Поэтика Петера Альтенберга тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.03, кандидат филологических наук Хвостов, Борис Анатольевич

• Хвостов, Борис Анатольевич
• кандидат филологических наук
• 2005

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Хвостов, Борис Анатольевич

Введение

Глава 1. Книга «Prodromos»: литературная провокация Альтенберга в контексте теории и практики авангарда

§ 1. Рецепция «Prodromos» в критике и литературоведении

§ 2. Эстетика и прагматика «Prodromos»

§ 3. Роль диететики в художественной организации

Prodromos»

Глава 2. Проблема жанра и теория «экстракта» в фокусе «Prodromos»

§ 1. Проблемы жанровой классификации альтенберговских текстов и случай «Prodromos»

§ 2. «Теория экстракта» и художественная специфика

Prodromos»

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Поэтика Петера Альтенберга»

Имя австрийского писателя Петера Альтенберга (псевдоним Рихарда Энглендера, 1859 - 1919) мало что говорит современным российским читателям. Между тем, в начале XX века оно если не «гремело», то, во всяком случае, было на слуху. Есть указания на то, что в молодежной среде Альтенберг слыл, по нынешним понятиям, «культовым» автором, олицетворением новейших литературных тенденций. Он упоминался в одном ряду с Верхарном, Гамсуном, Пшибышевским, едва ли уступая в популярности своим более именитым на сегодняшний день соотечественникам Гофмансталю и Шницлеру. Если восприятие их творчества в России уже становилось предметом научного интереса (в работах Н. С. Павловой, Е. Хереш), то вопрос о «русском Альтенберге» еще ждет своих исследователей. Поэтому в Приложении к настоящей работе приводятся некоторые результаты разысканий в этой области.

В немецкоязычном культурном пространстве известность Альтенберга пошла на убыль где-то с середины 20-х годов. На долгое время был предан забвению факт, что в литературном процессе рубежа веков Альтенберг играл далеко не последнюю роль. Подтверждением тому служат высокие оценки, данные его творчеству Томасом и Генрихом Манном, Герхартом Гауптманом, Карлом Краусом, Германом Баром, Куртом Пинтусом, Георгом Кайзером и многими другими. В дневниковых записях конца 20-х годов Роберт Музиль даже называет Альтенберга лучшим писателем рубежа XIX -XX веков1. В «Человеке без свойств» он упоминается наряду с Бодлером, Достоевским и Гюисмансом в составе четверки авторов, «по которым тогда был настроен тон молодежи» . Один из представителей молодой, «экспрессионисткой» генерации, Альберт Эренштейн, назвал Альтенберга вместе с Раймундом и Нестроем в числе трех автохтонных гениев Австрии3.

1 Musi! R. Tagebucher. Bd. 1 / Hrsg. von A. Frisd. Reinbek bei Hamburg, 1978. S. 678.

2 Musil R. Der Mann ohne Eigenschaften. Roman. Aus dem NachlaB / Hrsg. von A. Frisd. Reinbek bei Hamburg, 1978. S. 1543.

3 См.: Ehrenstein A. Peter Altenberg // Barker A., Lensing L. A. Peter Altenberg. Rezept die Welt zu sehen Wien, 1995. S. 303.

В своем докладе «Современная лирика» (1898) Рильке уделил ему больше внимания, чем Гофмансталю, охарактеризовав как «первого провозвестника современной Вены»4. Отнеся альтенберговские тексты к жанру «стихотворений в прозе», Рильке выделил их из массы литературной продукции подобного рода, отметив их «несказанную примитивную красоту», естественность в соединении формы и содержания5. Первый сборник Кафки «Созерцание» сразу несколько рецензентов сравнили с текстами старшего современника из Вены. Это говорит о том, что альтенберговское творчество воспринималось в начале века как своего рода эталон в области малых литературных форм. Стоит упомянуть, что в 1914 году Альтенберг вместе со Шницлером номинировался на Нобелевскую премию, которая так и не была никому присуждена из-за начавшейся мировой войны.

Согласно версии одного видного специалиста по творчеству Роберта Музиля, Ульрих из «Человека без свойств» унаследовал от Альтенберга свою «эссеистическую позицию» и «теорию индивидуума»6. Предполагается, что с венского автора создавались портреты персонажа незаконченной драмы Артура Шницлера «Слово» Анастазиуса Тройенхофа, Кристиана Зюссенгута из романа «История юной Ренаты Фукс» Якоба Вассермана, Детлефа Шпинеля из новеллы Томаса Манна «Тристан».

Пожалуй, ни один из венских литераторов не удостаивался стольких разноплановых сопоставлений: его называли и «венским шутом», и «Диогеном», и «Сократом венских будней», и «последним миннезингером», и «летучим голландцем современной души». Об Альтенберге с полным основанием говорят как о венской достопримечательности. Писатель постоянно был на виду и даже в качестве домашнего адреса указывал Cafe

4 См.: Peter Altenberg: Extrakte des Lebens // Hrsg. von H. Lunzer, V. Lunzer-Talos. Wien, 2003. S. 11.

5 Там же. С. 12.

6 Strutz J. Der Mann ohne Konzessionen. Essayismus als poetisches Prinzip bei Musil und Altenberg // Robert Musil. Essayismus und Ironie/ Hrsg. von G. Brokoph-Mauch. Tubingen, 1992. S. 137-151.

Central. Его необычная манера одеваться , нескрываемое внимание к девочкам подросткового возраста и другие «странности» давали обильный материал пересудам и анекдотам. При жизни Альтенберга интерес к его творчеству был в немалой степени обусловлен притягательностью его личности.

Последующее забвение этого героя венской культурной сцены следует отнести не только на счет социальных катаклизмов и смены литературных приоритетов. В прошлом исследователь Альтенберга, а ныне известный немецкий писатель Буркхард Шпиннен не случайно увидел в нем «прототип поп-звезды». Действительно, кажущаяся тривиальность и бесконечная повторяемость альтенберговских тем вкупе с активной саморекламой роднят его с современным деятелем шоу-бизнеса. Предсказуемость и узнаваемость приветствуются массовой культурой, уже зарождающейся в конце XIX века. Именно в прогнозируемости, как замечает биограф Альтенберга Эндрю Баркер, могло заключаться особое очарование его книг для рядового читателя8. Однако австрийский писатель умел не только повторяться, но и поражать.

В какой-то мере он стал заложником эффективности собственных рекламных стратегий. Всячески подогреваемый им интерес к своей персоне, обусловленный как стилем жизни «на публику», так и усиливающейся с годами тенденцией выводить главным действующим лицом своих текстов «Петера Альтенберга» или сокращенно П.А., оттеснял интерес к литературной продукции на задний план. Броские метафорические формулы собственного творчества («поэт, не создающий поэтических произведений», «наикратчайший импрессионист», «моментальный фотограф» и т.д.)

7 Как пишет одна американская исследовательница, сандалии - первое, что приходит на ум при произнесении имени Альтенберга: «Если кому-нибудь было бы предложено поиграть в ассоциации с именами нескольких более известных венских писателей Fin-de-StecIe и если бы даже Альтенберг был включен в этот контекст, то цепочка могла бы выглядеть следующим образом: Шницпер - Анатоль, Гофмансталь - Трудный характер или Кавалер роз, Бар - Преодоление натурализма, Альтенберг -сандалии!» (См.: Schoenberg В. Z. The Influence of the French Prose Poem on Peter Altenberg // Modern Austrian Literature. Vol. 22, Nos. 3 / 4, 1989. P. 16).

8 См.: Barker A. Telegrammstil der Seele. Peter Altenberg - eine Biographie. Ubers. von M. Th. Pitner. Wien -KOln-Weimar, 1998. S. 14. выручали критику, сталкивающуюся с серьезными проблемами при попытках осмыслить место писателя в литературной традиции. Теоретическая рефлексия часто подменялась оценочным воспроизведением этих альтенберговских клише9. В результате имя писателя превращалось в нечто подобное фирменному ярлыку, делающему комментарии излишними. Правда, насколько можно заключить из слов «Эккермана» Альтенберга Эгона Фриделля, этот ярлык чаще использовался как антиреклама: «. его имя стало собирательным обозначением для современной паранойи, жажды сенсаций, самовозвеличивания и погони за оригинальностью, и с тех пор, если работу какого-нибудь амбициозного молодого литератора хотели удостоить особо уничижительного отзыва, то без лишних слов говорили: «Это - настоящий Петер Альтенберг»»10.

Б. Шпиннен, исследовавший динамику восприятия Альтенберга в литературной критике, пришел к любопытным выводам. Во-первых, он показал, как с помощью стереотипных фраз рецензенты пытались закамуфлировать свою растерянность, вызванную формальным и содержательным своеобразием альтенберговских текстов. Излюбленным приемом критики был перевод разговора на особенности личности автора. Во-вторых, Шпиннен обратил внимание на тенденцию к численному возрастанию позитивных оценок при одновременном усилении их клишированности11. Внешняя похожесть книг Альтенберга служила поводом для невнимательного чтения. Их провокационный заряд — если он вообще замечался - расценивался исключительно как очередное чудачество. Академическое литературоведение той поры, в незначительной степени интересовавшееся современной литературой, по сути, повторяло штампы рецензентов, только со знаком минус.

Весьма пагубно на литературной репутации писателя сказалось его безапелляционное зачисление в «импрессионисты», чему отчасти

9 Рецепция творчества Альтенберга современниками освещается в работе: Spinnen В. Die Seele in der Kritik. Zur zeitgenOssischen Rezeption Peter Altenbergs. Magisterarbeit. Munster, 1983.

10 FriedellE. Kleine Portratgalerie. FUnf Essays. MUnchen, 1953. S. 117.

11 См.: Spinnen B. Die Seele in der Kritik. способствовал своими декларациями сам Альтенберг. Будучи впоследствии некритически воспринятым, это клише повлекло за собой недооценку как стилистического плюрализма альтенберговской поэтики, так и ее рефлексивного и конструктивного начала. Нельзя забывать, что на рубеже веков в понятие «импрессионизм» часто вкладывались различные смыслы, всякий раз требующие внимательной реконструкции. Например, для русского критика и переводчика Альтенберга О. Норвежского понятие «импрессионизм» несовместимо с «идеализмом» венского автора, его устремленностью в будущее12. В свою очередь, современный исследователь Э. Баркер усматривает в одном из альтенберговских «импрессионистических» самоопределений связь не с импрессионизмом в живописи (о котором у венского автора, насколько известно, нет ни единого упоминания), а с динамической моделью мира, создаваемой киноискусством13.

О фатальной роли «вульгарных» интерпретаций альтенберговского импрессионизма очень резко отозвался составитель одной из посвященных Альтенбергу книг14. Действительно, разговор об импрессионизме часто сводился к предвзятому акцентированию поверхностности, спонтанности, бессистемности и бесформенности его творчества15. Однако еще в 60-е годы в работе Петера Вагнера было указано на филигранную структурную организацию ранних альтенберговских текстов и их дидактический вектор, далеко выходящий за пределы «чистого искусства впечатления»16.

Лишь в 90-е годы наконец-то наметилась тенденция к переоценке статуса Альтенберга в венском модерне. Оживление интереса отразилось и в чисто количественном росте публикаций, связанных с венским автором, и в

12 Норвежский О. Рефераты: 1. Петер Альтенберг. 2. Кнут Гамсун. Мариуполь: тип. С. А. Конкина, 1906. С. 16.

13 Barker A. Op. cit. S. 77.

Peter Altenberg. Leben und Werk in Texten und Bildern / Hrsg. von H.-Chr. Rosier. Frankfurt a. M. und Leipzig, 1997. S. 12.

15 Ср. характеристики творчества Альтенберга в кн.: Натапп R., Hermand J. Epochen deutscher Kultur von 1870 bis zur Gegenwart. Bd. 3: Impressionisms. MUnchen, 1972.

16 См.: Wagner P. Peter Altenbergs Prosadichtung. Untersuchungen zur Thematik und Struktur des Friihwerks. Phil. Diss. MUnster, 1965. S. 103. выпуске в 2002 году роскошного переиздания книги Альтенберга «Земмеринг 1912» вместе с одноименным фотоальбомом, воспринимаемым как «ревизия» писателем вышедшей ранее книги17, и в организации в январе - апреле 2003 года в Еврейском музее Вены выставки, посвященной жизни и творчеству Альтенберга18. Автор, долгое время считавшийся аутсайдером литературного процесса, ныне предстает едва ли не его ключевой фигурой. В вышедшем в 2003 году учебнике по зарубежной литературе конца XIX -начала XX века Д. Л. Чавчанидзе, рассказывая о «Молодой Вене», упоминает Альтенберга как «выдающегося писателя», «не задержавшегося среди младовенцев», но, к сожалению, уделяет ему всего лишь несколько строк19.

Маргинальность Альтенберга - особого рода: это такая периферийность, которая позволяла ему комфортно расположиться на границе, разделяющей центральные явления венской культурной жизни: авторов «Молодой Вены» и их непримиримого врага Карла Крауса, сецессионистов и их критика архитектора Адольфа Лооса. Становится все очевиднее, что литературное наследие Альтенберга весьма актуально благодаря многообразию культурных влияний, которые оно в себя вобрало, и тенденций, которые предвосхитило20. Одну из книг о венском модерне закономерно завершает глава об Альтенберге, где его творчество предлагается рассматривать как «динамический процесс, подразумевающий взаимное «пересечение границ» между различными формами искусства (литература, архитектура, музыка, живопись), а также наложение различных дискурсов «науки» и «литературы»»21.

Возрастание интереса к Альтенбергу очевидным образом связано с «культурологическим поворотом» западного литературоведения.

17 Semmering 1912. Ein altbekanntes Buch und ein neuentdecktes Photoalbum // Hrsg. von L. L. Lensing, A. Barker. Wien, 2002.

18 Материалы выставки опубликованы в кн.: Peter Altenberg: Extrakte des Lebens // Hrsg. von H. Lunzer, V. Lunzer-Talos. Wien, 2003.

19 Зарубежная литература конца XIX - начала XX века / Под ред. В. М. Толмачева. М.: Academia, 2003.

20 Например, исследователи творчества Альтенберга Э. Баркер и Л. Ленсинг указали на его связи с живописью Климта, музыкой Шенберга и Берга, фотографией, экспрессионизмом и дадаизмом. См.: Barker A., Lensing L. A. Op. cit. Wien, 1995.

21 LorenzD. Wiener Moderne. Stuttgart - Weimar, 1995. S. 179-180.

Появляющиеся в последнее время работы - яркое свидетельство актуальности Альтенберга в контексте современных научных приоритетов. Например, большой интерес вызывает вторая книга Альтенберга «Ашанти» («Ashantee», 1897). Толчком к ее созданию стала реконструкция в Вене африканской деревни с живыми экспонатами. Ныне книга прочитывается не как прихотливый отчет о встречах с экзотическим, а ценная иллюстрация противоречивой рецепции европейским сознанием африканской культуры .

Не менее любопытной представляется попытка пересмотра долго бытовавшего мифа об Альтенберге как «певце» и «защитнике» женщин, безусловно, инициированная популярностью феминизма23.

Постепенно происходящий на Западе процесс переоценки альтенберговского творчества (пусть и не заслуживающий сравнения с «ренессансом»), к сожалению, фактически не нашел отклика в российской германистике. Это безусловное упущение на фоне очевидного роста интереса как к феномену венского модерна в целом, так и отдельным его представителям24. Русская «альтенбергиана» в советское и постсоветское

22

См., Hanp.:.Gilman S. S. Black Sexuality and Modern Consciousness // Blacks and German Culture / Ed. by R. Grimm and J. Hermand. Madison, 1986. P.35-53; Barker A. «Unforgettable People from Paradise!»: Peter Altenberg and Ashanti Visit to Vienna of 1896 - 1897 . Research in African Literatures. 1991.Vol. 22. P. 51 - 70; Foster I. Altenberg's African Spectacle: Ashanti in Context // Theatre and Performance in Austria: From Mozart to Jelinek / Ed. by R. Robertson and E. Timms. Edinburg, 1993. P. 39-60; Idem. Peter Altenberg und das Fremde // Reisen im Diskurs. Modelle der literarischen Fremderfahrung von den Pilgerberichten bis zur Postmoderne / Hrsg. von A. Fuchs und T. Harden. Heidelberg, 1995. S. 333 - 342; Scott M. A Zoo Story. Peter Altenberg's Ashantee (1897) // Modern Austrian Literature. Vol. 30 (1997). P. 48-64; Michler W. Ashanti. Anthropologie und Exotismus der Jahrhundertwende bei Theodor Herzl und Peter Altenberg // Idem. Darwinismus und Literatur: Naturwissenschaftliche und literarische Intelligenz in Osterreich 1859 - 1914. Wien - KOln - Weimar, 1999. S. 351 - 395; Honold A. Peter Altenbergs «Ashantee». Eine impressionistische cross-over-Phantasie im Kontext der exotischen VOlkerschauen // Grenztlberschreitungen um 1900: Osterreichische Literatur im Obergang. Hrsg. von T. Eicher. Oberhausen, 2001. S. 135-156; Jakobs A. «Wildnis» als Wunschtraum westlicher «Zivilisation». Zur Kritik des Exotismus in Peter Altenbergs Ashantee und Robert Miillers Tropen // http://www.kakanien.ac.at/beitr/fallstudie/AJacobsl.pdf.

23

Schoenberg B. Z. «Woman-Defender» and «Woman-Offender»: Peter Altenberg und Otto Weininger // Modern Austrian Literature. Vol. 20 (1987). P. 51-69; Fischer L. Uber die erschreckende Modernitat der Antimoderne der Wiener Moderne // Frauen der Wiener Moderne / Hrsg. von L. Fischer und E. Brix. Wien - Munchen, 1997. S. 208 -217; Pohle B. Peter Altenberg // Idem. Kunstwerk Frau: Inszenierungen von Weiblichkeit in der Moderne. Frankf. a. M„ 1998. S. 116- 121.

24 Прежде всего, следует отметить первое в отечественной практике монографическое исследование Ю. Л. Цветкова, рассматривающее литературу венского модерна в широком культурном контексте: Цветков Ю. Л. Литература венского модерна: Постмодернисткий потенциал. M. - Иваново: МИК, 2003, Кроме того, за последние годы были защищены несколько диссертаций о творчестве Гофмансталя и Шницлера, напр.: Смирнова Т. П. Лирическая драма в раннем творчестве Гуго фон Гофмансталя: становление и преодоление жанра. Дисс.канд. филол. наук. H. Новгород, 2000; Проклов И. Н. Художественная проза Артура Шницлера рубежа XIX - XX веков. Дисс.канд. филол. наук. М., 2002; Киселева И. С. Игровое начало комедий Гуго фон Гофмансталя. Дисс.канд. филол. наук. М., 2002. время, по сути, исчерпывается диссертационным исследованием Е. В. Маркиной, несколькими страницами в монографии JL Г. Андреева «Импрессионизм», разделом в пособии для спецкурса по австрийской литературе рубежа XIX - XX веков Г. В. Васильева и тремя статьями (Е. М. Волкова, Ю. JI. Цветкова, Н. А. Бакши), лишь одна из которых посвящена целиком Альтенбергу25.

Работы исследователей связаны прежде всего с изучением (или освещением) проблем стиля и жанра. Е. В. Маркина сосредоточивает внимание на импрессионистических элементах поэтики австрийского автора. Выделение в столь разнородном явлении, как венский модерн, лишь одной стилистической составляющей едва ли оправданно. Нельзя не согласиться с замечанием Ю. JI. Цветкова по поводу такого сужения исследовательской перспективы: «Мощный символисткий и символический пласт венского модерна, в том числе, и «экстрактов жизни» Альтенберга, остался за рамками исследования, если говорить только о ведущих литературных направлениях того времени» . К сожалению, в монографии Ю. JI. Цветкова Альтенберг не попадает в фокус исследовательского интереса как аутсайдер венского модерна, не примыкавший к группе «Молодая Вена». В книге Г. В. Васильева в основном излагаются биографические сведения об авторе и лишь в самом общем виде - его художественные принципы.

В исследовании JI. Г. Андреева предлагается несколько упрощенный подход к импрессионизму венского автора. Например, книга «Как я это вижу» характеризуется JI. Г. Андреевым следующим образом: «Само по себе название звучит как принцип импрессионизма - вспомним «видеть, чувствовать, выражать» братьев Гонкур или же, теорию чистого наблюдения

23 Маркина Е. В. Венский модерн: Творчество Петера Альтенберга и проблемы литературного импрессионизма рубежа XIX - XX веков. Дисс.канд. филол. наук. М., 2000; Андреев JJ. Г. Импрессионизм.

М., 1980; Васильев Г.В. Австрийская литература рубежа XIX-XX веков. Группа «Молодая Вена». Нижний Новгород: Нижегородская радиолаборатория, 2003; Волков Е. М. Эскизы Петера Альтенберга // Филологические науки. 1991. № 6. С. 46 - 55; Цветков Ю. Л. Малые жанры в литературе венской школы «модерн» // Жизнь и судьба малых литературных жанров. Материалы межвузовской научной конференции. Иваново, 7-10 февраля 1995 г. Иваново: ИГУ, 1996. С. 257 - 258; Бакши Н. А. «Страстная, безбожная, пустая.», или О культе Прекрасной Дамы в эпоху декаданса (Блок, Альтенберг) // Jahrbuch der Osterreich-Bibliothek in St.Peterburg. 1999/2000. Bd.4/1. S. 197-207.

26 Цветков Ю. Л. Литература венского модерна. С. 28.

Писарро. «Как вижу» - и все. Ни на что большее Альтенберг не претендует — ни на обобщения, ни на размышления, лишь на опыт непосредственного личного впечатления и непосредственную передачу этого опыта»27. Подобная трактовка вызывает целый ряд существенных возражений. В ней, например, не учитывается, что способность видеть сопрягается у Альтенберга с духовной деятельностью, проникновением в суть вещей, что уже рецензенты первой книги (например, Отто Штессль) отмечали наличие в ней «визионерского» измерения: Альтенберг не столько наблюдает изменчивую поверхность мира, сколько прозревает в обыденном и тривиальном грядущие метаморфозы и активно способствует их воплощению. Кроме того, в интерпретации JI. Г. Андреева акцентируется «личное», субъективное, в противовес декларируемому писателем стремлению к общезначимому, объективному. Подтверждением тому служит и акцентуация Альтенбергом слова «вижу» в названии его книги, и предпочтение, отдаваемое им фотографии перед живописью, так как камера, с его точки зрения, обладает способностью к неискаженному художником воспроизведению природы. Тезис о непосредственной передаче опыта не согласуется с реалиями художественной практики Альтенберга, вносившего, как было показано Э. Баркером, в свои тексты коррективы при повторных л о публикациях . Тезис о произвольной комбинаторике текстов также не отвечает действительности. Как показал С. Нинхаус, композиция циклов лл

Как я это вижу» отличается продуманностью .

J1. Г. Андреев отмечает, что «в импрессионистическом стиле Петера Альтенберга явственны признаки и символизма и натурализма, что типично для немецкого импрессионизма, тяготеющего к аморфным образованиям «неоромантизма»30. Наличие в текстах Альтенберга названных признаков бесспорно. Кроме того, в раннем творчестве Альтенберга ощущается и не

27 АндреевЛ. Г. Указ. соч. С. 172.

28 Barker A. Telegrammstil der Seele. S. 63 - 73.

29 См.: Nienhaus S. Das Prosagedicht im Wien der Jahrhundertwende. Altenberg - Hofmannsthal - Polgar. Berlin und New York, 1986.

30 Андреев JI. Г. Указ. соч. С. 175. упомянутое JI. Г. Андреевым значительное влияние югендстиля31. Вместе с тем, существуют отдельные указания на черты родства альтенберговской эстетики с художественными идеями, которые принято определять как «авангардисткие». Не случайно некоторые представители экспрессионизма и дадаизма (К. Пинтус, Э. Левензон, К. Хиллер, В. Зернер) видели в писателе своего предшественника, сам он не только публиковался в журналах «Штурм», «Бреннер», «Форум» и «Акцион», но даже попал на обложку последнего, а один критик охарактеризовал его в 20-е годы как явление между импрессионизмом и экспрессионизмом32.

Тем не менее, эти факты не учитываются в новейших учебных изданиях. Например, в недавно вышедшем учебнике по истории литературы немецкоязычных стран об Альтенберге говорится как о писателе, воплотившем принципы импрессионизма в наиболее чистом виде33. Таким образом, в тезаурусе русской культуры (если воспользоваться термином В. А. Лукова)34 имя Альтенберга практически безраздельно связано с импрессионизмом.

Творчество венского писателя исследовано очень неравномерно. Наследие Альтенберга насчитывает более десятка книг, содержащих произведения объемом от нескольких строк до 2 - 3 страниц. Однако не только в России, но и у себя на родине Альтенберг известен, прежде всего, как автор книги «Как я это вижу» (1896), в одночасье сделавшей его знаменитым. Даже Э. Баркер, способствовавший возрождению интереса к другим сторонам альтенберговского творчества, считает дебют австрийского писателя высшей точкой, апогеем его литературного пути. Закономерный интерес исследователей к наиболее популярной книге Альтенберга привел их

31 См.: Wagner P. Op. cit. S. 4; Schaefer С. Peter Altenberg oder Die Geburt der modemen Seele. Wien - Munchen, 1992. S. 37.

32 См. главу «Эстетика и прагматика «Prddr6m6s»» настоящей работы.

33 См.: Белобратов А.В., Березина А.Г., Полубояринова JI.H. История западноевропейской литературы XIX века: Германия. Австрия. Швейцария. М.: Высшая школа, 2003. С. 204. Аналогичное суждение можно встретить у Е. В. Маркиной. См.: Маркина Е. В. Венский модерн: Творчество Петера Альтенберга и проблемы литературного импрессионизма рубежа XIX - XX веков. Автореф. дисс.канд. филол. наук. М., 2000. С. 3.

34 См.: Луков В. А. Эдмон Ростан. Самара: СПГУ, 2003. С. 9 - 14. к неожиданным результатам. Работы Вагнера, Нинхауса, Шпиннена, подвергнувшие тексты «Как я это вижу» обстоятельному анализу, поставили под сомнение их «импрессионистичность». Продуманность циклической организации, плотность семантических связей, следование определенным структурным моделям, в которых важную роль играют не только наблюдения, но и рефлексия, не позволяют более говорить о прозе венского автора исключительно как функции миметического зрения, результате спонтанной фиксации впечатлений.

Две последующие книги Альтенберга, «Ашанти» (1897) и «Что приносит мне день» (1901), также обнаруживают циклические структуры и часто анализируются вместе с «Как я это вижу» как воплощение близких художественных принципов. Традиционно их рассматривают как ранний период его творчества. В дальнейшем австрийский писатель отказывается от объединения текстов в циклы. По мнению многих исследователей, это ведет к утрате художественных достижений раннего этапа. Единство книг распадается, пропадает богатство смысловых связей и нюансов, на первый план все сильнее выходит дидактизм, Альтенберг все чаще повторяется, его книги начинают походить друг на друга «как две капли воды». Если их рассматривают, то как некий недифференцированный конгломерат (иногда в качестве такового воспринимается все альтенберговское творчество). Объяснение этим процессам находят в биографии писателя: его прогрессирующем алкоголизме и расстройствах психики.

Граница, разделяющая альтенберговское творчество надвое, определяется четко: она маркируется четвертой по счету книгой «Prodromos» (1905)35. Ей предшествуют четыре года, о которых говорят как «стадии распада», усматривая его причину в попытках Альтенберга (причем неудачных) утвердиться в качестве журналиста. По мнению Шпиннена, стремление приспособиться к требованиям газетной полосы привело к

35 В выходных данных книги указан 1906-й год. В переводе с греческого название книги означает «предтеча, проводник». рассеиванию интенций его прозы в пространстве прессы»36. Однако появившаяся затем книга «Prodromos» все же весьма резко выделяется на фоне дальнейших, относительно однообразных сборников писателя. Это, безусловно, самое странное творение Альтенберга. Писавший, как правило, одно- - двухстраничные произведения автор предлагает здесь тексты, длина которых в большинстве случаев составляет всего несколько строк. Уже беглого знакомства с книгой достаточно, чтобы понять, что она не вписывается в стилистическую картину, существовавшую на момент ее возникновения. Образующие ее тексты — не импрессионистические зарисовки, не арабески в духе стилизаций югендстиля, в них нет ничего общего и с туманной многозначностью символистких произведений. Бросается в глаза свойственная многим из них императивно-апеллятивная установка, которая отчасти может быть объяснена необычностью тематики, идущей вразрез со всеми литературными конвенциями того времени. Главная тема книги - диететика, понятие, нуждающееся в пояснении. Ныне это медицинский термин, обозначающий совокупность знаний о правильном питании, однако ранее он трактовался шире: как учение о здоровом образе жизни, о правильном регулировании взаимодействия организма с окружающей средой37. Фундаментом диететики является идея о взаимообусловленности психики и соматики, тела и духа, из чего логически следует возможность посредством воздействия на один компонент человеческой природы влиять на другой. В альтенберговской книге это представление воплотилось в многочисленных навязчивых предписаниях, акцентирующих первостепенную роль ухода за телом в процессе всестороннего совершенствования человека. В частности, писатель дает советы относительно приготовления и приема пищи, закаливания организма, употребления слабительных и т. п.

36 Spinnen В. Idyllen in der Warenwelt. Peter Altenbergs Pr6dr6m6s und die Sprache der Werbung // Zeitschrift fur Literaturwissenschaft und Linguistik. 1992. № 22. S. 135.

37 См. об этом в параграфе «Роль диететики в художественной организации «Pr6dr6m6s»».

В большинстве своем книгу составляют не сухие инструкции, а темпераментные призывы, преподносимые с риторически мастерством, содержащие интересные и яркие образы. Они образуют странные жанровые гибриды с афоризмами, мини-диалогами, сценками, рецензиями, соседствуют с текстами, более всего похожими на рекламный слоган или газетное объявление. Некоторые миниатюрные произведения - рефлексии, представляющие собой не только точку зрения автора на свое произведение, но и отклики воображаемых читателей.

После выхода книги в свет один из рецензентов написал: «Петер

10

Альтенберг, как поэт и художник, кажется, потерян для нас» . В 80-е годы XX века С. Нинхаус высказал мнение, что «Prodromos» «ныне заслуживает упоминания лишь как курьез», представляет собой итог разложения ранних высокохудожественных стихотворений в прозе, деградации литературного произведения до житейского руководства . В России до революции был переведен фрагмент книги, оставшийся, насколько известно, незамеченным. И впоследствии «Prodromos» обходили стороной как какую-то эксцентричную, непонятную причуду. Однако для Альтенберга эта книга была крайне значимой. Как будет показано далее, она стоит в центре его творчества не просто из-за ее срединного положения в ряду сочинений австрийского писателя, но и вполне заслуживает названия ценностной, смысловой сердцевины. Дело в том, что книга, пожалуй, наиболее полно воплощает альтенберговское представление о художнике как реформаторе, пророке, спасителе человечества. Она содержит in nuce тенденции, проявившиеся уже в «Как я это вижу». И в последующих альтенберговских текстах постоянно присутствует та же тематика и проблематика.

Позиция художника, стремящегося регламентировать действительность, ставящего в «Prodromos» знак равенства между эстетикой и диететикой, отвергающего искусство ради жизни, напоминает установку,

38 Sielmann В. Peter Altenberg // Blaubuch 2. 1907. Н. 34. S. 1046. Цит. по: Spinnen В. Idyllen in der Warenwelt. S. 137.

39 См.: N'ienhaus S. Op. cit. S. 205. свойственную авангарду. Ю. JI. Цветков, говорящий об авангарде как «крайнем проявлении энергетики модерна, направляемой в социальную сферу и разрушающей общепринятые эстетические нормы»», полагает, что «в целом эстетические устремления младовенцев нельзя назвать авангардными»40. Кажется, что книга «аутсайдера» Альтенберга чуть опередила свое время. Впрочем, это вполне согласуется с футурологическим сознанием венского автора, его представлением о художнике как носителе «ростков», «эмбрионов» будущего. Не означает ли это применительно к его литературному творчеству, что в нем уже вызревают авангардисткие тенденции? Такова гипотеза, легшая в основу предлагаемого исследования. Помещение «Prodromos» в контекст авангарда должно способствовать уяснению художественного статуса книги, принципов ее организации, ее места и роли в литературном процессе и творчестве Альтенберга, без чего она обречена оставаться всего лишь непонятным и малоинтересным казусом.

Актуальность исследования обусловлена тем, что существующая на данный момент картина альтенберговского творчества представляется далеко не полной и нуждающейся в корректировке. Его связи с авангардом практически не изучались (в западной германистике есть лишь эпизодические указания на этот счет). Художественный потенциал «Prodromos» не выявлен. Место книги в литературном процессе и творчестве Альтенберга не определено. Неразрывно связанная с этим проблема художественной целостности книги остается нерешенной.

Внимание Альтенберга к телу, его роли в эстетической коммуникации кажется удивительно актуальным как на фоне современного культа здоровья и красоты, так и в кругу научных интересов последнего времени. Проблема тела все чаще становится предметом литературоведческих статей и конференций41. Она обсуждается не только в постмодернистких концепциях,

40 Цветков Ю. Л. Литература венского модерна. С, 156.

41 См., например, отчет об одной из недавних представительных конференций славистов: Кабакова Г. Репрезентация тела, души и духа в русской литературной и культурной традиции (Университет г. Гронингена, Нидерланды, 5—7 февраля 2004 г.) // Новое литературное обозрение. 2004. № 67. Цит. по: http://magazines.russ.ru/nlo/2004/67/kaba26.html. где «телесность» фигурирует в качестве одного из ключевых понятий, но и у исследователей, идущих другими путями: например, в «онтологической поэтике» JI. В. Карасева или в культурологически и семиотически ориентированных исследованиях О. Б. Вайнштейн42. В целом ряде работ немецкие литературоведы изучают скрытое влияние идей диететики на творчество Гете, Штифтера, Мерике, Раабе43. В этой связи тем больший интерес представляет необычайно частое использование Альтенбергом термина «диететика» на страницах его произведений.

Немаловажно, что в 2005 году исполняется сто лет с момента публикации книги. Круглая дата побуждает к ее перечитыванию, переосмыслению и «реабилитации».

Новизна исследования заключается в попытке представить «другого» Альтенберга, поиске новых контекстов для восприятия и осмысления альтенберговского творчества. Впервые в практике как отечественного, так и зарубежного литературоведения предпринимается анализ «Prodromos» и ряда других текстов писателя в контексте теории и практики авангарда. Для более полного раскрытия художественной значимости книги проводятся параллели с творчеством немецких, русских, итальянских авангардистов, устанавливаются типологические связи с прозой Василия Розанова, который, как и Альтенберг, предвосхищает отдельные новации и идеи авангарда. Большое внимание уделяется диететике венского автора, которая рассматривается не только как тема, но и как оригинальная эстетическая концепция, лежащая в основе его художественного моделирования. С целью демонстрации значения «Prodromos» для понимания художественной

42 КарасевЛ. В. Вещество литературы. M.: Языки славянской культуры, 2001; Вайнштейн О. Б. Откуда берется пыль? Семиотика чистого и грязного // Arbor mundi. 1998. №6. С. 153 - 173. Цит. по публикации в Internet: http://www.ivgi.rsuh.ru/veinstein3.htm.

43 Egger I. Diatetik und Askese. Zur Dialektik der Aufklarung in Goethes Romanen. Milnchen: Fink 2001; Hoffmann V. Das Verhaltnis der klassifikatorischen und normativen Verwendung der Sachgruppe «Gesund» -«Krank» zwischen diatetischem SchrifUum und Texten der sogenannten schOnen Literatur // Die Osterreichische Literatur. Ihr Profil im 19. Jahrhundert (1830 - 1880) / Hrsg. von H. Zeman. Graz, 1982. S. 173 - 187; Fliegner S. Der Dichter und die Dilettanten. Eduard Morike und die bilrgerliche Geselligkeitskultur des 19. Jahrhunderts. Stuttgart, 1991; Ort C.-M. 'Stoffwechsel' und 'Druckausgleich'. Raabes .Stopfkuchen' und die .Diatetik' des Erzahlens im spaten Realismus // Jahrbuch der Raabe-Gesellschaft 2003 / Hrsg. von U.-M. Schneider und S. S. Tschopp. Tubingen, 2003. S. 21 -43. специфики альтенберговского творчества на фоне книги анализируется главное поэтологическое высказывание писателя - его «теория экстракта». При этом в центре внимания оказываются проблема жанра и образы альтенберговских книг.

Цель исследования состоит в выявлении авангардистких тенденций в творчестве Альтенберга.

Для осуществления поставленной цели требуется решить следующие задачи:

- осветить историю восприятия «Prodromos», социокультурный контекст возникновения книги

- уточнить место «Prodromos» в литературном процессе, охарактеризовать роль книги в творчестве венского писателя

- проанализировать эстетику, прагматику и поэтику альтенберговского творчества на основе существующих теоретических концепций авангарда

- очертить круг типологически близких литературных явлений, создающих фон для анализа произведений австрийского автора

- изучить роль диететики в творчестве Альтенберга, особенности ее художественной трансформации

- рассмотреть «теорию экстракта» как авангардисткую художественную модель, уточнить жанровую природу альтенберговских произведений и раскрыть ряд особенностей его образной системы

В методологическом отношении важным ориентиром послужило все чаще встречающееся в научной литературе мнение о необходимости применения в гуманитарных исследованиях «принципа дополнительности»44. Это предполагает, что наиболее адекватное описание объекта может быть дано лишь в комплементарных ракурсах. Особенно продуктивным принцип дополнительности представляется в отношении переходных литературных явлений. Заведомая неполнота описаний в разных системах компенсируется

44 См., напр.: Луков В. А. Указ. соч. С. 13. См. также: Зинченко В. Г., Зусиан В. Г., Кирнозе 3. И. Методы изучения литературы. Системный подход. М.: Флинта, Наука. 2002. С. 42-43. Ориентируясь на идеи Ильи Пригожина, авторы подчеркивают необходимость множественности описаний в системе литературы, обращают внимание на их несводимость и вероятностный характер. их взамодополнительностью. В случае Альтенберга это означает, что предлагаемое рассмотрение его творчества сквозь призму авангарда не опровергает, а дополняет импрессионистические трактовки. В совокупности используемых подходов важную роль играют социокультурный, компаративисткий и тезаурусный подход. Работа опирается на концепции авангарда, представленные прежде всего в книгах и статьях П. Бюргера, И. П. * Смирнова, М. И. Шапира. Из числа исследований альтенберговского творчества наиболее значимыми представляются работы Э. Баркера, Б. Шпиннена, В. Жмегача.

Объектом исследования является книга «Prodromos», анализ которой дополняется обращением к ранним и поздним текстам Альтенберга, объединяемым с ней общей темой — диететикой. Следует указать, что в исследовательской литературе, посвященной венскому писателю, слово «Prodromos» стало обозначением целого пласта его творчества, в котором формулируются идеи «оздоровления» и совершенствования человечества.

Научно-практическая значимость работы состоит в возможности использования ее материалов в дальнейших исследованиях, посвященных творчеству Петера Альтенберга и литературе венского модерна, при разработке и чтении курсов лекций по истории зарубежной литературы, спецкурсов и семинаров по литературе Австрии, а также при написании учебно-методических пособий.

Заключение диссертации по теме «Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)», Хвостов, Борис Анатольевич

Заключение.

В одном альтенберговском афоризме говорится: «Люди с любовью втискивают меня в прокрустово ложе своего разумения, и когда из меня вырывается «Ох!», заявляют: «Неблагодарный!»»1 Эти слова, формулирующие взгляд на проблемы межличностной коммуникации, в то же время хорошо передают специфику литературоведческого исследования, стремящегося к диалогу с автором, но на деле часто подчиняющего его своим шаблонам. По отношению к изучаемому писателю литературовед неизбежно оказывается в позиции «Прокруста». В предлагаемом диссертационном исследовании основное внимание было сфокусировано на том, что обычно «отсекается» в обзорах альтенберговского творчества и лишь вскользь затрагивается в большинстве специально посвященных ему исследований. Несмотря на очевидную ограниченность такого подхода, предполагалось, что новый «трафарет» позволит выявить аспекты, которые были скрыты предыдущими, и, тем самым, внесет дополнительное измерение в оптику восприятия творчества венского автора в целом.

Часто встречающаяся в научной литературе «стилизация» Альтенберга под автора-импрессиониста сопряжена с акцентуацией пассивно- • созерцательных, гедонистических, эстетских аспектов его мировосприятия. При этом фрагментарность письма венского писателя выводится из стремления к фиксации мимолетных впечатлений, сиюминутных настроений и обрывочных мыслей, которые в совокупности должны представить читателю подчеркнуто субъективную, тонко нюансированную, фасеточную картину действительности. Трактовать альтенберговское творчество в подобном ключе - значит оставлять без внимания присущее ему проективно-прогностическое, конструктивное, императивно-апеллятивное, сознательно провокационное начало. Оно было ощутимей для младших современников Альтенберга, представителей экспрессионисткой генерации, отделявших его

1 Peter Altenberg. Auswahl aus seinen Bilchern von Karl Kraus / Neu hrsg. von Chr. Wagenknecht. Frankfurt a.M. und Leipzig, 1997. S.416. от авторов «Молодой Вены» и, в ряде случаев, видевших в нем своего предшественника. Некоторые возможные причины такого отношения анализируются в работе.

В фокус исследовательского интереса выдвигается книга «Prodromos» (1905), оценивавшаяся автором как вершина и квинтэссенция его творчества, но оставшаяся в истории литературы в статусе курьеза. Между тем, в «Prodromos» обнаруживаются симптомы того кардинального сдвига в отношении искусства и действительности, который в полной мере заявит о себе в авангарде, критикующем искусство за его оторванность от повседневной жизни. У Альтенберга выражением этого сдвига может служить формула «эстетика — это диететика!» Понятие «диететика» соотносится в научной литературе с альтенберговским проектом «оздоровления» человечества и реформаторскими движениями рубежа веков, ратовавшими за возврат к природе. Однако, как было показано в работе, этим оно не исчерпывается. «Диететикой» можно назвать эстетическую концепцию венского автора, в которой литература и искусство отвергаются как автономные ценности и ставятся на службу делу совершенствования человека и мира. Вследствие этого большую роль в «Prodromos» играют всевозможные рецепты, инструкции, объявления, придающие книге псевдопрактический характер. Это ведет не к утрате художественных достоинств текстов, разложению литературы, а, напротив, ее обогащению в тематическом, формальном, композиционном плане.

Апелляция к диететике вносит в альтенберговское творчество столь значимую для авангарда практическую ориентацию, подчеркнутую связь искусства с действительностью. В то же время диететика подвергается эстетизации, освобождается от прагматических зависимостей и реорганизуется австрийским писателем в соответствии с его художественной логикой.

В исследованиях, посвященных авангарду, большое внимание уделяется рассмотрению прагматического аспекта, то есть реализации и функционированию триады «автор - произведение - читатель (адресат)». Важной особенностью «Prodromos» является то, что в книге тематизируются отношения, формирующие указанную триаду. Уже в первом тексте автор прогнозирует непонимание современников и заявляет, что значение его произведения может быть раскрыто лишь в будущем. Тем самым он изобличает в себе носителя футурологического сознания, свойственного представителям авангарда. В дальнейших высказываниях, которые могут быть атрибутированы автору, осуществляется стратегия выпячивания содержательной значимости книги за счет дискредитации ее формальных достоинств и отрицания целостности. Наряду с авторским голосом, в книге наличествует и голос ее воображаемого читателя, дающего негативные или амбивалентные оценки, но не вступающего с автором в полноправный диалог. Вкупе с авторскими суждениями замечания читателя образуют авторефлексивный слой книги, в котором однозначная идентификация субъектов высказывания бывает затруднена. Отношение автора к читателю моделируется по схеме притяжения - отталкивания. Убеждение, провоцирование и третирование читателя соседствуют в книге, являясь одинаково важными элементами авторской игры. Поэтому говорить о книге как вкладе Альтенберга в реформаторское движение рубежа веков можно лишь с оговорками (в пользу этого тезиса свидетельствует и парадоксальность даваемых в книге советов, которые могут быть объяснены лишь исходя из присущей книге художественной логики). Агрессивная авторская установка по отношению к читателю реализуется прежде всего в использовании бранных слов и милитаристкого жаргона.

Смешение авторского и читательского голосов корреспондирует с эксплицитным отрицанием авторской индивидуальности, которая объявляется не имеющей значения в сравнении с общественной функцией лидера. Вследствие этого многие тексты, несмотря на субъективизм своего содержания, формально стремятся к объективизации и обезличиванию, приближаясь к форме инструкции, приказа, рецепта, рекламного объявления и т. д. Автор сливается с читателем в тексте-лозунге, претендует на выражение его мыслей и чувств, передает авторство реципиенту, рефлектирующему по поводу книги. Присутствие в ряде текстов персонажа с именем и фамилией или инициалами, идентичными авторским, основывается на авангардисткой концепции творческой личности, постулирующей приоритет жизнетворчества перед созданием художественных произведений.

Анализ прагматики «Prodromos» показывает, что книга представляет собой сложно организованное художественное целое, по-новому артикулирующее взаимоотношения между автором и его адресатом, которые фактически становятся главными действующими лицами книги.

В качестве другого конститутивного фактора, обусловливающего целостность книги, может рассматриваться совокупность оппозиций и элементов, лежащая в основе исторически сложившейся системы диететики. Помимо пары «тело - душа», диететика определяется такими системообразующими двучленами, как «природное - искусственное», «коллективное - индивидуальное», «мера - эксцесс». Если в традиционной диететике первостепенное значение придавалось понятию меры, то у Альтенберга ключевая роль отводится «эксцессу». Этим понятием может быть охарактеризована как изображаемая в книге энергетическая модель человека, так и предлагаемая автором концепция художественного творчества. Как было показано, воспринятая сквозь призму технического прогресса и богатая смысловыми напластованиями формула «1е minimum d'effort et le maximum d'effet» становится связующим звеном между художественной и утилитарной сферами. Постулируемое в традиционной диететике взаимовлияние и взаимоотражение души и тела согласуется со стремлением авангарда к упразднению дихотомии имматериального и материального. Совмещение этих полюсов открывает широкие возможности для обогащения художественного языка новыми образами и переосмысления роли тела в процессе эстетической коммуникации. «Сотворение тела» и творчество телом» становятся главными объектами эстетической (авто)рефлексии.

Отправной точкой в едином процессе трансформации человека и искусства становится материально-телесный аспект. Альтенберговский текст стремится стать вещью, фрагментом реальности, активно воздействующим на нее фактором и включиться в единый энергетический круговорот. Эта тенденция реализуется несколькими способами. Например, ею может быть объяснено наличие в «Prodromos» текстов перформативного характера. Она проявляется и в используемых Альтенбергом способах визуализации текста (своеобразной пунктуации и курсиве), и в предвосхищении им стратегии «ready-made» и приемов конкретной поэзии, и в его теории «экстракта», которая была подробно рассмотрена в работе ввиду того, что в ней наилучшим образом отражена специфика художественного мышления венского автора. В выборе обозначения «экстракт» сказалось предвестие перемен в отношении к слову в искусстве авангарда, формулирующего концепцию слова-вещи.

Немалые трудности с определением жанровой природы альтенберговских текстов особенно наглядно раскрываются в случае «Prodromos». В то же время, в тематике и проблематике книги может быть спрятан ключ к пониманию сущности его теории «экстракта», выходящей за узкие жанровые рамки и превращающейся в универсальный принцип жизнестроения, моделирования новой действительности. «Экстрактами» можно назвать не только альтенберговские тексты, но и образы тела в его книгах, которые так же, говоря словами венского писателя, освобождаются от «лишнего». Замена плоти техническими конструкциями выражает ту же идею минимизации и повышения эффективности, которая является определяющей для жанрового мышления венского автора. Продемонстрированные механизмы сокращения объема текста, его «экстрагирования» (превращение рецензии в лозунг, крайнее редуцирование «пятиминутной сцены») нацелены на достижение «остраняющих», шоковых эффектов и самых непосредственных реакций реципиентов, в чем нельзя не увидеть близости принципам авангардисткого искусства. Сходные тенденции в понимании «физиологичности» литературы обнаруживаются и у других авторов, в первую очередь, у Василия Розанова, чья новаторская проза подготовила появление авангарда.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Хвостов, Борис Анатольевич, 2005 год

1. Альтенберг П. Prodromos. Пер. Арт. М.: Сатурн, 1908.

2. Альтенберг П. Как я это вижу. Пер. О. Норвежского. СПб.: Eos, 1908.

3. Альтенберг П. На берегу озера. Пер. JI. Грек. М.: тип. Мамонтова, 1908.

4. Альтенберг П. Перспективы (наброски импрессиониста). Пер. и вступл. А. А. Рейнгольда // Новый журнал иностранной литературы. 1900. №7. С. 19-26.

5. Альтенберг П. Сказки жизни. Пер. Р. Маркович, с пред. А. Г. Горнфельда, с прил. ст. об авторе Г. фон Гофмансталя. СПб.: Освобождение, 1908.

6. Альтенберг П. Сумерки жизни. Пер. И. Е. Хародчинской. Л., М.: Петроград, 1926.

7. Андреев JI. Г. Импрессионизм. М.: МГУ, 1980.

8. Байтов Н. Readymade как литературная стратегия // http://levin.rinet.rU/FRIENDS/BYTOV/statji/6.html.

9. Бакши Н. А. «Страстная, безбожная, пустая.», или О культе Прекрасной Дамы в эпоху декаданса (Блок, Альтенберг) // Jahrbuch der Osterreich-Bibliothek in St.Peterburg. 1999/2000. Bd.4/1. S. 197-207.

10. Бахтин M. M. Эпос и роман. СПб.: Азбука, 2000.

11. Белобратов А.В., Березина А.Г., Полубояринова J1.H. История западноевропейской литературы XIX века: Германия. Австрия. Швейцария. М.: Высшая школа, 2003.

12. Бирюков С. Тело языка и язык тела в русской авангардной поэзии: http: //www.dragoman.narod.ru/authors/biriukov/birukov.html.

13. Бобринская Е. А. Футуризм. М.: Галарт, 2000.

14. Брик Л. Пристрастные рассказы. Н. Новгород: Деком, 2003.

15. Брокгауз Ефрон. Энциклопедический словарь. Т. X. СПб., 1893.

16. Бунин И. Окаянные дни. СПб.: Азбука-классика, 2003.17.20,21,22,23,24,25,26