения в политических системах. Вместо традиционного соперничества между правыми и левыми силами разворачивается новый конфликт: между сторонниками максимально возможного сохранения национальной самобытности и приверженцами универсализации, интеграции в международные структуры. Конечно, подобное противостояние не следует рассматривать как борьбу взаимоисключающих тенденций, скорее оно отражает дополняющие друг друга стороны процесса глобализации — стремление к интеграции в международные структуры и одновременно желание сохранить национальную идентичность. Именно поэтому велико значение национального государства как инструмента адаптации различных обществ к меняющимся условиям.

Список литературы диссертационного исследования кандидат политических наук Симон, Марк Евгеньевич, 2009 год

1. European Commission: The Tacis programme annual report (2004). Brussels, 2005.2. «Стратегии национальной безопасности США для нового тысячелетия» // http://www.whitehouse.gov/nsc

2. Бюллетень Европейского Суда по правам человека, Российское издание.

3. Регламент Совета от 15 октября 1968 г. о свободе передвижения работников в сообществе (1612/68/ЕЭС) //http://eulaw.edu.ru/documents/legislation/svobperedv/svobodajperedl.htm

4. Директива Совета от 15 октября 1968 г. об отмене ограничений на передвижение и проживание работников из государств-членов и их семей (68/360/ЕЭС) //http://eulaw.edu.ru/documents/legislation/svobjperedv/svobodajpered2.htm

5. Регламент Комиссии от 29 июня 1970 г. о праве работников оставаться на территории государства-члена после прекращения трудовой деятельности в данном государстве (1251/70/ЕЭС) //http://eulaw.edu.ru/documents/legislation/svobperedv/svobodajpered3.htm

6. Директива 2006/123/ЕС от 12 декабря 2006 года об услугах на внутреннем рынке //http://eulaw.edu.ru/documents/legislation/svobperedv/directiveservices2006-123.htm

7. Договор о присоединении 2003 г. Комментарий и перевод Калиниченко П.А. // http://eulaw.edu.m/documents/legislation/uchreddocs/dogovorprisoed.htm

8. Договор об учреждении Европейского сообщества по атомной энергии (консолидированный текст с учётом Ниццких изменений) // http://eulaw.edu.ru/documents/legislation/uchreddocs/euratomnice.htm

9. Договор о Европейском Союзе с изменениями, внесенными Амстердамским и Ниццким договорами //http://eulaw.edu.ru/documents/legislation/uchreddocs/evrsoiuznice.htm

10. Протокол к Договору, учреждающему Европейское сообщество, об уставе суда Европейского сообщества //http://eulaw.edu.ru/documents/legislation/uchreddocs/evrsoobprot2.htm

11. Протокол к Договору, учреждающему Европейское сообщество, о статусе Европейской Системы Центральных Банков и Европейского Центрального Банка// http://eulaw.edu.ru/documents/legislation/uchreddocs/evrsoobprot3.htm

12. Протокол, прилагающийся к Договору о Европейском Союзе и к Договорам об учреждении Европейских Сообществ //http://eulaw.edu.ni/documents/legislation/uchreddocs/evrsoobprot4.htm#10

13. Акт об избрании членов Европейского Парламента всеобщим прямым голосованием (новая редакция) //http://eulaw.edu.ru/documents/legislation/institorgans/actvoting.htm

14. Регламент № 2004/2003 Европейского Парламента и Совета от 4 ноября 2003 г. о статусе и финансировании политических партий на европейском уровне // http://eulaw.edu.ru/documents/legislation/institorgans/parties.htm

15. Внутренний регламент (правила процедуры) Совета Европейского Союза //http://eulaw.edu.rU/documents/legislation/institorgans/vnutrenreglamentsoveta.h tm

16. Европейский кодекс хорошего административного поведения. // http://eulaw.edu.ru/documents/legislation/institorgans/goodpracticecode.htm

17. Решение Совета о создании Евроюст в целях усиления борьбы с тяжкой преступностью//http://eulaw.edu.ru/documents/legislation/lawdefence/evroiust.htm

18. Общая акция Совета 2004/551/ОВПБ от 14 июля 2004 г. о создании Европейского оборонного агентства. //http://eulaw.edu.ru/documents/legislation/lawdefence/defendagency.htm

19. Регламент Совета от 3 мая 1998 г. о переходе на евро (974/98/ЕС). Перевод Е.А.Чегринца. //http://eulaw.edu.ru/documents/legislation/econsoiuz/econvalsouz5.htm

20. Регламент Совета от 7 июля 1997 г. об усилении надзора за соблюдением статей бюджета, координацией экономических политик и наблюдением за их осуществлением (1466/97/ЕС). //http://eulaw.edu.ru/documents/legislation/econsoiuz/econvalsouzl.htm

21. Хартия Сообщества об основных социальных правах работников. Перевод А.О.Четверикова //http://eulaw.edu.ru/documents/legislation/pravchel/hartsoob.htm

22. Case 29/69 (1969) ECR, р. 419

23. Case С-362/88, ECR, 1-667.

24. Case Sovtansavto Holding Ukraine № 48553/99. Страсбург, постановление от 25 июля 2002 года

25. Replacement Migration: Is A Solution to Declining and Ageing Populations? -N.Y.:UN, 2000 (ESA/P/WP.160).28.«Европейское соглашение о передаче ответственности за беженцев» www.unhcr.ru/doc/es-2 .doc

26. Международный пакт о гражданских и политических правах // http://www.medialaw.ru/laws/otherlaws/european/pakt-gr-polit-pr.htm

27. Европейское соглашение об отмене виз для беженцев от 20 апреля 1959 года // http://www.unhcr.ru/doc/es-l.doc

28. Рекомендация Парламентской Ассамблеи о де-факто беженцах 1976 года // http://www.hri.ru/docs/?content=doc&id=97

29. Европейское соглашение о передаче ответственности за беженцев // http://www.unhcr.ru/doc/es-2.doc

30. Декларация о территориальном убежище, принятая Комитетом министров в 1977 году // http://www.unhcr.ru/doc/es-5.doc

31. Рекомендация государствам членам о согласовании национальных процедур, касающихся убежища // http://www.unhcr.ru/doc/es-6.doc

32. Рекомендация государствам-членам о защите лиц, формально не признаваемых беженцами // http://www.hri.ru/docs/?content=doc&id=1431. Научные монографии

33. Абдулатипов Р.Г. Парадоксы суверенитета. Перспективы человека, нации, государства. М.: Слав, диалог. - 1995. - 220 с.

34. Бауман 3. Глобализация. Последствия для человека и общества // М.: Издательство "Весь мир", 2004. 188 с.

35. Блинов А.С. Национальное государство в условиях глобализации: контуры построения политико-правовой модели формирующегося глобального порядка // М. :Макс Пресс, 2003. 149 с.

36. Богомолов О., Некипелов А. Экономическая глобализация и кризис мирового хозяйственного порядка // Грани глобализации: Трудные вопросы современного развития / Предисловие и послесловие М.С. Горбачева. — М.: Альпина паблишере, 2003. 592 с.

37. Бордачев Т. Новый «интервенционизм». Современное миротворчество. М:МОНФ, 1998, с.20-34.

38. Бусыгина И.М. Регионы Германии. М:РОСПЭН, 2000. 351 с.

39. Былиняк С.А. Развивающиеся страны: мирохозяйственные проблемы во взаимозависимом мире. М:Наука, 1990. — 200 с.

40. Валеев Д.Ж. Национальный суверенитет и национальное возрождение. Уфа, 1994

41. Валлерстайн И. Миросистемный анализ: введение / пер. Н. Тюкиной. М.:

42. Издательский дом «Территория будущего», 2006. — 248 с.

43. Галкин А.А. Поступь глобализации и кризис глобализма // Форум-2002. Время перемен. М.: Мысль, 2002. С. 5-21.

44. Гидденс Э. Социология: Пер. с англ. // Науч. ред. В.А. Ядов; Общ. ред. Л.С. Гурьевой, Л.Н. Посилевича. М.: Эдиториал УРСС, 1999. - 703 с.

45. Гидденс Э. Ускользающий мир: как глобализация влияет на нашу жизнь. М.: Издательство "Весь мир", 2004. 120 с.

46. Делягин М.Г. Мировой кризис. Общая теория глобализации. // М.: Инфра-М, 2003.-768 с.

47. Дубянская Г.Ю. Процессы глобализации и современное государство // Роль государства в экономике: мировой опыт. М., 2000. - С. 13-23

48. Зонова Т.В. От Европы государств к Европе регионов? // Полис. М., 1999. - N 5. - С. 155-164

49. Жиро Р. «Европейская идентичность и европейское сознание в XX веке» // М., 1997 г

50. Ильвес Т.Х. «Плеяды» присоединяются к «звездам» // Россия в глобальной политике №6, 2006, www.globalaffairs.ru

51. Кант И. Критика чистого разума // Кант И. Соч. В 6 т. М., 1965, т. 3

52. Кант И. Критика практического разума // Кант И. Соч. в 6 т. Т 4(1). М.: Мысль, 1965.

53. Каледин Н.В. Политическая география. СПб.: Изд-во С.-Петерб. гос. унта, 1996. - 163 с.

54. Кастеллс М. Социальные последствия информационных и коммуникационных технологий // Всемирный доклад по социальным наукам. М.: Издательство ЮНЕСКО Издательский дом "Магистр-Пресс", 2002. - С. 242-252.

55. Кокошин А.А. Реальный суверенитет в современной мирополитической системе // М.,Издательство «Европа», 2006 180 с.

56. Колодко Г.В. Глобализация и перспективы развития постсоциалистических стран. // Минск.: ЕГУ, 2002. 200 с.

57. Конов И.Ф., Топольсков Д.М. Регионализм в контексте становления постиндустриального общества // Глобализация федерализм и региональное развитие, Институт социологии РАН, 2001

58. Кузина И.М. Воздействие глобализации на развитие политических процессов и институтов в современном мире // Ярославль, 2004

59. Левин Д.Б. Актуальные проблемы теории международного права. М.: Наука., 1974. 263 с.

60. Лукашук И.И. Глобализация, государство, право, XXI век / Ин-т государства и права РАН. М.: Спарк, 2000. - 262 с.

61. Магомедов А. Мистерия регионализма. М:МОНФ, серия «Научные доклады», 2000. 221 с.

62. Мартине И.Г. Взгляд на современный мир / Предисл. Скантимбурго Ж. де. -Сао Паулу. 192 с.

63. Момоджан К. Об одном многоупоминаемом процессе.// Сумерки глобализации М., 2004.

64. Осминин Б.И. Принятие и реализация государствами международных договорных обязательств // «Вольтер Клуверс», 2006 г. 408 с.

65. Печчеи А. Человеческие качества // М., Прогресс, 1985. 311 с.

66. Портной М.А. Мировой финансовый кризис испытание для лидеров и их последователей // Современный финансово-экономический кризис: Реакция нарождающихся рынков и центров мировой экономики. - М.: ИЛА РАН, 1999

67. Сорос Дж. Кризис мирового капитализма. Открытое общество в опасности.Пер. с англ. М.: ИНФРА-М, 1999. - XXVI, - 262 с

68. Уткин А. И. Глобализация: процесс и осмысление М.: Логос, 2001. - 254 с.

69. Фадеева Т.М. Европейский союз: федералистские концепции европейского строительства / . РАН. ИНИОН. М.: ИНИОН, 1996. - 75с.

70. Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек // М., ACT., 2005 г. — 592 с.

71. Хабермас Ю. Демократия, разум, нравственность // Моск. лекции и интервью / РАН. Ин-т философии. М.: Academia, 1995. - 256 с.

72. Agnew J. Place and Politics: The Geographical Mediation of State and Society. L., 1987

73. Albrow M. Introduction. // Globalization, Knowledge and Society. London: Sage, 1990.

74. Anderson B. Imagined Communities: Reflections on the Origin and Spread of Nationalism. London, 1983

75. Beck U. Macht und Gegenmacht im globalen Zeitalter. // Frankfurt M.: Suhrkamp (forthcoming), 2002

76. Beck U. Jenseits von Stand und Klasse // Soziale Welt. Sonderband 2. Gijttingen, 1993.

77. Beck U. The Debate on the Individualization Theory in Todays Sociology in Germany// Sociology in Germany. Soziologie Special Edition 3. Opladen: Leske und Buderich, 1994.

78. Bell D. The Coming of the Post-Industrial Society. New York: Basic Books, 1973.

79. Blake L.L. Sovereignty: Power beyond politics. London, 1998

80. Bommes M., Geddes A. (eds.). Welfare and Immigration: Challenging the Borders of the Welfare State. London, 2000

81. Braudel F. Civilization and Capitalism, 15th-18th Century. Vol. II: The Wheel of Commerce. New York: Harper and Row, 1982.

82. Hammar T. Democracy and the Nation State. Aliens, Denizens and Citizens in a World of International Migration. Aldershot, 1994.

83. Lagadec P. Preventing Chaos in a Crisis: Strategies for Prevention, Control and Damage Limition. London: McGraw-Hill, 1991

84. Keohane R.O. International institutions: can interdependence work? // Ibid

85. Kindleberger Ch.Manias, Panics, and Crashes: A History of Financial Crises // John Wiley & Sons, New York, 1996 (third edition, first in 1978)

86. Lyotard J.-F. The Postmoden Condition // Culture and Society: Contemporary Debates. Cambridge: Cambridge University Press, 1990.

87. Magnette P. « Discussing the normative foundations of democratic governance » // in Beate Kohler-Koch and Berthold Rittberger (eds), Debating the Democratic Legitimacy of the European Union, Lanham, Rowman and Littlefield, 2005

88. Missiroli A. Disasters: Old and New Perspectives // Disasters, Diseases, Disruptions: A new D-drive for the EU. Chaillot nr.83, Institute for Security Studies, Paris, 2005.

89. Millner H.V. Internatinal political economy: beyond hegemonic stability // Foreign policy. N. Y

90. Ratner S.R. International law: the trials of global norms // Ibid

91. Robertson R. Globalisation. Social Theory and Global Culture. London: Sage, 1992.

92. Rosenthau J.N. The Study of Global Interdependence. London: Printer, 1980. -312 p.

93. Meyer J. W. The World Polity and the Authority of the Nation State // Institutional Structure, Constituting State, Society and the Individual. New Park, C.A.: Sage, 1987.

94. Roy.O. Globalized Islam // Columbia University Press., 2004

95. Schmidt V.A. The new world order, incorporated: The rise of business a. the decline of the nation-state. Florence: EUI. R.Schuman centre, 1995 - 28p.

96. Silver A. «Trust» in Social and Political Theory // The Challenge of Social Control. Norwood, N.J.: Ablex, 1985.

97. Sorensen H.; Waever O. State, society and democracy and the effect of the EC. -Copenhagen : Centre for peace a. conflict research, 1990. 25 p.

98. Taylor P.J., Flint C. Political Geography. Harlow, 2000

99. Varvik J. Globalisierung Handwaterbuch // Internationale Politic, Opladen, 1998

100. Wallerstein I. Utopistics, Or Historical Choices of the Twenty-First Century // N.Y., 1998

101. Wallerstein I. The Modern World System III. San Diego: Academic Press, 1989.

102. Waltzer M. The Concept of Civil Society // Toward a Global Civil Society, p. 7ff

103. Waltzer M. Toward a Global Civil Society. Providence: Berkhaan Books, 1995.2111. Научные статьи

104. Вебер А.Б. Неолиберальная глобализация и ее оппоненты. // Полития. 2002. №2.

105. Европейский союз: факты и комментарии. Вып.5, июль-сентябрь 1996./ Под.ред. Борко Ю.А., Шемятенкова В.Г. Москва, октябрь 1996. .

106. Европа в меняющемся мире (Международные связи Европейского Сообщества)./ Отв.ред. Борко Ю.А. — Москва, 1996

107. Зуева К. Новые концепции европейской интеграции// Мировая экономика и международные отношения, 1995, №11.

108. Изменения в системе международных отношений: роль Европы. Реф.сб./ Отв.ред. Пархалина Т.Г. Москва, 1996.

109. Каплински Р. Распространение положительного влияния глобализации // Вопросы экономики, 2003, №10

110. Клямкин И. Тоталитаризм, авантюризм и демократия в глобальном контексте // Лат. Америка. М., 1990. - N 3. - С. 45-76

111. Князев Ю. О научных экономических школах // Общество и экономика, 2003, №12

112. Колосов Н.В. «Низкая» и «высокая» геополитика. «Отечественные записки», 3/2002, сс.33-52

113. Костин Л. Миграция и мигранты // Человек и труд 2001, №8.

114. Крылова И.С. Правовые аспекты буржуазных интеграционных теорий и проблема суверенитета II Проблемы буржуазной государственности и политико-правовая идеология. М., 1990. - С. 107-135

115. Кувалдин В.; Рябов А. Национальное государство в эпоху глобализации // Свобод, мысль. М., 2000. - N 1. - С. 37-47

116. Лоун Т. Глобализация, государство, демократия: образ новой политической науки // Полис. М., 1999. - N 5. - С. 108-121

117. Макарычев А.С. Федерализм эпохи глобализма: вызовы для региональной России // Полис, 5/2000

118. Маккиндер X. Географическая ось истории. // ПОЛИС, 4/1995

119. Манн М. Нации государства в Европе и на других континентах // Нации и национализм. - М., 2002. - С. 381-414

120. Нешатаева Т. Суд и общепризнанные принципы и нормы международного права // Хозяйство и право, 2004. - №5

121. Расширение ЕС на восток: Предпосылки, проблемы, последствия/ Институт мировой экономики и международных отношений. М.: Наука, 2003. - 344с.

122. Сергеев A.M. Изменение экономических функций государства в процессе глобализации: институциональный подход. // Государство и право в условиях глобализации: проблемы и перспективы. Российский юридический журнал, 2004

123. Страны Центральной и Восточной Европы в 2001г.: Результаты социально-экономического и политического развития./ Российская академия наук/ Институт международных экономических и политических исследований. — М.: Эпикон. 2002г. 260с.

124. Стрежнева М.В. Европейский союз и СНГ: сравнительный анализ институтов./ М.: Московский общественный научный фонд; ООО «Издательский центр научных и учебных программ»., 268с. (Серия «Научные доклады, выпуск 101).

125. Тихомиров Ю.А. Государство в современном мировом сообществе // Полит, науки и НТР : Ежегодник. М., 1987. - С. 35-45

126. Тоталитаризм, авторитаризм и демократия в глобальном контексте // Лат. Америка. М., 1990. - N 1. - с. 32-57

127. Федоров В.А. Глобализация: тенденции и перспективы. // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Политология. - 2001. - №1. З.-С. 10-19

128. Хабермас Ю. Европейское национальное государство: его достижения и пределы. О прошлом и будущем суверенитета и гражданства // Нации и национализм . М., 2002. - С. 364-380

129. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? //Поис. 1994. № 1. С. 33-57.

130. Цымбурский B.JI. Геополитика для «евразийской Атлантиды» // Pro et Contra, 4/1999

131. Широков Г. Глобализация и национальное государство // Азия и Африка сегодня. М., 1998. - N 11. - С. 59-62

132. Шоки без границ: транснациональные кризисные ситуации, критические события и роль ЕС // Мир перемен, 2/2006, с. 147

133. Эмерсон М. Европа на двух столпах. // Европа, 1993, №5, окт.-нояб.

134. Эмерсон М. Формирование политических рамок Большой Европы // Современная Европа. 2004., №3

135. Эриксон Идентичность и неукоренность в наше время // Философские науки. 1995., №5

136. Adjusting to Europe: The impact of the Europ. union on nat. institutions a. policies / Ed. by Meny Y. et al. L.; N.Y.: Routledge, 1996. - XII, 181 p.

137. An Enlarged Europe: Regions in Competition? London, 1995

138. Archer M.S. Sociology for One World: Unity and Diversity // International Sociology. 1991. Vol. 6. № 2.

139. Bamyeh M. Transnationalism // Current Sociology. 1993. Vol. 41. № 3.

140. Berezin M. Democracy and its others in a global polity // Intern, sociology. L., 1999. - Vol. 14, N 3. - P. 227-243 Bibliogr.: p. 240-243.

141. Bias Guerrero A.de. Estado, regiones у nacionalismos en la construccion europea // Sistema. Madrid, 1994. - N 118/119. - P. 55-62

142. Cable V. The diminished nation-state: A study in the loss of economic power // Daedalus. Cambridge (Mass.), 1995. - Vol. 124, N 2. - P. 23-53

143. Cerny Ph.G. Globalization and the residual state: the challenge to viable constitutionalism // Designs for democratic stability : Studies in viableconstitutionalism. Armonk (N.Y.); L., 1997. - P. 285-329

144. Curtains of Iron and Gold: Reconstructing Borders and Scales of Interaction. Ed. by H.Eskelinen and others. Ashgate, 1999

145. Developments in West European politics / Ed. by Rhodes M. et al. Houndmills etc.: Macmillan press, 1997. - XIII, m. Bibliogr.: p.325-350.

146. Dictionary of Geopolitics. Ed. by J.O'Loughlin, Westport, 1994

147. Die Neutralen und die europaische Integration 1945-1995= Theneutrals and the European integration 1945-1995 / Gehler M., Steininger R. (Hrsg.). -Wien etc.: Bohlau, 2000. 800 S., Текст нем., англ.

148. Evans P. The eclipse of the state?: Reflections on stateness in an era of globalization // World politics. Princeton, 1997. - Vol. 50, N 1. - P. 62-87

149. Europe in global change: Strategies and options for Europe/ Ed.: Ueidenfeld U., Janning J., Gutersloh, 1993

150. European political cultures: Conflict or convergence? / Ed. by Eatwell R. L.; N.Y.: Routledge, 1997. - XIV, 277 p.

151. European foreign policy. The EC and changing perspectives in Europe / Ed. By Carlsnaes U., Smith S., London, 1994.

152. Federalism and Federation in Western Europe. London, 1986

153. Globalization, Institutions and regional development in Europe. Ed. by A.Amin, N.Thrift. Oxford, 1994

154. Hafner G. Neutral and non-aligned countries in the processes of pan-European institutionalization // Peace a. the sciences. Vienna, 1991. - Sept. P. 31-37

155. Iwinski, Т.; Winczorek, P. The role of the state in the processes of global range // Pol. polit. science. Wroclaw etc., 1987. - N 16: 1986. - P. 97-114

156. Jessop B. The future of the state in an era globalization // Intern. Politik u. Ges. -Bonn, 2003. P. 30-46.

157. Laitin D.D. The cultural identities of a European state // Politics a. soc. -Stoneham, 1997. Vol. 25, N 3. - P. 277-302

158. Marks G.; Hooghe L.; Blank K. European integration and the state. Florence: EUI. R.Schuman centre, 1995. - 36, 4. p.

159. Marshall D. Understanding late-twentieth-century capitalism: Reassessing the globalization theme // Government and opposition. L., 1996. -Vol. 31, № 2

160. Nederveen Pieterse J. Globalization as Hybridization // International Sociology. 1994. Vol. 9. №2.

161. Ortega L. El estado como instrumento de la sociedad // Sistema. Madrid, 1994.-N 118/119.-P. 207-217

162. Perez Calvo A. Los estados у la Union Europea // Sistema. Madrid, 1994., N 118/119.-P. 219-229

163. Redner H. Beyond Marx-Weber: A diversified and international approach to the state // Polit. studies. Oxford, 1990. - Vol. 38, N 4. - P. 638-653

164. Reorganizing Eastern Europe: European institutions and the refashioning of Europe's security architecture / Ed. by Malcom N. London, 1994.

165. Scheffler S. Individual responsibility in a global age // Social philosophy a. policy. Oxford, 1995. - Vol. 12, N 1. - P. 219-236

166. Subsidiarity within the European Community. Federal Trust Report. London, 1993

167. The future of the nation state: Essays on cultural pluralism a. polit. integration / Ed. by Gustavsson S., Lewin L. L.; N.Y.: Nerenius & Santerus publ., 1996. - 302 p. - (Routledge advances in intern, polit. economy)

168. Towards a European nation? Political trends in Europe east and west, center and periphery./ Ed. by Haller M., Ritcher R. - Armonk (N.Y.), London - 1995

169. The Council of Europe: Activities and Achievements. 2000

170. The Struggle for World Markets. Competition and Cooperation between NAFTA and the European Union. Ed. by G.Boyd. Edward Elgar, 1998

171. Warrington E. Efficiency first political education second. Devising governing institution for emerging polities.// Publ. administration a. development - Chichester etc, 1999.-Vol. 19, №5

172. Witker J. Globalizacion, estado у derecho // Bol. mexicano de derecho comparado. Mexico, 1995. - A. 28. N. S, N 82. - P. 341-3551. Интернет-ресурсы

173. Бородачев Т.В. Суверенны ли страны-члены Европейского союза? // Россия в глобальной политике, 2006, http://www.globalaffairs.ru

174. Ивахнюк И. Две миграционные системы в Европе: тенденции развития и перспективы взаимодействия / http://www.archipelag.ru/agenda/povestka/povestka-immigration/strategii/dvesistemi2

175. Кошаров. А. «Европа на игле миграции» // «Эксперт онлайн», http://www.expert.ru/printissues/expert/2002/37/37ex-migrat/

176. Радтке. Ф.О. Между дерегуляцией и дискриминацией. Дилемма немецкого социального государства в обращении с иммиграцией // http://www.cisr.ru/migration.html

177. Течке Б. Метаморфозы европейской территориальности: историческая реконструкция // Журнал "Прогнозис" № 1 (9), весна 2007, http://journal.prognosis.rU/a/2007/04/02/139.html

178. Фуку яма Ф. Идентичность и миграция // www.n-europe.eu

179. Официальный сайт Европейской комиссии http://ec.europa.eu

180. Официальный сайт Европейского парламента http://www.europarl.europa.eu/

181. Council of European Municipalities and Regions http://www.ccre.org/

182. National Security Council http://www.whitehouse.gov/nsc

183. Migration Policy Institut http://www.migrationpolicy.org/research/europe.php

184. Robert Schuman Center http://www.robert-schuman.org/