Символ сердца: от древнегреческой и библейской традиции к ранней восточной патристике тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.14, кандидат философских наук Титаренко, Елена Станиславовна

• Титаренко, Елена Станиславовна
• кандидат философских наук
• 2010

Оглавление диссертации кандидат философских наук Титаренко, Елена Станиславовна

Введение.

Глава I. Историко-культурные предпосылки символа сердца: от эпоса к сакральному тексту.

1.1. Религиозный символ как модель исследования антропологической реальности.

1.2. Греческая традиция: символика духовного центра человека.

1.3. Сердце в библейских текстах.

1.3.1. Ветхий Завет: исполнение духом премудрости.

1.3.2. Новый Завет: «сокровенный сердца человек».

Глава II. Инварианты символики сердца в ранней восточной патристике: от Александрийской школы к каппадокийцам.

2.1. Филон Александрийский: нисхождение нетленной Добродетели.

2.2. Климент Александрийский: гностический теозис.

2.3. Ориген: тримерия сердца.

2.4. Василий Великий: синергия человека и Бога.

2.5. Григорий Нисский: мистерия сердца.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Символ сердца: от древнегреческой и библейской традиции к ранней восточной патристике»

Актуальность темы исследования. Актуальность обращения к теме сердца обусловлена вызовами, с которыми сталкивается человек современного мира: утеря глубины и способности смыслостроительства внутреннего мира, разрыв «ценностно-смыслового универсума» и тенденции к обезличиванию человеческого существования, перетекание сознания из реальности живого человеческого общения в виртуальную реальность, беззащитность перед технологиями управления массовым и единичным сознанием. Разум оказывается бессильным перед натиском иррациональных потоков бессознательного. Жестокость и безумие, являемые в мировом масштабе, показывают, что мировоззрение, основанное только на принципе рациональности, не решает проблему «вакуума любви» в сердце человека1.

Более глубокое основание личности человека Макс Шелер обозначил термином «Ordo Amoris» (порядок любви, лат.) — первоакт любви как безграничное устремление универсальной силы, действующей во всем, к превосхождению себя. Именно сила любви устанавливает пределы и определяет доступное познанию человека бытие, структуру и содержание его мировоззрения, его мышления о мире. Любовь, имеющая вершиной своего устремления идею Бога, безгранично развертывает личность в свойственном ей направлении идеальности и совершенства. Отвращение от идеи Бога привносит силу хаоса в строй любви и является причиной порождения ненависти2.

Именно в бессердечии видел причину гибели культуры выдающийся русский мыслитель И.А. Ильин. Он писал: «Современное человечество . должно понять и убедиться, что . культура без сердца есть не культура, а дурная "цивилизация", создающая гибельную технику и унизительную

1 Шелер М. Ordo Amoris // Трактаты о любви. М.: ИФРАН, 1994. С. 153.

2 Там же. С. 123-153. мучительную жизнь. Мышление без сердца, - даже самое умное и изворотливое, - остается в конечном счете безразличным: ему все равно, за что ни взяться, что ни обдумать, что ни изучить. Оно оказывается бесчувственным, равнодушным, релятивистическим (все условно! все относительно!), машинообразным, холодным и циничным. Его главный прием есть умственное разложение жизни, как бы умственная "вивисекция" живых явлений и существ»3.

Когда утрачивается способность к созиданию жизнеспособных ценностей, когда мельчают масштабы духовных синтезов, когда уходит вера, начинатся «гибель богов», на поверхность жизни поднимаются «аналитические», смертоносные начала — умирают культурные образования+4. В этом отношении неисчерпаемую, жизнетворящую глубину являет символ сердца, представленный в текстах религиозных традиций. Сердце являет одно из направлений философского осмысления человека и, в то же время, известно, как практический путь изменения человеком себя в религиозном опыте «богообщения»5. Кроме того, обращение к религиозному символу сердца актуально в аспекте преодоления дихотомии разума и чувства, господствующей в современном дискурсе.

Сердце как антропологическая категория была введена и эксплицирована в русской религиозной философии. При этом в философском восприятии сердца трудно найти обращение к онтологической семантике сердца, содержащейся в древней литературе — текстах греческой и раннехристианской традиций, лежащих в основании христианской культуры.

В то же время сердце, представленное в религиозных текстах,

3 Ильин И.А. Путь к очевидности. М.: Республика, 1993. С. 296-298.

4 Щученко В.А. Метаисторическое и конкретно-историческое: историко-культурное измерение. СПб.: Изд-во СПбГУКИ, 2010. С. 154.

5 О значении святоотеческой мысли в определении пути жизни человека см.: Ермаков С. А. Путь жизни человека в социально-философской и святоотеческой традициях : Дис. . д-ра филос. наук. Н. Новгород, 2004.322 с. является символом пути духовного восхождения и реализации бытийного назначения человека. Живое экзистенциальное содержание символа сердца может и должно стать источником для исцеления современного человека от болезни бессердечия. Онтологическое, телеологическое, архетипическое содержание символа сердца формируют основание для преодоления господствующей в современном гуманитарном дискурсе дихотомии между теоретическими антропологическими конструкциями и религиозными практиками и открывают путь для осознания человеком возможности духовного восхождения.

Анализ онтологической семантики сердца открывает новый подход и новое прочтение классических текстов относительно онтологической, экзистенциальной динамики реальности человека в религиозном опыте.

Объектом исследования является символика сердца в древнегреческой, библейской традициях и экзегетической традиции Александрийской и Каппадокийской школ.

Предметом исследования диссертационной работы является религиозный символ сердца, рассматриваемый в связи с духовной реальностью.

Цель исследования состоит в раскрытии религиозного символа сердца как модели, объясняющей процесс духовной динамики личности, направленный на восстановление целостности антропологической реальности.

В соответствии с этим ставятся задачи исследования:

- экспликация содержания символа сердца в заданной религиозной традицией (культурой) схеме интерпретации;

- реконструкция содержащихся в символе сердца первичных смысловых структур, выступающих в качестве проекций содержания духовной реальности;

- интерпретация выявленных первичных смысловых структур в контексте антропологической реальности; выявление конструктивньтх и деструктивных закономерностей существования символизирумой сердцем антропологической реальности.

Степень разработанности проблемы и теоретические предпосылки исследования. Несмотря на то, что сердце как категория и смысловая интуиция довольно прочно интегрировано в философско-антропологический дискурс, семиологический подход к сердцу практически не используется в богословии, религиоведении, философии.

Сердце широко описано как органон мистико-аскетических практик в трудах исихастов Макария Египетского6, Максима Исповедника7, Иоанна

Дамаскина8, Исаака Сирина9, Симеона Нового Богослова10, Григория

11 10 1 Паламы , в работах Нила Сорского , Игнатия Брянчанинова , Иоанна

Кронштадского14, схимонаха Иллариона15, сборнике «Добротолюбия»16.

В библеистике проведена подробная тематическая и структурная систематизация значений сердца в Библии17. Норвержский философ У.М.

Хёйстад, прослеживает историю символа сердца от Античности до Нового времени18.

В русской религиозной мысли формулируется ряд

6 Макарий Египетский (Макарий/Симеон), при. Новые духовные бесды. /Пер. с греч. М.: Издательство СП «Интербук» (Серия «Богословские труды и проповеди» из цикла «Религия в жизни общества»), 1990. 172 с.

7 Максим Исповедник, прп. Творения преподобного Максима Исповедника: Богословские и аскетические трактаты. Кн. 1 / Пер. и вступ. ст. Сидорова А.И. М.: «Мартис», 1993.346 с.

8 Прп. Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры / Пер. А. Бронзова. М. ; Ростов-на-Дону: Братство святителя Алексия; Приазовский край, 1992.446 с.

9 Исаак Сирин, прп. Слова подвижнические // Букварь школьника. Сотницы. Начала познания вещей божественных и человеческих. М.: Сибирская благозвонница, 2001. 704 с.

10 Симеон Новый Богослов, прп. Слова: в 2-х т. / Пер. с новогреч. свт. Феофана (Затворника). М.: Правило веры, 2001. 1552 с.

11 Григорий Палама. Триады в защиту священно-безмолвствующих. М.: Канон, 1995. 384 с.

12 Нила Сорского предание и устав // Памятники древней письменности и искусства. СПб, 1912. Вып. 179.91 с.

13 Игнатий (Брянчанинов), еп. Избранный творения: В 2-х т. М.: Сибирская Благозвонница. 1150 с.

14 Иоанн Кронштадтский, св. Моя жизнь во Христе. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2008. 1072 с.

15 Иларион (Домрачев), схимонах. На горах Кавказа. Изд. 5-е. СПб.: Воскресенье, Диоптра, 2002.944 с/

16 Добротолюбие: В 5 т. / Пер. с греч. свят. Феофана Затворника (Вышенского). М.: Неугасимая лампада, 2008.2960 с.

17 Ринекер Ф., Майер Г. Библейская энциклопедия Брокгауза. / Пер. с нем. Paderborn: Christliche Verlagsbuchhandlung, 1999.1120 е.; Новый Библейский словарь: в 2 ч. / пер. с англ. Р. Ороховатская [и др.]. СПб.: Мирт, 1999-2001. 4.1: Библейские персонажи. 1999.440 е.: ил. 4.2: Библейские реалии. 2001. 1014 е.; Полная симфония на канонические книги Священного Писания. СПб.: Хпристианское общество «Библия для всех», 2002. 2494 е.; New International Bible Dictionary: based on the NIV. Ed. J. D. Douglas. Zondervan, 1987. 1200 s.

18 Хёйстад Уле M. История сердца в мировой культуре от Античности до современности / Пер. с норв. С. Карпушиной, А. Наумовой. М.: Текст, 2009.320 с. антропологических концепций, центром которых является сердце. В трудах святителя Феофана Затворника (Вышенского)19 мы находим учение о чувствах сердца. В органологической концепции архиепископа Луки

Войно-Ясенецкого) сердце предстает как орган чувств вообще и

21 особенно высших чувств. А. С. Позов в изложении системы христианской древнецерковной антропологии сердцу отводит роль центрального органа «единства и интеграции», который осуществляет связь разнородных начал, гармонию и иерархию сил, корреляцию органов и аппаратов. Митрополит Иерофей (Влахос)22 в системе православной психотерапии отождествляет сердце с сущностью и с энергией души.

Тема сердца является типологической чертой русской философской традиции23. К ней обращались Г. С. Сковорода (учение о «благом сердце»)24, А. С. Хомяков (интуитивное познание сердцем), И. В. л С

Киреевский (основы духовности человека в сердце) , П. Е. Астафьев, (философия внутреннего опыта; сердце как нравственные начала мышления)26, С. Н. Булгаков (сердце как нравственная природа человека) , Б. П. Вышеславцев (сердце как орган религии, абсолютный' ^ р центр) , И.А.Ильин (сердце как центр духовной жизни, «сердечного

19 Феофан Затворник (Вышенский), свт. Путь ко спасению. Письма о христианской жизни. Поучения. М.: Лепта-Пресс, 2003. 800 с.

20 Лука (Войно-Ясенецкий), еп. Наука и Религия. Дух, душа, тело. М.: Феникс, 2001. 316 с.

21 Позов A.C. Основы древне-церковной антропологии: : Т. 1. Сын Человеческий. Мадрид, 1965. 421 е.; Т. 2. Апокалипсис. Мадрид, 1966. 349 е.; Т. 3. Штутгарт, 1976. 169 с.

22 Иерофей (Влахос), мтрп. Одна ночь в пустыне Святой горы. Свято-Троицева Сергиева лавра, 2003. 191 е.; Его же. Православная психотерапия. Свято-Троицева Сергиева лавра, 2003.368 с.

23 Калугина С. А. Этические измерения феномена сердца в отечественной философской культуре // Вестник Воронежского государственного ун-та: Научный журнал. Сер.: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2008. №2. С. 152-156.; Хвастунова Ю.В. Российская традиция философии сердца и западная теория эмоциональной культуры // Вестник Томского государственного университета. 2008. № 310. С. 19-25.; Зенько Ю. M. Психология и религия. СПб.: Алетейя, 2002.248 с.

24 Сковорода Г.С. Сочинения. Минск: Современный литератор, 1999. 704 е.; Чижевський Д.1. Фшософ1я Г.С. Сковороди. Харгав: Прапор, 2004. 272 е.; Марченко О. В. Очерки по истории философии. Методические материалы. М.: ПГУП, 2002. 252 с.

23 Евлампиев И.И. Историрусской философии: Учеб. пособие для вузов //И.И. Евлампиев. М: Высш. шк., 2002. 584 с.

26 Астафьев П. Е. Национальность и общечеловеческие задачи (к русской народной психологии) // Вопросы философии. 1996. № 12. С. 84-102.

27 Булгаков С. Н. Человекобог и человекозверь. Публичная лекция, читанная в Москве 14 марта 1912 г. // Вопросы философии и психологии. М., 1912. Кн. 2(112). С. 55-76.

28 Вышеславцев Б. П. Сердце в христианской и индийской мистике // Вопросы философии. 1990. №4. С. 62-86.; Его же. Этика преображенного эроса. М.: Республика, 1994. 368 е.; Гаврюшин Н. К. Б. П. Вышеславцев и его философия сердца // Вопросы философии. 1990. № 4. С. 55-62. созерцания» и «созерцающей любви») , М.М. Тареев (сердце как орган религиозного чувства и божественного знания)30, П.А. Флоренский (смысл термина «сердце» в различных культурах и языках, сердце как орган, хранящий познающий дух, орган божественного познания,

31 подчиняющий рассудок) , C.JI. Франк (сердце как подлинное, глубокое выражение человеческой личности), П.Д. Юркевич («метафизика сердца») . Согласно современному исследователю В.В. Назарову, различные сущностные аспекты феномена сердца присутствуют в качестве основы этических систем в софийной этике Е. Н. Трубецкого, этике всеединого добра Л.П. Карсавина, сердечно-мистической форме христианской этики у М.М. Тареева, этике космизма К.Э. Циолковского, этике творчества H.A. Бердяева, богочеловеческой этике С.Н. Булгакова, в этике веры А.Ф. Лосева . В.В. Зеньковский, развивая« гносеологию сердца И.В. Киреевского, A.C. Хомякова, Ф.М. Достоевского, П.Д. Юркевича, М.М. Тареева, указывал на способность сердца к объединению теоретического и морального знания с перспективами нового динамического понимания познания: сердце расширяет и углубляет познавательные силы человека, обнаруживая надиндивидуальный потенциал разума, выходящего к «первичному сознанию», не разделенному еще на субъект и объект34.

Эти доктрины демонстрируют поход к сердцу, исходя из классической антропологической модели человека (дух-душа-тело, разум-чувство-воля). При этом сердце сводится к одной либо нескольким универсалиям человеческого бытия (чувство, разум, мышление, созерцание, интуиция, сущность, энергия, личность, абсолютный центр,

29 Ильин И. А. Аксиомы религиозного опыта. М.: ACT, 2007.592 с.

30 Тареев М. М. Основы христианства. Краткое изложение. СПб., 1908. 74 е.; Его же: Основы христианства. Краткое изложение. СПб., 1908.74 с.

Флоренский П. А. У водоразделов мысли истины // Флоренский П. А. Сочинения в двух томах. Том 2. М.: Правда, 1990.448 е.; Его же. Столп и утверждение истины. В 2-х т. М.: Правда, 1990. 827 е.; Мочалов Е. В. Антропология всеединства в русской философии. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2006.242 с.

32 Юркевич П. Д. Сердце и его значение в духовной жизни человека // Философские произведения. М.: Мысль, 1990.669 с.

33 Назаров В. Н. История русской этики: учебное пособие для вузов по направлению подготовки «Прикладная этика» / В.Н. Назаров. М., 2006.319 с.

34 Зеньковский В. В. Основы христианской философии / Серия: «История христианской мысли в памятниках». М.: Канон, 1997. 560 с. бесконечная сила стремления) и рассматривается в онтологическом, гносеологическом, этическом либо психологическом аспектах.

В современной философии ряд исследователей обращаются к теме сердца. Так, Б.В. Марков ставит вопрос о необходимости соотнесения и синтеза философского и религиозного опыта и воспроизводит в антропологическом дискурсе восточно-христианское учение о сердце и философию сердца в русской религиозно-философской мысли ; Г.Я. Стрельцова исследует «философию сердца» в европейской культуре36; Н.К. Гаврюшин, Е.Б. Величко обращаются к исследованию философии сердца Б.П. Вышеславцева . К исследованию философии сердца у Г.С. зо

Сковороды обращается Н.В. Сидоренко .

В последние годы появился ряд диссертационных исследований по сердцу. В . историко-философской работе В.Н. Бабиной, посвященной

10 исследованию метафизики сердца П.Д. Юркевича , раскрываются онтологический, гносеологический, этический и антропологический аспекты сердца. Среди работ систематического характера, обобщающих религиозные, философские и научно-экспериментальные данные о сердце, можно отметить диссертации Л.Г. Апёнышевой40, Ю.П. Хвастуновой41.

Несмотря на кажущуюся разработанность проблемы сердца в философии и религии, остается ряд неразработанных направлений. Не

35 Марков Б. В. Философская антропология: очерки истории и теории. СПб.: «Лань», 1997.384с.

36 Стрельцова Г. Я. Декарт и Паскаль. Вопросы философии. 1985. №3. С. 100-112.; Ее же. Паскаль и европейская культура. М.: Республика, 1994. С. 403.; Ее же. Парадокс философии Серена Кьеркегора // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. №4.2000. С. 106-120.

37 Гаврюшин Н. К. Б. П. Вышеславцев и его философия сердца // Вопросы философии. 1990. № 4. С. 5562; Величко Е. Б. Концепция сердца как самости в философских исканиях Б. П. Вышеславцева // Христианская мысль. 2004. № 1. С. 75-78.

38 Сидоренко, Н. В. 1дея серця у фшософи Г. Сковороди : аспекта тлумачення // MaricrrepiyM : научное издание. Вип. 23.1сторико-фшософськ1 студи / Нац. ун-т «Киево-Могилянська академ1я»; Редкол. В. С. Брюховецький (вщп. ред.) та ш. Кшв: Академ ¡я, 2006. С. 49-54.; Сидоренко Н. В. Феномен переображення в антрополопчному вченш про серце Г. Сковороди. // Науков1 записки. Том 63, Фшософш та релшезнавство / Нацюналышй ушверситет «Киево-Могилянська академ1Я». КиТв :Видавничий Д1М «КМ Академ1я», 2007. 83 с. С. 47-54.

39 Бабина В. Н. «Метафизика сердца» в русской философии второй половины XIX века: П. Д. Юркевич. Диссканд. филос. наук. М., 2005. 180 с.

40 Ап0нышева Л. Г. Концепция сердца в системной философии. Дис. . канд. филос наук. Барнаул, 2005. 166 с.

41 Хвастунова Ю. В. Познавательные способности сердца: религиозно-философская традиция и современные интерпретации : Дне. канд. филос. наук : 09.00.01 : Барнаул, 2005. 131 с. решена задача преодоления господствующей в современном гуманитарном дискурсе дихотомии между теоретическим осмыслением символа сердца и религиозными практиками, связанными с сердцем. К исследованию символа сердца в религиоведении и религиозной антропологии не привлекался семиотический метод, что позволило бы достичь целостного видения символа сердца в двух перспективах - антропологической и онтологической. В современных исследованиях по символу сердца недостаточно глубоко и широко представлены источники ранней восточной патриотической традиции, образующие основание православного «учения о сердце» и содержащие обширный материал интерпретации символа сердца.

Методы исследования. Раскрытие религиозного символа сердца как модели, объясняющей процесс духовной динамики личности возможно с помощью семиотического метода, который предполагает следующую последовательность шагов: выявление содержаний символа сердца в заданной религиозной традицией (культурой) схеме интерпретации, реконструкция первичных смысловых структур, интерпретация символа сердца в контексте развертывания содержания первичных смысловых структур в антропологической реальности. При реконструкции первичных смысловых структур символа сердца использовался метод сравнения, который заключается в описании и объяснении авторских инвариантов интерпретации символа сердца. Кроме того, в работе были использованы герменевтический метод исследования текстов и общенаучные методы исследования — аналогия, обобщение.

Методологической особенностью диссертационной работы является ее реконструирующий характер, который продиктован спецификой исследования и малой разработанностью используемого подхода.

Научная новизна. Сделан общий анализ греческой и библейской традиций относительно смыслового содержания символики сердца.

Проведена семиотическая корреляция смыслового содержания символа сердца в греческой и библейской традиции и последующей ранней восточной патриотической традиции посредством реконструкции первичных смысловых структур содержания духовной реальности. Показан путь исследования сердца, до сих пор мало или вовсе не используемый в религиоведческом, антропологическом дискурсах для дальнейшего применения в религиоведении и религиозной антропологии.

Положения, выносимые на защиту:

1. Религиозный символ сердца в процессе его переживания и интерпретации инициирует процесс духовной динамики, направленный к восстановлению целостности антропологической реальности, путем вывода ее за пределы личной реальности навстречу духовной реальности. Этот процесс может быть представлен в виде развертывания первичных смысловых структур содержания духовной реальности путем их трансформации в системе интерпретации, заданной религиозной (культурной) традицией.

К первичным структурам символа сердца относятся:

2. Структура «разум-чувство». В греческой и библейской традициях эта структура интерпретируется как разумное начало (посредник либо носитель Божественного начала), которому присуща сила стремления (чувство), направленная к Божественному началу.

В ранней патриотической мысли разворачивание первичной смысловой структуры «разум-чувство» представляется как удвоение антропологической реальности, претерпевающей «онтологический разрыв»: онтологически первичное сердце — бессмертное разумное начало человека, принимающее участие в Божественной жизни посредством присущих ему Божественных сил (чувств), и онтологически вторичное сердце — разумное начало в смертном человеке (разумная душа, единство разумной и неразумной души, смертный ум), в котором Божественное начало присутствует в форме врожденных разумных способностей и силы стремления (чувства) к Божественному.

3. Структура иерофании, которая в системе интерпретации представляется в форме нисхождения Божественных сил, питающих, оживотворяющих человека и возводящих его к участию в Божественном бытии.

4. Структура «телос-путь» — идея конечной цели, как причины трансформации антропологической реальности на пути ее достижения. Телеология сердца в системе интерпретации представлена основными идеями: достижения бессмертия, выхода за человеческие пределы, реализации божественного начала в человеке, трансформации антропологической реальности и достижения (рождения) новой антропологической реальности.

В греческой традиции новая антропологическая реальность представлена, как «верный разум», разумная душа, обладающая высшей добродетелью (разумением, мудростью). Она соединяет в себе теоретическую способность созерцания и высшие творческие деяния души, исходящие из ее природы («благострастие» — радость, разумная воля, предусмотрительность). В Ветхом Завете смысловое содержание обновленной антропологической реальности представлено как мудрый разум, носитель Закона, слова, «образа Божия». В Новом Завете антропологическая реальность обретает новый онтологический статус — «мир Божий», «Царствие Небесное», обитание в сердце Святого Духа, Христа, Премудрости. У христианских авторов наследуется и уточняется смысловое содержание новой антропологической реальности предшествующей традиции.

5. Структура «Центр мира», которая в системе интерпретации представляется как антропологическая реальность в аспектах, типологически сопоставимых с архаической символикой «центра мира». Аспект «вершины горы» в символе сердца интерпретируется как место встречи Божественного и человеческой души, аспект «храма» - как жилище Божественного начала в душе, аспект «мировой оси» - как место вхождения души в Божественное или место вхождения Божественного в душу, аспект «пупа земли» - как место творения человека (духа, души). Кроме того, архетип «центра мира» имплицитно присутствует в символизме «мирового древа», связанном с сердцем и выраженном в. антропологическом контексте.

6. Структура «сакральный хронотоп» (пространственно-временной континуум) в системе интерпретации представляется как вместилище божественных сущностей и сил. Оно образуется путем обмена субстанций и движений, а время сингулирует смыслы жизни, вечности и полноты. Данная структура позволяет зафиксировать однотипные динамические (конструктивно-деструктивные) закономерности антропологической реальности.

Теоретическая- значимость результатов диссертационного исследования. Использованные материалы, методология и полученные в ходе исследования результаты позволяют рассматривать символ сердца в «обратной» перспективе — со стороны духовной реальности, раскрывая его реальное жизненное функционирование через разворачивание первичных структур духовной реальности в системе интерпретации, заданной традицией.

Интерпретация смыслового содержания символа сердца, исходя из первичных смысловых структур, позволяет расширить понимание психоаналитических дискурсов, религиозных и псевдорелигиозных практик.

Практическая значимость результатов диссертационного исследования состоит в выработке основания для диалога различных религиозных традиций и практик, возможности дать систему духовных координат для человека, не вовлеченного в религиозную традицию, в условиях повсеместного распространения новых религиозных движений и все более широкого применения психотехнических воздействий.

Результаты работы могут быть использованы в научной и педагогической деятельности. Ознакомление с работой будет полезным студентам и аспирантам, обучающимся по философским, религиоведческим и культурологическим специальностям (направлениям). Содержание и выводы работы могут применяться в преподавании общих и специальных курсов по религиоведению, религиозной и философской антропологии, истории философии.

Апробация результатов исследования. Результаты исследования прошли апробацию в форме выступлений на конференциях «Бог, мир, человек» (Санкт-Петербург, 2006, 2007гг.), Второй международной научной конференции «Мистико-эзотерические движения в теории и практике» (Санкт-Петербург, 2008г.), Международной конференции «Шаг в будущее: европейские интеграционные процессы и трансграничное сотрудничество» (Ужгород, 2008г.), конференции «Сретенские чтения» (Москва, 2009).

По теме диссертации опубликовано 9 статей общим объемом 4,66 п.л.

Содержание диссертации отражено в публикациях:

1. Титаренко Е.С. Символ сердца в толкованиях Климента Александрийского // Acta eruditorum. Изд-во РХГА. Вып.2. СПб., 2006. С.94-102. (0,6 п.л.).

2. Титаренко Е.С. Мистический путь Филона' Александрийского: умом или сердцем? // Вестник молодых ученых. Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена. №4. СПб., 2006. С. 72-75. (0,4 п л.).

3. Титаренко Е.С. Метафизика сердца у Филона Александрийского // Acta eruditorum. Изд-во РХГА. Вып.4. СПб., 2007. С. 43-46. (0,4 п.л.).

4. Титаренко Е.С. Место символа сердца в антропологии Григория Нисского //Вестник РГГУ. Изд-во РГГУ. Ш. М., 2008. С. 139150. (0,7 п.л.).

5. Титаренко Е. С. Сократ. Путь истинной философии. // АКАДНМЕ1А. Материалы и исследования по истории платонизма. Изд-во СПбГУ, Вып.7.2008. С.25-42. (0,8 пл.).

6. Титаренко Е.С. Сердце как онтологический принцип в человеке (на материале творений св. Василия Великого) // Труды по когнитивной лингвистике. Кемерово: изд-во КемГУ. 2008. С. 641-649. (0,6 п.л.).

7. Титаренко Е.С. Символ сердца в зеркале аристотелевых категорий (на материале антропологических концепций русской культуры) // Зб1рник наукових доповщей та повщомлень мгжнародно!' практично!' конференцп «Крок у майбутне: европейсыа штеграцшш процеси i транскордонне сшвробгошцтво». Ужгород: Вид-во УУБА-Кау, 2008. С. 7687. (0,6 п.л.).

8. Титаренко Е.С. Фундаментальные принципы актуализации бытия человека в символе сердца (на материале Нового Завета) // Зб1рник наукових доповщей та повщомлень м1жнародно1 практично!' конференщ!" «Крок у майбутне: европейсью штеграцшш процеси i транскордонне сшвробггництво». Ужгород: Вид-во УУБА-Кау, 2008. С. 137-145 (0,4 п.л.).

9. Титаренко Е.С. Пространство личности в символе сердца (на материале Нового Завета) // Acta eruditorum. Изд-во РХГА. Вып.5. СПб., 2008. С.37-42. (0,6 п.л.).

10. Титаренко Е.С. Мистика сердца: триединство духовного опыта // Мистико-эзотерические движения в теории и практике. История. Психология. Философия: Сб. материалов Второй международной научной конференции. СПб., 2009. С. 199-209. (0,5 п.л.).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы. Объем работы составляет 202 страницы, выполненных по стандарту машинописи. Список литературы включает 216 наименований, в т.ч. 16 на иностранных языках.

Заключение диссертации по теме «Философия религии и религиоведение. Искусствоведение и культурология», Титаренко, Елена Станиславовна

Заключение

Результаты диссертационного исследования сводятся к следующим положениям.

1. Религиозный символ сердца в процессе его переживания и интерпретации инициирует процесс духовной динамики, направленный к восстановлению целостности антропологической реальности, путем вывода ее за пределы личной реальности навстречу духовной реальности. Этот процесс может быть представлен в виде развертывания первичных смысловых структур содержания духовной реальности путем их трансформации в системе интерпретации, заданной религиозной (культурной) традицией.

К первичным структурам символа сердца относятся:

2. Структура «разум-чувство». В греческой и библейской традициях эта структура интерпретируется как разумное начало (в греческой традиции - смертный ум, в библейской - теоцентрически организованное единство тела, души, духа), которому присуща сила стремления (чувство), направленная к Божественному началу (в греческой традиции - природная любовь (срШа), порыв к прекрасному, эрос; в Ветхом Завете - природная способность к ощущению божественного и личностная любовь (аусотт!) к Богу; в Новом Завете - личностные способности Богоискательства (познавательный аспект) и Богоощущения (чувствующий аспект). В ранней патриотической мысли разворачивание первичной смысловой структуры «разум-чувство» представляется как удвоение антропологической реальности, претерпевающей «онтологический разрыв». Онтологически первичное сердце проистекает из интерпретации библейской идеи «первого творения» и представлено как разумная природа (родовой ум, Логос, изначально сотворенный ум), обладающая бессмертием, принимающая участие в Божественной жизни посредством присущих ей Божественных сил (чувств). Онтологически вторичное сердце проистекает из библейской идеи «грехопадения» и представлено как разумное начало в смертном человеке, в котором Божественное начало присутствует в форме врожденных разумных способностей и силы стремления (чувства) к Божественному (Боголюбия, веры, правильного мнения, врожденное стремление к общению в любовью Божией, «семена Слова»).

3. Структура иерофании, которая в системе интерпретации представляется в форме нисхождения Божественных сил, питающих, оживотворяющих человека и возводящих его к участию в Божественном бытии. В греческой традиции структура иерофании проявляется в форме психического вторжения божественных агентов (сила pévoç, 'Epœç); в Ветхом Завете - как нисхождение Божественной силы (Бога, духа премудрости); в Новом Завете — как нисхождение Божественных даров веры, любви, Слова Христа, Святого Духа, Закона. В ранней восточной' патриотической традиции религиозная интуиция Богоявления в человеческой душе сохраняет смыслы, заложенные греческой и библейской традициями и обретает ряд новых толкований этих смыслов: сердце принимает живую самовозникающую мудрость Боговидения (Филон Александрийский), в душу привходят Божественные силы разумения, мудрости, слова, веры, надежды, любви, гносиса (Климент Александрийский), участие Троицы в разумной душе: Отец сообщает бытие по природе, Сын - разумные способности, Святой Дух — святость (Ориген); душа воспринимает силу слова Священного Писания, веры, любви, Духа Святого (Василий Великий); душа питается и оживляется Божественными силами слова Священного Писания, веры, любви, Слова, Христа, Святого .Духа (Григорий Нисский).

4. Структура «телос-путь» - идея конечной цели, как причины трансформации антропологической реальности на пути ее достижения. В греческой традиции конечная цель представлена многообразно: как выход за пределы человеческих границ (стоики), реализация божественного потенциала в человеке (пифагорейцы), достижение бессмертия и вечности смертным человеком путем духовного и телесного «рождения^ в прекрасном» и постижения форм Добра, Красоты, Блага (Платон), устроение человеческой души в ее земном существовании в соответствии с онтологическими принципами (Платон, Аристотель). В Ветхом Завете конечной целью является выход за пределы человеческих границ в беспредельность и непознаваемость вечной жизни, взаимопроникновение человеческого и Божественного, устроение человека в соответствии с онтологическим принципом (Закон в сердце). В Новом Завете конечная цель представлена как достижение бессмертия (возрождение от нетленного семени), обожение (рождение от Бога), рождение нового человека (сокровенный сердца человек). Новая антропологическая реальность в греческой традиции представлена как «верный разум», разумная душа, обладающая высшей добродетелью - разумением (мудростью),, соединяющей в себе теоретическую способность созерцания и высшие творческие деяния души, исходящие из ее природы (благострастие). В Ветхом Завете новая антропологическая реальность представлена как мудрый разум, носитель Закона, слова, «образа Божия». В Новом Завете антропологическая реальность обретает новый онтологический статус -«мир Божий», «Царствие Небесное», обитание в сердце Святого Духа, Христа, Премудрости.

В патриотической мысли телеология символа сердца развивается в следующих направлениях. Филон Александрийский воспроизводит греческое содержание конечной цели и трансформации антропологической реальности — обретение бессмертия прекрасными деяниями (добродетелями), воспарение к Богу обнаженной мыслью. У христианских авторов идея трансформации обретает новые содержания: обретение вечной жизни через воскресение, обожение, святость (Климент Александрийский); святость ума, всецелое вхождение души в Бога, Христа, непрерывное и пламенное единение с Ним в духе (Ориген); обожение, преображение души от Славы Духа, одухотворение души, любозрение истинной Доброты (Василий Великий); восстановление в бессмертной природе, превосхождение душою самой себя, полное подобие Божественному, облачение души во Христа, священный брак души и Слова в «чертоге сердца» (Григорий Нисский). Новая антропологическая реальность, достигаемая преображением сердца в патриотической мысли являет совершенный разум, обладающий родовой добродетелью (Филон Александрийский, Григорий Нисский); мудрость, премудрость, целомудрие сердца (Филон, Климент, Ориген, Григорий Нисский); логос, образ Сына (Филон, Василий Великий); гносис, духовное знание (Климент, Ориген), созерцание (Филон, Климент, Василий Великий); Царствие Божие внутри (Ориген). Кроме того, у всех представленных авторов обнаруживается новый смысл - пребывание ума (души) в Божественной (непрестанной, неизменной) любви.

5. Структура «Центр мира», которая в системе интерпретации представляется как антропологическая реальность в аспектах, типологически сопоставимых с архаической символикой «центра мира»: 1) в аспекте «вершины горы» - как место встречи божественного и человеческого в греческой и библейской традициях, Бога, Божественной любви, Духа Святого и человека у христианских авторов, 2) в аспекте «места входа в надземное и подземное царства» - как центр иерофании и центр небытия в греческой и библейской традициях, как место входа в Царствие Небесное, «уделы бессмертия», в Бога у христианских авторов, 3) в аспекте «храма» — священное вместилище в греческой и библейской традициях, человека как «скинии», «храма Бога», «Божия жилища», л чертога», «скрижали Бога» у христианских авторов, 4) в аспекте «пепа земли» — сердце как место творения нового человека (Новый Завет); «место» двойного творения человека - первого, совершенного творения и нового творения, после грехопадения (ранняя восточная патристика).

Кроме того, архетип «центра мира» имплицитно присутствует в символизме «мирового древа», связанном с сердцем и также имеющим антропологический контекст.

6. Структура «сакральный хронотоп» (пространственно-временной континуум) в системе интерпретации представляется как вместилище божественных сущностей и сил, время в котором сингулирует смыслы жизни, вечности и полноты: «вечная жизнь» (Филон, Климент, Ориген, Василий Великий), «небесная жизнь», «нескончаемое веселие», «ликостояние с ангелами» (Василий Великий), вечное «стояние и движение» в добре (Григорий Нисский). Построение и разрушение пространства сердца подчинено однотипным закономерностям в греческой, библейской, ранней патристической мысли.

Построение пространства сердца описывается как отделение сокровенного от видимой реальности с последующим разворачиванием (излиянием) божественных сил, собиранием множества в целостность для проявления божественного образца в человеке. В греческой традиции пространство сердца становится причастным божественному порядку через познание или добродетели, а в земной жизни человеческая природа раскрывается во всей своей полноте. В библейской традиции пространство сердца является вместилищем Духа и вечной жизни, в мире же сердце проявляется милосердием, миротворчеством, изгнанничеством за правду. В патристической мысли пространство сердца осуществляется как сердечный союз (непрестанное единение в любви) человека и Бога. В земной жизни душа становится «земным образом» Божественной силы, исполненной совершенств и является «источником благодати» для мира.

Разрушение пространства сердца происходит в силу оппозиции человеческой самости божественному фокусу в человеке, результатом которой становится разделение с источником жизни и расчленение единого ума (души) на части. У христианских авторов появляется новый аспект разрушения — уподобление миру (чувственному, пороку). В ранней традиции разрушенное пространство сердца описывается как безумие, ничтожество, бесчувствие. В патристической мысли разрушение предстает как безобразие (разрушение божественных мер в душе), безрассудство, телесность, самоизоляция, освоение с мраком (демоническое начало в душе). 1 2 3 4 5 6 7 8 9

10

11

12

13

14

15

16

17

Список литературы диссертационного исследования кандидат философских наук Титаренко, Елена Станиславовна, 2010 год

1. Аверинцев С. С. София-Логос. Словарь. 2-е, испр. изд. Киев: Dux i Litera, 2001.-461 с.

2. Аверинцев С. С. EuoTtA-ayxvia // Альфа и омега. 1995. №1 (4). С. 25-38.

3. Адо П. Что такое античная философия? / Пер. с фр. В. П. Гайдамака. М.: Изд-во гуманитарной литературы, 1999. 320 с. Амонашвили Ш. Без сердца что поймем? М.: Издательский Дом Шалвы Амонашвили, 2004. - 64 с.

4. Амусин И. Д. Кумранская община. М.: Редакция восточной литературы изд-ва «Наука», 1983. 328 с.

5. Апёнышева Л. Г. Концепция сердца в системной философии. Дис. . канд. филос наук. Барнаул, 2005. 166 с.

6. Бердяев Н. А. Философия свободного духа. М.: Прогресс, 1994. -480 с.

7. Бибихин В. В. Слово и событие. М.: Эдиториал УРСС, 2001. 280 с.

8. Библия на церковнославянском языке / Репринтное воспроизведение издания 1900 г. М.: Рос. библейское о-во, 2001. -1688 с.

9. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета (синодальный перевод). М.: Рос. библейское о-во. 1997. 1374 с. Большаков С. В: На высотах духа. Брюссель: Жизнь с Богом, 1971. -44 с.

10. Бугуева Н. А. Телесность человека как социокультурный феномен // Вестник Челябинского государственного университета: Науч. журнал. Философия. Социология. Культурология. Челябинск:

11. ГОУВПО «Челябинский государственный университет», 2007. Вып. 3. №16(94). С. 66-71.

12. Булгаков С. Н. Человекобог и человекозверь. Публичная лекция, читанная в Москве 14 марта 1912 г. // Вопросы философии и психологии. М., 1912. Кн. 2(112). С. 55-76.

13. Булгаков Сергий, прот. Православие. Очерки учения православной церкви. Киев: «Лыбидь», 1991. 186 с.

14. Бурлака Д. К. Мышление и откровение. Систематическое введение в христианскую метафизику. СПб.: Изд-во Русской христианской гуманитарной академии, 2007. 448 с.

15. Бычков В. В. Эстетика поздней античности II III века. М.: Исскуство, 1981. - 324 с.

16. Варсонофий (Веревкин), игумен. Учение о молитве по Добротолюбию. Рыбинск: Изд-во ОАО «Рыбинский дом печати», 2002. 256 с.

17. Василий Великий, свт. Беседы на Псалмы. Московское Подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2000. 74 с.

18. Василий Великий, свт. Беседы на Шестоднев. Беседа 10(7) // «Журнал Московской Патриархии». 1972. № 1. С. 30-38.