Проблема идентичности образа литературного героя как проблема повествования тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.08, кандидат филологических наук Барабанова, Наталья Витальевна

• Барабанова, Наталья Витальевна
• кандидат филологических наук
• 2004

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Барабанова, Наталья Витальевна

Введение.

Глава I. Проблема идентичности личности как проблема повествовательного развертывания образа главного героя в романе XX века.

1.1 .Структура образа героя и романное повествование: постановка проблемы идентичности личности в романах Т.Манна.

1.2. Проблема тождества.

1.2.1 .Идентичность сознания и повествование

1.2.2.Сознание героя и сознание повествователя

1.2.3.Структурирование целостности сознания героя

1.2.4.Редукция персонажа

1.3. Инаковость и я персонажа.

1.3.1. Неуловимость человеческого Я как проблема повествования.

1.3.2.Повествование как форма идентификации героя в процессе воспоминания

1.3.3.Фантазия и воспоминание

1.4.Идентичность героя как проблема композиции

1.4.1 .Модель построения и функционирования личной идентичности.

1.4.2.Проблема множественности Я персонажа: герой в роли автора

1.4.3.Сюжет и характер.

1.4.4. Художественная деятельность как проблема повествования.

Глава II. Проблема построения образа героя в романе Т.Манна «Признания авантюриста Феликса Круля»

2.1. Проблема субъекта повествования: возможный подход к анализу романа

2.2. Идентичность рассказчика

2.3. Идентичность героя и сюжетно-символическое пространство романа

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Проблема идентичности образа литературного героя как проблема повествования»

Данное исследование посвящено проблеме идентичности образа литературного героя. Формирование идентичности личности в реальной действительности рассматривается в данной диссертации, прежде всего, с точки зрения актов сознания личного субъекта, в которых и происходит конституирование этого личного субъекта. Сознание субъекта непосредственно связано с актами восприятия, которые направлены либо на внешний мир, либо на собственное сознание личности, либо на отношения между Я и действительностью, между сознанием и конкретными формами бытия личности в действительности.

Герой не возникает в романном повествовании сразу как нечто готовое, это, прежде всего, именно образ, который находится в процессе непрерывного формирования: в ходе развертывания произведения как целого возникают все новые и новые образы героя. Эти образы порождаются многообразными повествовательными точками зрения - это точки зрения повествователя, рассказчика, это различные формы повествования от лица других персонажей, наконец, это и внесубъектные формы построения образа героя, каждая из которых, так или иначе, дает свое понимание, изображение, свой образ героя. Эти изображения характеризуют, как известно, не только самого героя, но и носителя речи, и мир художественного произведения в целом. Тем самым идентичность каждого героя литературного произведения оказывается проблемой, то есть, прежде всего, проблемой идентичности его образа, включающей в себя целый ряд аспектов.

Идентичность подразумевает многоаспектное творческое осмысление феномена, то есть соотнесение образа героя со смысловым, идейным, социальным, культурным содержанием, формирующим его определенность.

Проблема идентичности образа литературного героя обусловлена, в нашем понимании, с одной стороны, тем двоевластием в произведении автора и героя, о котором писал М.М.Бахтин, с другой стороны, процессуальным характером повествовательной деятельности творческого субъекта - динамическинапряженным соотношением и взаимодействием ценностной, смысловой направленности творческого субъекта, реализацией которой в произведении является герой. В процессе творческой деятельности идентичность образа героя формируется через отношение к определенным сторонам культурного, идейно-философского, нравственно-психологического, социально-значимого содержания, связанного с полнотой действительной жизни конкретной личности человека. Лишь в качестве одного и менее значимого аспекта проблема идентичности включает в себя телесно-визуальную завершенность образа, создаваемую с помощью повествовательных единиц. Идентичность формируется в процессе повествования - это деятельность, направленная на создание и сохранение некоторой определенности сознания и внешних форм бытия личности героя. В последовательности актов формирования идентичности создаются и сменяют друг друга различные образы героя, возобновляемые и опознаваемые читателем на основе повторяемости отдельных моментов сознания персонажа, создаваемых различными субъектами повествования, мотивов, других внесубъектных форм создания образа. В ходе развития романного действия идентичность героя получает минимальную определенность, любое ее последующее обогащение связано с частичным разрушением первоначальной заданности, каждый следующий шаг в нарушении этой уже сформированной данности стимулирует дальнейшее развертывание повествования, дальнейшую ее разработку. Повествование, таким образом, рассматривается в диссертации как процесс формирования идентичности образа героя.

Процессы идентификации литературного героя в повествовательном произведении и понятие идентичности мало изучены в литературоведении. При этом они представляют собой важный аспект в понимании механизмов создания и восприятия художественного образа.

Возникает необходимость рассматривать способы построения целостного образа героя в плане процессуальности повествовательной деятельности. Развертывание образа поэтому должно быть понято как процесс смены разных образов-проекций идентичности героя, которые являются, с одной стороны, формами идентификации автора, а с другой, проектами возможных форм идентичности личности в действительности культуры. В центре внимания должен оказаться не просто художественный образ или образ героя, и даже не формы его идентичности, а проблема формирования его целостности и самотождественности в повествовании. Соответственно и проблему сознания необходимо непосредственно связать с повествованием, и в этом ключе рассмотреть вопросы самосознания героя как проблемы личностной идентичности.

Речь должна идти об анализе способов завершения образа литературного героя, формирующих его идентичность. Важной задачей является осознание проблем, связанных с формированием идентичности самим литературным героем в повествовании, и возможность определения его идентичности читателем в системе романного целого. Поэтому необходимо анализировать закономерности формирования идентичности образа литературного героя в системе персонажей в романном целом на разных уровнях повествования, определять варианты постановки и разработки проблемы идентичности личности в романном повествовании XX века, связанные с пониманием проблематичности личностного бытия и проблемой субъекта в целом, как она возникает и осознается в культуре XX века. Проблема идентичности героя и понимание авторского способа ее решения является основополагающим фактором для понимания целостности любого художественного произведения в жанре романа, однако наиболее остро проблема идентичности субъекта, личности, а также образа героя в литературе ставится в художественной культуре XX века. Поэтому основным материалом исследования являются произведения Г.Гессе, Х.Кортасара, Дж. Джойса, М.Пруста, А.Дёблина, О.Хаксли, Т.Бернхарда, Л.Пиранделло, М.Фриша, Э.Елинек, У.Дрезнер и др. Особое внимание уделяется творчеству Т.Манна, последовательно ставившего в своем творчестве в центр внимания различные аспекты идентичности личности и творческого субъекта.

С помощью анализа форм идентичности образа литературного героя мы стремимся показать следующее:

1) проблема идентичности личности и субъекта содержательно объединяет жизнь автора и его самосознание в процессе творческой деятельности, воображаемую жизнь героя в романном целом и механизмы функционирования сознания читателя;

2) формой авторской идентичности в творческой деятельности и идентичности читателя в процессе рецепции является образ героя, выступающий в виде проекта воображаемой личности;

3) идентичность героя формируется в динамическом, колебательном процессе формирования и последующего разрушения стабильной определенности его качеств ради обогащения образа героя новыми атрибутами, подтверждающими его самотождественность в целостности художественного произведения;

4) идентичность автора формируется в процессе определения и выявления его позиции по отношению к общественным и культурным нормам, мировоззренческим идеям, поведенческим стереотипам и оценке их значения и смысла в жизни человека;

5) проблема идентичности образа главного героя решается в процессе повествования с помощью сюжетно-композиционных, повествовательных решений и в свою очередь формирует структуру романа, так что форма идентичности героя и композиция романа предстают в виде взаимозависимых повествовательных структур.

6) Кроме этого, анализ идентичности образа главного героя в романе Т.Манна «Признания авантюриста Феликса Круля» должен показать, что этот роман имеет замкнутую, циклическую композицию, является завершенным произведением и связан с традицией не только плутовского, но, прежде всего, барочного галантного романа.

7) Проблематичность идентичности героя Феликса Круля, который в сюжетно-композиционном пространстве романа проходит путь становления художника и в то же время заключает в своей жизни, понимаемой в символическом ключе, важнейшие этапы субъекта творческой деятельности, раскрывает внутреннюю проблематику авторского повествования в Данном романе.

Методологическую основу исследования составляют идеи М.М.Бахтина, связанные с завершением образа и диалогическими отношениями между автором и героем. В работе используется концепция колебательного процесса формирования представления о себе («самости») через отношения с окружающим миром («инаковостью») П.Рикера, идеи Ж.Лакана о появлении субъекта лишь в момент его семиотической деятельности, а также разработки рецептивной эстетики. В разработке проблемы повествовательного развертывания образа литературного героя учтена современная теория субъекта, которая создает условия для анализа процессуально-динамических аспектов формирования образа героя и выдвигает проблему идентичности самого образа персонажа. Тем самым открывается новый спектр проблем, связанных со структурированием идентичности образа в процессе повествования.

Идентичность персонажа является структурообразующей категорией романного повествования и реализуется в динамической целостности повествования. Она неразрывно связана с авторским способом овладения художественным целым и является способом конструирования целостности персонажа. Создание целостности персонажа является одной из задач эстетической деятельности автора. Завершенность персонажа не имеет оснований в действительности и является смысловым единством, целиком опосредованным автором, а затем и читателем. Эта целостность изображается с помощью отдельных элементов. Поэтому при подробном рассмотрении и сопоставлении с возможными подобными вариантами целостности реальной личности она обнаруживает огромное количество лакун. С этим связана проблема создания целостности образа героя и проблема понимания жизни и характера персонажа.

Предметом художественного освоения в литературе, как известно, является человек. Человеческая жизнь, как пишет М.М.Гиршман, «становится содержанием литературного произведения, лишь полностью облекаясь в словесную форму, обретая в ней индивидуально-конкретное и завершенное воплощение» [135, 60]. Поскольку человеческая жизнь является центральным стержнем в предметности художественного освоения, постольку само по себе логоцентричное повествование совершается с помощью антропоморфных конструктов, будь то повествователь, рассказчик или герой, которые неизбежно вмещают в себя противоречивые подходы в понимании личного субъекта и его взаимодействия с целостностью художественного произведения.

Любой персонаж является воображаемым проектом личного субъекта, то есть индивидуума, включенного в определенную семиотическую систему. Визуализированный проект личного субъекта, реализующийся в герое, делает каждого героя важным центром, в котором сходятся как интересы автора, так и читателя. Сознание любого субъекта живет за счет непрерывно сменяющихся идентификаций с явлениями предметного, чувственного, психического, абстрактно-категориального и т.д. мира. Непрерывно сменяющаяся цепь идентификаций определяет объект сознания любого субъекта, становится формой функционирования сознания личного субъекта. В плане физического, социального, культурного, психического и прочих форм познания себя человек непрерывно сопоставляет, соотносит себя с образами других людей, каждый раз с образом конкретного другого. Вслед за идентификацией следует приятие этого образа, но любое приятие тут же порождает более или менее глубокое отторжение1 [389, 40-41], за счет чего этот образ получает именно статус другого, инакового, не-меня. Человек проявляет наибольший интерес к инаковой человечности, так как она позволяет осуществиться его самопознанию. Любой герой является одной из возможных проекций человеческой инаковости.

Герой, стоящий в центре нашего внимания, является проекцией индивидуума. Индивидуум можно понять как фундаментальное единство психофизиологической жизни человека, на основе которого зарождается ментальное представление о Я, и затем появляется способность к проявлению себя в качестве Ж.Лакан также говорит о неизменном моменте отторжения и отрицания образа другого, который появляется сразу после восприятия этого образа, то есть сразу после идентификации с ним. Любое позитивное сочувствие и соучастие моменту жизни другого порождает тут же внутреннее отрицательно маркированное отторжение его. За счет этого колебательного процесса формируется представление о Я и о другом [320, 253]. субъекта. Речь о Я как субъекте, когда мы говорим в духе просвещенческой идеи его автономности, подразумевает отношение Я к самому себе, такую рефлексию, которая является особым случаем субъектно-объектных отношений. Я в рефлексии самого себя относится к себе как к объекту, оно пытается удержать это необходимое для рефлексии разделение. Субъект осуществляет деятельность по прояснению психофизиологической затемненности, неосознанности индивидуума. Образ героя воплощает представление о личном субъекте. Личный субъект характеризуется тем, что он в равной степени может обладать как предметно-телесными, так и психическими атрибутами. Это единство психического и телесного выделяет его из плана природных явлений, к которым он лишь телесно сопричастен. Психические атрибуты придают образности, связанной с героем, особые качества, так как подобные идентификации имеют универсальное значение для личности человека [363, 142]. Атрибуты психологической, эмоциональной, душевной жизни, то есть жизни сознания, характеризуют персонаж с точки зрения целостности его внутренней жизни. В этом их отличие от признаков, воссоздающих его внешность и позволяющих представить его как внешне телесную целостность другого человека. Детерминация первого типа (когнитивная и эмоционально-психологическая) легко переносится с субъекта творческой деятельности (автора) на составную часть объекта (героя) и с объекта восприятия (жизнь героя в системе художественного целого) на его субъект (читателя). То есть автор творит внутренний мир героя изнутри собственного богатства душевно-психологической жизни. Изображение разнообразных культурных, исторических, мировоззренческих, социальных, интеллектуальных типов субъективности непосредственно связано с умением их пережить, со способностью вжиться в иные формы существования. Читатель же в жизни персонажа опознает моменты, лично затрагивающие самого читателя. Через установление идентификаций героя изнутри его собственного сознания, а также идентификаций других субъектов речи по отношению к герою читатель воспроизводит модель его целостности, и личный опыт становится, таким образом, доступен более внятному и осознанному представлению [246, 196].

Любой герой воплощает также определенное мировоззрение, которое интересно автору, поэтому он в той или иной степени важен и интересен для читателя. В структуре идентичности персонажа, целостности или дробности его внутреннего мира, объемлющего его взгляда извне или переноса задач структурирования целостности в сферу деятельности читателя автор воплощает свое отношение к человеку и миру в целом, что позволяет ему находить разнообразные творческие и эстетические возможности воплощения целостности персонажа. Мировоззренческое единство не является, однако, чем-то само собой разумеющимся, его невозможно достичь изнутри собственного мира, так как представления каждого, ориентация на те или иные нормы, идеалы, практики, явления дробятся. Наше сознание благодаря памяти имеет дело с множественностью разнообразных явлений и эмоционально переживаемых отношений. Эта множественность находится в непрестанном развитии, поэтому схематично мы можем получить весьма неопределенное представление о целостности, которую образуют многообразные ощущения, идеи, мысли, действия. Это неопределенное представление о целостности лишено единства, а скрепляется с помощью памяти. Поэтому понятие «идейно-художественного единства» можно трактовать как устремленность к определенному идеалу, как тоску по единому, недостижимому, упорядоченному комплексу норм и ориентиров, в том числе и эстетических, в качестве тоски по «сверх-Я», носителем которого может стать для читателя автор, - или герой в качестве представления самого субъекта. Читатель ищет в нем спасения, которого вне сознания субъекта на самом деле не существует. В силу осознания сложности в выявлении мировоззренческого единства личности проблема идентичности образа героя встает с особой остротой.

В романах 20 века большинство героев склонны разрушать представление читателя о заданности и определенности индивидуальности. Главный герой романа Дж. Барта «Химера», рассказчик М.Фриша из романа «Назову себя

Гантенбайн» - яркие образцы изображения своеобразного конфликта между личностью и временем: они демонстрируют неравность личности самой себе во времени.

Интерес к месту индивидуальности в новом соотношении форм был особенно высок в начале XX века. В конце 10-х годов Г.Зиммель пишет о противоречии, возникшем на рубеже эпох между различными возможностями понимания индивидуальности. В конце XIX в. понятие «я» в качестве душевной личности становится центральным понятием. «Все существование („Dasein") выступает как творческое представление сознательного Я, а с другой стороны, личность становится задачей, осуществление чистого Я или индивидуальности выявляется в качестве абсолютного нравственного требования, метафизической цели мира» [381, 13]. То есть, другими словами, личность является не изначальной данностью или заданностью индивидуального характера человека, но перед каждым стоит нравственное требование выявить, а значит, и реализовать свою личность. Для нас важна здесь сама постановка проблемы, касающаяся личности, индивидуальности и субъекта, свершение которых требует усилий и ответственности.

Представление о неизменности и единстве характера было выработано, видимо, благодаря влиянию искусства, еще в эпоху классицизма, выдвинувшего требование единства и упорядоченности. Проблема единства характера как искусственного порождения начала осознаваться авторами лишь в начале XX века. На рубеже веков, на фоне многочисленных открытий психоанализа и массовых увлечений им, на фоне научно-технического прогресса и стремительно меняющейся политической ситуации, на фоне осознаваемого кризиса экономических отношений и крушения сложившейся традиционной картины мира проблема отсутствия единства субъекта начинает ставиться как проблема изображения человека и создания характера.

Приходит понимание нетождественности личности самой себе, что в повествовании проявляется в нестабильности характера. Характер и личность -это два полюса, между которыми автор строит повествование и выбирает способ реализации своих героев. Мы опираемся в исследовании на бахтинское понятие завершения события жизни персонажа, которое достигается через позицию вненаходимости. Проблема идентичности героя связана с тем, что сам герой никогда не может сказать о себе завершающего слова, но сам для себя он должен все же обладать идентичностью, стремиться овладеть ею. Вопрос об идентичности содержит аспект целостности и завершенности, даже стабильности, то есть тех присущих герою качеств, выявление, проверка и подтверждение которых осуществляется в композиции. Здесь выявляются конфликтные отношения между автором и героем, о которых писал М.М.Бахтин [111], разрешающиеся с помощью повествовательных и композиционных приемов.

Существенной для нашей работы представляется также теория «голоса» и «сознаний» как основополагающих элементов теории структуры повествовательного текста М.М.Бахтина [114]. Из практики анализа литературных текстов можно заключить, что «голос» как выраженная в речи ценностная идеологическая позиция автора или повествователя обычно находится в колеблющемся состоянии по отношению к другим голосам героев. Попеременное сближение и дистанцирование свойственно в равной степени отношениям между «голосом» автора, голосом повествователя (рассказчика), голосами героев. Слияние и расхождение голосов, на наш взгляд, является процессом поиска идентичности, то есть идентификации Я. Это есть установление идентичности Я рассказчика или повествователя, Я героев и Я автора. «Я» само по себе является, как доказал В.Михель [341, 609-617], пустой формой, инфинитивом, наполняющимся определенным содержанием лишь через идентификацию с «другим». Этот процесс имеет неизбежно безостановочный, постоянно возобновляемый характер. Так как идентичность Я не может быть удержана без идентификации с «другим», то в «слиянии» и «дистанцировании» голосов мы усматриваем временное обретение формой Я «другого» и последующую затем потерю его, поиск идентичности по отношению к другому, противоположному полюсу. Расхождение голоса повествователя с одним из героев заставляет читателя понимать точку зрения повествователя как отличную, часто противоположную точке зрения данного героя, то есть он идентифицируется, так или иначе, неизбежно с «другим» и выявляет себя в многочисленных формах идентификаций, в их комплексе. Точно также и в то же самое время ведет себя герой по отношению к повествователю. Но комплекс подобных бесконечных колебаний в художественном тексте носит системный и завершенный, исчерпаемый характер. Конечность художественного текста и завершенность композиции позволяют более или менее точно определить стороны идентичности каждого персонажа, образующие целостность кругозора героя. Комплекс его идентификаций, то есть смена одного тождества ради завоевания нового, ради сдвига из сферы уже определенного и ради дальнейшего развития персонажа выявляется в композиции. Голос автора проявляется в идентификации более высокого уровня, регулируя дистанциированность и слияние авторского слова с изображаемым миром. Автор обнаруживает в тексте свое Я как форму и в конкретной социально-исторической культуре, и в культурной традиции более широкого охвата. При этом мы имеем дело не просто с голосами, а со способом реализации субъекта благодаря идентификации с мировоззренческими, культурными, этическим, философскими, эстетическими и прочими исторически и социально обусловленными ценностями. Это предельный уровень авторской идентичности.

Обобщая сказанное, подчеркнем, что каждый из субъектов реализует себя через последовательность идентификаций, которые осуществляются в соприкосновении с воображаемой (психической) или реальной действительностью разных уровней и реализуются, так или иначе, в тексте, представляющем собой, в конечном счете, системную последовательность речевых высказываний с различными денотативными, референциальными и пропозитивными отношениями. Художественное произведение образует при этом органическую целостность [135], в которую герой входит в качестве одного из элементов, обладающим особой спецификой. Во-первых, он обладает рядом антропоморфных характеристик, во-вторых, является обычно носителем одного из элементов мировоззренческого конфликта или диалога, разворачивающегося между героями и обрамленного авторским видением. В-третьих, герой имеет собственную уникальную судьбу, которая реализуется в последовательности событий, позволяющих свершиться персонажу, выявляя его уникальность или, наоборот, заурядность. В последовательности событий жизни героя автор формирует определенное понимание человека, его жизни и судьбы. Внешние события жизни героя и образуют его историю. Для него они, правда, обычно являются происшествиями, осмысление которых связано со способом авторского завершения персонажа и с цельностью художественного произведения.

Эстетическая реальность романа существует в форме ритмически организованного высказывания о жизни нескольких героев. Внутренняя взаимосвязь их жизни является одним из аспектов создания динамической целостности произведения наряду с ритмико-интонационной, стилистической, проблемно-идейной, содержательно-формальной целостностью. Идентичность героя является ритмизированным развитием его целостности, составляющей проект отрезка жизни воображаемой личности. Это — динамическое обретение определенности, внятности, читабельности человеческой жизни, не свойственной ей вне повествования, имеющее содержательно-эстетическую ценность в художественном произведении.

Цельность или единственность изображаемого человека формируется за счет сюжетообразующих структур. Единая линия кумулятивного сюжета образует представление о нанизывающихся событиях единой и уникальной человеческой жизни. Сюжет образует не только представление о характере и поведении героя за счет тех событий и ситуаций, которые случаются с ним, и в которых он так или иначе себя проявляет. Сюжетная композиция является способом образования динамичной идентичности [364, 151] героя. Она примиряет в себе категории различия, которые претерпевает персонаж в ходе событий, образующих часть его жизни, с категориями тождества личности каждого героя. Персонаж поэтому является повествовательной категорией и образуется за счет сюжетной композиции. Персонажа нет без динамики действия, которое грозит ему распасться на отдельные элементы, лики, стороны характера, явления, следующие друг за другом, видоизменяющиеся во временном континууме. Но нет его и без идентифицируемой целостности, которая объединяет поток элементов сюжетной композиции - описаний, событий, повествований, характеристик, диалогов и монологов - в нескольких строго ограниченных количеством персонажах, каждый из которых обретает свой характер, жизнь и завершенность благодаря развитию сюжетной композиции. М.М.Бахтин, рассуждая о романном испытании персонажа, говорит, собственно о проблеме идентичности героя, которая в его понимании как раз и является идеей испытания: «Идея испытания героя и его слова, - может быть, самая основная организующая идея романа» [112, 200]. Именно эта идея образует собой внутренний мир романа. Превалируя в нем, «она позволяет глубоко и существенно организовать разнообразный романный материал вокруг героя» [112, 200]. Идея идентичности образа героя позволяет понять тесную взаимосвязь в современном романе двух принципов завершения героя, которые, как пишет М.М.Бахтин, в более ранних романных формах были отделены друг от друга: барочный «роман испытания» и вышедший из него «роман становления» [112, 202-204]. Понятие идентичности позволяет объединить идею творческого замысла автора и представление о художественном произведении как о целостности с проблемой реализации этой целостности в процессе становления.

Любой персонаж и образ, порождаемый художественным текстом, является изначально авторским порождением, результатом его идентификации посредством памяти, сознания и фантазии с некоторой в человеческом отношении значимой инаковостью, реализуемой в итоге в повествовательных структурах. Инаковость персонажа является одной из многих временных идентификаций автора, но не является ни самим автором, ни образом автора, хотя он дан нам посредством множества подобных идентификаций, образующих разного рода оппозиции. Идентичность персонажа связана, таким образом, непосредственно с художественной деятельностью автора, а выявление последовательности и взаимосвязи идентификаций одного героя и системы персонажей влияет на понимание полноты смысла, заложенной автором в художественный текст.

Межсубъективные отношения, образующие идентичность персонажа в смыслопорождающей среде повествования [330, 192], являются проблемным звеном в формировании образа героя. Каждый персонаж является границей, на которой происходит вмешательство различных субъектов в жизнь друг друга. Оно возникает из двойного требования языковой формы существования субъекта, которая, с одной стороны, призывает к единению, с другой же, обречена на произвол дистанцирования и индивидуального опыта. Художественный персонаж является текстовой структурой, раскрывающей возможность обмена и коммуникации между различными субъектами и способами их идентификаций. Поэтому каждый персонаж неисчерпаем до конца. Понимание идентичности образа героя обычно оставляет свободное пространство для варьирования и колебаний в идентификациях. Без этого свободного пространства неопределенности или недоопредленности герой потерял бы собственную аутентичность и жизненность. В силу этого в образе героя отражаются особенности творческой деятельности и рецепции, одинаково релевантные как для автора, так и для читателя.

Опираясь на разработанные аспекты проблемы идентичности субъекта, мы ставим в нашей работе задачу рассмотреть возможные формы построения идентичности образа героя. Художественное восприятие, особенно восприятие и выявление персонажа, имеет диалогическую природу, так как оно создает условия самовысказывания другого, его самопроявления со стороны художественного текста - на уровне автора эта диалогическая природа реализуется через повествователя и героев, где каждая инстанция речи - это другой. А «другой» - это не вещь, это всегда репрезентация другого субъекта, который выражает себя в тексте посредством «голоса», но является более сложной моделью, чем просто голос. За голосом всегда стоит модель думающей, чувствующей, рациональной и иррациональной личности, психофизической, антропоморфной конфигурации, реализующей себя посредством выявления субъекта в авторе (через речь повествователя и героев) и в читателе. Тот, кто изучает опыт другого, может непосредственно познать только свой собственный опыт другого, опосредованно он может познать опыт 'того же' мира, пережитого другим. Он не может видеть глазами другого, слышать ушами другого.

Читатель испытывает на себе множественность позиций, внушаемую художественным текстом. Знание читателя больше, чем знание каждого персонажа. Кроме этого, автор современного романа изымает себя из событий и не комментирует их. Читатель становится, следовательно, той инстанцией, которая собирает все нити. Каждую реплику героя он понимает не только как источник сообщения, но и как способ конкретизации и осуществления характера. В личностном закреплении, которое не берется непосредственно из текста при его прочтении, а может быть лишь подставлено в текст и соотнесено с формой идентификации героя, возводится мост между автором и читателем. Он позволяет реципиенту проецировать свое личное Я в текст. Пунктом притяжения такой проекции и является образ героя. Жизнь персонажа, мир его чувств и переживаний затрагивает читателя и заставляет ситуативно идентифицироваться с ним. Поиск авторского замысла служит переработке личных переживаний во время чтения, однако, читательские переживания связаны с переживаниями, интегрированными в образ героя. Субъективное заполнение текста является результатом индивидуальных проекций. Однако множество разнообразных проекций объединяются образом одного и того же персонажа во временном протекании его целостной жизни. Воображаемую реальность героя нельзя изучить конкретно, она появляется как потребность замещения у тех, кто работает с текстом. То, что вводится посредством литературного осуществления авторской идентичности, предстает в результате в виде инсценировки некоторого предположения, личностный, конкретный контур которого возникает в процессе рецепции.

В момент восприятия текста идея заданной целостности образа героя уходит на задний план, но в то же время она является основным предметом поиска. Любая интерпретация текста опирается на результаты поиска идентичности персонажа и приносит обычно нечто существенно новое. В момент восприятия художественных образов происходит идентификация не только с уже известным. Ни один образ не является чем-то застывшим и определенным. И если не предписывать литературе авторитарных требований единства, то авторская диспозиция по отношению к конкретному персонажу также растворится. Она станет множественной посредством артикуляций и подходящих заполнений, станет игрой по фиксированию продуктивных и рецептивных маскировок и перевоплощений, в которых и за которыми просвечивает идея, что понимание, как и провоцирующее его авторство, не обязано подчиняться идее централизации, а сохраняют свою эксцентричную открытость. Такие прозрения не ускользают от самих авторов и интегрируются ими в литературе XX века в образы персонажей, теряющих собственную идентичность. Повествование о них становится нарочито искусственной формой воссоздания целостного тождества.

Вопрос об идентичности образа героя подразумевает несколько важных аспектов: во-первых, что есть персонаж в структуре романного целого, какие функции он способен выполнять, почему он является необходимым элементом художественного целого в повествовательном жанре, какие повествовательные возможности кроются в использовании этого элемента произведения, почему он притягивает к себе особое внимание автора и читателя, как влияет тип персонажа на формально-содержательную специфику произведения, на сюжетно-композиционную структуру и т.д. Во-вторых, что есть персонаж сам для себя, то есть, как в образ героя встраивается проблема самопонимания, самоотождествления, как посредством персонажа автор решает проблему личной идентичности человека, какие аспекты личной идентичности он заостряет, другими словами, как на создании образа героя отражается авторское понимание личности. Третий аспект более связан с историей литературы и интерпретацией текста, имеет, следовательно, более практическую направленность и касается персонажа не как абстрактного элемента художественного целого, а того, как должен или может быть понят конкретный герой в конкретном художественном произведении; по каким уникальным законам было создано его единство, в чем его художественное своеобразие, каковы его взаимоотношения с другими персонажами того же произведения, как он может быть понят в качестве представляемой личности, что она есть для меня - читателя. Четвертый аспект касается построения идентичности героя, ее постепенного воссоздания из художественного замысла целостности в динамическом процессе авторского творчества и читательского сотворчества. Этот аспект связан непосредственно с вопросом об образной реализации героя с помощью нарративного развертывания текста.

Сложность состоит в том, что на данном этапе исследования проблемы идентичности образа героя нам не представляется возможным в соприкосновении с конкретным художественным целым произведения строго отделить один из четырех намеченных здесь аспектов от другого. В этом заключаются, очевидно, перспективы исследования в данном направлении. Все эти аспекты представляются нам в настоящий момент тесно взаимосвязанными, поэтому, рассматривая вопрос идентичности образа героя, мы будем затрагивать различные аспекты в их взаимозависимости.

В первой части нашей работы мы рассматриваем проблемные аспекты идентичности героя и авторские творческие подходы к решению проблемы идентичности в сознании образа персонажа. Идентичность героя рассматривается нами с точки зрения его внутренней тождественности, тождественности его сознания, сложности творческого овладения персонажем в силу очевидной нестабильности в работе сознания субъекта и отсутствия предзаданности характера героя. Проблема идентичности образа героя рассматривается как оборотная сторона его возобнавляемой инаковости. Каждый поворот судьбы в жизни героя, любое столкновение с другим персонажем нарушают завоеванную стабильность и установленную идентичность персонажа. Но любое столкновение, встреча, событие в жизни героя необходимы, чтобы спасти ситуацию определенности и дать потенциально содержащимся в ней импульсам дальнейшее развитие. Любой шаг в развитии сюжета способствует возобновляемому соприкосновению героя и читателя с инаковостью, которая вновь должна быть идентифицирована и присвоена. Присвоение очередной инаковости обогащает цельность героя. Воспоминание и фантазирование становятся способами завоевания персонажем собственной идентичности. Мы останавливаемся на тех творческих решениях, которые находят авторы для достижения и утверждения тождественности персонажа и создания образа целостности сознания героя и цельности художественного овладения миром. Здесь рассматриваются специфические стороны конфликта между инаковостью и Я персонажа. Мы анализируем формы завоевания идентичности героя посредством композиции и факторы, свидетельствующие о неоднозначности феномена идентичности субъекта и персонажа, выявляемые в композиции.

Вторая глава посвящена недостаточно полно изученному роману Томаса Манна «Признания авантюриста Феликса Круля», в котором образ главного героя - авантюриста Феликса Круля - и суть его идентификаций вмещают в себя основные этапы становления художника, а также этапы эстетической работы автора в процессе его творческой деятельности. Особое место здесь занимает как проблема идентичности личного субъекта, так и определение идентичности главного героя, ускользание которой от конечной детерминации Т.Манн сознательно интегрировал в образ героя, о чем прямо свидетельствуют его письма и дневники. Неразрешенность проблемы идентичности персонажа не позволяла исследователям приблизиться к пониманию этого произведения в его целостности. О важности установления идентичности образа героя и остроте этой проблемы говорит тот факт, что непроясненность специфики образа Феликса Круля в последовательности событий его жизни, способе ее «проживания», его характеристики в качестве героя и в качестве рассказчика, вел исследователей к утверждению того, что роман является неоконченным. Однако анализ идентичности персонажа с ориентацией на системную целостность композиционных элементов однозначно доказывает, что данное произведение имеет строгую, завершенную, циклическую композицию.

Образ автора и система субъектов повествования в этом произведении дают представление о типологических основах и проблемных моментах в авторском понимании личности. Однако проблематика авторской деятельности в данном романе реализуется в архитектонике идентичности главного героя и рассказчика. В аспекты и этапы жизнедеятельности персонажа вмонтированы на уровне архитектоники повествования от первого лица, то есть от имени самого героя, основные этапы творческой работы художника над созданием художественного образа, а также параллельно этому этапы роста личности и формирования эстетического взгляда на мир вплоть до продуктивной творческой деятельности. Таким образом, герой Феликс Круль оказывается неравным самому себе, он нетождествен себе как герою в отрыве от его повествовательных функций. Он же не исчерпывается лишь задачами, которые обычно выполняет рассказчик. Герой не уподобляется полностью автору, хотя посредством него автор на уровне архитектоники авторского повествования говорит о проблемах эстетической деятельности, то есть собственно о проблеме художника и автора. Герой провоцирует читателя на то, чтобы в его сознании заместить функции автора, но вместе с тем навязывает ему образ человека, не связанного с высокими художественными задачами. Он реализует в себе этапы обретения множества временных идентичностей автором в творческом процессе создания новых образов и их неизменной утраты с целью завоевания новых идентификаций в художественной деятельности.

Проблема идентичности персонажа связана здесь, следовательно, не только с пониманием художественного воплощения персонажа, но и непосредственно с художественной деятельностью автора. Эта сложная взаимосвязь, которая многими исследователями творчества Т.Манна либо не улавливается вовсе, либо постулируется как тезис, остающийся без серьезных объяснений и доказательств, требует подробного анализа архитектоники повествования и функций повествователя. Вместе с тем, проведя такой анализ, мы считаем возможным действительно выявить внутреннюю идентичность главного героя данного романа, который является структурообразующим стержнем в его сложной композиции.

В Приложение мы выносим разработку узких вопросов, связанных с анализом идентичности персонажей, композиции и повествовательных особенностей конкретных произведений, которые, большей частью, освещались нами в опубликованных работах в сборниках научных статей.

Заключение диссертации по теме «Теория литературы, текстология», Барабанова, Наталья Витальевна

Заключение

Вопрос идентичности образа героя наиболее близко соприкасается с проблемой личности, ролевой множественности, допустимости множества ценностных позиций, ситуативной зависимости понимания и отсутствия стабильности в функционировании сознания субъекта. Все эти моменты становятся предметом авторской рефлексии и творческого овладения жизнью человека, проблеме идентичности которого художники XX века придают особое значение. Исследование проблемы идентичности образа литераутрного героя в творчестве художников XX века привело нас к следующим выводам:

1. Проблема идентичности личности и субъекта содержательно объединяет жизнь автора и его самосознание в процессе творческой деятельности, воображаемую жизнь героя в романном целом и механизмы функционирования сознания читателя. Влияние процессов восприятия, памяти и фантазии на формирование идентичности личности в художественной деятельности и в процессе рецепции осмысляется в творческих решениях многих авторов, среди них Пруст, Бернхард, Кортасар.

2. Формой авторской идентичности в творческой деятельности и идентичности читателя в процессе рецепции является образ героя, выступающий в виде образной картины и проекта воображаемой личности. К проблеме идентичности героя многие авторы подходят с точки зрения специфики человеческой неуловимости. Так, творческое решение Кортасара направлено на то, чтобы высвободить представление о человеке от привычной подмены его готовым текстом, готовым решением, некоторой формой или результатом, заменяющим сложный феномен личности, проявляющей себя и существующей лишь в динамике ее деятельности. А в творчестве У.Дрезнер осмысляется проблема уникальности личности как проблема повествования о жизненном опыте героя.

Любая личная идентичность при этом, будь то идентичность личного субъекта в его практической жизни или идентичность героя, являющегося проекцией и конструктом личности, неизменно проходит путь завоевания из

215 сферы бессознательного, неопознанного, имеет в себе искусственное основание, не заданное раз и навсегда непреложными законами природы. Идентичность завоевывается субъектом, важным при этом оказывается этическая позиция личности, так как именно от нее во многом зависит качество тех идентификаций, которые выбирает для себя субъект. Таким образом, в эстетической деятельности автор наиболее тесно соприкасается с проблемой идентичности личности, которая по-разному проецируется на решение проблемы идентичности литературного героя. Кроме этого автор познает собственное отношение к тому или иному герою в диалогическом взаимоотношении с ним. По отношению к нему автор определяет возможный спектр читательских позиций и структурирует строго определенное восприятие, определяя и ограничивая возможные пути поиска тождества. Идентичность героя связана, таким образом, непосредственно с особенностями композиции и повествования.

3. Идентичность героя формируется в динамическом, колебательном процессе формирования и последующего разрушения стабильной определенности его качеств ради обогащения образа героя новыми атрибутами, подтверждающими его самотождественность в целостности художественного произведения.

Идентичность героя формируется между моментами самотождественности и инаковости, в которой герой испытывается, чтобы пройти путь становления в качестве характера определенного типа, определяющегося замыслом целостного произведения. Уже в замысле автором предвосхищаются моменты отождествления персонажа, которые становятся способом его завершения. Жизненные ситуации, столкновения, встречи, события жизни героя не только испытывают, но, в первую очередь, выявляют его характер, определяют его специфику в качестве героя, то есть выявляют его идентичность. Происшествия становятся его судьбой, если о нем повествуется, или, если герой сам ведет повествование, то он рассказывает о том, что стало его судьбой и что определяет его теперь в качестве личности. Идея идентичности героя покоится на идее целостности произведения, в то же время она является наиболее уязвимым пунктом в творческой деятельности, требующем от автора активной позиции для создания динамики в развитии и подтверждении идентичности героя. Автор определяет как моменты разрушения в сложившемся равновесии характера героя, так и моменты, восстанавливающие его стабильность. Последовательность и постигаемый смысл происшествий, выпадающих на долю героя, являются элементами, качественно определяющими самого персонажа.

4. Идентичность автора формируется в процессе определения и выявления его позиции по отношению к общественным и культурным нормам, мировоззренческим идеям, поведенческим стереотипам и оценке их значения и смысла в жизни человека.

Форма наполнения каждого Я зависит от тех объектов сознания и восприятия, с которыми соприкасается личный субъект. Сущность Я, его бесформенная вездесущность и способность принимать любые очертания благодаря интеллекту и богатой психической организации становится в осмыслении Хакси проблемой автора в его творческой деятельности. Герои-романисты находятся в поиске такого Я, которому они сами могли бы быть верны, но приходят в выводу об отсутствии истинного Я. Творческое овладение миром человека у Хаксли вскрывает множественность, неоднородность и непредсказуемость проявляющихся форм идентичности Я, а также присутствие в каждом телесно-психическом создании биологического и социального коллектива предков и современников, продолжающих управлять им. Художник, прежде чем начать серьезно относиться к собственному творчеству, должен конституировать себя в качестве художника. Он проходит сложный путь поиска собственной идентичности, поиска собственной роли в обществе, собственных жанровых приоритетов, путь осознания себя в качестве художника, а вместе с тем и он осознает функции индивидуальности, занимающейся творческой деятельностью.

Автор сам формирует свою идентичность, частью которой становятся его произведения. Дальнейшее исследование проблемы поиска автором своей идентичности может быть связано с осмыслением стратегий повествования или стратегий авторской деятельности.

5. Идентичности образа главного героя формируется в процессе повествования с помощью сюжетно-композиционных, повествовательных решений и в свою очередь формирует структуру романа, так что форма идентичности героя и композиция романа предстают в виде взаимозависимых повествовательных структур.

Идентичный сам себе персонаж является неотъемлемым элементом романа как жанра: минимальный набор признаков, формирующих его идентичность, как мы видели, состоит из определения имени, пола и социальной принадлежности героя, но упоминание о герое должно вновь и вновь подхватываться в повествовании для того, чтобы герой продолжал «существовать». Любое упоминание о нем открывает потенции для развития идентичности, которая заключает в себе опасность разрушения, но и возможность ее обогащения и восстановления в возобновленном виде. Идентичность жизни персонажа становится проблемой повествования о нем, вопросом сюжетно-композиционного построения, формы повествования и стиля изложения. Это также и проблема системы персонажей, где каждый способствует выявлению определенных качеств и проблем в собственной идентичности и идентичности других героев, влияющих на реализацию целостности содержания. Проблема идентичности личности и сознания становится предметом композиции в творчестве Гессе и Фриша. Избранная форма повествования проблематизирует и даже драматизирует здесь представление об идентичности личности.

6. Анализ идентичности образа главного героя в романе Т.Манна «Признания авантюриста Феликса Круля» показывает, что этот роман имеет замкнутую, циклическую композицию и является завершенным произведением. Оно связано с традицией не только плутовского, но, прежде всего, барочного галантного романа, основные черты которого отражаются в формообразующих структурах текста.

7. Проблематичность идентичности героя Феликса Круля, который в сюжетно-композиционном пространстве романа проходит путь становления художника и в то же время заключает в своей жизни, понимаемой в символическом ключе, важнейшие этапы творческой деятельности автора, раскрывает содержание авторского повествования в данном романе: это произведение предстает в качестве романа о художнике.

Вопрос идентичности образа героя здесь тесно связан с проблемой эстетической деятельности. Сложно установить, какие перспективы выбирает рассказчик, поэтому и перспектива авторской точки зрения устанавливается с большим трудом, так как последняя по принципу дополнения объемлет позицию героя. Рассказчик эстетизирует свое письмо, а вместе с тем, он эстетизирует и себя. Автор выстраивает мир своего рассказчика с точки зрения проблемы эстетической деятельности повествователя. Таким образом, уже на уровне формы повествования Т.Манн ставит в центр внимания проблему эстетической деятельности.

Содержательные стороны жизни Круля отражают проблему творческой деятельности автора, осознание присущих ей системности и закономерностей. Автобиография Круля с точки зрения осмысления взаимосвязи между отдельными сторонами его идентичности в композиционном целом произведения является самоизображением художника в момент творчества. Эстетическая деятельность автора заключает в себе аспект поиска собственной идентичности. Через героя символически показан образ творца в момент эстетической деятельности. То, что создает Круль как рассказчик, является созданием его образа себя. В то же время это - символическое изображение творческой деятельности в понимании Т.Манна, а значит, с точки зрения специфики творческой деятельности это произведение является изображением явлений и процессов, связанных с идентичностью автора. Автор, как и его герой в данном романе, находится в непрерывных поисках идентичности. Результатом этих поисков является произведение, также как и найденный образ идентичности Я является собственным произведением личности. Вопрос об идентичности Круля вбирает в себя, как мы видели, проблему идентичности автора в процессе художественного творчества и в процессе его становления в качестве художника.

8. Любой герой, обретая собственную идентичность в процессе развития сюжетной композиции, проходит путь постепенного снятия первоначального тождества и замещения его последующим. Подобные колебательные движения воплощают обычно этапы его духовного роста. Для понимания идентичности персонажа важно учитывать, в какой последовательности идентификации сменяют друг друга. Именно их последовательность определяет его жизненный путь и образует в конечном итоге целостность героя. Она же позволяет осмыслить каждый отдельный этап в системе целостности. Разрушение и снятие прежней идентификации является моментом, чреватым тем, что идентификация может быть разрушена полностью как таковая. Потеря ориентира может грозить тем, что возникнет ситуация, в которой как для самого героя, так и для читателя окажется невозможным завоевать вновь смысл по отношению к целостности жизни героя. Поэтому подобные моменты в тексте особенно четко маркируются автором, так что с помощью развития мотивов, тем, архитектонических решений читатель опознает направление, в котором должно быть далее восстановлено единство в понимании героя.

Эстетическая реальность романа существует в форме ритмически организованного высказывания о жизни, изображенной в отношении нескольких персонажей. Идентичность образа героя проявляется как ритмизированное развитие его целостности, составляющей проект временного отрезка жизни личности, - ритмизированное обретение определенности, понятности, повествовательной связности человеческой жизни, не свойственной ей вне повествования, и имеющее содержательно-эстетическую ценность в рамках художественного произведения.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Барабанова, Наталья Витальевна, 2004 год

1. Барт Дж. Химера. СПб., Симпозиум, 2000. 382 с.

2. Бернхард, Т. Стужа. СПб., Симпозиум, 2000. 490 с.

3. Бернхард Т. Видимость обманчива/Бернхард Т. Видимость обманчива и другие пьесы. М., Ad Marginem, 1999. С. 473-532.

4. Бернхард Т. Лицедей/Бернхард Т. Видимость обманчива и другие пьесы. М., Ad Marginem, 1999. С. 533-622.

5. Булгаков М. Мастер и Маргарита/Булгаков М. Сочинения в 4 т. Т.4. М., Вагриус, 2003.-С.81-477.

6. Гашек Я. Похождения бравого солдата Швейка. М., Художественная литература, 1977. 463 с.

7. Гессе Г. Игра в бисер. М., Правда, 1992. 496 с.

8. Гессе Г. Степной волк. СПб., Кристалл, 2001. 192 с.

9. Гете И.В. Из моей жизни. Поэзия и правда. М., Художественная литература, 1969. 608 с.

10. Гоголь Н. Шинель/Гоголь Н. Собрание сочинений в 4-х томах. Т.2. М., Правда, 1952.-С. 99-124.

11. Гоголь Н. Вечера на хуторе близ Диканьки/Гоголь Н. Собрание сочинений в 4-х томах. Т.1. М., Правда, 1952. С. 3-176.

12. Грасс Г. Жестяной барабан. М., ЭКСМО-Пресс, 2001. 576 с.

13. Данте А. Божественная комедия. М., Фолио, 2002. 606 с.

14. Дёблин А. Берлин. Александерплатц. СПб., Амфора, 2000. 572 с.

15. Джойс Д. Улисс. СПб., Сипмпозиум, 2002. 830 с.

16. Достоевский Ф.М. Иди от/Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в 30 томах. Т. 8. Л., Наука, 1973. 510 с.

17. Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы (Книги 1-Х)/Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в 30 томах. Т. 14. Л., Наука, 1976. 511 с.

18. Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы (Книги XI-X11. Эпилог)/Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в 30 томах. Т. 15. Л., Наука, 1976. 624 с.

19. Ерофеев В. Москва Петушки/Ерофеев В. Мой очень жизненный путь. М., Вагриус, 2003.-С. 119-219.

20. Зюскинд П. Парфюмер. История одного убийцы. СПб., Азбука-классика, 2003.-384 с.

21. Зюскинд П. Контрабас. СПб., Азбука-классика, 2001. 112 с.

22. Канетти Э.Ослепление. М., Панорама, 1992. 396 с.

23. Кортасар X. Игра в классики. СПб., Амфора, 2003. 606 с.

24. Лесаж А.-Р. Хромой бес. М., Худож. лит., 1956. 230 с.

25. Лосарильо с Тормеса. М., Худож. лит., 1966. 158 с.

26. Манн Т. Будденброки/Манн Т. Собрание сочинений в 10 томах. T.l. М. Худож. лит. 1959.-807 с.

27. Манн Т. Королевское высочество/Манн Т. Собрание сочинений в 10 томах. Т.2. М. Худож. лит. 1959. С. 7-362.28.29,30,31,32,33