Феномен надындивидуальной памяти: стратегии концептуализации и онтологический статус тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.03, доктор философских наук Макаров, Андрей Иванович

• Макаров, Андрей Иванович
• доктор философских наук
• 2010

Оглавление диссертации доктор философских наук Макаров, Андрей Иванович

Введение.

Глава 1. Феномен надындивидуальной памяти как объект историко-философского анализа

1.1. Реальность и реальное надындивидуальной памяти.

1.2. Социальная природа надындивидуальной памяти: память и солидарность.

1.3. Коммуникативная природа надындивидуальной памяти: память и язык.

1.4. Надындивидуальная память как условие всеобщности опыта.

1.5. Надындивидуальная память как условие идентичности.

Глава 2. Проблема надындивидуального измерения памяти в античной философии: от мифологической образности к концептуальной схеме

2.1. Древнегреческая мифологема памяти.

2.2. Смерть и память: кризис полиса и идея анамнезиса Платона.

2.3. Истина и образы памяти: проблема репрезентации прошлого в философии Платона и Аристотеля.

2.4. Концептуализация надындивидуальной памяти в неоплатонизме.

Глава 3. Критика концепции надындивидуальной памяти с позиции «методологического индивидуализма» в истории европейской философии

3.1. Вечная память и индивидуальная душа: парадоксальный опыт Бл. Августина.

3.2. Картезианская модель сознания и индивидуалистически-психологическая концепция памяти в философии английского сенсуализма.

3.3. Надындивидуальное в индивидуальном: кантианская версия сознания и памяти.

Глава 4. Проблема онтологического статуса надындивидуальной памяти в философии А. Бергсона, Э. Гуссерля, М. Бахтина, П. Флоренского

4.1 Редукционистские версии надындивидуальной памяти

4.2. Онто-топо-логическая версия надындивидуальной памяти.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Феномен надындивидуальной памяти: стратегии концептуализации и онтологический статус»

Актуальность темы исследования продиктована необходимостью прояснения проблематики надындивидуального измерения сознания в современной европейской философии, которая столкнулась сегодня с вхождением современного мира в фазу проблематичного сосуществования различных символических универсумов и жизненных стратегий. Если в обществах премодерна и модерна субъект был соотнесен с вполне конкретной социальной нишей, то в современном обществе (которое представляет собой сложный полифонический сплав предыдущих типов) субъект стремиться занять любое место в максимально большом количестве социальных структур; в погоне за ускользающей определенностью он мелькает на фоне институциональных практик, не имея больше ни стратегических целей своей деятельности. Человек меняет конфигурацию смысла жизни, соотнося его только с ситуационными задачами, опираясь на данные только своей биографической памяти. «Мягкая идентичность», конечно, предоставляет определенные жизненные блага, но платой за это становится потеря субъектности: когда не сам человек действует, а с ним случается. В результате хабитусом современного европейского общества становится «цинический разум» (П. Слотердайк).

Одной из причин описанного положения дел является утрата функции подержания коллективной и индивидуальной идентичности таким традиционным социокультурным интегратором как историческая память. Историографическая наука и связанная с ней музейно-архивная индустрия памяти, призванные производить историю-память (П. Нора), в XX в. сталкиваются с мощной негативной критикой, как исторического метода, так и самого идеала историзированного сознания, придающего устойчивость европейской модели идентичности. В негативной критике истории-памяти легитимизация через прошлое заменяется легитимизацией через настоящее, конструируемое разноголосицей дискурсивных практик. Эта стратегия ведёт к утрате связи уже не только между поколениями, но даже между отрезками биографической памяти одного человека. Не случайно так мощно проявляется в современной науке и искусстве тема амнезий и все больший вес в современной философии культуры приобретает теория конструктивизма, в которой все (радикальный конструктивизм) или почти все (социальный конструктивизм) представления о мире трактуются как конструкты чувственности и воображения"5.

Благодаря медийным технологиям средств массовой информации способ исторического восприятия реальности начинает распадаться, функция памяти начинает ограничиваться «эфемерной фотографией актуальности»4. История-память, а до неё память-традиция были средством создания коллективных идентичностей (этноса, нации, человечества), через которые мир обретал целостность, собственно становился миром. Их уход в тень современных практик памятования сегодня крайне обостряет необходимость исследования надындивидуальной памяти как феномена, способного обеспечить устойчивую связь между регионами сущего. По нашему глубокому убеждению этот уход носит временный характер, связанный с некоторым ослаблением влияния философии на социальную практику. Поэтому сегодня, как никогда, нужна систематическая философская рефлексия описанных феноменов, но она оказывается не

J Глазерсфельд, Э. фон. Введение в радикальный конструктивизм // Вестник МГУ. Сер. 7. Философия, 2001. № 4. С. 59 - 81; Ваилавик П. Как стать несчастным без посторонней помощи. М., 1990; Вацлавик П., Бивин Д., Джексон Д. Прагматика человеческих коммуникаций: Изучение паттернов, патологий и парадоксов взаимодействия. М., 2000; Harbach H. Konstruktivismus und Realismus in den Sozial- und Verhaltenswissenschaften. Munster, 2004; Koch J. Organisation und Differenz. Kritik des organisationstheoretischen Diskurses der Postmoderne. Wiesbaden, 2003. подготовлена, в связи с тем, что, во-первых, в результате ожесточенной дискуссии между холистической линией и линией «методологического индивидуализма» в философии ХУП-ХХ вв. вопрос об онтологическом статусе надындивидуальной памяти приобрел характер вопроса об априорных посылках тех или иных теорий; а во-вторых, гуманитарные и социальные науки утратили связь с философией в мнемологическом аспекте, создав свои частные научно-исследовательские призмы.

Мы уверены, что сегодня не достаточно только психологических, культурологичеких и исторических исследований феномена надындивидуальной памяти для прояснения проблематики ее онтологического статуса и механизма функционироваия в культуре и обществе. Необходимы комплексные исследования структурно-функциональных моментов надындивидуальной памяти, а это предполагает союз философии и других наук. Такая комплексность и кооперация в науке не мыслима со времен Аристотеля без историко-философского исследования. При этом нужно отметить, что традиционное акцентирование диссертационных исследований по истории философии на локальных периодах и конкретных персоналиях философов в некоторой степени способствовало размежеванию философии с другими науками в XX веке. Мы посвятили наше диссертационное исследование проблемному аспекту процесса концептуализации феномена надындивидуальной памяти в европейской философской традиции. Такой подход продиктован в том числе задачей разработки методологического основания и понятийного инструментария для междисциплинарного синтеза мнемологических исследований.

Анализ логики историко-философского процесса концептуализации феномена надындивидуальной человеческой памяти теснейшим образом связан с выявлением сущностных характеристик этого феномена, специфичность которого для истории философии состоит в том, что сама

4 Франция-память / П. Нора, М. Озуф, Ж. де Пюимеж, М. Винок. СПб., 1999. С. 25. философия и история философии являются формами надындивидуальной памяти. Учет этого потребовал выдвижения особой исследовательской стратегии, выбора соответствующих объекта и предмета исследования.

Объектом исследования является феномен надындивидуальной памяти, структура его осмысления в европейской философской традиции.

Предметом исследования являются парадигмальные формы философской концептуализации этого феномена, представленные холизмом платонической традиции и «методологическим индивидуализмом» новоевропейского субъективизма.

Цель исследования состоит в том, чтобы выявить логику формирования смысловой структуры феномена надындивидуальной памяти и специфических особенностей процесса концептуализации онтологического статуса этого феномена в европейской философской традиции. Достижение этой цели предполагает решение следующих задач: операционализировать, проанализировав и раскрыв общефилософское содержание, ключевые для исследования реальности надындивидуальной памяти понятия «реальность», «надындивидуальная память», «организация опыта», «социальность», «солидарность»; определить роль феномена надындивидуальной памяти в процессах конституирования социальной реальности, личностной и коллективной идентичности с помощью «символов групповой идентичности». выявить социокультурные предпосылки возникновения представлений о памяти в обществах «обрядовой когеренции» выявить смысловую структуру мифологемы памяти в качестве предпосылки формирования философского этапа концептуализации феномена надындивидуальной памяти; выявить связь античной холистической версии памяти (концептов платонизма) с кризисом полисной системы; определить роль и значение понятий «истина», «смерть», «Мировая душа», «чувствующая душа», «образ» для процесса концептуализации надындивидуальной памяти в платонизме, рассмотрев их в качестве минимума концептов, образующих фундаментальную схему понимания реальности этого феномена в европейской философской традиции. выявить особенности эволюции платонической концепции Прапамяти в неоплатонизме; выявить социокультурные и идейные предпосылки смены холистической концептуальной схемы памяти объяснительной схемой новоевропейского субъективизма; показать, как принцип методологического индивидуализма повлиял на эволюцию процесса концептуализации надындивидуальной памяти в философских теориях сознания эпохи Просвещения; выявить связь между идеей надындивидуальной памяти и кантианским учением о трансцендентальном субъекте; проанализировать идейные предпосылки возникновения редукционистских версий надындивидуальной памяти в неклассической философии XX века; проанализировать «конфликт интерпретаций» холистической и индивидуалистической линий .концептуализации надындивидуальной памяти в современной неклассической философии памяти, принявший форму противоречивого сосуществования онто-топо-логической и онто-хроно-логической версий бытия надындивидуальной памяти.

Анализ логики историко-философского процесса концептуализации феномена надындивидуальной человеческой памяти теснейшим образом связан с выявлением сущностных характеристик этого феномена, специфичность которого для истории философии состоит в том, что сама философия и история философии являются формами надындивидуальной памяти. Учет этого поребовал выдвижения особой исследовательской стратегии.

Стратегия нашего исследования основана на следующих теоретических установках:

Историк философии не может занять какую-то выделенную внешнюю позицию по отношению к памяти. Исследование феномена надындивидуальной памяти возможно как анализ смысловой конструкции философской концептуализации, конституирующейся в результате моделирования «сталкивания» определенных философских дискурсов о ней. Этот методологический прием был обоснован в свое время П. Рикером5.

Для осуществления этого приема нужно было выбрать: во-первых, такой дискуссионный вопрос, в свете которого при определенных методичных усилиях проявилась бы логика концептуализации интересующего нас феномена; во-вторых, смоделировать идейное столкновение контрарных версий философских концепций надындивидуальной памяти, которые бы имели парадигмальный характер для истории европейской философии.

После предварительного анализа истории философии памяти мы обнаружили, что такими парадигмальными концептуальными позициями являются 1) холистическая линия, которая начала формироваться еще в предфилосовский период, а затем получила всестороннее развитие в платонической традиции европейской философии6; и 2) позиция «методологического индивидуализма», получившая свое концептуальное оформление в новоевропейском субъективизме (идейные корни которой находят еще в «психологии» Бл. Августина ).

5 Рикер П. Конфликт интерпретация. Очерки о герменевтике. М., 1995.

6 Следует специально отметить, что содержание понятия «холизм» давно уже вышло за рамки того содержательного наполнения, которое предложил в 20-х гг. XX в. Я. Смэтс. Сегодня этим термином обозначают систему методологических принципов, противостоящих антиметафизической линии в философии, и ведут отсчет рождения холистической позиции от древней философии. См. об этом подробнее: Оболкина Светлана Викторовна. Онтологическая грамматика холизма как философская проблема : Дис. . канд. филос. наук : 09.00.01 Екатеринбург, 2005. РГБ ОД, 61:05-9/404.

7 См. об этом подробнее: Guitton J. Le Temps Et L'éternité Chez Plotin Et Saint Augustin. Paris, Vrin, 4e éd., 1971; Grondin J. Heidegger und Augustin. Zur hermeneutischen Wahrheit. Paru dans E. Richter (Dir.), Die Fragenach der Wahrheit. Frankfurt a. M., 1997. P. 161-173.

Смоделировав «конфликт интерпретаций» этих двух методологических подходов, мы смогли обнаружить 1) интересующий нас феномен в теоретических построениях философов, и 2) выявить логику исторического процесса его концептуализации. Для выявления феномена надындивидуальной памяти в качестве развивающегося концепта истории философии памяти таким образом мы выбрали мыслителей, живущих на стыке не просто времен, а целых эпох: Платон, Аристотель, Плотин, Бл. Августин, и И.Кант - экзистенциально погружены в проблему разрушения надындивидуальных форм памяти, которые обеспечивали (а теперь на их глазах утрачивают эту способность) существования определенных социокультурных целостностей. Этот подход позволил нам сосредоточиться на этих фигурах, как тех мыслителях, которые закладывали основу целых линий концептуализации интересующего нас феномена. Писавших о нем Г.В.Ф. Гегеля, немецких классиков и романтиков мы не включили в этот ряд по той причине, что они осуществили не прорыв новых ходов концептуализации, а их гениальное развитие. Так, например И.В.Г. Фихте и Г.В.Ф. Гегель осуществили оригинальную и разработку уже введенных И.Кантом проблем сознания в части памяти. Философия памяти А.Бергсона и Э. Гуссерля, теория памяти М. Хальбвакса и П. Флоренского - это те вполне репрезентативные источники по современно, которые позволяют выявить логику взаимодействия двух выбранных нами парадигмальных подходов кА истории философии памяти.

Еще одной установкой, фундирующей наше исследование является прием постоянной рефлексии над способом рефлексии. По нашему мнению именно философско-феноменологическая исследовательская установка позволяет увидеть онтологические и гносеологические аспекты психологических и историко-культурных реалий, в которых выявляется феномен надындивидуальной памяти.

Понятно, что в этом случае возникают особого рода трудности. Эти трудности мы положили в основу проблематизации темы (т.е. рассмотрели их как определенное благо). Проблематичность анализа феномена надындивидуальной памяти связана с тем, что интеллектуальная традиции философствования о памяти сама является составной частью надындивидуальной памяти. Как в таком случае возможно памятование о памяти? Как возможна идентификация, когда неразрывно соединены рациональное постижение и переживание, когда сама философия как вид дискурса является частью потока памяти? Эти вопросы мы преобразовал в три основных проблемы историко-философского анализа:

1. Проблема различия между трансцендентальной природой этого феномена и его имманентной природой (психологическими и социокультурными проявлениями). Именно эта парадоксальность лежит в основе спора парадигмальных подходов, выбранных нами для анализа. Не случайно в одном классе теорий память редукцируется к индивидуальной психике и системе интеракций между индивидами, а в других присутсвует идея об онтологической укорененности этого феномена.

2. Проблема различия между самим феноменом и актом его конституирования в сознании и теории, а также между конструктивной природой индивидуального воспоминания и объективно-символическим бытием образов надындивидуальной памяти в философской традиции.

3. Проблема различия между темпоральным и простркнственным аспектами бытия образов надындивидуальной памяти, между переживанием воспоминания и пониманием смысла представителями разных эпох и школ философии.

Обнаруженные нами проблемы до сих пор препятствовали комплексному исследованию фундаментальных проблем философии памяти со стороны истории философии. Но в сегодня историю философии проникли новые подходы и методы исследования8. При этом, конечно, нужно подходить к отбору новых подходов с особой тщательностью и изрядной долей здорового консерватизма, - что мы и сделали, выбрав для построения стратегии нашего исследования сочетание традиционных текстологического и герменевтического анализа с проблемным подходом, востребованным на современной этапе развития исторической науки.

Проверяемая гипотеза исследования состоит в том, что множество концептуальных версий надындивидуальной памяти могут быть сведены к двум методологическим парадигмальньш установкам индивидуалистической» установке на отрицание интересующего нас феномена и холистической установке на обоснование его реального существования). В рамках этих моделей памяти, а также в дискуссионном поле их взаимодействия развивается процесс философской концептуализации феномена надындивидуальной памяти.

Феномен надындивидуальной памяти онтологически укоренен в бытии культуры и имеет транцендентно-имманентную природу. В этом противоречивом качестве он выявляет себя наиболее очевидно в ситуациях мировоззренческих кризисов, когда возникает угроза распада социокультурной целостности, к которой принадлежит мыслитель. Этот феномен и его концептуализация обнаруживают себя в философских текстах, созданных в переломные эпохи. В соответствии с этим были отобраны персоналии философов. Выбранные для историко-философского анализа персоналии и течения являются репрезенативными для проверки нашей гипотезы и достижении поставленных целей.

8 Бурмистров С.Л. Философская компаративистика и история философии // ХОРА. Журнал современной зарубежной философии и философской компаративистики.2008. № 1. С. 5-17; Колесников A.C. Проблемы взаимосвязи истории философии и культуры // Современная философия как феномен культуры: исследовательские традиции и новации. Материалы научной конференции. Серия "Symposium", вып. 7. СПб., 2001 // Код доступа: http://anthropology.ru/ru/tcxts/kolesnikov/modern21.html; Сильвестров В.В. Проблема преемственности в философской культуре (античность-средневековье-новое время)// Философия и история культуры / Огв. Ред. B.A. Карпушин. М., 1985. С.26 - 39; Свасьян К. О конце истории философии // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия,- М., 2006. № 4. С.65-83; Мареева Е. В. Ж.Делёз как историк философии // Вопросы философии,- М., 2003. № 8. С. 157 -169. Martinich, А.Р. Philosophical history of philosophy // Journal of the History of Philosophy, 2003. Vol. 41,

Степень научной разработанности проблемы характеризуется противоречивой ситуацией. С одной стороны, память как социокультурный феномен и история психологических и отчасти философских теорий памяти интенсивно изучалась представителями разных гуманитарных дисциплин на протяжении последних ста лет. С другой стороны, можно констатировать отсутствие в научной литературе исследований, посвященных комплексному рассмотрению проблемы надындивидуальных форм памяти. Осуществлялся анализ отдельных аспеков указанной проблемы в рамках различных научных школ, представители которых вводили для описания надындивидуального измерения памяти специфические термины и понятия.

Вместе с тем нужно отметить, что исследование надындивидуальной памяти велось на протяжении всего существования европейской философии, но специальные научные теории памяти начали создаваться только в Новое время вместе с выделением таких наук как психология, социология и антропология. В связи со сложившимся положением дел в научном изучении поставленной проблемы, интересующие нас источники можно распределить по двум группам.

Первую группу источников составляют работы, посвящённые изучению самого феномена памяти в его социально-психологическом и социально-культурном аспектах. Анализ этих работ мы предприняли с целями прояснения методологических аспектов исследования феномена и концептуализации надындивидуальной памяти, а также для создания модели ее функционально-смысловой структуры.

Вторую группу составляют исследования по истории идеи надындивидуальной памяти и отдельных фрагментов концептуального поля интересующего нас феномена.

No. 3. PP. 405 - 407; Kaehler, К.Е History of philosophy as philosophical task // The New Yearbook for Phenomenology and Phenomenological Research. 2003. Vol. 3. PP. 241- 253.

Первая группа работ - это исследования самого феномена надындивидуальной памяти. Онтологические и методологические основания для исследования проблемы надындивидуальной памяти мы находим в трудах Платона, Аристотеля, Плотина, А. Августина, Т. Гоббса, Д. Локка, И. Канта, И.Г. Фихте, И.Г.В. Гегеля, Ф.В.Й. Шеллинга, К. Маркса, В. Дильтея, А. Бергсона, Ф. Ницше, Э. Гуссерля, М.Шелера, А. Швейцера, М. Хайдеггера, К.Г. Юнга, H.A. Бердяева, Вл. Соловьева, П.А. Флоренского, Г. Г. Шпета.

В XIX —XX вв. тема надындивидуального измерения бытия была получила развитие в естественных науках; здесь возникла современная версия холистической модели сознания и памяти. Э. Геккель и Г. Дриш выдвинули тезис о том, что некоторые функции отдельных организмов детерминированы существованием неких «надоргапизменпых организмов»9. Он был наполнен предметным содержанием в трудах В.И. Вернадского, К.Н. Любутина, И.И. Шмальгаузена, Ii. Смелзера. Учение А.Н. Северцева об ароморфозах повлияла на становление представлений об надындивдуальных сруктурах социальности10.

К теме надындивидуального измерения психических феноменов обращались представители разных философских наук11. О социальной и культурной обусловленности психологических функций запоминания и забывания писали Т. Рибо12, П. Жане13, Ф. Бартлет14, Л.С. Выгодский15, А.Р. Лурия16, М. Коул17.

9 Геккель Э. Естественная история миротворения. Т. 1-2. СПб., 1914; Сеченов И.М. Элементы мысли. СПб. 2001; Schmidt H. Ernst Haeckel. Leben und Werke. В., 1926.

10 Северцев А.Н. Морфологические закономерности эволюции. М.;Л. Из-во АН СССР, 1939; Северцев А.Н. Критерии и условия возникновения аоморфной организации // Эволюция и биоценомические кризисы. М., 1987

11 Так, например, понятие «психология народов» использовали Г. Штейнталь, М. Лазарус, Г. Вайц, В. Вундт; «коллективные представления» - Э. Дюргейм и М. Мосс; «психология толп» - Г. де Тард, Г. Ле Бон; «ментальность - Л. Леви-Брюль, Ш. Блондель; «общественное мнение - Г. де Тард, У. Липпман, Ф. Теннис; «групповое сознание» - У. Мак-Дугалл; «коллективное бессознательное» - К.Г. Юнг.

12 Рибо Т. Память в ее нормальном и болезненном состояниях. СПб., 1894; Рибо Т. О чувственной памяти. Казань, 1895.

13 P. L'évolution de la memoire et de notion du temps. P., 1928.

14 Bartlett F.C. Remembering: A Study in Experimental and Social Psychology. Cambridge, 1932.

15 Выгодский Л.С. История развития высших психологических функций. М., 1960.

10 Лурия А.Р. Об историческом развитии познавательных процессов. М., 1974

Исследования социокультурных аспектов функционирования коллективной памяти начал М. Хальбвакс18. Его пионерское исследование социальных рамок памяти способствовало возникновению линии на деонтологизацию внешнего измерения феномена памяти. В 1920-е годы А. Варбург исследовал способы и формы репрезентации социальной памяти в изображениях и создал концепцию «сообщества вспоминающих», в которой природа памяти толкуется в релятивистском ключе19. Эту линию продолжили Э.Х. Гомбрич, Дж. Трепп и др сотрудники Варбургианского института. Современными продолжателями этой линии являются Э. Тульвиг и Я. Ассман. Первый предложил деление памяти на процедурную, эпизодическую и семантическую (надындивидуальное символическое пространство смысловых структур)20. Второй выдвинул теорию «культурной памяти», в которой обосновывается тезис о том, что культурная память является формой памяти, в которой «группа живет вместе со своими умершими членами, ощущает их реальное присутствие и таким образом создает картину своей целостности»" . Алейда Ассман, опираясь на эту теорию, провела специальное исследование образов памяти в европейской традиции"".

Феномену надындивидуальной памяти посвящены исследования таких отечественных и зарубежных учёных как

М.С. Розов , С. Роуз , Д.

Мидлетон25.

17 Коул M. Культурно-историческая психология. М., 1997

18 Хальбвакс М. Коллективная и историческая память // Неприкосновенный запас. 2005, №2-3.

C. 8 - 27; Хальбвакс М. Социальные рамки памяти. М., 2007. Halbwachs M. La topographie légendaire des évangeles en Terre Sainte. Paris, 1941; Halbwachs M. Das Gedäcchtnis und seine sozialen Bedingungen, Frankfurt, 1985.

19 Warburg, A. M. Ausgewählte Schriften und Würdigungen / A. M. Warburg ; hg. V. D. Wuttke. -Baden-Baden, 1992.

20 Tulving E. Episodic and Semantic Memory // Organization of Memory. N.Y., 1972. P. 381 - 403.

21 Assmann, J. Das kulturelle Gedichtnis: Schrift, Erinnerung und politische Identitet in frühen Hochkulturen / J. Assmann. München, 1992. S. 61 - 63.

22 Assmann A. Mnemosyne. Formen und Funktionen der kulturellen Erinnerung / hg. v. A. Assmann,

D. Harth. - Frankfurt a. M., 1991; Assmann A. Erinnerungsraüme: Formen und Wandlungen des Kulturellen Gedächtnisses/ Aleida Assmann. München, 1999.

2j Розов M.С. Научное знание и механизмы социальной памяти. Науч. Докл. на сосиск. доктора философских наук (09.00.01). М., 1990.

24 Роуз С. Устройство памяти. От молекул к сознанию. M., 1995.

25 Middleton D. Collective Remembemg. L.,1990.

Особая роль в приросте знания о механизмах памяти принадлежит М.М. Бахтину, который философски осмыслил огромный эмпирический материал и выработал диалогический метод исследования культурных феноменов" . Некоторые положения теории диалога М.М. Бахтина и О.Розенштока-Хюсси легли в основу нашей исследовательской гипотезы.

Еще одним важным источником исследовательских идей является теория Ю.М Лотмана. Она опирается на тезис об объективной реальности феномена надындивидуальной памяти27. В этом мы с ним совершенно согласны. Потому мы не согласны с Я. Ассманом, который хотя и ссылается на то, что заимствовал идею коннективной структуры памяти у семиотической школы Ю.М. Лотмана, интерпретирует ее в конструктивистском ключе (этим он оказывается гораздо ближе к М. Хальбваксу). Вместе с тем нужно заметить, что концепция механизма функционирования частных феноменов коллективной памяти достаточно хорошо разработана этими учеными, и некоторые ее идеи легли в основу нашего исследования функционала феномена надындивидуальной памяти.

Новейшие диссертации на соискание доктора философских наук по теме социальной обусловленности памяти и философским аспектам

1 я од социальной памяти были защищены Л.П. Швец~ , О.Т. Лойко" , Стародубцевой Л.В.30, Федоровым О.С.31

Анализ второй группы источников показал, что исторические обзоры концептуализации памяти в основном касались её индивидуального

26 Бахтин М.М. Автор и герои: К философским основам гуманитарных наук. СПб., 2000.

27 Лотман Ю. М. Память в культурологическом освещении // Лотман Ю.М. Избр. ст. в 3 т. Статьи по семиотике и типологии кульчуры. Т. 1. Таллин, 1992; Он же. Воспитание души. СПб., 2005. С. 113 - 115. Лотман Ю. М. Память в культурологическом освещении // Лотман Ю.М. Избр. ст. в 3 т. Статьи по семиотике и типологии культуры. Т. 1. Таллин, 1992. С. 200 - 220.

28 Швец Л.П. Философский анализ феномена социальной памяти: автореферат дис. доктора философских наук (09.00.01). С-Пб., 2001.

29 Лойко О.Т. Онтология социальной памяти: автореферат дис .доктора философских наук (09.00.01). Красноярск, 2004. j0 Стародубцева Л.В. Память и забвение в истории идей: мнемоническая герменевтика кулыуры: автореферат дис .доктора философских наук: 09.00.04., 2004. л1 Федоров О. С. Онтологическая составляющая проблемы исследования человеческой памяти (Исторический и социальный аспекты): Дис. канд. филос. наук (09.00.11). Казань, 2005. измерения, и занимались этим историки психологии. Глубокий обзор психологических теорий памяти XIX в. дал русский историк психологии И.С. Продан, проанализировавший огромный материал по истории развития психологических и философских учений о памяти Этот труд ценен для нас тем, что вскрывает истоки современных психологических концепций памяти, продолжающих субъективистскую традицию отрицания надындивидуального измерения памяти, идущую от философов XVII - XVIII вв., стоявших на позициях методологического индивидуализма.

В историко-философском ключе специальное исследование раннего

33 периода становления теорий памяти предпринял Е.А. Бобров . Эволюцию концептуального поля современных версий психологии памяти исследовали А.Г. Асмолов, А. Шевцов, В.И. Олешкевич34. М.С. Роговин в своих работах дал историко-философский обзор теорий памяти, а также предложил структурно-уровневую концепцию памяти35. Все эти исследователи показали, что интерес психологов постепенно смещается в сторону социокультурного контекста эволюции высших психических функций и памяти в частности.

Анализу платонической и неоплатонической традиции концептуализации памяти, которая анализируется в диссертационном

36 37 исследовании, посвящены труды

А.Ф. Лосева , В.Ф. Асмуса , С.С. то о п

Аверинцева , П. Адо . Новейшие исследования античных теорий памяти Л. Бриссона40, К. Моргана41, К. Хельмига42, С. Сокольников43 делают акцент j2 Продан И.С. О памяти. Психологические исследования. 4.1. Юрьев. 1905 Бобров Е.А. Психологические воззрения древнегреческих философов. Варшава. 1910. j4 Асмолов А.Г. Культурно-историческая психология и конструирование миров. Воронеж, 1976; Шевцов А. Введение в общую культурно-историческую психологию. СПб., 2000; Олешкевич В.И. История психотехники. М., 2002; Олешкевич В.И. Рождение новой психотехнической культуры. М.,1997. j5 Роговин М.С. Философские проблемы теории памяти. М., 1966; Он же. Проблемы теории памяти. М., 2007.

Лосев А.Ф. История античной эстетики: Итоги тысячелетнего развития: В 2-х кн. М., 1994. j7 Асмус В.Ф. Античная философия. М., 1976. jS Аверинцев С.С. Неоплатонизм перед лицом Платоновой критики мифопоэтического мышления // Платон и его эпоха. М., 1979. С. 83 - 97.

J'; Адо П. Плотин, или простота взгляда. М., 1991.

40 Brisson L. Plato the Myth Maker. Chicago, 1998. на социально-культурных предпосылках их создания. Тема связи платонизма с античной религиозностью и культурой, которую мы не могли обойти в связи с выбранной стратегией исследования, глубоко разработана в трудах Э.Р. Доддса44, Ж.-П. Вернаиа45, Р.В. Светлова46.

Анализу платонической и неоплатонической традиции концептуализации памяти, которая анализируется в диссертационном исследовании, посвящены труды А.Ф. Лосева47, В.Ф. Асмуса48, С.С. Аверинцева49, П. Адо50. Новейшие исследования античных теорий памяти Л. Бриссона51, К. Моргана52, К. Хельмига33, С. Скольников34 делают акцент на социально-культурных предпосылках их создания. Тема связи платонизма с античной религиозностью и культурой, которую мы не могли обойти в связи с выбранной стратегией исследования, глубоко разработана в трудах Э.Р. Доддса55, Ж.-П. Вернана56, Р.В. Светлова57.

Фисософию памяти Нового времени в историческом ракурсе исследовали П. Рикер58, С. Прист59, Б. Уильяме60, Гайденко П.П61., Morgan К. A. Myth and Philosophy from the Presocratics to Plato. Cambridge, 2000.

42 Helmig, Ch. Der Gegensatz von Platon und Aristoteles in den neuplatonischen Interpretationen des Menonparadoxons und der Anamnesislehre II Symposium Platonicum 7 (congrès) 2007, 273 -211.

Scolnicov S. The structure and object of anamnesis II Symposium Platonicum 1 (congrès) 2007, 278

283.

44 Доддс Э. Р. Греки и иррациональное. СПб, 2000.

45 Vemant J.-P. Mythe et pensñe chez les Grecs. Etudes de psychologie historique. P., 1965; Вернан Ж.-П. Происхождение древнегреческой мысли. M., 1988.

46 Светлов P.B. Древняя языческая религиозность. СПб., 1993; Он же. Античный неоплатонизм и александрийская экзегетика. СПб., 1996.

47 Лосев А.Ф. История античной эстетики: Итоги тысячелетнего развития: В 2-х кн. M., 1994.

48 Асмус В.Ф. Античная философия. M., 1976.

49 Аверинцев С.С. Неоплатонизм перед лицом Платоновой критики мифопоэтического мышления // Платон и его эпоха. М., 1979. С. 83 - 97.

50 Адо П. Плотин, или простота взгляда. М., 1991.

51 Brisson L. Plato the Myth Maker. Chicago, 1998.

52 Morgan K. A. Myth and Philosophy from the Presocratics to Plato. Cambridge, 2000.

53 Helmig, Ch. Der Gegensatz von Platon und Aristoteles in den neuplatonischen Interpretationen des Menonparadoxons und der Anamnesislehre // Symposium Platonicum 1 (congrès) 2007, 273 -277.

54 Scolnicov S. The structure and object of anamnesis II Symposium Platonicum 7 (congrès) 2007, 278

283.

55 Доддс Э. Р. Греки и иррациональное. СПб, 2000.

56 Veinant J.-P. Mythe et pensñe chez les Grecs. Etudes de psychologie historique. P., 1965; Вернан Ж.-П. Происхождение древнегреческой мысли. M., 1988.

57 Светлов Р.В. Древняя языческая религиозность. СПб., 1993; Он же. Античный неоплатонизм и александрийская экзегетика. СПб., 1996.

58 Рикер П. Память, история, забвение. М., 2004.

59 Прист С. Теории сознания. М.: Идея-Пресс, Дом интеллектуальной книги, 2000

60 Williams В. Descartes: The Project of Pure Enquiry. Harmondsworth, 1978.

В.И.Молчанов62, М. Рубене63, Я.А. Слинин64, И. И. Блауберг65, Е.В.Мареева66.

Эта тенденция вызвала к жизни исследования историков и филологов по истории идеи памяти и концепта внешнего измерения памяти в европейской интеллектуальной традиции. Среди этих работ выделяются труды Ф.А. Йейтс67, О.Г. Эксле68, П. Хаттона69. В отечественной истории идей ад этой темой плодотворно работа коллектив исследователей, выпустивший книгу «История и память: Историческая культура Европы до

70 начала Нового времени» . В нашей работе мы использовали сведения по словоупотреблению слова «память», которые собрала и обобщила Н.Г. Брагина71.

В итоге этого обзора можно констатировать, что, во-первых, проблема надындивидуальной памяти в отечественной и зарубежной литературе специально не рассматривалась. Во-вторых, обычно проблема надындивидуальной памяти осмысляется с помощью достаточно большого набора терминов. В-третьих, идея надындивидуальной памяти не выделяется как отдельная порождающая модель различных концепций памяти. Это связано с тем, что тема памяти в философских учениях прошлого глубоко интегрирована в онтологическую, гносеологическую, этическую и эстетическую проблематику.

61 Гайденко П.П. История греческой философии в её связи с наукой. М., 2000; Гайденко П.П. История новоевропейской философии в её связи с наукой. М., 2000.

62 Молчанов В.И. Время и сознание. Критика феноменологической философии. М., 1988. Молчанов В.И. Проблема сознания и проблема культуры // Феноменология в современном мире. Рига, 1991.

63 Рубене М. Проблема прошлого в феноменологическом учении о времени // Проблемы сознания в современной буржуазной философии. Вильнюс, 1983.

64 Слинин Я.А. Трансцендентальный субъект: феноменологическое исследование. СПб., 2001.

65 Блауберг И. И. Анри Бергсон. М., 2003.

66 Мареева Е.В. Проблема души в классической и неклассической философии. М., 2003; Мареева Е.В. Д.Локк об источниках единства души: Бог, натура или культура? // Человек. Язык. Культура. Таганрог, 2002. Вып. 2. С. 128-140.

67 Йейтс Ф. А. Искусство памяти. М., 1997

68 Эксле О.Г. Культурная память под воздействием историзма // Одиссей. М., 2001.

69 Хаттон П. История как искусство памяти. СПб., 2003.

70 История и память: Историческая культура Европы до начала Нового времени. М., 2006. См. также: Репина Л.П. Культурная память и проблемы историописания (историографические заметки). М., 2003.

71 Брагина Н.Г. Память в языке и культуре. М., 2007.

Кроме того, предпринятый нами анализ научной литературы показал, что в связи с осмыслением проблемы надындивидуального измерения памяти в научный оборот было введено множество терминов: «социальная память», «историческая память», «коллективная память», «культурная память», «семантическая память», «мемориальная культура» и т.д. В этой связи наше исследование нацелено на решение двух взаимосвязанных задач: 1) анализ историко-философского процесса концептуализации феномена надындивидуальной памяти, и 2) поиск такого способа осмысления этого феномена, который мог бы послужить основой для междисциплинарного синтеза.

В связи с постановкой задачи междисциплинарного синтеза, нужно ответить на следующий вопрос: почему для выбранного нами ракурса зрения предпочтителен термин «надындивидуальная память»? Во-первых, это понятие в большей степени способно послужить делу междисциплинарного синтеза: в силу того, что оно имеет более широкий объем содержания, включающий в себя накопленные научными дисциплинами смысловые поля как свои аспекты. Во-вторых, это понятие прямо указывает на дихотомию индивидуальное / надындивидуальное. Эта диада является центральной для философской концептуализации проблемы памяти: от Платона до современной философии культуры и антропологии72. На этом основании именно ее мы выбрали в качестве проблемно-ограничительной рамки настоящего исследования феномена надындивидуальной памяти и историко-философской эволюции соответствующих концептов.

Наиболее близко к надындивидуальной памяти стоит понятие социальной памяти. В основе содержательного наполнения и того, и другого концепта лежит важнейшая для нас идея внешнего контроля над индивидуальным сознанием. В этом аспекте содержание понятия надындивидуальной памяти почти совпадает с содержанием понятия

72 Ср.: Брагина Н.Г. Память в языке и культуре. М.: Языки славянских культур, 2007. С. 95 -111. социальная память». Однако есть и различие: термин «социальная память» акцентирует внимание па социально-коммуникативном аспекте феномена социальной наследственности73, тогда как термин «надындивидуальная память» указывает, в том числе, и на структурный момент феномена культурного наследования.

Этот момент исследуется в теории культурной памяти. Объем содержания понятия культурная память уже понятия «социальная память». Понятие «культурная память», хотя и подходит для описания современных феноменологических представлений о специфике надындивидуального измерения памяти, для описания античных и средневековых метафизических представлений об этом виде памяти, оказывается излишне акцентировано на имманентной природе сознания. Это особенно заметно в теории культурной памяти Я. Ассмана.

Есть ещё один уже достаточно устоявшийся термин - коллективная память. Введённое М. Хальбваксом это понятие призвано было указать, во-первых, на социальную обусловленность памяти, а, во-вторых, - на идею идентификационной конкретности памяти индивида74. М. Хальбвакс считал, что фигуры воспоминания зависят не только от типа социальных отношений, но и от конкретно-групповой модификации коммуникаций в определённой группе. Понятие «коллективная память» подходит, с некоторыми оговорками, для социологических и психологических объектов исследования, где устоялись понятие коллектива, или группы.

Резюмируя этот обзор понятийного аппарата мнемологических исследований, отметим, что выбор термина «надындивидуальная память» был обусловлен тем, что предмет нашего исследования требует: 1) понятия, ориентированного на структурный аспект механизма социального наследия; 2) понятия с более широким объемом, чем понятие «культурная память» или «коллективная память». В содержании понятия

7j Обзор концепций социальной памяти см: Савельева И. М., Полетаев A.B. Социальные представления о прошлом: типы и механизмы формирования. М., 2004. надындивидуальной памяти объединяются социальный, культурный и историко-генетический аспекты внешнего контроля над сознанием индивида.

Методологическая и теоретическая база исследования.

Методологическую основу исследования составляет единство историко-философского, герменевтического методов и • феноменологического исследования. Историко-философский метод анализа генезиса концепций памяти позволяет выявить смысловую структуру этого явления в генетическом аспекте, а это служит основой для анализа форм бытия этого феномена. Герменевтический метод помогает толковать данный феномен и эксплицировать те метафизические основания, которые имплицированы в его исторической форме и соответствующих концептуальных схемах европейской философии. Феноменологический метод позволяет выявить динамическую связь между анализируемой концептуальной версией и исторический формой бытийствования феномена надындивидуальной памяти.

Основная теоретическая установка диссертационного исследования - представление историко-философского процесса познания феномена памяти как процесса взаимодействия концептуальных понимающе-объяснительных схем, социокультурных реалий и исторических формой бытийствования феномена надындивидуальной памяти. В соответствии с этим мы опираемся на принцип корреляции между понятийными средствами той или иной теории и устройством социума. Основанием для такого подхода является теория -«превращенных форм», разработанная в отечественной и зарубежной философии. Согласно ей, философские концепции могут быть рассмотрены как превращенные формы социальных отношений . Ключевое понятие этой теории - «превращенная форма» — V

74 Библиографические сведения о творчестве М. Хальбвакса см.: Каради В. Морис Хальбвакс: библиографический очерк // Хальбвакс М. Социальные классы и морфология. М.; СПб., 2000. С. 447-462.

75 Разработанная в рамках системного подхода эта теория показала свою продуктивность в историко-философских, культурологических исследованиях и когнитивистике. Эту теорию развивали в своих работах М.К. Мамардашвили (концепция «превращенных форм»), Ж. Бодрийяр (концепция призвано обосновать тезис о социальной обусловленности механизмов восприятия и осмысления людьми действительности с помощью символов культуры: то, как люди воспринимают действительность, зависит от структуры социальности - от типа её внутренней дифференциации. Здесь важен принцип корреляции между устройством социума и возможностями теоретического осмысления философских проблем, разрабатываемый в отечественной философии и методологии науки М. К. Петровым, В. С. Степиным, JT. М. Косаревой, А. Г1. Огурцовым, М. А. Розовым и др.

В ходе анализа источников учитывалось, что наряду с эксплицитным содержанием понятия (связанным с темой текста, его логикой, аргументацией) существует имплицитный слой, который не используется в источнике, но отсылает автора и читателя к определенным мировоззренческим конвенциям. Такой имплицитный слой выявляется при анализе комплекса источников, когда учитываются все значения и контексты употребления слова и его производных. Следует иметь в виду, что эксплицитный смысл, обнаруженный в одном источнике, может быть имплицитным в другом и наоборот. Таким образом, осуществляется реконструкция поля значений, продуцируемых концептами.

Теоретической базой исследования являются работы отечественных и зарубежных исследователей природы и функций феномена надындивидуальной памяти: Ю.М. Лотмана, М.А. Розова, Я. Ассмана.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Надындивидуальная память является транцендентальносимволического обмена»), П. Бурдье («социология символических форм»). Подробнее об истории теории «превращенных форм» и её продуктивности см.: Мамардашвили M.K., Соловьев Э.Ю., Швырев B.C. Классическая и современная буржуазная философия. Опыт эпистемологического сопоставления // Философия в современном мире. Философия и наука. М., 1972. С. 28 — 94; Некрасов С.Н. Социальный прогресс и проблема фетишизма: постструктуралистская семиология фетишизма и марксистское обществознание. Свердловск, 1989; Пигалев А.И. Культура как целостность: (Методологические аспекты). Волгоград, 2001. С. 195 - 254. Horkheimer М. Traditionelle und kritische Theorie. Frankfurt а. M., 1968; Adorno T.W. Dialektische Epiligomena// Gesammelte Schriften. Frankfurt a. M., 1977. Bd. 10 (2); Sohn-Rethel A. Warenform und Denkform. Frankfurt а. M., 1971. имманентным феноменом, объективно существующим как ретенциальный момент сознания и как интегрирующий фактор разумной организации социо-культурных целостностей.

2. Надындивидуальная память выполняет две необходимые для создания и функционирования систем жизнеобеспечения взаимосвязанные функции: информационно-селективнаю и социально-интегративную. Первая функция памяти делает ее фактором интенционально направленного сознания, а вторая - фактором интеграции социально значимого опыта, в том числе историко-философской традиции. На уровне индивидуального сознания обеспечивается интеграция образов и состояний сознания, а на уровне общественного - целостность общественного организма (солидаризация) с помощью особого класса образов памяти — образов группового единства.

3. Надындивидуальная память в форме бытия коллективной памяти опосредует собой специфическую организацию человеческого опыта, функционируя как механизм селектирования опыта объединения разрозненных данных индивидуального опыта, придавая им форму социально значимого опыта. Это делается с помощью фокусировки внимания общества и индивидов на одной части информации о прошлом (практики памятования) и помещения в «слепое пятно» сознания (вытеснения) другой части инфомационного массива (практики забывания, или стуктурные амнезии).

4. Надындивидуальная память, выполняя функцию приобщения индивидуального сознания к смысловой структуре культуры («большое время») создает возможность для преодоления пространственной и временной конечности людей, и тем самым выступает в качестве необходимого условия самотождественности индивида и общества в культурном времени и социальном пространстве. Тем самым феномен надындивидуальной памяти в форме бытия культурной памяти является условием обеспечения преемственности исторического процесса в целом, и истории философии в частности.

5. Надындивидуальная память, выступает обязательным условием конституирования семиотической реальности как сферы социкулътурного опосредования символами синхронного (между современниками) и диахронного (между предками и потомками) общения людей. Благодаря ей, коммуникация принимает форму общения, эмоциональной вовлеченности в процесс обмена и интенцинального переживания опыта прошлого.

6. Исторический процесс философской концептуализации феномена надындивидуальной памяти развивался как противостояние двух парадигмальных теоретических моделей памяти, - это холистическая модель, опирающаяся на концепты Мировой души (античный платонизм), Вечной памяти (христианский платонизм); и теоретическая модель, построенная на принципе «методологического индивидуализма», в которой предпринимается попытка перетолковать проблему надындивидуального измерения памяти в проблему транперсональности как эффекта индивидуального мышления.

7. Переход от устного к письменному типу культуры в Древней Греции влечёт за собой концепт посредника. Этот концепт имеет особое значение при оформлении античной метафизики памяти: теория индивидуальной и Мировой души является следствием концептуализации проблемы посредника между разумом космоса и разумом индивидуальной души. Этот холистический способ концептуализации надындивидуальной памяти оформился в качестве составной части платонического учения о

Мировой душе как динамическом аспекте жизни космоса и учения о преодолении «барьеров времени».

8. В процессе эволюции платонической концептуальной схемы (от античного и христианского неоплатонизма Плотина и Бл. Августина к христианскому платонизму П.' Флоренского) холистическая модель выстроилась по гиполептическому принципу: как тематизация и проблематизация непрерывной актуализации прошлого в настоящем (концепция «живой памяти», концепция «вечного настоящего», концепция «Вечной памяти»), присутствия свойств целого в своих частях («единство в многообразии»).

9. После того как философы Просвещения (Р. Декарт, Т. Локк, Д. Юм) обосновали антропоцентричную установку на индивидуализацию самотождества человеческого сознания и всеобщности опыта, возникает новая парадигмальная объяснительная модель памяти, в которой объяснение причин преобразования данных опыта отдельных сознаний в некий всеобщий опыт не нуждается больше ни в идее космического посредника (Мировая душа), ни в идее религиозного посредника (Вечная память, Примордиальная традиция).

10. И. Кант в своей концепции трансцендентального субъекта, не выходя за рамки новоевропейского субъективизма, заложил основу для критики методологического индивидуализма, что способствовало возвращению в философию идеи надындивидуального измерения сознания и памяти. Идея «трансцендентального субъекта», который является носителем структур всеобщности дает основание для выдвижения трактовок памяти как одной из таких структур, имеющих надындивидуальное измерение.

11. Логика процесса концептуализации темы надындивидуальной памяти в неклассической современной философии приводит современную философскую антропологию и философию культуры к переориентации метафизики памяти с вопроса о времени (темпоральности субъекта) на вопрос о местоположении (телесности субъекта). В мнемологическом контексте это означает, что психологизаторский дискурс о памяти, в котором она представляется в виде длительности, потока, феномена события встречи интенций сознаний Я и другого Я становится недостаточным, и в него возвращаются концепт места (вместимости, уместности), с помощью которого тематизируется проблема соотнесенности мест памяти, события встречи Я и Другого как телесно-духовных существ.

Научная новизна исследования.

Впервые с помощью философского анализа концепций памяти и социальности выявляется связь функциональной структуры феномена надындивидуальной памяти с основными концептами философских теорий памяти.

Выявленные социально-интегративная, информационно-селективная и мировозренческо-ориентационная функции соотнесены с основными понятиями в различных дисциплинарных дискурсах о памяти (социальная, коллективная, групповая, культурная память), и установлена их связь с способами концептуализации феномена надындивидуальной памяти в историко-философском процессе.

Введены понятия «образы группового единства» и «барьер во времени», которые позволяют задать новую призму продуктивную для историко-философских исследований философских теорий сознания и памяти.

Предложено новое рассмотрение истории развития мнемологической проблематике в европейской философии: определены этапы процесса концептуализации надындивидуальной памяти и они соотнесены с возникновением и эволюцией холистической модели сознания и моделью сознания, созданной в рамках «методологического индивидуализма».

Впервые показана логика первичной философской концептуализации надындивидуальной памяти на раннем этапе становления холистической платонической традиции через соотнесение философского дискурса о памяти с принципом гиполепсиса, появившимся впервые в античности. .

Выявлена смысловая связь между решением Платоном, Плотином и Бл. Августином мнемологической апории «присутствия отсутствующей вещи» и осмыслением выхода из кризиса определенных моделей социокультурной целостности, а также мифологическими концептами (мифологемами) «барьер времени» и «плероматическое время-пространство» (вечность).

Выявлены теоретические основания негативной критики учения о Мировой душе и надындивидуальном измереним сознания и памяти в новоевропейском субъективизме (Р. Декарт, Дж. Локк, Д. Юм).

Установлена связь между рассуждениями И. Канта о трансцендентальной природе схематизмов сознания и теоретической реабилитацией идеи надындивидуальной памяти в западноевропейской философской мысли Нового времени.

Предложена систематизация основных концептов, лежащих в основе концептуальных схем феномена надындивидуальной памяти в неклассической философии культуры и культурной антропологии. Выявлен эвристический потенциал и практическая значимость концепций надындивидуальной памяти для современной философии культуры в контексте диалога западной культуры и культуры России.

Теоретическая и практическая значимость. Полученные результаты обладают ценностью 'для дальнейших разработок методологии исследования мнемологичсекой проблематики в философии культуры, антропологии и в ряде других наук, поскольку выявлена связь функциональной структуры феномена надындивидуальной памяти с основными понятиями различных дисциплинарных дискурсов о памяти (социальная, коллективная, групповая, культурная память)

Полученное в ходе анализа знание механизмов взаимодействия индивидуального и надындивидуального модуса памяти в контексте культуры, особенностей функционирования образов группового единства могут быть использованы в разработках методов экспертизы солидаристского потенциала российского общества.

В диссертации представлен новый материал для разработки общих и специальных курсов по философии культуры антропологии и истории философии.

Структура диссертации строится в соответствии с логикой восприятия читателем результатов работы, которая не совпадает этапностью исследования. Поэтому сначала мы знакомим читателя смоделью надындивидуальной памяти, а затем с развитием процесса концептуализации этого феномена в философской традиции.

Работа состоит из введения, 4 глав, заключения и списка литературы из 265 наименований.

Апробация результатов исследования.

Результаты работы представлены'автором в научных публикациях, а также в ходе различных научных конференций, среди которых:

• «XXI век: на пути к единому человечеству?»: (Международная конференция 27-30 мая 2003 г. МГУ, Москва);

• «Философия и будущее цивилизации» (IV Российский философский конгресс, 24-28 мая 2005г., Москва)

• «Дни петербургской философии. Мир философии - мир человека. Круглый стол. Философия культуры и культурологии: вызовы и ответы» (Научная конференция, 2006, СПбГУ, СПб.)

• «Человек в современных философских концепциях» (Четвертая международная конференция, 28 -31 мая, 2007г., Волгоград)

• «Дни петербургской философии. Миссия интеллектуала в обществе» (Научная конференция, 2007, СПбГУ, СПб)

• "Evropská veda XX století - Dil 8. - 2008"» («IV Международная научно-практическая конференция, 2008 г., Прага)

• "Культурное многообразие: от прошлого к будущему" (Второй Российский культурологический конгресс с международным участием, 25-29 ноября 2008 года, СПб)

• «Теории и методы исторической науки: шаг в XXI век» (Международная научная конференция, 2008 г., ИВИ РАН, Москва)

• «Город как явление социокультурной и правовой реальности»: (Международная научно-практическая конференция, 28-29 ноября СПбГУП, 2008 г., СПб)

• «Метод сократического диалога в преподавании права» (Семинар с международным участием, СПбИП им. Принца П.Г. Ольденбургского, 2008 г., СПб)

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на расширенном заседании кафедры философской и психологической антропологии РГПУ им. А.И. Герцена от 4 декабря 2009 года.

Автором опубликовано 27,6 п.л. работ, все по теме диссертации. Из них 1 монография, главы в 2 коллективных могнографиях и 37 статей (7 из которых в ведущих рецензируемых журналах и изданиях рекомендованных ВАК по профилю диссертации и 4 в ведущих рецензируемых журналах и изданиях рекомендованных ВАК по другим профилям)

Заключение диссертации по теме «История философии», Макаров, Андрей Иванович

Заключение

Наше внимание было сфокусировано на моменте обусловленности формирования смысловой структуры концепта надындивидуальной памяти (а значит, и разворачивания форм бытийствания этого феномена) перепетиями истории появления и взаимоотношения холистических версий надындивидуальных структур сознания и версий, инспирированных принципом «методологического индивидуализма». Анализ философской проблемы целого и части показал, что мнемологическая тема является - одним из аспектов проблемы кризиса определённых исторических моделей социокультурных целостностей и их идеологического обеспечения.

Процесс концептуализации реальности надындивидуальной памяти, начавшись с мифологемы космической памяти, обрел свою первую законченную теоретическую форму в метафизических концепциях Мировой Души (платонизм) и Всеобщей Души (неоплатонизм). С утверждением христианского креационизма и монотеизма, концепция Мировой Души входит в фазу своей «философской смерти». Отказ от этой идеи произойдет с утверждением методологии индивидуализма в эпоху Просвещения, - что по терминологии К. Маркса, было обусловлено целями утверждения новой, светской идеологии. Эта смерть не будет окончательной, и уже в немецкой классической философии этот концепт вновь станет основой тематизации реальности надындивидуальных структур сознания и памяти. И. Кант в теории трансцендентального субъекта обосновал существование надындивидуальных структур сознания в индивидуальном мышлении («концепция субъекта в субъекте»). Как известно, он не указал имманентного носителя структур всеобщности, хотя и отказался от идеи транцендентальной сферы. Обосновав свой агностицизм конечностью человееского человеческого разума, неспособностью проникнуть в потаенную сущность вещей. Однако очень скоро его агностицистский аргумент попытались опровергнуть его же последователи, не говоря уже о противниках. Неокантианцы занялись поисками имманентных культуре и обществу причин обусловленности форм мышления, которые И. Кант посчитал априорными. В неокантианстве культура выступит в качестве исторических форм мышления405. Агностицизм И. Канта, уходящий своими корнями в его религиозный пиетизм, будет отброшен, и почти вся последующая посткантианская философия культуры и истории займется поисками референциальной реальности кантовского понятия трансцендентального субъекта. Будет создано огромное множество теорий, трактующих этот концепт. В качестве референта реальности трансцендентального субъекта рассматривались психическая реальность, язык, речь и вся культура в целом. Синтезировать социологические, психологические и философские идеи в этой области в какой-то мере удалось структуралистам. На пересечении философских теорий сознания и психологизаторской линии философии культуры было обнаружено множество новых (вернее, хорошо забытых) проблем, одна из них -проблема надындивидуальных структур памяти как когнитивной оснастки феномена традиции.

Как известно, философия Просвещения расценивала традицию как нечто отсталое, порабощающее человеческий рассудок; традиция отождествлялась со стереотипным мышлением, с предрассудками, или «идолами разума». Мы считаем, что такая, уходящая своими корнями в индивидуалистическую парадигму, трактовка традиции выявила в XX веке свою несостоятельность. Влиятельная в европейской философии XVIII -сер. XX в. просветительская теория традиции растеряла по пути к нам почти всю свою объяснительную силу. Ставшие явными негативные последствия разрушения традиционных обществ, практика

405 См. подробнее: Die Totalität der Kultur: Philosophisches Denken und politisches Handeln bei провоцирования властью общественных амнезий и разрушения коллективных идентичностей свидетельствуют на наш взгляд о наличии реальности надындивидуальных структур памяти. Их утрата тому подтверждение: нельзя сломать то, его нет. Их хрупкость не отменяет их существования. На месте утраченных форм живой коллективной памяти утверждаются новые формы надындивидуальной памяти, т.н. «искусственный интеллект». Бурное развитие искусственных средств хранения информации является гребнем «длинной волны истории», тенденции к экстерриоризации человесекой памяти в целях управления реальностью, прежде всего социальной сферой. После перехода человечества к стадии построения больших обществ, когда стал использоваться письменный способ фиксации социально значимого опыта, история и традиция перестали вмещаться в индивидуальный опыт; теперь для своего сохранения они требуют создания огромного массива текстов и изображений. В этой связи память прорывает границы личного и поистине становится надындивидуальной. Увеличение необходимой для жизнедеятельности современного общества информации привело к тому, что выполнение задачи хранения и трансляции во времени значимого социального опыта всё больше и больше зависит не от природных, а от культурных механизмов.

Количество информации, необходимой для продолжения жизни цивилизации больше не совпадает с человеческой размерностью индивида. И вот в это время, время обострения надежды на искусственные средства интеллекта, обнаруживается слабая разрешительная способность новейших технических средств и социально-культурных моделей единства в области обеспечения безопасного развития современных человеческих сообществ. Технический прогресс должен обеспечивает каждому члену общества память, которой никто никогда не был наделен лично, но это почему-то не приводит к росту глубины человеческой личности и

Bruno Bauch. Würzburg, 2004. P. 55 -57. интеллекта. Современный человек много знает, но отличается слабым потенциалом понимания происходящих процессов. Почему же взяв ориентацию на увеличение количества информации и темпа её переработки, современное общество запуталось в собственных культурных артефактах? Мы не знаем, то ли культурное наследие прошлого жизненно необходимо, то ли оно является балластом для мышления, не способного обработать такие объемы информации. «По мере исчезновения традиционной памяти, мы ощущаем потребность хранить с религиозной ревностью останки, свидетельства, документы, образы, речи, видимые знаки того, что было, как если бы это все более и более всеобъемлющее досье могло стать доказательством неизвестно чего на неизвестно каком суде истории», - пишет П. Нора406. Французский историк верно подметил, что стремление увеличить объемы архивных и музейных единиц хранения связаны с кризисом идентичности.

Гипертрофированное чувство памяти связано с ностальгическим чувством её утраты. Критическое несоответствие образа будущего человечества как «информационного общества» и наличной действительности оскудения разума членов «общества индивидов». Массы людей не могут осознать себя, лишившись живой памяти, традиции. Житейский и философский цинизм разъедает ядро личности, лишая возможности индивида идентифицировать себя с какой-либо устойчивой группой людей. В своей массе люди больше не имеют ни исторических, ни личных амбиций, - только тактические жизненные планы.

В заключение хотелось бы с определенной долей осторожности высказать следующее предположение: предпринятый нами историко-философский анализ концептуализации феномена надындивидуальной памяти внесёт лепту в дело накопления знания о механизмах связи индивидуальной памяти с социальными процессами солидаризации и дезинтеграции людей и тем самым историко-философское знание

406 Нора П. Франция-Память. СПб. 1999. С. 30. послужит делу осмысления вечно текущему из прошлого в будущее потоку нашей общей памяти.

Список литературы диссертационного исследования доктор философских наук Макаров, Андрей Иванович, 2010 год

1. Аврелий Августин. Исповедь Блаженного Августина, епископа Гиппонийского / Пер. с лат. М. Е. Сергеенко. М., 1991.

2. Августин Блаженный. О Граде Божием. Мн., М., 2000.

3. Аверинцев С.С. Неоплатонизм перед лицом Платоновой критики мифопоэтического мышления // Платон и его эпоха. М., 1979. С. 83 97.

4. Аверинцев С.С. «Символ» // Философский энциклопедический словарь. М.: Сов. Энциклопедия, 1983. С. 607 608.

5. Адо П. Плотин, или простота взгляда. М., 1991.

6. Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма. М., 2001

7. Античное общество. Проблемы политической истории: Межвузовский сборник. СПб., 1997.

8. Апполонов A.B. Боэций Дакийский и латинский аввероизм XIII столетия // Боэций Дакийский: Сочинения / Составление, перевод с латинского, вводная статья и комментарии A.B. Апполонова. М., 2001.

9. Аристотель. Соч. В 4-х т. Пер. с древнегреч. М., 1976 -1984.

10. Аристотель. О душе. СПб., 2002.

11. Аристотель. О памяти и припоминании // Космос и Душа. Учения о вселенной и человеке в Античности и в Средние века (исследования и переводы). М., 2005.

12. Асмус В.Ф. Античная философия. М., 1976

13. Ассман Я. Культурная память: Письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности. М., 2004.

14. Бахтин М.М. Соб. Соч.: В 7 т. Т. 5. М., 1997.

15. Бахтин М.М. Автор и герой: К философским основам гуманитарных наук. СПб., 2000.

16. Бейтсон Г. Экология разума. Избранные статьи по антропологии, психиатрии и эпистемологии. М., 2000.

17. Бергсон. А. Материя и память // Собрание сочинений в 4 т. Т 1. М., 1992.

18. Березин С.Н. Постфеноменология и социальность в эпоху постмодерна // Без темы, Екатеринбург, 2008, Вып. № 3-4 (9 10). С. 13 - 21.

19. Бицилли П.М. Элементы средневековой культуры. СПб., 1995.

20. Блауберг И. И. Анри Бергсон. М., 2003.

21. Бобров Е.А. Психологические воззрения древнегреческих философов. Варшава, 1910.

22. Бодрийяр Ж. Забыть Фуко. СПб., 2000.

23. Бородай Т.Ю. Плотин о природе // Космос и Душа. Учения о вселенной и человеке в Античности и в Средние века (исследования и переводы). М., 2005.

24. Брагина Н.Г. Память в языке и культуре. М., 2007.

25. Бычков В.В. Эстетика поздней античности (II-III вв.). М., 1981.

26. Бурмистров C.JI. Философская компаративистика и история философии // ХОРА. Журнал современной зарубежной философии и философской компаративистики.2008. № 1. С.5 17.

27. Вацлавик П. Как стать несчастным без посторонней помощи. М., 1990.

28. Вацлавик П., Бивин Д., Джексон Д. Прагматика человеческих коммуникаций: Изучение паттернов, патологий и парадоксов взаимодействия. М., 2000.

29. Вейсман А.Д. Греческо-русский словарь. Репринт V- го издания 1899 г. М., 1991.

30. Вернан Ж.-П. Происхождение древнегреческой мысли. М., 1988.

31. Вирильо П. Машина зрения. СПб., 2007.

32. Витализм. Его история и система. М., 1915.

33. Выгодский JI.C. История развития высших психологических функций. М., 1960.

34. Гайденко П.П. История греческой философии в её связи с наукой. М., 2000.

35. Гайденко П.П. История новоевропейской философии в её связи с наукой. М., 2000.

36. Геккель Э. Естественная история миротворения. Т. 1-2. . СПб., 1914.

37. Генон Р. Очерки о традиции и метафизике. СПб., 2000.

38. Генон Р. Символы священной науки. М., 1997.

39. Генон Р. Царство количества и знамения времени. М., 1994.

40. Гесиод. Теогония / Перевод В. В. Вересаева // Эллинские поэты. М., 1963.

41. Глазерсфельд, Э. фон. Введение в радикальный конструктивизм // Вестник МГУ. Сер. 7. Философия, 2001. № 4. С. 59 81.

42. Гринцер Н.П. Греческая dAriOsia: очевидность слова и тайна значения // Логический анализ языка. Культурные концепты. М., 1991. С. 38 44.

43. Грицанов A.A. Желание // Всемирная энциклопедия: философия. М., Минск, 2001.С. 344- 345.

44. Грякалов A.A. Письмо и событие: эстетическая топография современности. СПб., 2004.

45. Гуссерль Э. Картезианские размышления. М., 1998.

46. Гуторов В. А. Античная социальная утопия. Л., 1989.

47. Деволл Б. Глубинная экология. Киев, 2005.

48. Делёз Ж. Различие и повторение. СПб., 1998.

49. Делез Ж. Эмпиризм и субъективность: опыт о человеческой природе по Юму. Критическая философия Канта: учение о способностях. Бергсонизм. Спиноза. М., 2001.

50. Декарт Р. Рассуждение о методе, чтобы верно направлять свой разум и отыскивать истину в науках // Декарт Р. Сочинения: В 2 т. Т. 1. М., 1989. С. 250-296.

51. Денет Д. Виды психики: на пути к пониманию сознания. М., 2004.

52. Диллон Дж. Наследники Платона. СПб., 2005.

53. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1986.

54. Доброхотов А.Л. Категории бытия в классической западноевропейской философии. М., 1986.

55. Доддс Э. Р. Греки и иррациональное. СПб, 2000.

56. Жигунин В.Д. Очерки античной естественной истории. Глава 3. Пифагорейцы. Элеаты // Мугцш. Казань, 2002. С. 80 97.

57. Жмудь Л.Я. Пифагор и его школа (ок. 350 403 г. до н.э.). М., 1990;

58. Жмудь Л.Я. Пифагор в ранней традиции // ВДИ. 1985. № 2. С. 121-142.

59. История и память: Историческая культура Европы до начала Нового времени. М., 2006. См. также: Репина Л.П. Культурная память и проблемы историописания (историографические заметки). М., 2003.

60. История политических учений. М., 1960.

61. Йейтс Ф. Искусство памяти. М., 1997.

62. Йейтс Ф. Дж. Бруно и герметическая традиция. М., 2000

63. Кант И. Всеобщая естественная история и теория неба // Кант И. Собрание сочинений: в 8 т. Т. 3; М., 1994.

64. Кант И. Критика чистого разума // Кант И. Собрание сочинений: в 8 т. Т.З; М., 1994.

65. Капра Ф. Паутина жизни. Новое научное понимание живых систем. Киев; М., 2002.

66. Каради В. Морис Хальбвакс: библиографический очерк // Хальбвакс М. Социальные классы и морфология. М.; СПб., 2000. С. 447 462.

67. Карсавин Л.П. Символизм мышления и идея миропорядка в средние века (XII XIII вв.) // Научный исторический журнал. СПб., 1913, № 2, С. 10-28.

68. Кессиди Х.Ф. От мифа к логосу: Становление греческой философии. М., 1972.

69. Когнитивная психология. М., 2002.

70. Космос и Душа. Учения о вселенной и человеке в Античности и в Средние века (исследования и переводы). М., 2005.

71. Кравченко, И. Г. Памятник как социокультурный феномен // Вестник ВолГУ. Серия 7. 2008. № 1 (7). С. 60 64.

72. Кубрякова Е.С. Язык и знание: На пути получения знаний о языке: Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира / Рос. академия наук. Ин-т языкознания. М., 2004.

73. Кузанский Н. Об ученом незнании // Кузанский Н. Избранные философские сочинения. М., 1937.

74. Культура воспоминания и история памяти // История и память: Историческая культура Европы до начала Нового времени. М.2006. С. 47-55.

75. Лекторский В.А. Кант, радикальный конструктивизм и конструктивный реализм в эпистемологии // Вопросы философии, 2005. № 8. С. 11-21

76. Локк Дж. Опыты о законе природы // Сочинения в 3 т. Т. 3. М., 1988.

77. Локк Дж. Сочинения: в 3 т. Т. 1. М., 1985.

78. Лосев А.Ф. Античная философия истории. М., 1977.

79. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Высокая классика. М., 1974. Т. 3.

80. Лосев А.Ф. История античной эстетики: Итоги тысячелетнего развития: В 2-х кн. М., 1994. Кн. 2.

81. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Софисты. Сократ. Платон. М., 2000.

82. Лосев А. Ф. Очерки античного символизма и мифологии. М., 1993.

83. Лосев А.Ф. Философия имени // Лосев А.Ф. Из ранних произведений. М., 1990.

84. Лосев А.Ф. Эстетика хороводов в «Законах Платона» // Античность и современность. К 80 -летию Ф.А.Петровского. М., 1972. С. 133 152.

85. Лотман Ю.М. Воспитание души. СПб., 2005.

86. Лотман Ю. М. Память в культурологическом освещении // Лотман Ю.М. Избр. ст. в 3 т. Статьи по семиотике и типологии культуры. Т. 1. Таллин, 1992. С. 200-220

87. Макаров А.И. «Культурологический поворот» в философии памяти // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. Сер. социально-экономические науки и искусство. № 3 (27). Волгоград, 2008. С. 17 21;

88. Макаров А.И. Образ Другого как образ памяти (Методологические аспекты проблемы репрезентации прошлого) // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. .18. М., 2007. С. 6 18.

89. Макаров А.И. Понятие надындивидуальной памяти: философские аспекты // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер.7. Философия. Социология и социальные технологии. Научно-теоретический журнал. № 1(7). Волгоград, 2008. С. 32 37.

90. Макаров А.И. Принцип «Мёртвой руки» в теории культуры и культурной практике постмодернизма // Философская теория и социальная практика. Волгоград, 2005. С. 32 39.

91. Макаров А.И. Социокультурные предпосылки античной теории анамнезиса // Материалы круглого стола. Философия культуры и культурологии: вызовы и ответы. СПб., 2006. С. 43 48.

92. Макаров А.И. Традиция против истории в философии современного европейского традиционализма // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. 6. М., 2001, С. 275 283.

93. Макаров А.И. Философия сознания и теория фетишизма: проблема образа и памяти // Мир психологии: Научно-методический журнал. М.; Воронеж, 2007. N 2. С. 114 121.

94. Мамардашвили М.К. Картезианские размышления. М., 1993.

95. Мамардащвили М.К. Лекции по античной философии. М., 1997.

96. Мамардашвили М.К. Эстетика мышления. М., 1997.

97. Мамардашвили М.К., Соловьев Э.Ю., Швырев B.C. Классическая и современная буржуазная философия. Опыт эпистемологического сопоставления // Философия в современном мире. Философия и наука. М., 1972. С. 28-94.

98. Мареева Е. В. Ж.Делёз как историк философии // Вопросы философии.-М., 2003. № 8. С. 157 169.

99. Мареева Е.В. Проблема души в классической и неклассической философии. М., 2003.

100. Мареева Е.В. Д.Локк об источниках единства души: Бог, натура или культура? // Человек. Язык. Культура. Таганрог, 2002. Вып. 2. С. 128 -140.

101. Махлин В.Л. Социодицея Ойгена Розенштока-Хюсси // Розеншток-Хюсси О. Речь и действительность. М., 1994. С. 201 209.103. «Машины желания» // Всемирная энциклопедия: философия. М.; Минск:, 2001. С. 618-621.

102. Мегилл А. Историческая эпистемология. М., 2007.

103. Микешина Л. А., Опенков М.Ю. Метафора оптическая // Культурология. XX: Энциклопедия. СПб., 1998. Т. 2. С. 36 41.

104. Милославский П. Исследования о странствиях и переселении души // Переселение душ. Сборник. М., 1994.

105. Мерцинковская Т.Д. История психологии. М., 2001.

106. Моль А. Социодинамика культуры. М., 1973.

107. Молчанов В.И. Время и сознание. Критика феноменологической философии. М., 1988.

108. Молчанов В.И. Проблема сознания и проблема культуры // Феноменология в современном мире. Рига, 1991.

109. Москвичёв JI.H. Познание и детерминация: Критика буржуазной концепции социальной обусловленности познания. М. 1980.

110. Мотрошилова Н.В. Социально-исторические корни немецкой классической философии. М., 1990.

111. Нанси Ж.Л. Corpus. М., 1999.

112. Некрасов С.Н. Социальный прогресс и проблема фетишизма: постструктуралистская семиология фетишизма и марксистское обществознание. Свердловск, 1989.

113. Нерсесянц В. С. Политические учения древней Греции. М., 1979.

114. Ницше Ф. Сумерки идолов, или как философствовать с молотом // Сочинения в 2 т. Т. 2. М., 1990.

115. Ницше Ф. Воля к власти: Опыт переоценки всех ценностей. М., 1994.пв.Нора П. Память, история // 50/50. Опыт словаря нового политического мышления. М., 1989. С.

116. Оболкина С. В. Онтологическая грамматика холизма как философская проблема: Дис. . канд. филос. наук: 09.00.01 Екатеринбург, 2005. (РГБ ОД, 61:05-9/404). 135 с.

117. Олешкевич В.И. История психотехники: Учебное пособие для студ. высш. учеб. заведений. М., 2002.

118. Олешкевич В.И. Рождение новой психотехнической культуры. М., 1997.

119. Память и забвение. Древо истории идей: соб. тексов. Т.1. Харьков, 2000.

120. Пигалев А.И. Культура как целостность (Методологические аспекты). Волгоград, 2001.

121. Пигалев А.И. Призрачная реальность культуры: (Фетишизм и наглядность невидимого). Волгоград, 2003.

122. Пигалев А.И. Язык, культура и история в «диалогическом мышлении» Ойгена Розенштока-Хюсси // Розеншток-Хюсси О. Избранное: Язык рода человеческого. М., СПб., 2000. С. 577- 597.

123. Платон. Сочинения в четырех томах. Т. 1 / Под общ. ред. Ф.Лосева и В. Ф. Асмуса; Пер. с древнегреч. СПб., 2006.

124. Платон. Сочинения в четырех томах. / Под общ. ред. Ф.Лосева и В. Ф. Асмуса; Пер. с древнегреч. СПб., 2007.

125. Платон. Соб соч. В 4-х т. / Пер. с древнегреч. М., 1994. Т. 3.

126. Платон. Федон, Пир, Федр, Парменид / Общ. ред. А.Ф Лосева, В.Ф. Асмуса, A.A. Тахо-Годи; Примеч. А.Ф / Лосева и A.A. Тахо-Годи; Пер. с древнегреч. М., 1999.

127. Плотин. Против гностиков (против тех, кто утверждает будто творец мира зол и мир плох) 33. II, 9. (перевод и примечание Т.Ю. Бородай) // Космос и Душа. Учения о вселенной и человеке в Античности и в Средние века (исследования и переводы). М., 2005.

128. Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. 1: Чары Платона. М., 1992.

129. Потебня А. А. Слово и миф. М., 1989.

130. Продан И.С. О памяти. Психологические исследования. 4.1. Юрьев, 1905.

131. Рассел Б. История западной философии. Новосибирск. 1999.

132. Режабек Е.Я. Радикальный конструктивизм: критический взгляд // Вопросы философии, 2006. № 8. С. 67-77

133. Репина Л.П. Культурная память и проблемы историописания (историографические заметки). М., 2003.

134. Рикер П. Конфликт интерпретация.Очерки о герменевтике. М., 1995.

135. Рикёр П. Память, история, забвение. М., 2004.

136. Рибо Т. О чувственной памяти. Казань, 1895.

137. Рибо Т. Память в ее нормальном и болезненном состояниях. СПб., 1894.

138. Роговин М.С. Проблемы теории памяти. М., 2007.

139. Роговин М.С. Философские проблемы теории памяти. М., 1966.

140. Розин В.М. Психология и культурное развитие человечества. М., 1994.

141. Родзинский Д.Л. Сознание античного мудреца. М., 2003.

142. Розеншток-Хюсси О. Артикулированные периоды и координированная память // Дискурс. Новосибирск. 1997. № 3 4.

143. Розеншток-Хюсси О. Избранное: Язык рода человеческого. М., СПб., 2000.

144. Розеншток-Хюсси О. Бог заставляет нас говорить. М., 1997.

145. Розеншток-Хюсси О. Речь и реальность. М., 1994.

146. Рорти Р. Философия и зеркало природы. Новосибирск, 1997.

147. Рубене М. Проблема прошлого в феноменологическом учении о времени // Проблемы сознания в современной буржуазной философии. Вильнюс, 1983.

148. Савельева И. М., Полетаев A.B. Социальные представления о прошлом: типы и механизмы формирования. Препринт WP6/2004/07. М., 2004.

149. Савельева И. М., Полетаев A.B. История и время. В поисках утраченного. М., 1997.

150. Самосознание европейской культуры XX века: Мыслители и писатели Запада о месте культуры в современном обществе. М., 1991.

151. Сартр Ж.-П. Основная идея феноменологии Гуссерля: интенциональность // Проблема онтологии в современной буржуазной философии. Рига, 1988. С. 318 320.

152. Свасьян К. О конце истории философии // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. М., 2006. № 4. С. 65 83.

153. Светлов Р.В. Античный неоплатонизм и александрийская экзегетика. СПб., 1996.

154. Светлов Р. В., Цыб А. В. Платонизм и европейская культура на рубеже тысячелетий // URL http://www.plato.spbu.ru /CONFERENCES/2002/l 0-1 .htm

155. Северцев А.Н. Морфологические закономерности эволюции. M.; JL, 1939.

156. Северцев А.Н. Критерии и условия возникновения аоморфной организации // Эволюция и биоценомические кризисы. М., 1987

157. Сеченов И.М. Элементы мысли. СПб., 2001.

158. Сильвестров В.В. Проблема преемственности в философской культуре (античность-средневековье-новое время) // Философия и история культуры / Отв. Ред. В.А. Карпушин. М., 1985. С. 26 39.

159. Слинин Я.А. Трансцендентальный субъект: феноменологическое исследование. СПб., 2001.

160. Слотердайк П. Критика цинического разума. Екатеринбург, 2001.

161. Соловьев B.C. Жизненная драма Платона // Соловьев B.C. Соч. в 2 т. М., 1988. Т. 2.

162. Солопова М.А. Фемистий и его комментарий к «О душе» Аристотеля // Космос и Душа. Учения о вселенной и человеке в Античности и в Средние века (исследования и переводы). М., 2005.

163. Солсо P.JI. Когнитивная психология. М., 1996.

164. Среды: Очерки по теории солидарности. Волгоград, 2008.

165. Ставцев H.H. Феноменология Гуссерля и русский интуитивизм // Между метафизикой и опытом. СПб., 2001. С. 204 225

166. Тарнас Р. История западного мышления. М., 1995.

167. Топоров В.Н. Пространство и текст // Текст: семантика и структура. М., 1983.

168. Традиционализм // Всемирная энциклопедия: философия. М.; Минск 2001. С. 1085 1087.

169. Тульчинский Г.Л. Смысл и гуманитарное знание // Проблема смысла в науках о человеке. М, 2005, С. 7 26.

170. Тэн И. Очерки Англии. СПб., 1872.

171. Лебон Г. Психология народов и масс // Памятники здравой мысли. СПб., 1995.

172. Федорова М.М. Модернизм и антимодернизм во французской политической мысли XIX в. М., 1997.

173. Флоренский П.А. Сочинения в 4т. ТЗ (2). М., 1999.

174. Флоренский П.А. Столп и утверждение истины. Том 1. Приложение к журналу «Вопросы философии». М., 1990.

175. Фрагменты ранних греческих философов. М., 1989. Ч. 1.

176. Франк С.Л. Предмет знания. Об основах и пределах отвлеченного знания. Пг., 1915.

177. Франция-Память / П. Нора, М. Озуф, Ж. де Пюимеж, М. Винок. СПб, 1999.

178. Фуко М. Археология знания. Киев, 1996.

179. Шеллинг Ф.М.Й. «О мировой душе. Гипотеза высшей физики для объяснения всеобщего организма, или разработка первых основоположений натурфилософии на основе начал тяжести и света // Шеллинг Ф.М.Й. Сочинения в 2 т.: Пер. с нем. Т. 1. М, 1987. С. 89 -181.

180. Уитроу Дж. Естественная философия времени. М, 1964.

181. Цоколов С. А. Радикальный конструктивизм: эпистемология без онтологии? // Вестник МГУ. Серия 7. Философия, 1999. № 2. С. 105 -117; №3. С. 71-83.

182. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь русского языка: 13 560 слов: Т.1 2. М., 1993. Т. 1. С. 589 - 590.

183. Чучин-Русов А.Е. Культурно-исторический процесс: форма и содержание // ВФ. 1996. № 4.

184. Хайдеггер М. Время и бытие: М., 1993.

185. Хайдеггер М. Что значит мыслить? // Разговор на проселочной дороге. М, 1991. С. 134- 145.

186. Хальбвакс М. Коллективная и историческая память // Неприкосновенный запас. 2005, №2-3. С. 8 27.

187. Хальбвакс М. Социальные классы и морфология. М.; СПб., 2000.

188. Хальбвакс, М. Социальные рамки памяти. М., 2007.

189. Хаттон П. История как искусство памяти. СПб., 2003.

190. Хуземан Фр. Об образе и смысле смерти. М., 1997.

191. Шевцов А. Введение в общую культурно-историческую психологию. СПб., 2000.

192. Шичалин IO.A. Душа и космос в 10-11 (V, 1-2) трактатах Плотина // Космос и Душа. Учения о вселенной и человеке в Античности и в Средние века (исследования и переводы). М., 2005.

193. Шичалин Ю.А. Трактат Плотина 30, III, 8 и Аристотель // Космос и Душа. Учения о вселенной и человеке в Античности и в Средние века (исследования и переводы). М., 2005.

194. Шкуратов В.А. Историческая психология. Ростов-на-Дону, 1994.

195. Эббипгауз Т., Бэн А. Ассоциативная психология. М., 1998.

196. Аткинсон Р. Человеческая память и процесс обучения. М., 1980.

197. Эксле О.Г. Культурная память под воздействием историзма // Одиссей. М., 2001.

198. Экхарт М. Об обновлении духа // Духовные проповеди и рассуждения. М., 1991.

199. Элиаде М. Аспекты мифа. М., 1995.

200. Элиаде М. Йога: бессмертие и свобода. СПб., 1999.

201. Элиаде М. Миф о вечном возвращении. Архетипы и повторяемость. Спб., 1998.

202. Юм Д. Трактат о человеческой природе, или попытка применить основанный на опыте метод рассуждения к моральным предметам // Юм Д. Сочинения в 2 т. Т. 1, М., 1996.

203. Юнг К.Г. К пониманию психологии архетипа младенца // Самосознание европейской культуры XX века: Мыслители и писатели Запада о месте культуры в современном обществе. М., 1991. С. 119 -129.

204. Adorno T.W. Dialektische Epiligomena // Gesammelte Schriften. Frankfurt а. M., 1977. Bd. 10 (2).

205. Assmann A. Mnemosyne. Formen und Funktionen der kulturellen Erinnerung. Frankfurt a. M., 1991.

206. Assmann A., Assmann J. Schrift, Tradition und Kultur. Tübingen, 1988. P. 25 50.

207. Assmann, J. Das kulturelle Gedichtnis: Schrift, Erinnerung und politische Identitet in frühen Hochkulturen / J. Assmann. München, 1992.

208. Bartlett F.C. Remembering: A Study in Experimental and Social Psychology. Cambridge, 1932.

209. Bastid R. Applied anthropology. London, 1971.

210. Benedict R. Patterns of Culture. London, 1935.

211. Bertalanffy, L. von. Robots, men and minds. Psychology in the modern world. N.Y., 1967. P. 69-73

212. Blum H. Die antike Mnemotechnik. Hildesheim, 1969.

213. Brisson L. Plato the Myth Maker. Chicago, 1998.

214. Burke P. History as social memory // Memory. History. Culture. Basil; Blackwell, 1989. P. 97 113.

215. Eliade M. 1907-1986. Autobiography. Chicago; London. 1990. Journey East, Journey West. Vol.1: 1907-1937.

216. Eriksson B. Problems of an empirical sociology of knowledge. Upsala, 1975.

217. Death in Middle Ages (Hrsg. H. Bruet/W. Verbeke), Mediaevalia Lovanensia, Sériés I, Studia 9, Leuven, 48 ff.

218. Donald M. The Making of the Modern Mind. Cambridge. Mass., 1991.

219. Haeckel. Leben und Werke. B., 1926.

220. Halbwachs M. La topographie légendaire des évangeles en Terre Sainte. Paris, 1941.

221. Halbwachs M. Das Gedäcchtnis und seine sozialen Bedingungen, Frankfurt, 1985.

222. Harbach H. Konstructivismus und realismus in der Sozial-und Verhaltenswissenschaften. Münster, 2004.

223. Havelock E. Prefase to Plato. Cambridge. Mass., 1963.

224. Havelock E.A. Schriftlichkeit. Das griechische Alphabet als kulturelle Revolution. Wenheim, 1990.

225. Havelock E. The Literate Revolution in Grees and its Cultural Concsequences. Prinston, 1982.

226. Heub E. Rationale Biologie und ihre Kritik (Eine Auseinandersetzung mit dem Vitalismus H.D.s.). 1938. .

227. Horkheimer M. Traditionelle und kritische Theorie//Horkheimer M. Traditionelle und kritische Theorie. Frankfurt a. M., 1968.

228. Fröhlich G. Ein neuer Psychologismus?: Edmund Husserls Kritik am Relativismus und die Erkenntnistheorie des Radikalen Konstructivismus von Humberto R. Maturana und Gerhard Roth. Würzburg, 2000.

229. Guitton J. Le Temps Et L'éternité Chez Plotin Et Saint Augustin. Paris, Vrin, 4e éd., 1971.

230. Grondin J. Heidegger und Augustin. Zur hermeneutisehen Wahrheit. Paru dans E. Richter (Dir.), Die Frage nach der Wahrheit. Frankfurt a. M., 1997. P. 161-173.

231. Goody J. The Logic of Writing and the Organization of Society. Cambridge, 1986.

232. Kaehler, K.E History of philosophy as philosophical task // The New Yearbook for Phenomenology and Phenomenological Research. 2003. Vol. 3.PP. 241-253.

233. Koch J. Organisation und Differenz. Kritik des organisationstheoretischen Diskurses der Postmoderne. Wiesbaden, 2003.

234. Kroeber A. Configuratios of Culture Growth. Berk., 1944.

235. Opier M. Component, Assemblage, and Theme in Cultural Integration and Differentiation // American Anthropologist. 1959. V. 61. № 6.

236. Kluckhohn C. Patterning as Exemplified in Navaho Culture // Language, Culture and Personality: Essays in Memory of Edward Sapir. Menasha, 1941.

237. MacCormac E.R. A Cognitive Theory of Metaphor. MIT Press, Cambridge (Mass.). London, 1985.

238. Markus J. / Christian Schäfer (Hrsg.). Piaton als Mythologe. Neue Interpretationen zu den Mythen in Piatons Dialogen. Darmstadt, 2002.

239. Martinich, A.P. Philosophical history of philosophy // Journal of the History of Philosophy, 2003. Vol. 41, No. 3. PP. 405 407.

240. Minar E. Early Pythagorean Politics in Practice and Theory. Baltimore, 1942.

241. Morgan K. A. Myth and Philosophy from the Presocratics to Plato. Cambridge, 2000.

242. Morrison J. S. Pythagoras of Samos // Classical Quarterly, 50, 1956. P. 152- 156.

243. Neisser U. Cognitive Psychologe. N.-Y., 1967.

244. Ong W. J. "Writing is a y That Restructures Thought // Written Word. Oxford, 1986.

245. Ong W. J. Orality and Literacy. The Technologizing of the Word. London, 1982. P. 25-50.

246. Pieper J. Über die platonischen Mythen, München, 1965.

247. Redfield R. The Folk Culture of Yucatan. Chicago, 1941.

248. Robin L. La pensee hellenique des orines ä Epicure. Paris, 1967.

249. Rosenstock-Huessy E. Soziologie II: Die Vollzahl der Zeitn. Stuttgart, 1958.

250. Senturk R. Narrative Social Structure: Anathomy of the Hadith Transmission Network, 610-1505. Stanford, 2005.

251. Sohn-Rethel A. Warenform und Denkform. Frankfurt a. M., 1971.

252. Schmidt K. Memoria, Der geschichtliche Zeugniswert des liturgischen Gedenkens im Mittelalter. Münstersche Mittelalter-Schrifttn 48. München, 1984.

253. Seligman P. Soul and cosmos in Presocratic Philosophy // Dionisius, 1978, 2. P. 5- 17.

254. Smith J.E. Plato's Use of Myth in the Education of Philosophic Man // Phoenix 40, 1986, P. 20-34.

255. Szlezäk Th.A. Piaton und die'Schriftlichkeit der Philosophic. Berlin, 1985

256. The Encyclopedia of the Cognitive Sciences. Ed. by R. A. Wilson and F. C. Keil, 1999.

257. Tulving E. Episodic and Semantic Memory // Organization of Memory / N.Y., 1972. P. 381- 403.

258. Vernant J.-P. Mythe et pensne chez les Grecs. Etudes de psychologie historique. Paris, 1965.

259. Wachtel N. Memory and History: Introduction // History and Anthropology. 2/2. 1986. P. 207 224.

260. Warburg, A. M. Ausgewählte Schriften und Würdigungen / hg. V. D. Wuttke. Baden-Baden, 1992.

261. Weisberg R. Memory, thought, and behavior/ Robert W. Weisberg. New York; Oxford, 1980.

262. Wenger K. D.s. Persönlichkeit und Bedeutung für Biologie und Philosophie von heute. Hrsg. von Aloys Wenzl, 1951.