Деформированные синтаксические структуры в языке современной газеты тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.01, кандидат филологических наук Грачева, Жанна Владимировна

• Грачева, Жанна Владимировна
• кандидат филологических наук
• 1998

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Грачева, Жанна Владимировна

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I.СТРУКТУРЫ С СОКРАЩЕННЫМИ НА МЕТОНИМИЧЕСКОЙ ОСНОВЕ СОСТАВНЫМИ

НОМИНАЦИЯМИ

РАЗДЕЛ 1. ПРЕДЛОЖЕНИЯ С УСЕЧЕННЫМИ НОМИНАЦИЯМИ

Механизм порождения усеченных номинаций

Сфера функционирования усеченных номинаций

Редуцированные компоненты усеченных номинаций

а)редукция пропозитивного подлежащего

б)редукция пропозитивного сказуемого

в)параллельная редукция пропозитивного подлежащего и пропозитивного сказуемого

Репрезентанты псевдоглавных членов в усеченных номинациях

Восстановление редуцированного пропозитивного

члена

РАЗДЕЛ 2. ПРЕДЛОЖЕНИЯ С РЕДУЦИРОВАННЫМ

ТАВТОЛОГИЧЕСКИМ ЧЛЕНОМ

Механизм образования имплицитных тавтологий

Сфера функционирования имплицитных тавтологий

тавтологий

Репрезентанты псевдоглавных членов в имплицитных

тавтологиях

Восстановление имплицитных тавтологий

ВЫВОДЫ К ГЛАВЕ I

ГЛАВА II. СПРЯМЛЕННЫЕ СТРУКТУРЫ

РАЗДЕЛ 1.ТЕКСТОВЫЕ СПРЯМЛЕННЫЕ СТРУКТУРЫ

Условия и механизм образования и восстановления

текстовых спрямленных структур

Способы выражения репрезентантов определяемого и определяющего в текстовых спрямленных

структурах

Характер отношений между определяемым и определяющим в текстовых спрямленных структурах

РАЗДЕЛ 2.РЕКЛАМНЫЕ СПРЯМЛЕННЫЕ СТРУКТУРЫ

Механизм образования и восстановления рекламных

спрямленных структур

Способы выражения репрезентантов определяемого и определяющего в рекламных спрямленных

структурах

Характер отношений между определяемым и определяющим в рекламных спрямленных структурах____117

ВЫВОДЫ К ГЛАВЕ II

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Деформированные синтаксические структуры в языке современной газеты»

ВВЕДЕНИЕ

Предметом исследования в настоящей работе являются деформированные синтаксические структуры типа Помидоры - моя страсть; Лес - это хорошо; Учитель - трудная работа; Волга - это тихие рассветы и т.д.. Данные структуры носят ярко выраженный экспрессивный характер, что обусловлено существованием противоречия между формально выраженными отношениями семантических объектов и их действительными отношениями -противоречия, которое коммуниканты преодолевают в процессе восприятия речи на основе ассоциации по смежности.

Актуальность исследования определяется необходимостью системного обследования экспрессивных синтаксических структур, используемых носителями языка для создания выразительности.

Цель работы - рассмотреть содержательные (по преимуществу номинативные) и формальные свойства предложений, построенных на принципе ассоциации по смежности. Достижение поставленной цели предполагает: а) изучение характера конструктивных преобразований указанных структур; б) анализ приемов и способов имплицитного выражения отдельных звеньев мыслей в данных конструкциях.

Научная новизна диссертации состоит в том, что в ней впервые дано системное описание деформированных структур экспрессивного характера, несоответствие формы и содержания которых преодолевается посредством принципа ассоциации по смежности.

Теоретическая значимость исследования заключается в уточнении принципов квалификации нестандартных синтаксических явлений, определении их места в русской синтаксической системе.

Практическая значимость диссертации определяется возможностью использования ее выводов и материалов в теоретическом курсе современного

русского языка, в спецкурсах по синтаксису и риторике, в практике преподавания русского языка как иностранного.

Методика исследования. Анализ изучаемых структур проводится на основе двух традиционно используемых в лингвистике методов: наблюдения и эксперимента. Первый предполагает непосредственную фиксацию объектов, а также их свойств, состояний в условиях естественного функционирования языка, что дает необходимые сведения об изучаемых явлениях. Метод эксперимента обеспечивает многократное повторение наблюдений в процессе специальных воздействий наблюдателя на изучаемый объект. Инструментом проверки данных наблюдений в рамках этого метода является практика (Распопов, 1976, с. 7 - 8).

Материал исследования. Описание интересующих нас синтаксических структур осуществляется на материале, извлеченном из современных газет последних пяти лет (1993 - 1998 гг.).

Теоретические основания исследования. Изменение формы языковой единицы для акцентирования внимания на определенных элементах содержания является одним из главных принципов создания языковой выразительности. Деформированные синтаксические структуры, построенные на несоответствии формально выраженных отношений семантических объектов и их действительных отношений, останавливают и активизируют внимание слушающего, что делает конструкции подобного рода экспрессивными.

Термин «экспрессия» в лингвистической литературе имеет различные толкования. Одни исследователи трактуют его в широком смысле слова и считают экспрессивность обязательным компонентом любого высказывания, так как, будучи порождением какой-то ситуации, оно окрашено чувством говорящего (Балли, 1961; Матезиус, 1967; Якобсон, 1975); другие рассматривают это понятие в узком смысле слова и определяют его как способность определенных единиц языка выступать в качестве выражения субъективного

отношения говорящего к содержанию или адресату речи (Харченко, 1976; Девкин, 1979; Стернин, 1979; Сковородников, 1981; Акимова, 1990; Гридин, 1990).

Первый подход базируется на том, что аффективное (приравниваемое к экспрессивному) является обязательным проявлением, а не факультативным наслоением. Это точка зрения была впервые высказана Ш.Балли, который утверждал, что любое предложение, например, Жара, окрашено чувством говорящего: Жара может обозначать неприятные физические ощущения или то, что от жары погибает урожай.

Однако пропорции соотношения интеллектуального (номинативного, информационного, рационального, логического) и аффективного

I

(экспрессивного) в каждом предложении различны. В качестве примеров, демонстрирующих убывание интеллектуального и нарастание аффективного, Ш.Балли рассматривает предложения, характеризующие различную степень удивления при встрече знакомого: Я удивлен, что встретил вас здесь; Это вы? Как вы сюда попали?; Как? Вы здесь?; Вы?; О! и т. д.1.

Второй подход основывается на том, что экспрессивность есть факультативный семантико-стилистический признак языковой единицы. По мнению В.К.Харченко, в основе экспрессии должно лежать «заведомое несоответствие каких-либо языковых или речевых средств языковым стандартам, то есть наиболее регулярным устойчивым моделям. Указанное несоответствие не является помехой, ошибкой, искажением, так как четко осознается его

1 Члены Пражского лингвистического кружка разделяют эту точку зрения: «Высказывание, с одной стороны, охватывает те явления действительности, которые настолько привлекли наше внимание, что мы хотим о них что-то сказать, с другой - выражает наше отношение к этой действительности» (Матезиус, 1967, с.447).

«заведомость» (Харченко, 1976, с. 68). Другое отличительное свойство экспрессии, вытекающее из названного выше, - ее воздействующая функция: говорящий (пишущий) осознает преднамеренность использования определенных языковых средств (Девкин, 1978, с. 217; Акимова, 1990, с. 83).

Е.М.Галкина - Федорук, И.А.Стернин, А.П.Сковородников, подчеркивая воздействующую функцию экспрессии, говорят об ориентации говорящего на усиление этой функции (Галкина - Федорук, 1958; Стернин, 1979; Сковородников, 1981).

Для представителей второго подхода (принимаемого в работе) актуальной становится проблема соотношения экспрессивности с такими категориями, как эмоциональность, оценочность, образность1. Как правило, понятие экспрессивности трактуется шире таких понятий, как эмоциональность (понимаемая как категория, служащая для «выражения, чувств, настроений, субъективного отношения» (Розенталь, Теленкова, 1976, с.537)), оценочность (определяемая как категория, предназначенная для «положительной или отрицательной характеристики человека, предмета, явления» (Харченко, 1976, с.66)), образность (характеризуемая как категория, представляющая «употребление... слов или выражений в их переносном значении, образном или фигуральном» (Квятковский, 1966, с. 155)). Так, Е.М.Галкина - Федорук, проводя разграничения экспрессии и эмоции в языке, отмечает: «Выражение эмоции в языке экспрессивно, но экспрессия в языке не всегда эмоциональна» (Галкина - Федорук, 1958, с. 121), а Д.Э.Розенталь и М.А.Теленкова определяют экспрессию через образность и эмоциональную окрашенность: «Экспрессия. Выразительно - изобразительные качества речи, отличающие ее

1 О разграничении оценочное™, образности, экспрессии и эмоциональности в семантике слова см.:Харченко, 1976; Стернин, 1979.

от обычной (или стилистически нейтральной) и придающие ей образность и эмоциональную окрашенность» (Розенталь, Теленкова, 1976, с.535).

В то же время некоторые ученые оценивают отношения эмоционального и экспрессивного как независимые. Так, В.И.Шаховский эмоциональное значение связывает с нерасчлененной чувственной реакцией, а экспрессивное - с вещественным значением (Шаховский, 1975, с.10). Акимова Т.Н., характеризуя экспрессию как явление заданное, противопоставляет ее эмоции как явлению непроизвольному и непреднамеренному (Акимова, 1990, с.83).

Представители третьего подхода (принимаемого в работе) (Арнольд, 1973; Сковородников, 1981 и т. д.) считают, что экспрессивность может сочетаться с эмоциональностью, оценочностью и образностью в разных комбинациях: может совмещаться (и тогда правомерно говорить об экспрессивности эмоциональной, оценочной и т.д.), может не совпадать (и тогда следует говорить о собственно усилительной экспрессивности).

В области синтаксиса выделяют два направления, различающиеся пониманием экспрессии. Первое («выросшее» из мысли Ш.Балли о том, что в любом предложении обязательно присутствует отношение говорящего к высказываемой информации) связывает экспрессивное с понятием субъективной модальности, которая рассматривается как выражение отношения говорящего к сообщаемому (наряду с объективной модальностью, выражающей отношение сообщаемого к действительности)1. Субъективная модальность

Экспрессивно-модальные значения конструкций типа Ехать так ехать; Так я и поверил; Что ему до меня; Шути-шути, да оглядывайся; Вот так лужа! описаны Н.Ю.Шведовой (Шведова, 1960).

трактуется как факультативная и наслаивающаяся на объективную (Русская грамматика, 1980, т.2)1.

У истоков второго направления, разрабатывающего учение об экспрессивном синтаксисе, стоял В.В.Виноградов, который выдвинул понятие субъ-ектно-экспрессивных форм синтаксиса как средств экспрессивной изобразительности (Виноградов, 1980). Экспрессивная изобразительность в синтаксисе определялась В.В.Виноградовым как специальный прием, выраженный на формально-синтаксическом уровне, то есть сопровождаемый конструктивными изменениями.

В последующие годы учение об экспрессивном синтаксисе разрабатывалось, понятие синтаксической экспрессии уточнялось. Так, А.Т.Панасюк (Панасюк, 1972, с. 20 - 29) оценивает синтаксическую экспрессивность как «выражение в предложении эмоциональных проявлений и волевых усилий говорящего», Р.Р.Чайковский определяет ее как свойство синтаксических форм увеличивать прагматический потенциал высказываний сверх той степени, которая достигнута лексическими значениями элементов, наполняющих эти синтаксические формы (Чайковский, 1971, с. 188 - 197). А.П.Сковордников утверждает, что «экспрессивность на синтаксическом уровне выступает как функция - способность синтаксической конструкции усиливать как прагматическую, так и собственно грамматическую информацию, заложенную в высказывании или в каком - либо его компоненте» (Сковородников, 1981, с. 12).

1 Существует и другое мнение: «Речь эгоцентрична и субъективна по самой своей природе. Это главное и фундаментальное ее качество. И оно проявляется в любом высказывании как субъективно-модальное значение» (Солганик, 1981, с. 73).

Представленные точки зрения позволяют определить экспрессивность как особое свойство синтаксических структур (ставшее результатом «конфликта» формы и содержание), которое, останавливая и активизируя внимание слушающего, максимально обеспечивает успех коммуникации.

Использование экспрессии имеет место в различных сферах общения, в том числе и в газетной публицистике1 . Здесь она призвана обеспечивать максимальное воздействие на адресата, что предопределено условиями коммуникации. Газетная публицистика черпает экспрессивные средства из различных источников. Одним из них является сфера разговорного синтаксиса, единицы которого, перенесенные в сферу письменной речи, становятся ино-системными, выпадающими из ряда типичных, а значит, активизирующими внимание читателя (Русская разговорная речь, 1973; Лаптева, 1976; Земская, 1979; Девкин, 1979; Русская разговорная речь, 1981). Для образования эксплицитных и имплицитных экспрессивных конструкций значимыми оказываются разные субъективные характеристики разговорной речи: для первых

1 О языке современной газетной публицистики существует богатая научная литература (Швец, 1971; Костомаров, 1971; Материалы научного семинара «Семиотика средств массовой коммуникации», 1973; Костомаров, 1974; Предмет семиотики. Теоретические и практические проблемы средств массовых коммуникаций, 1975; Рогова, 1975; Шалимова, 1976; Розенталь, Солга-ник, 1977; Лысакова, 1981; Коньков, Краснова, Рогова, 1983; Язык и стиль массовой информации и пропаганды, 1990; Кривенко, 1993; Костомаров, 1994; Коньков, 1996 и т.д.).

более важными становятся спонтанность и аффективность устного общения, для вторых - ситуативность и диалогичность (Скребнев, 1985).1

Парцелляция, сегментация, фразеологизация, вставные и тавтологические конструкции и т.д. относятся к числу экспрессивных средств, пришедших из сферы разговорного синтаксиса и ставших широко употребительными, а значит, отчасти утратившими выразительную насыщенность. Заметим, однако, что деление экспрессивных синтаксических средств на старые и новые достаточно условно2 .

Это происходит оттого, что любое языковое явление предстает перед нами как двуликий Янус, вечный оксюморон, поскольку соединяет в себе противоположные тенденции. И не только потому, что одной стороной мир языка повернут к реальности, «трансформацией которой он является, а другой - к смыслу, который он призван формировать» (Ломов, 1994, с.268). Каждое языковое явление - это следствие борьбы и единства противоположностей: содержания и формы, системы и нормы, экспрессии и стандарта и т.д..

А.П.Сковородников единой основой всей системы экспрессивных структур считает противопоставление эксплицитных и имплицитных конструкций (Сковородников, 1981).

2 Каждому языковому явлению предназначена своя особая жизнь, оно должно пройти «все возрасты»: детство, когда язык осторожно осваивает новое, зрелость, старость и даже смерть. Однако потом может наступить «ренессанс». Так было с парцелляцией: широкое использование в литературе 20-х годов, почти полное исчезновение в 40 - 50-х, возвращение в жизнь во время хрущевской оттепели, уход со страниц газет в период застоя. Демократические процессы 80 - 90-х годов возрождают парцелляцию, хотя сегодня она используется не так часто, как в 60-е годы.

Экспрессия как результат стремления говорящего найти новые способы самовыражения (насытить объективное Слово субъективной Мыслью) является одной из движущих сил языкового развития. Она, выполняя эволюционные функции, заставляет язык совершать новые метаморфозы: разрушать языковые стереотипы1 . Стандарт, напротив, предстает как результат стремления к устойчивости, стабильности, является проявлением консервативного, сдерживающего языкового начала. Таким образом, «центробежность» экспрессии и «центростремительность» стандарта - два фактора, предопределяющие создание условий для постоянного языкового равновесия и обновления.

Конфликт и единство экспрессии и стандарта - конструктивный принцип газетного текста: экспрессивно наполненная языковая единица быстро обретает популярность, плата за которую - стандартизация (Костомаров, 1971).

Приход конструкций разговорного синтаксиса в газетный текст опосредован освоением их художественной литературой: первоначально они копируются в речи персонажей. Употребление разговорных конструкций в авторской речи, обычно художественной и публицистической, - вторая ступень их

1 В.Д.Девкин, говоря о сущности экспрессивного механизма, писал: «Чтобы примелькавшееся, ставшее очевидным заиграло новыми красками, надо его соответствующим образом подать, преподнести в нужном оформлении, выигрышно ангажировать. Должно произойти «очуждение» надоевшего (Девкин, 1978, с. 218). Так, использование именительного темы, а также настоящего исторического времени стало одной из реализаций принципа «очуждения». Но со временем эти явления, укоренившись в употреблении, стали составлять, по выражению Девкина В.Д., «стандартный экспрессивный фонд» (Девкин, 1978, с. 220).

освоения письменной речью; третья - вхождение разговорных конструкций в письменный литературный язык и нейтрализация экспрессивного оттенка (чему способствует повышение частотности их употребления) (Шведова, 1966, с. 151-152; Акимова, 1990, с.99-103).Таким образом, газетный публицистический текст предстает в качестве промежуточного звена в усвоении письменным языком конструкций разговорного синтаксиса.

Экспрессивные синтаксические явления неоднородны. Их использование как средств выразительности базируется на разных принципах. Нас интересуют экспрессивные структуры, которые образованы на основе принципа ассоциации по смежности, что приводит к деформации высказывания.

Ассоциации1 позволяют языку осуществлять не только коммуникативную функцию, служащую взаимопониманию, но и когнитивную, которую, как утверждает Ф.Кликс, можно определить так: «С помощью языка можно обозначить словами (или знаками) не только вещи воспринимаемого мира, фиксируя их в памяти, но и результаты мышления, которые связываются при помощи названия в единое целое. Этот зафиксированный в языке мир результатов мышления образует - как итог познавательных процессов - внутреннюю реальность, по отношению к которой операции мышления могут быть приме-

1 В работе принимается трактовка термина ассоциация, предложенная Н.И.Кондаковым: «Ассоциация -... связь между элементами мыслительного процесса (ощущениями, восприятиями, представлениями, идеями), заключающаяся в том, что появление при определенных условиях одного элемента влечет за собой появление другого или нескольких элементов» (Кондаков, 1975, с. ). Существовавшее в психологии направление ассоцианизм расценивало понятие ассоциации в качестве главного объяснительного принципа всей психической жизни (Шеварев, 1959; Ярошевский, 1966).

нены точно так же, как и к продуктам восприятия внешнего мира» (Клике, 1983, с. 13).

Одна из главных целей познания - стремление обрести устойчивость, а значит, защищенность. Она достигается благодаря осознанию мира как целостного явления.

Такое видение оказывается возможным благодаря ассоциативному мышлению (существующему наряду с логическим): мир, познаваемый с помощью языка, «сцеплен» ассоциациями, характер которых далеко не однозначен. Доминирующими являются два их типа: ассоциации по сходству и ассоциации по смежности.

Исследуемые в работе ассоциации по смежности, связывая в нашем сознании различные временные пласты: прошлое, настоящее и будущее - и соотнося их в свою очередь с категориями пространства, позволяют аккумулировать все многообразие информации, которой владеет человек, и тем самым дают жизнь принципу: «однажды увиденное не может быть возвращено в хаос никогда» (Набоков, 1990, т.З, с. 301).

Ассоциации по смежности пронизывают все сферы человеческого быта и бытия.

Так, они широко используются в обыденной речи: «Я живу у моста (у реки, в лесу); (Ср.: Я живу в доме, который расположен у моста (у реки, в лесу); Летом я отдыхал на море; (Ср.: Летом я отдыхал в том месте, которое расположено на берегу моря).

Бесконечно разнообразно проявляются ассоциации по смежности в искусстве: мысли, чувства, поступки человека, окружающие его предметы, явления тесно переплетены в нашем сознании, «влекут» за собой друг друга,

поскольку совершенно непредсказуемо оказываются рядом1.Чаще всего и наиболее заметно это проявляется в литературных воспоминаниях - самоанализах, в которых ассоциативность по смежности помогает восстановить целостный образ по одному намеку, связать факты в единую логическую цепь, воскресить ушедшее: Сыздетства утренний свет в окне говорил мне одно, и только одно: есть солнце - будут и бабочки (Набоков, 1990, т.4, с.201); С младенчества посейчас, весь «Евгений Онегин» для меня сводится к трем сценам: той свечи - той скамьи - того паркета (Цветаева, 1988, т.2, с.307); ...Я машинально поднес ко рту ложечку чаю с кусочком бисквита. Но как только чай с размоченным в нем крошками пирожного коснулся моего неба, я вздрогнул: во мне произошло что-то необыкновенное. На меня внезапно нахлынул беспричинный восторг...

И вдруг воспоминание ожило. То был вкус кусочка бисквита, которым в Комбре каждое воскресное утро... угощала меня, размочив его в чае или в липовом цвету, тетя Леония, когда я приходил к ней поздороваться...

И как только я вновь ощутил вкус размоченного в липовом чаю бисквита... в то же мгновение старый серый дом фасадом на улицу, куда выходили окна темной комнаты, пристроился, как декорация, к флигельку окнами в сад, встроенному за домом моих родителей... А стоило появиться дому - и я уже видел городок, каким он был утром, днем, вечером, в любую погоду; площадь, куда меня водили перед завтраком, улицы, по которым я ходил, далекие прогулки в ясную погоду (Пруст, 1973, с.73).

Ассоциативный принцип по смежности, который далеко не исчерпывается рождением ассоциативных цепей, подобных приведенным выше, реали-

1 В.Б. Шкловский писал: «В жизни все монтажно, только надо найти, по какому принципу» (Шкловский, 1981, с. 148).

зуется во всех видах искусства1. Он позволяет нашему сознанию воссоздавать второй план, как правило, личностный, который, в свою очередь, может стать философским, а значит, общечеловеческим. Это придает тексту, картине, музыкальному произведению и т. д. бесконечную смысловую глубину, позволяя реализовывать принцип условности - один из главных в искусстве2.

На языковом уровне сеть ассоциативных отношений по смежности, ставшая отражением нервных связей в мозгу человека (Попова, 1987, с.85), реализуется по-разному.

Одним из проявлений этой реализации является рождение имплицитных номинаций (Языковая номинация, 1977; Способы номинации в современном русском языке, 1982). Имплицитная номинация, по определению A.M. Ломова, оставляет позицию какого - либо содержательного звена предложения «лексически незамещенной и удовлетворяется той информацией, которая идет от других лексических единиц, указывающих не только на собственные, но и на смежные означаемые, от предшествующего и последующего контекста, от ситуации, сопутствующей речевому акту, от речевых установок, которыми руководствуется говорящий, и т. д.. Имплицитная номинация,

1 Р.Якобсон, иллюстрируя проявление метонимии и метафоры в искусстве, утверждал: «Характерным примером может служить в истории живописи явно метонимическая ориентация кубизма, в котором предмет трансформируется в набор синекдохических принципов; художники-сюрреалисты ответили на это откровенно метафорической художественной позицией (Якобсон, 1990, с. 128).

Ассоциации по смежности лежат в основе таких явлений искусства, как типизация и символизация, при этом мы имеем дело с весьма своеобразным представлением целого через часть: Манилов и маниловщина, Хлестаков и хлестаковщина, Обломов и обломовщина; корона - символ царской власти.

редуцирующая формальный каркас высказывания, погружающая мысль в бессловесную глубь, делающая красноречивым даже умолчание, позволяет коммуникантам довольствоваться в процессе общения «только необходимыми намеками» (Поливанов, 1919, с.28), превращая тем самым нашу речь в некое подобие айсберга, подводная, незримая часть которого во много раз превосходит часть, выходящую на поверхность» (Ломов, 1994, с.61; 64).

Имплицитность выступает как результат стремления к максимальному самовыражению, как результат преодоления словесного бессилия и осознания того, что «мысль изреченная есть ложь» (Ф.Тютчев): «О если б без слова сказаться душой было можно» (А.Фет); «Блажен, кто молча был поэт» (А.Пушкин); «И лишь молчание понятно говорит» (В.Жуковский)1.

Восприятие имплицитных номинаций вовлекает слушающего в процесс языкового творчества2.

Имплицитные синтаксические конструкции, представленные разного рода эллипсисами, грамматически и лексически неполными построениями, являются реализацией одного из приемов наименования, существующего наряду с эксплицитным. Эксплицитные экспрессивные конструкции базируются, как правило, на синтаксической расчлененности, то есть, по определению

1 Говоря о художественной манере одного из своих героев, В.Набоков подчеркивает, что подлинное самовыражение достигается путем умолчания: «...Его прозаическая манера была манерой его мышления, а она являла собой череду ослепительных пропусков, пропуски же подделать невозможно, ведь пришлось бы так или иначе чем-то их заполнять, а значит - замазывать (Набоков, 1993, с. 30).

л

Исключения составляют случаи, когда редукция каркаса высказывания обретает узуальность, освобождающую ассоциативное мышление от работы.

Г.Н.Акимовой, на нарушении «синтагматической цепочки словоформ, организованных стойкими морфологическими показателями синтаксических связей (Акимова, 1990, с. 89). К эксплицитным экспрессивным конструкциям относятся такие явления, как парцелляция, сегментация, лексический повтор с синтаксическим распространением, вопросно-ответные конструкции в монологической речи, номинативные предложения (их цепочки), вставные конструкции, особые случаи словорасположения и др.. Имплицитные экспрессивные конструкции в большинстве своем базируются, как уже указывалось, на реализации ассоциативных отношений по смежности, которые представлены двумя разновидностями: метонимической и неметонимической.

При «конструктивно (синтаксически и семантически) связанной мето- / нимии» языковое сознание, наталкиваясь на синтаксические и семантические ограничения, отправляется от смежных номинаций, устанавливает их содержание и на данной основе выявляет истинное отношение между ними: (Сочинять, петь) Песни - это моя страсть; (Организовывать) «Рельсовая война» - это несерьезно1 .

Конструктивная (синтаксически и семантически) связанная метонимия отличается от собственно лексической (Покровский. 1959; Томашевский, 1959; Ефремов, 1967; Араратян, 1973; Апресян, 1974; Горбачевич, Сороколе-тов, 1975; Телия, 1977; Гинзбург, 1985), при которой языковое сознание, фиксируя смежный характер семантических объектов, либо переносит наименование с одного объекта на другой (ср. «блюдо»- большая тарелка и еда, яство; «медь» - металл и медные деньги; «Бородино» - название населенного пункта и битва, связанная с ним), либо втягивает смежные знаки в процессы, назы-

1 Классификация и подробное описание структур, в основании которых лежит принцип конструктивно (синтаксически и семантически) связанной метонимии, представлены в главе I.

V ч>

ваемые аттракциеи, компрессией, конденсацией, которые начинают передаваться только одним знаком, обычно более узким по значению (столовая (комната), ванная (комната), больничный (лист)).

При конструктивной (синтаксически и семантически) связанной метонимии, не создающей нового контекстуально независимого значения слова, отношения между знаками оказываются нестандартными, но тем не менее восстанавливаются нашим сознанием, что дает возможность (с обязательной опорой на контекст) элиминировать в речи один из элементов составной номинации без малейших смысловых потерь: (Жить) Вокзал сегодня - это стиль жизни. Целые семьи располагаются в теплом и большом зале ожидания вместе со своим нехитрым скарбом («Комсомольская правда» 5.01.95).

Существование неметонимической разновидности ассоциации по смежности основывается на закрепленности в нашем сознании бесконечно разнообразных отношений, которые связывают предметы и явления действительности.

С наибольшей очевидностью действие неметонимических ассоциаций по смежности проявляется в бессоюзных сложных предложениях, смысловые отношения в которых грамматически не выражены и не дифференцированы, а восстанавливаются с учетом лексико-семантического содержания предикативных конструкций и с опорой на повседневный опыт говорящих (закрепленный в сознании посредством смежных ассоциативных цепей)1. При этом имплицитные отношения имеют место, как подчеркивает Е.Н.Ширяев, «только в том случае, если они не просто следуют из содержания предикативных конструкций, а следуют очевидным, естественным образом... Смысловые отношения между предикативными конструкциями Я в аптеку зайду: лекарство мне одно для мамы заказать надо осознаются как причинные по-

1 См.: Ширяев, 1986.

тому, что для каждого очевидно: аптека - место, где изготавливаются и продаются лекарства, и эта очевидность легко проявляет причинные отношения. Чем менее очевидна и естественна смысловая связь между предикативными конструкциями, тем меньше возможностей выразить эту связь имплицитно, без союзов (Ширяев, 1986, с.42). Мысль о необходимости опираться не только на лексико-семантическое содержание частей бессоюзного сложного предложения, но и на опыт говорящего при восстановлении характера отношений Е.Н.Ширяев иллюстрирует, обращаясь к примеру такого рода: «Предложение Солдат ударил по огниву: прибежала собака бессмысленно только для тех, кто не читал хорошо известной сказки Г.Х. Андерсена «Огниво», для тех же, кто эту сказку знает, интерпретировать данное предложение как предложение со следственными отношениями не составит труда» (Ширяев, 1982, с.42).

В некоторых случаях грамматическая невыраженность отношений в бессоюзном сложном предложении служит почвой для их различных интерпретаций1 .Это происходит тогда, когда между частями бессоюзного сложного предложения имплицируются отношения не одного типа, а двух, трех и более, поэтому допускается свобода их трактовки. С целью снизить диапазон разночтений язык вырабатывает систему средств, которые позволяют активизировать и вывести на первый план определенный тип отношений, оставив другие в тени. Таким средством становится, например, использование определенных лексико-грамматических элементов: местоименных наречий

1 В работе принимается трактовка термина интерпретация, предложенная П.Рикёром: «Интерпретация, скажем мы, это работа мышления, которая состоит в расшифровке смысла, стоящего за очевидным смыслом, в раскрытии уровней значения, заключенном в буквальном значении (Рикёр, 1995, с.18).

(потому, поэтому, оттого), вводных слов (значит, следовательно), выделительно-усилительных или ограничительных частиц (все-таки, все же, тем не менее, ведь, только и другие) (Распопов, Ломов, 1984, с.291): Был вечер, небо меркло (отношения совмещения); Был вечер - небо меркло (отношения результативности); Был вечер, поэтому небо меркло (отношения результативности).

В сложносочиненном предложении действие ассоциации по смежности имеет место тогда, когда союз, служащий грамматическим квалификатором характера отношений между частями предложения, выступает как многозначный. Так, по утверждению И.П. Распопова, союз и может выражать «как отношения одновременности обозначаемых... событий, состояний и т.п., либо последовательности осуществления этих событий, состояний и т.п. во времени, либо причинно - следственной связи между ними. Ср. соответственно: В саду было тихо, прохладно, и темные покойные тени мерцали на земле (А. Чехов); Мы простились еще раз, и лошади поскакали (А. Пушкин); Как-то вечером пошел снег, и все стало среди ночи белым (А.Куприн)» (Распопов, Ломов, 1984, с.291). В таких случаях модификация устанавливаемых в сложносочиненных предложениях отношений также получает специализированное выражение с помощью названных выше лексико-грамматических элементов их состава.

В сложноподчиненных предложениях отношения, существующие между его частями, как правило, однозначно квалифицируются с помощью союзов и союзных слов. Исключения составляют случаи, когда используются многозначные союзы. Одним из них является союз что (чтобы). Характеризуя отношения, выражаемые с помощью этого союза, И.П.Распопов писал: «В сложноподчиненном предложении Я не знал, что вы уже приехали (1) главная часть Я не знал создает проекцию на так называемое изъяснительное отношение, которое и раскрывается придаточной частью что вы приехали

(причем союз что не участвует в выражении этого отношения, будучи простым формальным знаком подчинения придаточной части главной). В сложноподчиненном предложении Стеклянная дверь на балкон была закрыта, чтобы из сада не несло жаром (2) между главной частью Стеклянная дверь на балкон закрыта и придаточной частью чтобы из сада не несло жаром устанавливается целевое отношение, выражаемое с помощью союза чтобы...С р.: Стеклянная дверь на балкон была закрыта, так что из сада не несло жаром, где между главной и придаточной частью устанавливаются уже отношения следствия» (Распопов, Ломов, 1984,с.294).

Восстановление имплицитных связей с помощью ассоциаций по смежности имеет место и в простых предложениях со структурной деформацией, в которых отношения, существующие между двумя элементами предикативного центра - определяемым и определяющим, - одинаково обозначенными существительным в именительном падеже, не выражаются специализированными средствами, поскольку характер этих отношений легко вычитывается из семантики существительных1: Вся его молодость - это дороги (Ср.: Вся его молодость прошла в дорогах); Четыре редакции романа - это почти пять лет работы (Ср. : Работе над четырьмя редакциями романа было отдано пять лет жизни)2.

Ассоциативные отношения по смежности, возникающие в рассматриваемых деформированных структурах типа (Читать) Книги - это хорошо; (Сочинять) Мемуары - мое призвание; Второе отделение - полностью Бах (Ср.: Во втором отделении будут исполнять только произведения Баха); Двигатели со склада ГАЗ ЗИЛ УАЗ МАЗ (Ср.: Со склада продают двигатели для машин ГАЗ, ЗИЛ, УАЗ, МАЗ), существенным образом от-

1 Примеры взяты из кн.: Русская грамматика, 1980, том 2, с. 280.

2 Подробное описание простых предложений с деформированными отношениями см. в главе II.

личаются от ассоциативных отношений по смежности, характерных для построений с именительным темы: Москва! Как много о ней я думал на чужбине!

Назначение именительного темы (вопреки самому его названию) состоит в специально подчеркнутом (акцентированном) обозначении первой ремы сообщения, за которой следует вторая рема. Это можно показать на следующем примере: Отец... Николай часто вспоминал его. В этой структуре именительный темы отец обозначает рему метаязыкового сокращенного высказывания Я буду говорить об отце, которая во второй части структуры становится темой, соотносимой с ремой вспоминаю его. По определению И.П.Распопова, «такой именительный выступает в качестве своеобразного сателлита последующего предложения, семантически соотносимого с ним с помощью дейктических средств - местоимений, указывающих в реальном смысле на тот же предмет, явление и т.п., которые называются именительным темы» (Распопов, 1984, с. 272). Легко заметить, что в построениях с именительным темы отношения смежности связывают не члены предложения как таковые, а сокращенное метаязыковое высказывание Я буду говорить об отце и последующее собственно языковое высказывание Николай часто вспоминает его. Это кардинальное отличие построения с именительным темы от рассматриваемых нами структур типа Лес - это хорошо; Кино - это моя страсть и т.д. предопределяет существование частных различий: а) в построениях с именительным темы употребляется целый ряд разнообразных местоимений, в том числе личных; в рассматриваемых структурах используется только анафорическое местоимение это; б) для правильного понимания предложения в исследуемых конструкциях требуется восстановление редуцированного (обычно пропозитивного) подлежащего, что не предполагается в структурах с именительным темы.

Именительный темы существенно отличается от пограничных синтаксических явлений. Так, рассматривая номинативные предложения, исследователи отмечают, что цепочки этих предложений, ассоциируясь по смежности, создают целостную картину. Например, характеризуют человека по его признакам: Посмотрите на Катю: очки, длинные волосы, голубые глаза или описывают окружающую обстановку: Ночь, улица, фонарь, аптека, бессмысленный и тусклый свет (А. Блок), Понятно, что в данных случаях смежность предстает как явление иного порядка: она не вторгается в пределы предложения (как это имеет место в структурах типа Волга - это тихие рассветы) и, по существу, является основой особого художественного приема, который соединяет отдельно взятые предложения.

Когнитивные и коммуникативные процессы, базирующиеся на ассоциативном принципе, реализуются при помощи определенных приемов и способов. Эти приемы могут актуализироваться в процессе речи, а могут откладываться в языковых механизмах. Так, например, ассоциация по сходству создает метафору - речевое средство, являющееся авторским1 (исключения составляют случаи узуального метафорического переноса, использующегося для создания новых значений слов), в то время как такое явление, как сравнение, находит отражение в языке. В свою очередь, ассоциация по смежности также могут актуализироваться в речи и быть явлениями индивидуальными, предопределяющими личный языковой стиль2. Рассматриваемые в работе экспрес-

1 Так, Аристотель в «Поэтике» пишет: «Всего важнее - быть искусным в метафорах... Только этого нельзя перенять от другого; это - признак таланта» (Аристотель, 1957, с. 117).

2 Р. Якобсон, сравнивая действия различных типов ассоциаций, отмечал главенство метафоры в литературных школах романтизма и символизма и господство метонимии в реалистическом направлении: «Следуя по пути, предопределяемому отношениями смежности, автор - сторонник реалистического направления метонимически отклоняется от фабулы к обстановке, от пер-

сивные деформированные синтаксические конструкции, представлявшие собой явления речи, стали явлениями языка, причем заимствованными оказались не только сами структуры, но и принцип их построения: Ср.: (С чем пирожки?) - Пирожки - рис, мясо; Заочная школа МИФИ Английский язык Этикет Бухгалтерский учет и налогообложение Менеджмент: финансы, банки и кредит («Труд - 7»3.10.97).

Структура работы .Работа состоит из Введения, двух глав, Заключения, списка использованной литературы.

Во Введении определяется предмет исследования, рассматривается его актуальность, определяются цели и задачи, характеризуются речевой материал и методы описания, на основе которых проводится анализ предложений, и излагаются вопросы, касающиеся статуса экспрессивных деформированных структур.

В первой главе содержится описание деформированных предложений, в основе образования которых лежит метонимический принцип.

Вторая глава посвящена описанию деформированных структур, импли-цитность которых является результатом действия неметонимической ассоциации по смежности.

В Заключении подводятся итоги исследования.

сонажей - к пространственно - временному фону. Он увлекается синекдохи-ческими деталями (Якобсон, 1990, с. 127).

Заключение диссертации по теме «Русский язык», Грачева, Жанна Владимировна

ВЫВОДЫ К ГЛАВЕ II

1.0, Ассоциация по смежности лежит в основе так называемых спрямленных структур, которые примыкают к структурам, образованным на основе метонимического эллипсиса, однако между ними есть и существенные различия. Метонимические эллиптические структуры предполагают деформацию высказывания за счет поглощения одного знака другим, спрямленные - имплицируют отношения между знаками, являющимися элементами предложения (или псевдопредложения) - определяемым и определяющим - и одинаково обозначенными существительными в именительном падеже. Невыраженность этих отношений оказывается допустимой, так как они легко вычитыва-ются из семантики существительных.

1.1. Спрямленные структуры существуют в двух разновидностях.

Первая разновидность представлена текстовыми структурами, эксплуатирующими форму отождествительно - предметных предложений, но не являющимися таковыми, так как мыслительная операция сведения неизвестного (видового) к известному (родовому) в этом случае не осуществляется.

Ко второй разновидности относятся рекламные структуры, представляющие собой псевдопредложения, в составе которых соотнесены несколько существительных в именительном падеже, отношения между которыми легко восстанавливаются.

2.0.Процесс образования текстовых спрямленных структур в сфере простого предложения подобен имплицированию отношений в сложном, с той существенной разницей, что в простом предложении отношениями такого рода связаны определяемое и определяющее, а в сложном - части предложения.

2.1. Имплицирование отношений оказывается возможным, если они очевидны и легко восстановимы на основе семантики определяемого и определяющего, а значит, предопределены общностью знаний о связях и отношениях между предметами и явлениями, то есть апперцепционной базой.

2.2. Процесс образования текстовых спрямленных структур и их восстановление есть результат работы противоположно направленных векторов движения ассоциации по смежности.

3.0. Репрезентанты определяемого и определяющего (употребление терминов «подлежащее» и «сказуемое» представляется некорректным, так как форма именительного падежа в данном случае не указывает ни на содержание, ни на направление предикативных связей) могут быть как собственно-предметными, так и ситуативно-предметными. На явление деформации в ряде случаев накладывается явление усечения.

4.0. Специфику текстовых спрямленных структур определяет характер имплицированных отношений. Они представлены, во - первых, отношениями, реализующимися при метонимическом переносе: 1) определяемое обозначает место, определяющие - событие, с ним связанное; 2) определяемое указывает на действие, определяющее - вовлеченный в него предмет; 3) определяемое называет имя автора, определяющее - его произведение (или наоборот), во - вторых, специфическими отношениями, реализующимися только в текстовых спрямленных структурах: 1) определяемое обозначает время, определяющее - событие, с ним связанное; 2) определяемое называет место, определяющее характеризует его, именуя природные факторы, имя человека, так или иначе связанное с этим местом; 3) определяемое - событие, определяющее - его отличительные свойства, процентную вероятность осуществления или средства, необходимые для его совершения; 4) определяемое - абстрактный репрезентант, определяющее - событие, его характеризующее, имя человека (или название группы людей), его представляющего; отличительные свойства этого явления; 5) определяемое - имя человека, определяющее - его отличительные свойства, произведение (модель, стиль и т.д.), им созданное, или явление, знаком которого он является; 6) определяемое - явление или процесс, определяющее - его «наполнение»; 7) определяемое - причина, определяющее - следствие. Особую группу составляют структуры с комбинированными типами отношений.

5.0. Рекламные спрямленные структуры представляют собой псевдопредложения, сохраняющие пропозитивное значение и оформленные в виде нескольких соотнесенных между собой существительных в именительном падеже, отношения между которыми достаточно ясны.

5.¡.Существование обеих разновидностей спрямленных структур оказывается возможным благодаря ассоциации по смежности, однако существенная разница состоит в том, что текстовые спрямленные структуры «надевают» на себя форму, заимствованную у отождествительно - предметных предложений, а рекламные спрямленные структуры разрушают структуру предложения, сохраняя лишь ассоциативную соотнесенность между денотатами.

5.2. Широкое использование спрямленных структур приводит к их стандартизации, а значит, потере экспрессивности.

6.0. Механизмы образования и восстановления рекламных спрямленных структур подобны механизмам, действующим при образовании и восстановлении текстовых спрямленных структур.

7.0. Репрезентанты определяемого и определяющего в рекламных спрямленных структурах могут быть как собственно - предметными, так и ситуативно - предметными.

8.0. Характер возможных отношений между определяемым и определяющим в рекламных спрямленных структурах выявляется четко и однозначно, так как цель их - дать информацию о наличии товаров и услуг и тем самым стимулировать активность покупателя. Строгая целевая заданность рекламных спрямленных структур предопределяет меньшее (в отличие от текстовых) разнообразие отношений между определяемым и определяющим.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Экспрессивность (если не всех, то подавляющего большинства синтаксических структур) обусловлена несоответствием формы и содержания. Однако и характер этого несоответствия, и его причины, и, наконец, приемы и способы восстановления истинного содержания семантических объектов в указанных структурах различны. Так, метафорическая экспрессия достигается за счет уподобления логически не связанных понятий; парцеллированное членение речи рождает «покадровое» восприятие действительности, позволяющее не только вычленять те или иные ее фрагменты, но и акцентировать на них внимание воспринимающего.

Экспрессивность исследуемых синтаксических структур возникает вследствие деформации формального каркаса высказывания. Своеобразие этой деформации состоит в том, что она основана на принципе ассоциации по смежности, актуализирующейся в двух вариантах: метонимическом и неметонимическом.

При «конструктивно (синтаксически и семантически) связанной метонимии» языковое сознание, наталкиваясь на синтаксические и семантические ограничения, отправляется от смежных номинаций, устанавливает их содержание и на данной основе выявляет истинное отношение между ними.

Конструктивная (синтаксически и семантически) связанная метонимия отличается от собственно лексической, при которой языковое сознание, фиксируя смежный характер семантических объектов, либо переносит наименование с одного объекта на другой, либо втягивает смежные знаки в процессы, называемые аттракцией, компрессией, конденсацией, которые начинают передаваться только одним знаком, обычно более узким по значению.

При конструктивной (синтаксически и семантически) связанной метонимии, не создающей нового контекстуально независимого значения слова, отношения между знаками оказываются не стандартными, но тем не менее восстанавливаются нашим сознанием, что дает возможность (с обязательной опорой на контекст) элиминировать в речи один из элементов составной номинации без малейших смысловых потерь. Сокращенные номинации этого разряда исключают автоматизм их понимания и в силу этого становятся выразительными, экспрессивными.

Они представлены двумя типами, отличающимися друг от друга внутренними механизмами. Сокращения первого типа, называемые в работе усеченными номинациями, допускаются в условиях, когда редукция пропози-тивного главного члена составной номинации приводит к его замене псевдоглавным, имеющим предметное значение, что рождает семантическую несогласованность со вторым главным членом.

Сокращения второго типа (условно названные имплицитными тавтологиями) возникают как результат поглощения главного члена составной номинации, который тавтологически совпадает (вне редукции) со вторым главным членом.

Механизм образования предложений с усеченными номинациями связан с особой деформацией формального каркаса высказывания. В ходе этой деформации лексическая единица, призванная именовать свернутую пропозицию, не воспроизводится: выразителем ситуации становится предметный репрезентант, который в обычных условиях являлся существительным в косвенном падеже, а, изменив его на именительный, уподобился главному члену предложения (но не стал им).

Явление усечения широко представлено в двусоставных признаковых и отождествительно-предметных предложениях и совершенно исключено в измерительно-предметных. Зона переходных случаев включает двусоставные процессные, реляционно-предметные и односоставные предложения.

В результате процесса усечения редукции подвергаются свернутые пропозицитивные члены предложения, выступающие как в роли главных, так и второстепенных.

Возможность усечения любого из главных членов или только подлежащего зависит от типа предложения. Так, в двусоставных признаковых и процессных предложениях возможна редукция только пропозитивного подлежащего. Это связано с тем, что сказуемое в предложениях этого типа всегда непредметно. В отождествительно-предметных предложениях возможна редукция как ситуативно-предметного подлежащего, так и ситуативно-предметного сказуемого (а в некоторых случаях и обоих), поскольку эти предложения могут иметь два места, предназначенных для пропозиции.

Репрезентанты псевдоглавных членов в отождествительно-предметных и процессных предложениях достаточно последовательно принимают форму именительного падежа существительного (или его субститута). Способы выражения репрезентантов псевдоглавных членов в признаковых предложениях более разнообразны: наряду с наиболее употребительной формой выражения существительным в именительном падеже возможно использования иных языковых средств в той же функции: местоимения, наречия, предложно-падежной формы существительного, словосочетания и т.д. Динамичного прочтения может требовать и пропозитивный псевдоглавный член.

Необходимым сигналом для начала процесса восстановления становится деформирование логических отношений: связанными оказываются понятия, расположенные на непересекающихся осях времени и пространства, что проявляется в нарушении правила семантического соответствия подлежащего и сказуемого.

При восстановлении редуцированного пропозитивного главного члена слово, обозначающее объект и доминирующее в качестве языкового знака, является опорным для выбора другого слова, обозначающего действие, которое может быть совершено над объектом, так как хранит в себе следы тех ситуаций, в которые он может быть втянут.

Механизм образования имплицитных тавтологий подобен механизму образования усеченных номинаций, но сокращению в имплицитных тавтологических структурах могут подвергаться как ситуативно- предметные члены предложения, так и собственно-предметные. Язык допускает актуализацию этого механизма при соблюдении двух условий: второстепенный член, стремящийся занять позицию главного, должен быть эксплицирован и являться номинантом.

В предложениях с имплицитной тавтологией возможна редукция как одного из главных членов (часто подлежащего, крайне редко сказуемого), так и обоих.

Репрезентанты псевдоглавных членов в этих структурах последовательно принимают форму именительного падежа существительного (или его субститутов), но возможны и иное их выражениях: предложно-падежной формой существительного, наречием, словосочетанием и т.д.

Сигналом для начала процесса восстановления имплицитных тавтологий становится, как правило, нарушение механизма отождествления, которое проявляется в семантической несогласованности одного из главных членов с тем, который занял место другого.

Ассоциация по смежности лежит в основе так называемых спрямленных структур, которые примыкают к структурам, образованным на основе метонимического эллипсиса, однако между ними есть существенные различия. Последние предполагают метонимическое сокращение структур высказывания за счет поглощения одного знака другим, первые - имплицируют отношения между знаками, являющимися элементами предложения (или псевдопредложения) - определяемым и определяющим - и одинаково обозначенными существительными в именительном падеже. Невыраженность этих отношений оказывается допустимой, так как они легко вычитываются из семантики существительных.

Спрямленные структуры существуют в двух разновидностях.

Первая разновидность представлена текстовыми структурами, эксплуатирующими форму отождествительно-предметных предложений, но не являющимися таковыми, так как мыслительная операция сведения неизвестного (видового) к известному (родовому) в этом случае не осуществляется.

Ко второй разновидности относятся рекламные структуры, представляющие собой псевдопредложения, в составе которых соотнесены несколько существительных в именительном падеже, связующие отношения между которыми хорошо просматриваются.

Процесс образования текстовых спрямленных структур в сфере простого предложения подобен имплицированию отношений в сложном, с той существенной разницей, что в простом предложении отношениями такого рода связаны определяемое и определяющее, а в сложном - части предложения.

Имплицирование отношений оказывается возможным, если они очевидны и легко восстановимы на основе семантики определяемого и определяющего, а значит, предопределены общностью знаний о связях и отношениях между предметами и явлениями.

Процесс образования текстовых спрямленных структур и их восстановление есть результат работы противоположно направленных векторов движения ассоциации по смежности.

Репрезентанты определяемого и определяющего (употребление терминов «подлежащее» и «сказуемое» представляется некорректным) могут быть как собственно-предметными, так и ситуативно-предметными. На явление спрямления в ряде случаев накладывается явление усечения.

Специфику текстовых спрямленных структур определяет характер имплицированных отношений. Они представлены как отношениями, реализующимися при метонимическом переносе, так и специфическими отношениями, реализующимися только в текстовых спрямленных структурах. Особую группу составляют структуры с комбинированными типами отношений.

Рекламные спрямленные структуры представляют собой псевдопредложения, сохраняющие пропозитивное значение и оформленные в виде нескольких соотнесенных между собой существительных в именительном падеже, отношения между которыми хорошо просматриваются.

Существование обеих разновидностей спрямленных структур оказывается возможным благодаря ассоциации по смежности с той существенной разницей, что текстовые спрямленные структуры «надевают» на себя форму, заимствованную у отождествительно - предметных предложений, а рекламные спрямленные структуры разрушают структуру предложения, сохраняя лишь ассоциативную соотнесенность между денотатами.

Механизмы образования и восстановления рекламных спрямленных структур подобны механизмам, действующим при образовании и восстановлении текстовых спрямленных структур.

Репрезентанты определяемого и определяющего в рекламных спрямленных структурах могут быть как собственно - предметными, так и ситуативно - предметными.

Характер возможных отношений между определяемым и определяющим в рекламных спрямленных структурах выявляется четко и однозначно, так как цель их - дать информацию о наличии товаров и услуг и тем самым стимулировать активность покупателя. Строгая целевая заданность рекламных спрямленных структур предопределяет меньшее разнообразие отношений между определяемым и определяющим.

Широкое использование спрямленных структур приводит к потере экспрессивности. В этом случае срабатывает типичный для газетного текста конструктивный принцип: экспрессивно наполненная языковая единица быстро обретает популярность, плата за которую - стандартизация.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Грачева, Жанна Владимировна, 1998 год

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Акимова Г.Н. Новые явления в синтаксическом строе современного пусского языка. - Л., 1982. - 130 с.

Акимова Г.Н. Новое в синтаксисе современного русского языка. - М., 1990. -168 с.

Алексеева Е.А. Отождествительно - предметные предложения в русском языке: Дис...канд. филол. наук. - Воронеж, 1994. - 173 с.

Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. - М., 1974.-367 с.

Араратян М. О термине «метонимия» // Уч. зап. I МГПИИЯ им. М.Тореза. -1971.-Т. 59.-С. 59-71.

Аристотель. Об искусстве поэзии. - М., 1957. - 183 с.

Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка (Стилистика декодирования). - Л., 1973. - 303 с.

Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. - М., 1976. - 383 с.

Арутюнова Н.Д. Метонимия // Лингвистический энциклопедический словарь.

-М., 1990.-С. 300-301.

Арутюнова Н.Д. Пропозиция // Лингвистический энциклопедический словарь.-М., 1990.-С.401.

Бабайцева В.В. Переходные конструкции в синтаксисе. - Воронеж, 1967. - 391 с.

Багдасарян В.Г. Проблема имплицитного. - Ереван, 1983. - 138 с.

Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. - М., 1955. -

416 с.

Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. - М., 1972. - 315 с. Беклешов Д.В., Самусев В.П. Реклама. Ее функции, цели и методы создания. - Киев, 1974. - 96 с.

Бельчиков Ю.А. Эллипсис // Лингвистический энциклопедический словарь. -М., 1990. -С. 592.

Береговская Э.Н. Экспрессивный синтаксис. Учебное пособие по спецкурсу. -Смоленск, 1984. - 92 с.

Богородицкий В.А. Общий курс русской грамматики. - М.; Л., 1935. - 356 с. Болотов В.И. Эмоциональность текста в аспекте языковой и неязыковой вариативности (основы эмотивной стилистики текста). - Ташкент, 1981. -115 с. Братина A.A. Экономия и избыточность в языке // Русская речь. - 1976. - № 1. - С.64 - 70.

Бродский И. Неотправленное письмо // Размером подлинника. - Таллинн, 1990. - С. 5-7.

Будагов P.A. Определяет ли принцип экономии развитие и функционирование языка? // Человек и его язык . М., 1974. - С.59 - 83. Буслаев Ф.И. Историческая грамматика русского языка. - М., 1959. - 623 с. Валгина Н.С. Синтаксис современного русского языка. - М., 1991,- 432 с. Ванников Ю.В. Синтаксис речи и синтаксические особенности русской речи. -М., 1979.-297 с.

Варшавская А.И. Смысловые отношения в структуре языка. - Л., 1984. - 135 с.

Вежбицкая А. Метатекст в тексте // Новое в зарубежной лингвистике. - М., 1978.-Вып. 8,- С. 402-425.

Вежбицкая А. Речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике. - М., 1985 -Вып. 16.-С. 251 -276.

Виноградов В.В. Стиль «Пиковой дамы» // О языке художественной прозы. -М., 1980.-С. 176-239.

Винокур Т.Г. Об эллиптическом словоупотреблении в современной разговорной речи // Развитие лексики современного русского языка. - М., 1965. - С.29 -38.

Волков A.A. Основы русской риторики. - М., 1996. - 236 с. Гак В.Г. К проблеме синтаксической семантики (семантическая интерпретация глубинных и поверхностных структур // Инвариантные синтаксические значения и структура предложения. - М., 1969. - С. 77 - 86. Гак В.Г. Высказывание и ситуация // Проблемы структурной лингвистики. -М„ 1973.-С.349-372.

Гак В.Г. Синтаксис эмоций и оценок // Функциональная семантика: оценка, экспрессивность, модальность. - М., 1996. - С. 20 - 31.

Галкина-Федорук Е.М. Об экспрессивности и эмоциональности в языке // Сборник статей по языкознанию. - М., 1958. - С. 103 - 125 Гинзбург E.JI. Конструкции полисемии в русском языке: Таксономия и метонимия. -М., 1985.-223 с.

Горбачевич К.С., Сороколетов Ф.П. Значение и оттенок в лексикографической практике // Изв. АН СССР. Отделение литературы и языка, 1975. - Т. 34. - № 6. - С. 535 -542.

Грамматика современного русского литературного языка. - М., 1970. - 767 с. Гурочкина А.Г. Семантика молчания как альтернатива слова // Семантика в сопоставлении языков. - М., 1990. - С. 167 - 168. Девкин В.Д. Немецкая разговорная речь. - М., 1979. - 254 с. Демидов O.E., Кардашидий И.П. Реклама в торговле. - М., 1983. - 112 с. Долинин К.А. Имплицитное содержание высказывания // Вопросы языкознания. - М., 1983. - № 6. - С. 213 - 224.

Еремина И.Р. Реклама как объект социологического исследования // Реклама. -1981.-№4.-С. 11-13.

Еремина И.Р. Важная функция рекламной информации // Реклама. - 1982. - № 1.-С. 10-12.

Ефремов Л.П. Метонимическое обозначение человека названиями носильных вещей // Изв. АН Каз. ССР. Сер. общественная, 1967. - № 1. - С. 34 - 52.

Землянова JI.M. Реклама в период гиперсигнификации // Вести. Моск. ун - та. Сер. 10, Журналистика. - М„ 1995. - № 3. - С. 61 - 72.

Земская Е.А. Русская разговорная речь: лингвистический анализ и проблемы обучения. - М., 1979. - 240 с.

Земская Е.А., Китайгородская М.В., Ширяев E.H. Русская разговорная речь. -М„ 1981.-276 с.

Зимин В.И., Модебадзе Э.А. Метафора и метонимия. // Русский язык в национальной школе. - 1977. - № 2. - С. 77 - 85. Зызыкин В.Г. Психология в рекламе. - М., 1992. - 63 с.

Исаева JI.A. Виды скрытых смыслов и способы их представления в художественном тексте: Автореф. дис... докт. филол. наук. - Краснодар, 1996. - 37 с. Каневский Е.М. Эффект рекламы. - М., 1979. - 124 с.

Капанадзе JI.A. Номинация // Русская разговорная речь. - М., 1973. - С. 403 -464.

Картер Г. Эффективная реклама. - М., 1991. - 258 с.

Квятковский А.П. Поэтический словарь. - М., 1966. - 376 с.

Клике Ф. Пробуждающееся мышление. - М., 1983. - 301 с.

Кныш О.Н. Эмоциональность и экспрессивность в фирменных публикациях //

Оформление и перевод внешнеторговой рекламы. - Челябинск, 1979. - С. 54 -

59.

Кныш О.Н. Экзистенциональные предложения в современном русском языке: Дис...канд. филол. наук. - Воронеж, 1990. - 155 с.

Колосова Т.А. Русские сложные предложения асимметричной структурой. -Воронеж, 1980. - 163 с.

Кондаков H.H. Логический словарь - справочник. - М., 1975. - 720 с. Коньков В.И., Краснова Т.И., Рогова К.А. Язык художественной публицистики.-Л., 1983.-92 с.

Коньков В.И. Речевая структура газетного текста. Дис... канд. филол. наук. -СПб, 1996.- 170 с.

Копыленко М.М., Попова З.Д. Ономасиологический и семасиологический аспекты номинации // Семантика слова и синтаксической конструкции. - Воронеж., 1987.-С.114-120.

Кормилицына М.А. Семантически осложненное (полипропозитивное) простое предложение в устной речи. - Саратов, 1988.-150с. Костомаров В.Г. Русский язык на газетной полосе. Некоторые особенности языка современной газетной публицистики. - М., 1971. - 268 с. Костомаров В.Г. Лингвистический статус массовой коммуникации и проблема «газетного языка»: (на материале советской прессы) // Психолингвистические проблемы массовой коммуникации. - М., 1974. - С. 53-66. Кохтев H.H. Ассоциация в рекламе // Русская речь. -1991. - № 2. - С. 24 - 37. Кохтев H.H. Реклама и речевая норма // Русская речь. - 1991. - № 3. - С. 68 -72.

Кохтев H.H. Динамический синтаксис в рекламе // Русская речь. - 1991. - № 5. -С. 65-72.

Кохтев H.H. Десять эффектов рекламы // Русская речь. - 1991. - № 6. - С. 59 -64.

Красильникова Е.В. Имя существительное в русской разговорной речи. Функциональный аспект. - М., 1990. - 123 с.

Кривенко Б.В. Язык массовой коммуникации. - Воронеж, 1993. -136 с. Крушевский Н.В. Очерк науки о языке. - Казань, 1883. - 314 с. Кубрякова Е.С. Теория номинации и словообразование // Языковая номинация (виды наименований). - М., 1977. - С. 222 - 304.

Кухарёнок Ф. Некоторые прагмасемантические особенности рекламных текстов // Русская фразеология 7. Сб. научных трудов молодых филологов. -Тарту, 1996.-С. 114-121.

Лапотько А.Г. Семантические функции соположения в сложных синтаксических комплексах // Семантика и структура предложения. Лексическая и синтаксическая семантика. - Уфа, 1978. - С.110-114.

Лапотько А.Г. Сложные синтаксические построения с нарушением грамматической цельнооформленности, принципы их организаций и возможности художественной выразительности // Школьная и научная грамматика. - Воронеж, 1979. - С.80 - 86.

Лаптева O.A. Русский разговорный синтаксис. - М., 1976. - 397 с. Лауристин М. Реклама как особый вид массовой коммуникации // Действенность рекламы. - Таллинн, 1971. - С.46 - 52.

Лекант П.А. Синтаксис простого предложения в современном русском языке. -М., 1994.- 175 с.

Ломов A.M. Типология русского предложения. - Воронеж ,1994. - 269 с. Лукина О.Г. Типы имплицитного способа передачи информации в речевой коммуникации: Автореф. дис... канд. филол. наук. - М., 1989. - 19 с. Лукина Т.Г. О некоторых языковых особенностях рекламных текстов // Романское и германское языкознание. - Минск, 1981. - Вып. II. - С. 104 - 108. ЛысаковаИ.П. Язык газеты: социолингвистический аспект. - Л., 1981. - 104 с. Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. - М., 1992. - 414 с. Мандельштам О.Э. Разговор о Данте // Собр. соч.: В 3 т. - М., 1994. - Т. 3. -С. 216-260.

Матезиус В. Язык и стиль // Пражский лингвистический кружок. - М., 1967. -С. 444 - 524 с.

Материалы научного семинара «Семиотика средств массовой коммуникации». - М., 1973. - Ч. 1. - 428 е.; Ч. 2. - 404 с.

Месхишвили Н.В. Экспрессивные средства письменной коммуникации: Автореф. дис... канд. филол. наук. - М., 1990. - 17с.

Москальская О.И. Проблемы системного описания синтаксиса. - М., 1974. -155 с.

Методологические проблемы изучения средств массовой коммуникации. -М., 1985. - С. 3 - 20.

Набоков В.В. Другие берега // Собр. соч.: В 4 т. - М., 1990. - Т. 4. - 477 с. Набоков В.В. Bend Sinister. Романы. - СПб, 1993. - 527 с. Некрасова Е.А. Метонимический перенос в связи с некоторыми проблемами лингвистической поэтики // Слово в русской советской поэзии. - М., 1975. -С.111-132.

Никитина C.B. Национальная специфика текста промышленной рекламы (на материале русскоязычных и англоязычных периодических изданий по вычислительной технике) Дис... канд. филол. наук. - Воронеж, 1998. - 231 с. Падучева Е.В. О семантике синтаксиса. Материалы к трансформационной грамматике. - М., 1974. - 292 с.

Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью. -М., 1985. - 270 с.

Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. - М., 1938. - 550 с.

Покровский М.М. Избранные работы по языкознанию. - М., 1959. - 382 с. Поливанов Е.Д. По поводу звуковых жестов японского языка // Статьи по общему языкознанию. - М., 1968. - С. 295 - 306.

Попов A.C. Именительный темы и другие сегментированные конструкции в современном русском языке // Развитие грамматики и лексики современного русского языка. - М., 1964. - С.256 - 274.

Попов A.C. Синтаксическая структура современных газетных заглавий и ее развитие // Развитие синтаксиса современного русского языка. - М., 1966. -С.95 -126.

Попова З.Д., Стернин И.А. Лексическая система языка. - Воронеж, 1984. - 148 с.

Попова З.Д. Общее языкознание. - Воронеж, 1987. - 221 с. Предмет семиотики. Теоретические и практические проблемы взаимодействия средств массовых коммуникаций. - М., 1975. - 408 с. Проблемы семантики предложения: выраженный и невыраженный смысл. -Красноярск, 1986. - 158 с.

Панасюк А.Т. К вопросу об экспрессивном значении синтаксических конструкций // Современный русский язык и методика его преподавания. - Душанбе, 1972. - 4.2.-С. 20-29.

Пруст М. По направлению к Свану. - М., 1973. - 464 с.

Распопов И.П. Методология и методика лингвистических исследований. -Воронеж, 1976. - 111 с.

Распопов И.П. Несколько замечаний о так называемой семантической структуре предложения // Вопросы языкознания. -1981,-№4.-С. 24-35. Распопов И.П., Ломов A.M. Основы русской грамматики. - Воронеж, 1984. -350 с.

Рикёр П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. - М., 1995. - 412 с.

Рогова К.А. Синтаксические особенности публицистической речи. - Л., 1975. -71 с.

Розенталь Д.Э., Солганик Г.Я. Изучение языка и стиля средств массовой информации и пропаганды (итоги, задачи, проблемы) // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10, Журналистика. - М., 1977. - № 5. - С. 68-75.

Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов. -М., 1976.-543 с.

Русская грамматика. - М.,1980. - Т. 1. - 783 е.; М., 1980. - Т. 2. - 710 с. Русская разговорная речь. - М., 1983. - 238 с.

Русский язык и советское общество. Лексика современного русского языка. -М„ 1968. - 185 с.

Севергина Е.В. Двусоставные количественные предложения в русском языке: Дис...канд. филол. наук. - Воронеж, 1990. - 158 с.

Синтаксическая семантика: проблемы и перспективы. - Орел, 1997. - 106 с. Синячкина Н.Л. Основные тенденции в развитии лексики языка газеты на современном этапе (1985 - 1996 гг): Автореф. дис... канд. филол. наук. - М., 1989. - 16 с.

Сковородников А.П. О критерии эллиптичности в русском синтаксисе // Вопросы языкознания. - 1973. - № 3. - С. 114 - 125.

Сковородников А.П. Экспрессивные конструкции современного русского литературного языка. - Томск, 1987. - 255 с.

Солганик Г .Я. К проблеме типологии речи // Вопросы языкознания. - 1981. -№1,- С.70-79.

Солганик Г.Я. Общелитературная и стилевая норма // Общелитературный язык и функциональные стили. - Вильнюс, 1986. - С.24 - 34. Стернин И.А. Проблемы анализа структуры значения слова. - Воронеж, 1979. -156 с.

Телия В.Н. Вторичная номинация и ее виды // Языковая номинация (виды наименований). - М., 1977. - С. 129 - 222.

Томашевский Б.В. Стилистика и стихосложение. - Л., 1959.-535с. Тулина Т.А. Типы предложений с тавтологией главных членов в русском языке // Исследования по современному русскому языку. - М., 1970. - С. 241 -254.

Тулина Т.А. К функционально - семантическим свойствам словосочетания // Вопросы русского языкознания. - М., 1979. - С. 167 - 177. Тулупов В.В. Реклама в прессе // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10, Журналистика. - 1993.-№3.-С. 9-16.

Хабургаев Г.А. Реализация валентностей нулевого глагола движения в современном русском языке // Вопросы русского языкознания. - М., 1979. - С. 177 - 185.

Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. Избранные статьи позднего периода творчества. - М., 1991. - 190 с.

Харченко В.К. Разграничение оценочности, образности, экспрессии и эмоциональности в семантике слова // Русский язык в школе. - 1976. - № 3. - С. 66-71,

Хоссен Бурхан Джаллал. Двусоставные реляционно - предметные предложения: Дис.канд... филол. наук. - Воронеж, 1993. - 141 с.

Цветаева М.И. Автобиографическая проза // Сочинения в 2-х томах. - М., 1990.-Т. 2.-С. 4-138.

Чайковский Р.Р. Общая лингвистическая категория экспрессивности и экспрессивность синтаксиса // Учен. зап. МГПИИЯ им. М.Тореза. Вопросы ро-мано - германской филологии. - М., 1971. - Т. 64. - С. 188 - 197. Черемисина М.И., Колосова Т.А. Очерки по теории сложного предложения. -Новосибирск, 1976. - 270 с.

Шалимова Г.С. Разговорные конструкции в газетном синтаксисе // Вест. Моск. ун-та. Сер. 11, Журналистика. - М., 1976. - № 6. - С. 62-71. Шаховский В.И. Проблема разграничения экспрессивности и эмотивности как семантической категории лингвостилистики // Проблемы семасиологии и лингвистики. - Рязань, 1975. - Вып. 2. - С.2 - 25.

Шведова Н.Ю. Очерки по синтаксису русской разговорной речи. - М., 1960. -377 с.

Шведова Н.Ю. Активные процессы в современном русском синтаксисе. - М., 1966.- 156 с.

Швец А.В. Разговорные конструкции в языке газеты. - Киев,1971. - 95 с.

Шеварев П.А. Обобщенные ассоциации в учебной работе школьников. - М., 1959. - 303 с.

Шемякин С.М. Некоторые наблюдения над синтаксисом рекламы США // Общая и прикладная психолингвистика. - М., 1973, - С. 185 - 188. Ширяев E.H. Бессоюзное сложное предложение в современном русском языке. -М., 1986.-222 с.

Ширяев E.H. Отношения логической обусловленности: способы выражения и их распределение по сферам языка // Грамматические исследования: Функционально-стилистический аспект. Морфология. Словообразование. Синтаксис. -М., 1991. - С. 165 -234.

Шкловский В.В. Энергия заблуждения. - М., 1986. - 222 с.

Шмелев А.Д. Именование и автонимность имени // Словарь. Грамматика.

Текст. -М„ 1996. - С. 171 -179.

Шмелев Д.Н. Современный русский язык. Лексика. - М., 1977. - 335 с. Шмелева Т.В. Пропозиция и ее репрезентация в предложении // Вопросы русского языкознания. Проблемы теории и истории русского языка. - М., 1980. - С. 131 - 138.

Экспрессивность на разных уровнях языка. - Новосибирск, 1984. - 159 с. Юньев В.И. Понимание текста (проблема столкновения смыслов) // Семантика в сопоставлении языков. - М., 1990. - С.164 - 165.

Язык и стиль средств массовой информации и пропаганды. - М., 1980. - 256 с.

Языковая номинация (виды наименований). - М., 1977. - 360 с.

Языковая номинация (общие вопросы). - М., 1977. - 360 с.

Якобсон P.O. Лингвистика и поэтика // Структурализм: «за» и «против». - М.,

1975.-С.231 -255.

Якобсон P.O. Работы по поэтике. - М., 1987. - 410 с.

Якобсон P.O. Два аспекта языка и два типа афатических нарушений // Теория метафоры. - М., 1990. - С. 110-133.

Ярошевский М.Г. История психологии. - М., 1966. - 565 с.

Cohen D. Advertising. - NY.: Wileg and Sons Inc., 1972. - 689 c.

Dyer G. Advertising as communication. - London: Methuen, 1982. -173 с.

Gumperz J. Contextualization and understanding // Rethinking Context: Language

as an Interactive Phenomenon. - Cambridge: Cambridge University Press, 1992. - C.

229-252.

Vestergaard Т., Schroder K. The Language of Advertising. Oxford; Basil Black well, 1985. - 182 c.

White R. Advertising: what it is and how to do it. - London: McGraw-Hill, 1988. -289 c.