Утешение как механизм изменения структуры самосознания личности тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 19.00.05, кандидат психологических наук Немец, Николай Георгиевич

• Немец, Николай Георгиевич
• кандидат психологических наук
• 2007

Оглавление диссертации кандидат психологических наук Немец, Николай Георгиевич

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКИЙ АКТ УТЕШЕНИЯ КАК ЕДИНИЦА АНАЛИЗА ВНУТРЕННЕГО МИРА СОСТОЯНИЙ СОЗНАНИЯ УТЕШАЕМОГО.

1. Общие принципы описания изменённых состояний сознания личности, их классификация и характеристики.

1.1. Понятие измененных состояний сознания. 1.2. Основные признаки изменённых состояний сознания 1.3. Функции измененных состояний сознания. 1.4. Классификация измененных состояний сознания. 1.4.1. Трансовые состояния. 1.4.2. Расширенные состояния сознания. 1.4.3. Сон.

2. К определению единицы анализа мира внутреннего состояния утешаемого или Я-концепция клиента и ее конструкты.

3. Общий анализ группы методик исследования самосознания личности

4. Общая характеристика диспозиции модальностей Я-концепции личности.

5. Самооценка: когнитивный и аффективный компоненты диспозиции.

Выводы по первой главе.

Глава 2. ВЕРБАЛЬНОЕ УТЕШЕНИЕ И СТРАТЕГИИ ЕГО РЕАЛИЗАЦИИ В ЖИЗНЕННЫХ СЦЕНАРИЯХ ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ ПРАКТИКИ

1. Дискурсивные практики утешения как конструкты, представляющие сферу «Я» утешаемого в жизненных сценариях

2. Вербальное утешение как пространство взаимодействия оценочных практик утешающего (психотерапевта) и утешаемого (клиента).

2.1. Модель личностного мира внутренних состояний, представляющая сферу «Я» утешаемого в жизненных сценариях. 2.2. Диалогическая природа интерактивных практик утешения.

3. Семантическая основа сценария психотерапевтической интеракции утешения.

3.1. Утешение реальное и утешение мнимое: к разграничению типов утешения. 3.2. Утешение versus Помощь. 3.3. Знак-медиатор как символическое сознание содержания предметной сущности актов утешения. 3.4. Содержательный объем компонентов разлада.

4. Вербальные стратегии психотерапевтического утеше

5. Анализ семантических отношений элементов Разлада и Лада на базе конструкта «решительные - «нерешительные».

Выводы по второй главе.

Глава 3. СМЫСЛОВЫЕ И ПСИХОПРАГМАТИЧЕСКИЕ ТРАНСФОРМАЦИИ ДИСКУРСА УТЕШЕНИЯ КАК МАРКЕРЫ ИЗМЕНЕНИЯ ЛИЧНОСТНЫХ УСТАНОВОК.

1. Прототипическая структура дискурса утешения как основа смысловых и психопрагматических трансформаций.

2. Базисные модели психотерапевтического дискурса и их подстройка под адресата.

3. Опыт использования трансформаций психотерапевтического акта утешения в психотерапевтической коммуникации (интерпретация результатов эксперимента).

4. Выводы по третьей главе.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Утешение как механизм изменения структуры самосознания личности»

Актуальность исследования. Аюуальность проблемы вызвана, с одной стороны, активными преобразованиями социальных структур России, происходящими в настоящее время, а, с другой стороны, - определенным дефицитом психологических знаний, необходимых для формирования гармоничных отношений между людьми в процессе их социальной активности. Произошедшие за последние два десятилетия трансформации в общественно-государственном устройстве страны обусловили серьезные изменения в жизни российских граждан, значительное число которых находится под негативным воздействием социально-экономических реформ. Процесс реформирования общества способствует возникновению социально-стрессовых ситуаций, которые влияют, в первую очередь, на структуру самосознания личности и ее адаптацию к ним, формируя негативные изменения социально -психологического климата и отрицательную динамику проявления ее социальной активности. По этой причине личность является стратегически важным объектом оказания социально-психологической помощи. Очевидно, что аюуальность иссле дования проблемы социально-психологической помощи личности обусловлена решением сложной задачи - уменьшить воздействие на личность негативных последствий процессов форсированного реформирования общества. Личность наиболее восприимчива к нормативным и ненормативным стрессам, когда возникает необходимость переосмысливания своего образа жизни в условиях изменения социально -психологического климата в обществе. В этот период процесс самосознания личности находится на начальной стадии и процессы социально-психологической адаптации, а также процессы воздействия стрессов и дискомфортного переживания наиболее интенсивны. Это время формирования совместной ценностной системы личности, ее норм, традиций и санкций. В силу сенситивности свойств личности она наиболее подвержена влиянию различных депривирующих воздействий, что обусловило выбор изменения самосознания личности в условиях дискомфортного переживания в качестве объекта социально-психологической помощи, которая может осуществляться психотерапевтическим путем. С этих позиций психотерапевтичеекая помощь представляет собой планируемый межличностный процесс, в ходе которого человек с меньшими нарушениями (психотерапевт) пытается помочь человеку, испытывающему более серьезные нарушения (клиенту), решить его проблемы. Взаимодействие между двумя участниками данного процесса осуществляется преимущественно с помощью вербальных средств, хотя определенную роль в нем играют также жесты, движения тела и внешние проявления аффектов.

В настоящее время нет единства взглядов относительно факторов, влияющих на исходы психотерапии. Однако такие общие факторы, как пробуждение надежды, эмоциональная разрядка, объяснения, поддержка и интерес со стороны психотерапевта, играют, по-видимому, важную роль, помогая клиенту изменить дефектные восприятия, эмоции и формы поведения.

Обычно люди обращаются за психотерапевтической помощью в тех случаях, когда испытывают дискомфорт или страдание. Хотя предъявляемые ими жалобы могут быть различными, наиболее часто речь идет о низкой самооценке, чувстве отчаяния, деморализации и тревоге, а также о трудностях в межличностных отношениях. Не каждый человек с такими симптомами обращается к психотерапевту. Однако названные переживания присущи большинству людей, которые в поисках помощи приходят в кабинет психотерапевта. Поэтому целью психотерапевтической помощи является облегчение ситуации клиента.

Хотя существует несколько сотен различных форм или направлений психотерапии, положительные результаты, о которых все они сообщают и которые в некоторых случаях можно считать доказанными, являются, вероятно, следствием факторов или переменных, общих для всех этих форм или направлений. Подобное предположение было высказано более пятидесяти лет назад, но признание оно получило лишь в последнее десятилетие. Понятно, что людям, затратившим большие усилия на овладение тем или иным подходом психотерапии, трудно признать важность факторов, общих для всех направлений психотерапии. Поэтому с полным правом можно также утверждать, что психотерапия представляет собой систематический процесс оказания помощи, способствующий изменениям и эволюции внут-рипсихических функций, межличностных отношений и способности человека разрешать важные вопросы жизни. Используя информацию, полученную в результате осуществляемых в соответствии с определенными теориями наблюдений за отношениями клиента с психотерапевтом, другими людьми и в значимых средовых контекстах (например, работа, служба), психотерапия концентрируется на приведении интрапсихических структур, когнитивных процессов и поведенческого репертуара индивида в соответствие с его потребностями и возможностями в социуме.

Комплекс проблем, связанных со спецификой психотерапевтической деятельности как особого вида интерактивно-коммуникативного «архива практик», в духе М. Фуко, ставит целый ряд вопросов перед теоретиками и практиками, задействованными в различных областях психотерапевтической интеракции, включая и психоанализ. Как известно, психотерапевтическая деятельность наряду с психоаналитической деятельностью (психоанализом) существует уже более ста лет, тем не менее, мечты основателя психотерапии и психоанализа видеть их в качестве самостоятельной научной дисциплины - научной психологии - остаются, по признанию исследователей, все еще не реализованными, несмотря на поиск соответствия межу ду нейрофизиологическими и психологическими механизмами и выявление параллелей между онтогенетическим развитием индивида и филогенетическим развитием человечества, несмотря на использование психоаналитического или психотерапевтического сеанса в своей профессиональной деятельности как своего рода лабораторию анализа коммуникативных проявлений (высказываний, действий) клиента (пациента) и контроль за его душевными процессами (Н.С. Автономова, 2000: 15; В.М. Лейбин, 2000:49-50; М.М. Решегаиков, 2000:42).

И хотя, как известно, «позднее Фрейд во всем этом усомнился» и «соответствия между нейрофизиологическими и психологическими процессами не нашел», он «никогда не оставлял надежду на то, что оно когда-нибудь обнаружится» (Н.С. Автономова, 2000: 15). Но даже если «онто-филогене-тическая параллель осталась гипотезой, граничащей с мифом», а «послефрейдовское существование психотерапии и психоанализа в западной культуре неотступно сопровождалось вопросом о том, что же такое психоанализ: если это не наука, как хотелось Фрейду, то может быть -философия, идеология, мировоззрение, квази-религия, искусство, особая психотехника» (Н.С. Автономова, 2000:15; В.А. Лекторский, 2000: 4-6, 2005: 11; В.И. Овча-ренко, 2000: 33-35), то актуальность проблемы статуса психотерапевтической интеракции в практической деятельности с клиентами в различной сфере социальных отношений и полноценная подготовка кадров в этой области с учетом специфики социальной активности человека не только не снижается, а сама проблема, по признанию специалистов (В.М. Лейбин, 2000; М.М. Решетников, 2000), становится все острее. И если в западной культуре постиндустриального общества существование психотерапевтической интеракции и ее психоаналитической разновидности не оспаривается и не вызывает возражений накопленный багаж знаний о бессознательном, соотношении бессознательного и языка, специфике факта в психоанализе, философских параметрах лингвистического психоанализа Ж. Лакана и о многих других аспектах, актуальных в современной западной и отечественной психотерапевтической деятельности, то в современных отечественных публикациях довольно часто высказывается мнение о том, что «практический психоанализ в современной России невозможен» (М.М. Решетников, 2000:42).

Тем не менее, несмотря даже на то, что мы находимся в ситуации «догоняния и усвоения того, что было выработано не нами» (Н.С.Автономова, 2000: 15), актуальность исследования теоретических и практических аспектов психотерапевтической интеракции в широком и узком смысле понимания данного феномена для отечественной психологии вообще и социальной психологии в ее «практической разновидности в виде терапевтического дискурса» (A.A. Романов, И.Ю. Черепанова, 1999; Е.Г. Романова, 2001), анализа социальной активности человека, «этогениче-ской психологии», по Р. Харре, Дж. Джиллету (R. Harre, G. Gillett, 1994) в частности, очевидна.

По данным исследователей, на протяжении последних 15 лет социально-экономических преобразований в России наблюдается «беспрецедентный рост психопатологии» (например, по сравнению с 1985 г. - увеличение в 2,5 раза), и ее количество в России, по данным экспертов ВОЗ, «превышает уровень в других европейских странах в 4-6 раз» (М.М. Решетников, 2000:43). Причем, «значительную часть этой психопатологии (до 60%) составляют личностные расстройства», которые тре9 буют не столько психиатрической, сколько психотерапевтической помощи, хотя хорошо известно, что обеспеченность государственных учреждений здравоохранения медицинскими психологами и психотерапевтами составляет 3 и 19 % соответственно. А в остальных случаях, по данным М.М. Решетникова (2000: 44), «ставки психотерапевтов либо пустуют, либо заполняются психотерапевтами по совместительству (отоларингологами, гинекологами и т.д.)».

По официальным данным на 2000 г. в стране было всего около 2 тысяч дипломированных психотерапевтов и 15 тысяч психиатров. По свидетельству В.М. Лейбина (2000: 49), в 2000 г. «в России только один психоаналитик являлся признанным членом Международной психоаналитической ассоциации» и не было в стране «ни одной официальной организации (комиссии), которая бы обладала правом выдавать практикующим аналитикам сертификат специалиста-психоаналитика». Такое положение с подготовкой психологических кадров для страны с учетом глобального социально-экономиче-ского кризиса далеко от идеала, тем более что, если ничего не менять в этом направлении, то адекватное запросу социума количество специалистов может появиться через 300 лет, а «мы и сейчас уже достаточно психопатологизированная нация» (ММ Решетников, 2000:44; см. также: ПС. Гуревич, 2000; ВМ Лейбин, 2000; ВА Лекторский, 2000; Овчаренко, 2000; В.Н. Ругкевич, 2000). Неслучайно, что образовавшееся вакантное «психотерапевтическое пространство» заполняет «альтернативная волна» (около 300 тысяч) в виде магов, колдунов, провидцев, экстрасенсов, знахарей и т.д., положительную ценность которой можно усмотреть в выявлении и демонстрации реальных потребностей профессионалов на рынке психотерапевтических услуг, спрос на которых особенно в различных сферах трудовых отношений очевиден, о чем говорит официальная статистика. Так, по заключениям экспертов ВОЗ, от 30 до 40% пациентов в постиндустриальном социуме, которые обращаются к врачам-интернистам, нуждаются не в терапевтической, а в психотерапевтической помощи и их количество в мире может возрасти к рубежу 2005/2006 гг. вдвое. И наша страна с ее спецификой социально -экономического развития, скорее всего, не сможет избежать этой тенденции.

Но если у нас, исходя из выше приведенных данных, только 1 из 7 клиентов/пациентов может своевременно обратиться за помощью к специалистам, а остальные вынуждены решать свои проблемы в контактах с ясновидящими, колдунами и знахарями, то получается, что находящиеся в неблагоприятной психопатологической среде и нуждающиеся в какой-либо профессиональной психологической поддержке или психотерапевтической коррекции люди имеют минимальную возможность на оказание профессиональной помощи. Поэтому приведенные данные не в последнюю очередь свидетельствуют о необходимости развития психотерапевтической интеракции и формирования новой психологической и психиатрической культуры в социуме с учетом различных (традиционных и новых) реально существующих психиатрических школ и направлений, имеющих более или менее устоявшийся статус (психодинамическая, бихевиористическая или бихевиоральная, геш-тальттеоретическая или гештальттуманистическая, суггестивная), что, в свою очередь, подтверждает высказанную рядом ученых мысль о том, что в настоящий момент в нашей стране еще не в полной мере сформировалось понимание того факта, что психотерапия представляет собой весьма неоднородную специальность. Безусловно, ее становление потребует долгого времени и учета различных подходов, среди которых немаловажную роль может сыграть психология дискурса (психотерапевтическая коммуникация) в профессиональной деятельности психотерапевта.

Вот почему проблема оказания социально-психологической помощи, профилактики преморбидных состояний эмоциональной напряженности, профилактика психических (невротических) расстройств остается актуальной в связи с ростом показателя заболеваемости неврозами и расширением диапазона этиопатогенетиче-ских факторов в различной сфере социальных отношений, часть которых обусловливает протрагированное течение невротических расстройств с патоморфозом клинической симптоматики, в том числе под влиянием лекарственной терапии.

В этой связи ведущие специалисты в области пограничной психиатрии (Б.Д. Карвасарский, 1975-2000; В.А. Мурзенко, 1975; В.А. Ташлыков, 1979, 1984; Г.Л. Исурина, 1982,1990; С. Ледер, 1990,1992; A.A. Александров, 1997; Ю.А. Александровский, 2000; А. Хайгл-Эверс, 2001; Д. Прохазка, 2005; S. Slavson, 1971; G.O.

11

ОаЬЬагс!, 2002 и др.) отмечают, что в терапевтическом комплексе основным методом оказания социально-психологической помощи и профилактики психогенных расстройств является психотерапия, в частности ее групповые формы, которые позволяют более эффективно восстанавливать нарушенные отношения личности с социальным окружением и обеспечивают перестройку их путем воздействия на все основные компоненты отношения - познавательный, эмоциональный и поведенческий. В этом плане групповая интеракция наиболее полно позволяет реализовать социоцентрический подход в современной психотерапии.

При всём разнообразии концепций и новейших подходов к ведению психотерапевтической профилактики (и даже лечению психогенных заболеваний) исследователи констатируют тот факт, что основные методы психотерапевтической профилактики (да и психотерапевтического, и психопрограм-мирующего воздействия вообще) реализуются через языковое общение (К.И. Платонов, 1963; Ж. Лакан, 1995; Б.Д. Карвасарский, 2000).

Однако, несмотря на признание приоритета языковой составляющей в психотерапии положение о том, что психотерапия является, прежде всего, речевой, языковой терапией, остаётся декларативным. В первую очередь такое положение связано с недостаточной разработанностью как статуса психотерапевтического воздействия в рамках психологии вообще, так и с практическим отсутствием лингвистических разработок в этой области, несмотря на определенное количество работ, посвященных психологической (АА Романов, 1995-2006) и коммуникативной специфике участников профессионального взаимодействия (ИД Агамалиева, 2002; ЛО. Андрюши-на, 2003; НЮ. Воеводкин, 1999; Е.А Жигалева, 2005; АЛ. Костяев, 2003; ЮА Носар, 2002; МЕ. Фролов, 2005; ДА Ходырев, 2003). При этом отмечается смещение акцента с описания устройства языка на изучение его функциональных (динамических) свойств, где объектом изучения является не просто текст, а личность в ее дискур-сивно-интерактивном проявлении, причем в анализ введен вполне определенный национальный дискурс вместе с конкретными историко -, этно -, социо - и психолингвистическими особенностями его носителей (АА Леонтьев, 1967; НИ. Жинкин,

1982; И.Н. Горелов, 1974,1987; В В. Налимов, 1974; ГК Богин, 1982; Ю.Н Караулов, 1987 и др.).

Для практической деятельности психотерапевта особый интерес представляет изучение механизма вербального воздействия в аспекте изменения структуры самосознания личности в условиях социального взаимодействия. Основателями этого направления (JI.C. Выготский, 1982; А.Р. Лурия, 1973; Н.И. Жинкин, 1982; Д.Н. Узнадзе, 1975; Л.В. Щерба, 1974; С.Е. Osgood, 1953) показано, что любая вербальная интеракция обладает воздействующим свойством, преднамеренной перестройкой смысловой сферы личности, ее самосознания. Основные исследования вербальных аспектов психотерапии были намечены в рамках нового направления в лингвопсихологии, условно именуемого суггестивной лингвистикой. (А.Ф. Лосев, 1982; A.A. Леонтьев, 1997; A.A. Романов, 1995-2006; Д.Л. Спивак, 1980, 1983,1985,1986; И.Ю. Черепанова, 1992-2003).

Установлено, что многие психологические проблемы имеют свой коррелят в структуре личности, поэтому определенную роль в их разрешении играет активация лексикона личности, выявление новых связей между единицами вербально-семантического и тезаурусного уровней, поиск новых вербальных способов для выражения символов, образов, знаков стандартного для данной культуры, прецен-дентного, т.е. существующего в межпоколенной передаче дискурса или текста в виде информационного кванта (рассказа, жалобы, описания, нарратива, мифа, легенды, притчи и т.п.), для построения целостной и в то же время детальной модели индивидуального Я - личности, включающей структуру знаний о себе, самооценок, установок, целей, ценностей и предпочтений и т.д. (О.В. Веретенников, 2000; Р. Берне, 1986; Дж. Келли, 2000; В.Ф. Петренко, 1988 и др.). Для психотерапевтической практики значимым является то, что специалисты получают возможность в течение определенного временного пространства получить максимум информации о том, как их собеседник (клиент/пациент) воспринимает самого себя на фоне других людей, чтобы наметить механизм изменения структуры его самосознания (И.Н. Козлова, 1978; Ф. Франселла, Д. Баннистер, 1987; Л. Хьелл, Д. Зиглер, 1997). Функциональная специфика этого механизма направлена на развитие синхроничности смысловых нагрузок терапевтического дискурса / текста с его латентными признаками, отражающими воздействующие механизмы и неосознаваемые ресурсы индивидуального Я, изучение которых может оптимизировать результативность и эффективность методов вербальной психотерапии.

Основным понятием в функционировании названного психотерапевтического механизма является понятие «диспозиции модальностей Я» собеседника-клиента. Понятие диспозиции представляет собой основную единицу психотерапевтического анализа Я-концепции субъекта (клиента, пациента). При этом каждая диспозиция может объединять одномоментно сразу несколько модальностей Я в каком-либо единичном аспекте. Так, например, в аспектах восприятия своих нравственных, деловых, интеллектуальных, социальных и любых других качеств человек способен различать следующие модальности Я: «каким Я был», «каким Я являюсь», «какое Я хочу производить впечатление», «каким Меня воспринимают другие», «каким Я хочу быть» и т.п.

Существующие методы психотерапии, которые делают акцент на вербальную основу в своих воздействующих технологиях (нейролингвистическое программирование, сказкотерапия, библиотерапия, терапия творческим самовыражением, ауто - и гетеросуггестивные методы), не учитывают достижения современной лингвопсихологии и используют различные приемы исключительно в смысловом контексте (В.Н. Мясищев, 1960; К.И. Платонов, 1963; А.М. Миллер, 1975; В.Е. Рожнов, 1987; М.Е. Бурно, 1975, 1989; Р. Бэндлер, 1995; М. Эриксон, 1995; Д.Ю. Соколов, 2005; S.H. Sclabassi, 1973 и др.). Более того, в ряде работ по психо - и фо-носемантике (В.П. Белянин, 1988,1996,1999; А.П. Журавлев, 1970; В.П. Петренко, 1982; A.A. Романов, 1999) было установлено, что позитивный на уровне смыслов дискурс или текст может иметь крайне негативную неосознаваемую эмоциональную окраску, т.е. речевое произведение может быть амбивалентным, с непредсказуемым результатом воздействия.

В контексте групповой психотерапии и оптимизации профилактики невротических расстройств разработка медицинской модели метода вербального утешения как метода (механизма) изменения структуры самосознания личности перспективна, а его применение может обеспечить научное обоснование способов терапевтического воздействия вербальными методами психотерапии.

В качестве объекта исследования выступает процесс изменения структуры самосознания личности в условиях дискомфортного переживания, который может осуществляться путем социально-психологической помощи в виде терапевтической интеракции в различных сферах социальных отношений, а предметом исследования являются условия, обеспечивающие эффективность социально - психологической помощи в виде вербального конструкта утешения как воздействующего механизма изменения самосознания личности.

Основная цель исследования заключается определение условий, обеспечивающих эффективность социально-психологической помощи личности в условиях дискомфортного переживания и в изучении терапевтической эффективности метода вербального утешения как профилактического метода изменения структуры самосознания личности у собеседников (клиентов / пациентов) в преморбидном состоянии неврозов и невротических расстройств.

Общая цель обусловила постановку и решение следующих конкретных исследовательских задач:

- адаптировать метод вербального утешения как метод социально-психологической помощи с целью изменения диспозиции модальностей Я-личности для профилактики преморбидных форм невротических состояний и расстройств;

- изучить динамику психотерапевтического процесса изменения диспозиции модальностей Я-личности у участников психотерапевтической коммуникации;

- описать терапевтические факторы метода вербального утешения с учетом факторов изменения диспозиции модальностей Я-личности у участников психотерапевтической коммуникации;

- оценить эффективность метода вербального утешения как метода изменения диспозиции модальностей Я-личности в процессе оказании социальнопсихологической помощи при различных формах невротических расстройств по ближайшим и отдалённым результатам психотерапевтического воздействия;

- предложить репертуар ролевых персонажей в описании ситуационных и непроницаемых конструктов для эффективного использования факторов изменения диспозиции модальностей Я-личности в психотерапевтической интеракции;

- разработать практические рекомендации по применению метода вербального утешения как метода изменения диспозиции модальностей Я-личности в психотерапевтической практике для оказании социально-психологической помощи и профилактики преморбидных форм невротических состояний и расстройств.

Теоретико-методологической основой работы являются:

- психологическая теория деятельности (J1.C. Выготский, C.J1. Рубинштейн, А.Н. Леонтьев, Б.Г. Ананьев, П.Я. Гальперин, A.B. Запорожец и др.);

- системный подход к исследованиям профессиональной деятельности (Л.С. Выготский, П.К. Анохин, Б.Ф. Ломов, В.М. и др.);

- концептуальные схемы психологического исследования профессиональной деятельности (Б.Г. Ананьев, К.К. Платонов, В.П. Зинченко, Е.А. Климов, М.М. Решетников, А.Ф. Шикун и др.).

В работе нашли применение следующие методы исследования: индуктивно-дедуктивный метод, позволяющий осмыслить и обобщить соответствующий теоретический и практический материал; при проведении диссертационного исследования применялись также теоретические и экспериментальные методы психологии труда, адекватные цели и задачам работы, в частности: наблюдение, беседа, анализ продуктов профессиональной деятельности, анкетирование, тестирование, метод групповой терапии.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:

1. Установлено, что наибольшая эффективность социально - психологической помощи личности, находящейся в условиях дискомфорта, в виде вербального утешения достигается не на основе прямого воздействия на личность, а посредством предъявления и последующего отождествления личности с социально - значимыми образцами мотивации и поведения в специально созданной ситуации, главными характеристиками которой являются осознанием высокой ценности социального образа жизни, морали и первичного социального окружения (коллектива).

2. Впервые в психотерапевтической практике применен метод социально - психологической помощи личности в виде акта вербального утешения для изменения диспозиции модальностей Я-личности у участников психотерапевтической интеракции и произведена оценка эффективности метода вербального утешения личности различных преморбидных форм невротических состояний и расстройств.

3. Эффективность социально-психологической помощи в виде вербального утешения достигается включением личности в комплексную высокосодержательную совместную с психотерапевтом деятельность, актуализирующую такие характеристики личности, как доверие, духовность, творчество и искренность. Указанные качества личности проявляются в условиях приоритета созидательного и благожелательного социально-психологического климата над формальным поведением.

Практическая значимость проведенного исследования определяется возможностью применения его основных рекомендаций, положений, выводов и методики анализа в практике работы школ, в учебном процессе вузов, а также при проведении профилактических мероприятий изменения диспозиции модальностей Я-личности в системе жизненных сценариев, требующих социально - психологической помощи личности в виде утешения. Полученные в результате исследования данные об эффективности вербального механизма утешения с целью изменить диспозиции модальностей Я-личности позволяют рекомендовать метод к применению в психотерапевтической практике для профилактики преморбидных форм невротических состояний и расстройств. Целенаправленное использование вербальных ресурсов в психотерапевтическом процессе оптимизирует действие лечебных факторов психотерапии, позволяет усилить психотерапевтическое воздействие, обеспечивает эффективность профилактики преморбидных форм невротических состояний и расстройств у клиентов с различными пограничными расстройствами. Учет достижений современных вербальных методик психотерапии дает возможность составлять тексты психотерапевтических сеансов с заранее заданными параметрами, конгруэнтные по смыслу и неосознаваемые по содержанию.

Наиболее существенные результаты исследования сформулированы в следующих основных положениях, выносимых на защиту:

1. Стратегия социально-психологической помощи утешения личности должна быть направлена на создание таких развивающих социальных сред, в рамках которых находящаяся в дискомфортных условиях личность сможет реализовать собственные возможности для продуктивной коррекции жизненных целей, переориентации ценностей, совершенствования способов, форм коммуникаций, нравственных установок посредством идентификации с высоконравственными социально значимыми образцами поведения.

2. Создание развивающихся социальных сред в виде системы жизненных сценариев обеспечивается внедрением комплекса специально разработанных социотехник в рамках функционирования вербального конструкта «утешение», являющегося достаточно эффективным способом для изменения диспозиции модальностей Я-личности при профилактике преморбидных форм невротических состояний и расстройств.

3. Разработана и апробирована социально-психологическая технология использования метода вербального утешения личности в условиях психотерапевтической профилактики преморбидных форм невротических состояний и расстройств, а также подготовлен и внедрен комплекс социотехник помощи в обеспечении преодоления дискомфортных переживаний личности в системе жизненных сценариев.

4. Полученная в процессе психотерапевтических сеансов вербальная продукция их участников может служить дополнительным диагностическим критерием и являться основой для последующей психопрофилактики и психокоррекции.

Апробация диссертации осуществлялась в различных формах. Основные положения диссертации обсуждены на научных и научно-практических конференциях различного уровня, в том числе на двух международных конференциях (Международном симпозиуме «Гендерные основания механизмов профилактики деви-антного поведения личности и малых групп в 21 веке», Москва - Кострома, 2005 г.; Международной научно-практической конференции, посвященной 60-летию ЮНЕСКО «Психология на пути к пониманию человека и социума: Новая психическая реальность изменяющейся России», Тверь, 2006 г.), на 20-й межвузовской научно-методической конференции «Совершенствование содержания образования в контексте реализации приоритетного национального проекта», Тверь, 2006 г. Результаты исследования регулярно обсуждались на заседаниях межвузовского теоретического семинара «Языковое пространство личности» при кафедре общего и классического языкознания Тверского государственного университета, а также на заседаниях межвузовского семинара «Регулятивный мир диалогической коммуникации» при кафедре теории языка и межкулыурной коммуникации ТГСХА. По теме диссертации опубликовано семь статей общим объемом 2,8 пл., из них три публикации осуществлены в изданиях, которые входят в список ВАК.

Структура работы определяется поставленными конкретными задачами и логикой развертывания основной темы исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического указателя литературы, который включает в себя источники на русском, английском и немецком языках, приложений.

Заключение диссертации по теме «Социальная психология», Немец, Николай Георгиевич

Выводы по третьей главе

Психотерапевтический дискурс с установкой на утешение строится психотерапевтом как целостная структура, объединяющая целевую (иллокутивную, прагматическую) и тематическую (когнитивную) программы. Целевая программа является глобальной прагматической метатекстовой переменной, которую можно рассматривать как инвариантный структурно-образующий фактор (категорию) всего психотерапевтического дискурса. Инвариантная структура дискурса утешения служит основой психопрагматических трансформаций психотерапевта (утешающего) и пациента (утешаемого).

Исходя из представления о континуальности информационной структуры психики, основой моделирования психотерапевтического дискурса можно считать целевую программу психотерапевта, ориентированную на изменение установок пациентов.

Описанные структурные характеристики (семантическое поле, уровень ) золотого сечения, и др.) могут служить основанием для построения других вербальных моделей целеполагающего психотерапевтического дискурса и , пригодны для создания (или разработок новой) экспертной системы прогно- / зирования направленного речевого воздействия.

Трансформации инвариантной структуры психотерапевтического дискурса являются экспликацией целевых программ психотерапевта и пациентов, показателем преобразований информационной структуры психического континуума утешаемого.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В предлагаемой работе была предпринята попытка осветить с лингвоп-сихологических позиций, главным образом, с позиций структурно-лингвистического анализа такое явление как изменение состояний сознания при помощи вербального психотерапевтического дискурса утешения, чтобы описать сложную диалектику реального, несимволизированного бытия и самоидентичности субъектов (психотерапевта и пациента / клиента) утешающей интеракции, раскрывающей это бытие.

Функциональная суть интерактивного акта УТЕШЕНИЕ связана с процессом вывода клиента из полярной зоны разлада путем изменения диспозиции модальностей своего Я в сторону лада как контрарной позиции конструкта «утешение».

Клиент как один из субъектов дискурсивных практик в психотерапевтической интеракции утешения предстает в ней не как статичный феномен, «данное бытие», а как субъект акта созидания самого себя перед другим и самим собой, собственного акта самоутверждения в осуществлении мены диспозиции модальностей Я на пути движения от Разлада к Ладу, преодолевая значимое «притяжение» компонентов первого. В своих конкретных (сепаратных, единичных) актах высказывания (дискурсивных практиках) пациент отражает целостность психологического содержания личного внутреннего опыта переживания своего Разлада вообще или его определенных моментов на пути к Ладу, тем самым вербально фиксируя конкретную диспозицию модальностей своего Я в стремлении преодолеть Разлад и ощущение дискомфорта в целом.

Таким образом, лингвистически центрированная психотерапия рас- 1

• ■ I сматривается как целенаправленная череда трансформаций смыслов и значений выраженных (высказанных) в процессе речевой деятельности фрагментов или аспектов внутреннего опыта. Основные принципы такой лингвистической психотерапии можно свести к следующим положениям.

Во-первых, лингвистическая психотерапия с ее конкретным методом вербального утешения исходит из того, что психологические трудности и проблемы личности рассматриваются как следствие нарушений психического моделирования реальности, в результате которых концептуальная модель мира принимает такие формы, которые порождают дискомфортные состояния личности, маркируемые определенной диспозицией модальности Я («идеальное Я», «актуальное Я», «отраженное Я», «Я-воспоминание», «Я-маска») в рамках контрарности конструкта «утешение», представленного в пределах его объема в движении (преодолении) от Разлада к Ладу. Искаженная (дефектная) модель превратно (не адекватно) отражает систему отношений личности к себе и к другим, в результате чего прогрессирует накопление ошибок и неточностей, что в конечном итоге может привести к стойким нарушениям психического функционирования, например, к невротическим расстройствам различного плана и степени.

Во-вторых, психотерапевтическая интеракция утешения осуществляется только на основе результатов анализа полномасштабного вербального се-миозиса (структура - значение - функция; форма - содержание - денотат) субъективной психической реальности клиента с выявлением особых форм проявления бессознательных аспектов ее формирования и функционирования.

В-третьих, так как субъективная психическая реальность клиента объективируется в его дискурсе, то такой дискурс может служить отправной точкой в построении протяженности диспозиции модальностей Я личности на пути от Разлада к Ладу и выступать основным объектом анализа. При этом методики и техники такого анализа образуют некоторую совокупность психосемантических (в плане описания конструкта «утешение», так как это представлено в работах В.Ф. Петренко, например) и лингвопсихологических процедур, применяемых на основе интерпретативных правил выводного знания глубинной психологии в духе В.З. Демьянкова, Дж. Динсмора, Дж. Ла-коффа или A.A. Романова.

В-четвертых, в качестве основного средства психотерапевтического воздействия выступает построенный психотерапевтом дискурс утешения, представленный в качестве пансемиотического (глобальнозначимого, способного решить насущные для клиента проблемы) «субъекта». Ср., например: восприятие и интерпретация вербальных проявлений «жесткого кодирования» может восприниматься клиентом как непререкаемое следование установкам психотерапевта. В процессе своей интерактивной деятельности лингвистический психотерапевт сознательно использует продуктивные стратегии семиотического моделирования ситуации контрарных отношений элементов Лада и Разлада, направляя, по мнению Н.Ф. Калины, «процесс семи-озиса (производства и трансформации смыслов и значений) в сторону инсай-тов, способствующих лучшему пониманию природы психологических проблем клиента и их разрешению».

В-пятых, важнейшим профессиональным умением лингвистического психотерапевта является его способность выявлять в дискурсивном пространстве утешающей интеракции диспозицию модальностей Я клиента, корректно выстраивать линию их последовательной очередности на пути выхода от Разлада к Ладу, а также осознавать психологические основы последствий своего воздействия, его семиотические механизмы и на этой основе выбирать лингвистически адекватные структуры речевого взаимодействия с клиентом. В подборе наиболее адекватных вербальных структур с учетом степени их воздействия («кодирования») возможна помощь программы «Диатон», программы лингвистической экспертизы текстов внушения, которая позволяет: оценивать эмоциональное воздействие фонетической структуры устного или письменного речевого материала на подсознание человека; определять эмоциональное воздействие фонетической структуры отдельных суггестем (т.е. единиц кодировки установочных предписаний); задавать характеристики желаемого воздействия и целенаправленно редактировать информационный поток для достижения запланированных характеристик; выявлять нагрузку на сенсорные каналы восприятия путем анализа используемой лексики; подбирать синонимы с использованием тезауруса клиента / пациента и лексикона среднего россиянина; фиксировать уровень агрессивности и конфликтности порождаемых (или порожденных кем-либо другим) текстов путем анализа используемой лексики; устанавливать уровень архетипичности текстов на базе абстрактных моделей когнитивных «карт», которыми обладают определенные социальные группы (рабочий, служащий, учитель, студент и т.п.), когда каждому архетипу соответствует определенная система элементов речевого (текстового) произведения; описывать половую дифференциацию текстовой информации с определением «женской» или «мужской» (есть и переходная модель на уровне «детской») речевой картины мира и соответствующего речевого поведения; распределять ритмическую характеристику текста и ее соотнесенность на уровень суггестивного закрепления или кодировки (подробнее: Романов, 1998: 7-9).

Для лингвистической психотерапии существенными и наиболее значимыми могут быть такие уровни программы, как уровень восприятия (через определенные сенсорные каналы), уровень половой дифференциации с разграничением мужского и женского коэффициентов и уровень эмоционального воздействия фонетических структур.

Уровень восприятия важен потому, что каждый человек имеет свой канал чувственного восприятия и хранения информации. И именно через этот канал поступает для него основной поток информации. В основном выделяются следующие каналы: зрительный (около 40% людей считают его основным каналом восприятия) и слуховой (25% людей ориентируются на этот канал в получении информации). Важность выявления доминирующего канала восприятия заключается именно в том, что для эффективного суггестивного воздействия необходимо использовать общие для большинства участников интеракции каналы восприятия. Двум людям, имеющим одинаковый (основной) канал восприятия информации, договориться значительно легче, чем людям, у которых каналы разные. При этом важно иметь в виду, что большинство людей способны воспринимать информацию по тем каналам, которые являются наиболее эффективными при ее передаче конкретным человеком.

Для определения основного канала чувственного восприятия информации следует опираться на частотность вербальных «ключей», которыми коммуникант (говорящий или слушающий) маркирует свою речевую деятельность или оценивает чужую речь. Определен набор таких вербальных ключей, которые соотносимы с основными каналами чувственного восприятия. Например, для зрительного канала подобраны следующие вербальные еди-ницы-суггестемы, апеллирующие к людям, у которых зрительный канал доминирует в чувственном восприятии информации: видеть, рассматривать, глядеть, блестеть, светиться, воображать, вспыхивать, казаться, наблюдать, отражать, темнеть, точка зрения, вид, глаз, горизонт, знак, луч, круг, белый, красный, коричневый, зоркий, красивый, форма, ярко, тускло, смутно и т. п. Для слухового канала предлагаются такие суггестемы, как: говорить, бормотать, слушать, сказать, молчать, звать, свистеть, беседа, разговор, голос, мотив, мелодия, тишина, молчание, звук, громкий, тихий, звонкий, шумный, громко, молча, вслух и т.п.

Интересны суггестемы для чувственного канала: вздохнуть, гладить, чувствовать, ощущать, жарить, давить, жать, отдыхать, ударить, боль, голод, вкус, вес, жара, сила, гладкий, твердый, скользкий, мягкий, холодно, остро и т.п. Для рационального канала характерны следующие суггестемы: думать, догадываться, напоминать, верить, знать, забыть, истина, мысль, мнение, убеждение, разум, память, думающий, забытый, умный и т.п. Приведенные суггестемы представляют собой лишь некоторую часть тех вербальных средств, которые способны указывать на различные каналы чувственного восприятия и осуществлять «подстройку» говорящего (психотерапевта, лидера) к пациенту.

Перечисленные каналы восприятия образуют так называемую репрезентативную систему восприятия и утилизации информационного потока, поступающего от внешнего источника. Каждый индивидуум обладает всеми перечисленными каналами восприятия информации, однако все же предпочитает использовать с максимальной нагрузкой какую-то одну систему, какой-то один канал, какой-то один основной путь получения информации. Кроме основной системы существует еще и ведущая репрезентативная система, которая отражает деятельность мозга в данный момент в системе координат: «Я - Здесь - Сейчас». Для ее определения могут использоваться невербальные (несловесные) ключи доступа, которые представляют собой наблюдения за движениями глаз, что крайне полезно использовать во время психотерапевтической интеракции утешения. Важно помнить, что такие движения не являются хаотическими, как это может показаться на первый взгляд, а отражают с четкой закономерностью информационные взаимодействия, происходящие в нейронных цепях.

Ключевые слова-суггестемы есть не что иное, как рефлекторное закрепление в сознании пациента тех элементов переживания, которые способны вызвать гамму (цепь) переживаний в целом. Их можно назвать «якорями». Примером такого лингвистического «якорения» (анкоринга) может служить следующая ситуация: человек занимается своими повседневными, скажем, домашними делами и вдруг, будучи включенным в процесс той или иной деятельности, совершенно неожиданно для себя начинает испытывать наплыв удивительно приятных переживаний. Он недоумевает по поводу их появления и не видит явных причин для изменения своего эмоционального состояния. Несколько позже он осознает, что рядом звучит музыка, которую он слышал несколько лет назад. В то время он был влюблен, счастлив и весел. Во время встреч с любимой нередко приходилось слышать эту мелодию. И вот теперь память непроизвольно возвращает его в ту же ситуацию, когда он чувствовал себя влюбленным, безмятежным и беспроблемным.

Прошло время, какие-то чувства изменились, а другие остались в прошлом, возможно, даже забылись. Но в минуты настоящего он пережил под звуки музыки то состояние, в которое вернула его память. Сработал природный механизм «якорения». Так что «якорь» - это способность одного из элементов переживания вызывать все переживание в целом. Независимо от временных параметров, у каждого человека существует множество бессознательных якорей, которые управляют его состояниями и эмоциями. При этом однако их можно использовать и сознательно, вызывая мощное психическое воздействие. И суггестивные вербальные ключи в программе выполняют эту функцию.

Другим, не менее действенным показателем суггестивности речевого материала является уровень половой дихотомии (т.е. уровень сексуальных характеристик), позволяющий оценить - по признакам мужской или женский - сексуальную окраску текста. Проявляющиеся в частотности употребления личных местоимений, темпе речи, особенностях грамматических конструкций и т.п., коэффициенты мужского и женского показателей говорят о количественном отличии нормативного употребления соответствующих символов в тексте. Приводится таблица связей (знак «плюс» читается как «наличие», а знак «минус» - как отсутствие связи в употреблении, например, личных местоимений и соответствующих символов), в которой отрицательные значения соответствуют диссоциативной связи таких символов, а положительные говорят об их ассоциативной связи. Повышение содержания таких символов способствует более сильному воздействию текста. Кроме того, повышение частотности использования тех или иных признаков «мужской» или «женской» картины мира, а следовательно, так называемого женского или мужского «стиля речи», оказывает суггестивное воздействие на противоположную аудиторию (см.: Романов, 1988: 8-9).

Уровень эмоционального воздействия фонетических структур в плане готовых, «упакованных» суггестем отражается экспертной оценкой «качеств» в пределах количественных (до 24) показателей: от качеств прекрасного, светлого, радостного до зловещего, устрашающего, тоскливого. Причем, перечень качеств, с которыми ассоциируется у «среднестатистического» гражданина предложенный текст, снабжен указателем условных баллов. По ним можно осуществлять ориентацию суггестивного потенциала смоделированного текста.

Кроме того, данный уровень эмоционального воздействия можно протестировать при помощи анализа звуко-цветовых ассоциаций и определения информационного фокуса - «золотого сечения» в текстовом произведении. Звуко-цветовые соответствия находятся в прямой зависимости от нормальной частотности звуков. Напомним в этой связи еще раз: обычный носитель языка интуитивно правильно представляет себе нормальное использование (нормальную частотность) звуков и заранее «ожидает» встретить в тексте каждый звук определенное (т.е. нормальное для его ожиданий) число раз. Если доля каких-либо звуков в тексте находится в пределах нормы, то эти звуки не несут специальной смысловой и экспрессивной нагрузки и их символика (т.е. символическая ценность) остается скрытой. Зато заметное отклонение количества звуков от нормы резко повышает их информативность, и соответствующая символика проявляется в подсознании слушателя (читателя), окрашивая фонетическое значение всего текста.

Таким образом, детальное и полное изучение феномена вербального утешения как механизма изменения состояния сознания пациента (клиента) может помочь решить многие задачи, связанные с психическими и физиологическими отклонениями людей. Использование психотерапевтического акта «утешение» как определенного метода интерактивной психотерапии особенно эффективно для выхода из ситуаций, связанных с переживанием феномена повышенной вовлеченности личности, когда данный фактор находится в ряду причин определенных разновидностей ИСС. При этом заслуживают внимания не все выделенные выше разновидности форм проявления изменённых состояний сознания, а принимаются во внимание лишь только те, которые проявляются в процессе взаимодействия сознательного «Я» субъекта (клиента, пациента) и актуализировавшихся элементов бессознательного. Прежде всего, к ним следует отнести группу психологических воздействий, связанных с переживанием феномена повышенной вовлеченности личности, в которую можно включить различного рода внушения, а также депривации сенсорного восприятия, изменения паттернирования сенсорных данных (ощущений, восприятий) или постоянного предъявления повторяющейся стимуляции.

Осознание манипулятивной природы психотерапевтической коммуникации дает основание использовать специальную лингвистическую дисциплину - лингвистическую суггестологию (лингвосуггестологию) для определения степени и особенностей латентного воздействия на установки личности участников манипулятивного коммуникативного акта. Лингвосуггестоло-гия предстает как динамическая (изучает процессы), междисциплинарная (стыковая), коммуникативно-функциональная или психопрагматическая, прикладная область языкознания, где вербальные и невербальные механизмы суггестии рассматриваются в качестве «пучка языков» (теория «лучистости» у В.Ф. Нечипоренко) в семиотическом смысле, из которых ведущим (основополагающим) является язык в его традиционном понимании и язык мифа.

Рассмотрение суггестивной подфункции в пределах коммуникативной функции в семиотическом аспекте (в системе «пучка языков») полезно не только лингвистам, но и всем тем, кто по роду своей деятельности вовлечен в процесс обмена информацией, так как язык является основным кодом для ее передачи. Конечно, можно использовать имеющийся арсенал техник, приемов и средств, чтобы осуществить запланированное суггестивное воздействие - изменение тембра голоса, громкости, специфические маркирующие жесты, элементы ситуативного интерьера. Но при этом будет отсутствовать возможность повторения и адекватность понимания задачи психотерапевтической коммуникации, потому что нет более универсального кода, чем язык. Поэтому повторим вновь: язык - кратчайший путь к подсознанию, и психотерапевтическая практика, в которой авторы принимают участие, доказывает это утверждение.

Список литературы диссертационного исследования кандидат психологических наук Немец, Николай Георгиевич, 2007 год

1. Августин Аврелий. Исповедь. Пер. с латинск. - М.: Республика, 1999.-С. 8-222.

2. Автономова Н.С. Фрейд в Европе и в России: парадоксы «второго пришествия» // Вопросы философии. 2000, № 10. - С. 15-26.

3. Агамалиева И.Д. Функционально-семантическое описание коммуникативных актов инструктивной дискурсии. Автореферат дисс. . канд. филол. наук. Ульяновск: УлГУ, 2002. - 20 с.

4. Александров A.A. Личностно-ориентированные методы психотерапии. СПб., 2000. - 240 с.

5. Александровский Ю.А. Пограничные психические расстройства. -М., 1993.-399 с.

6. Александровский Ю.А. Пограничная психиатрия и современные социальные проблемы. Ростов-на Дону, 1996. - С. 9, 18-20.

7. Анастази А. Психологическое тестирование. Т. I, II. М. 1982.

8. Андрюшина Л.О. Психологическая профилактика агрессивного поведения школьников-подростков. Автореферат дисс. . канд. филол. наук. -Тверь, 2003.-27 с.

9. Бажин Е.Ф., Голынкина Е.А., Эткинд A.M. Метод исследования уровня субъективного контроля // Психол. журнал, 1984, № 3. С. 152-162.

10. Барт Р. Фрагменты речи влюбленного. М.: Ad Marginem, 1999. -432 с.

11. Батай Ж. Внутренний опыт. СПб.: Аксиома, 1997. - 336 с.

12. Белинская Е.П. Временные аспекты Я-концепции и идентичности //http://flogiston.df.ru/projects/articles/timeaspect.shtml

13. Берне Р. Развитие Я-концепции и воспитание. М., 1986. - с.

14. Бинсвангер Л. Бытие-в-мире. Москва, Киев: Рефл-Бук, Ваклер, 1999.-336 с.

15. Бодалев A.A., Столин В.В. Общая психодиагностика. М., 1987.

16. Бодрийяр Ж. О совращении / Ас! Ма^тет '93. Ежегодник Лаборатории постклассических исследований Института философии РАН. С. 324-353.

17. Бодрийяр Ж. Прозрачность зла. М.: Добросвет, 2000. - 258 с.

18. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М.: Добросвет,2000.-387 с.

19. Бондаренко А.Ф. Психологическая помощь: теория и практика. -М.: Изд-во Института психотерапии, 2000. 368 с.

20. Брилл А. Лекции по психоаналитической психиатрии. Екатеринбург: Деловая книга, 1998. - 336 с.

21. Броди Р. Психические вирусы: Как защититься от программирования психики. М., 2001. - 192 с.

22. Бурно М.Е. Терапия творческим самовыражением. М., 1989.267 с.

23. Бурно М.Е. Клиническая психотерапия. М., 2000. - 719 с.

24. Бэндлер Р. Используйте свой мозг для изменений. Воронеж,1995.

25. Васильев В.В. Мозг и сознание: выходы из лабиринта // Вопросы философии, 2006, № 1. С. 67-79.

26. Вежбицкая А. Речевые жанры // Жанры речи. Саратов: Изд-во ГУНЦ «Колледж», 1997. - С. 99-111.

27. Веретенников О.Ю. МИСС-2000: Методика исследования структуры самосознания. Применение репертуарного теста ролевых конструктов для исследования Я-концепции. Руководство пользователя. Мурманск,2001.

28. Винникотт Д.В. Маленькие дети и их матери. М.: Класс, 1998.80 с.

29. Винникотт Д.В. Пигля. Отчет о психоаналитическом лечении маленькой девочки. М.: Класс, 1999. - 176 с.

30. Воеводкин Н.Ю. Имя собственное в политических ритуальных актах социально-институциональной коммуникации. Автореферат дисс. . канд. филол. наук. - Тверь, 1999. - 20 с.

31. Войскунский А.Е., Селисская М.А. Система реальностей: психология и технология // Вопросы философии, 2005, № 11. С. 119-130.

32. Воробьев В.М. Келли-98. Ко-терапевтическая компьютерная система.-СПб., 1998.

33. Выготский JI.C. Мышление и речь. Собрание сочинений. Т. 2. -М, 1982.

34. Выготский JI.C. Собрание сочинений. В 6 т. М.: Наука, 19821984. Т. 1-6.

35. Гордон Д. Психотерапевтические метафоры. Пер. с англ. Подольск: Изд-во «С.Е.Т.», 1995. - 221 с.

36. Горелов И.Н. Избранные труды по психолингвистике. М.: Лабиринт, 2003.-320 с.

37. Гринсон P.P. Техника и практика психоанализа. Воронеж: МО-ДЭК, 1994.-491 с.

38. Гроф С., Хэлифакс Дж. Человек перед лицом смерти. Пер. с англ. А. И. Неклесса - М.: Изд-во Трансперсонального Института, 1996. -246 с.

39. Гуггенбюль-Крейг А. Власть архетипа в психотерапии и медицине.-СПб.: Б.С.К., 1997.- 117 с.

40. Гуревич П.С. Бессознательное как фактор культурной динамики // Бытие и время психоанализа. М., 2000. - С. 71-73.

41. Делез Ж. Логика смысла. М.: Академия, 1995. - 298 с.

42. Делез Ж. Ницше. СПб.: Аксиома, 1997. - 186 с.

43. Делез Ж. Представление Захер-Мазоха // Л. фон Захер-Мазох. Венера в мехах. М.: Ad Marginem, 1992. - С. 189-312.

44. Делез Ж. Складка. Лейбниц и барокко. М.: Логос, 1998. - 264 с.

45. Демоз Л. Психоистория. Р/Д.: Феникс, 2000. - 512 с.

46. Деррида Ж. О почтовой открытке от Сократа до Фрейда и не только. Мн.: Современный литератор, 1999. - 832 с.

47. Дилтс Р. Фокусы языка. Изменение убеждений с помощью НЛП. СПб.: Питер, 2002. - 320 с.

48. Дрёмов C.B., Сёмин И.Р. Измененные состояния сознания: Психологическая и философская проблема в психиатрии. Новосибирск, Издательство СО РАН, 2001. - 204 с.

49. Жижек С. Возвышенный объект идеологии. М.: Художественный журнал, 1999. - 236 с.

50. Жинкин Н.И. Речь как проводник информации. М., 1982. - 159с.

51. Жителева Е.А. Аргументативный дискурс в учебной ситуации (на материале английского языка). Автореферат дисс. . канд. филол. наук. -Тверь, 2004. 20 с.

52. Западноевропейская поэзия XX века / ред. М. Ваксмахер и др. -М.: Художественная литература, 1977. 846 с.

53. Зонтаг С. Мысль как страсть. М.: Русское феноменологическое общество, 1997. - 208 с.

54. Исурина Г.Л. Исследование механизмов и эффективности психотерапии при нервно-психических заболеваниях. Л., 1982.

55. Исурина Г.Л. Механизмы психологической коррекции личности в процессе групповой психотерапии в свете концепции отношений // Групповая психотерапия. М., 1990.

56. Калина Н.Ф. Лингвистическая психотерапия. Киев: Ваклер, 1999.-282 с.

57. Калина Н.Ф. Основы психотерапии. Киев: Ваклер, 1997. - 266 с.

58. Кальвино И. Незримые города. К.: Лабиринт, 1993. - 391 с.

59. Кан М. Между психотерапевтом и клиентом: новые взаимоотношения. СПб.: Б.С.К., 1997. - 143 с.

60. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987.261 с.

61. Карвасарский Б.Д. Медицинская психология. М., 1978. - 386 с.

62. Карвасарский Б.Д. Психотерапия. М.: Медицина, 1985. - 304 с.

63. Кардаш С. Измененные состояния сознания. Донецк, ИКФ «Сталкер», 1998. - с.

64. Квадратура смысла. Французская школа анализа дискурса / ред. Ю.С. Степанов. М.: Прогресс, 1999. - 416 с.

65. Келли Дж. Психология личности. Теория личных конструктов. -СПб, 2000.

66. Кернберг О. Агрессия при расстройствах личности и перверсиях. -М.: Класс, 1998.-368 с.

67. Кернберг О. Отношения любви (норма и патология). М.: Класс, 2000.-256 с.

68. Кернберг О. Тяжелые личностные расстройства (стратегии психотерапии). М.: Класс, 2000. - 464 с.

69. Кляйн М. Зависть и благодарность. СПб.: Б.С.К., 1997. - 96 с.

70. Князева E.H., Курдюмов С.П. Интуиция как самодостраивание // Вопросы философии, 1994. №2. - С. 110-123.

71. Козелецкий Ю. Психологическая теория решений. М., 1979.

72. Козлова И.Н. Личность как система конструктов: некоторые вопросы психологической теории Дж. Келли. // Системные исследования. М., 1975.

73. Кон И.С. Открытие Я. М., 1978.

74. Кондратьев М.Ю. Социально-психологический вариант техники «Репертуарных решеток». // Детский практический психолог. № 1-2, 1996.

75. Костяев А.П. Регулятивная характеристика инвективных реплик в профессиональном общении. Автореферат дисс. . канд. филол. наук. Ульяновск: УлГУ, 2003. - 24 с.

76. Куттер П. Современный психоанализ. СПб.: Б.С.К., 1997. - 348с.

77. Кучеренко В.В., Петренко В.Ф., Россохин A.B. Измененные состояния сознания: психологический анализ // Вопросы психологии, 1998, № З.-С.

78. Лакан Ж. Инстанция буквы в бессознательном или судьба разума после Фрейда. -М.: Русское феноменологическое общество, 1997. 184 с.

79. Лакан Ж. Семинары. Кн.1. М.: Логос, 1998. - 432 с.

80. Лакан Ж. Семинары. Кн.2. М.: Логос, 1999. - 520 с.

81. Лакан Ж. Функция и поле речи и языка в психоанализе. М.: Гнозис, 1995.-101 с.

82. Лапланш Ж., Понталис Ж.-Б. Словарь по психоанализу. М.: Высшая школа, 1996. - 623 с.

83. Леви-Строс К. Сырое и приготовленное. М.-СПб.: Университетская книга, 1999. - 406 с.

84. Левинас Э. Время и Другой. Гуманизм другого человека. СПб.: Высшая религиозно-философская школа, 1998. - 265с.

85. Ледер С. Теоретическая концепция клиники неврозов института психиатрии и неврологии в Варшаве // Групповая психотерапия / Ред. Б.Д. Карвасарский, С. Ледер. М.: Медицина, 1990. - С. 57-64.

86. Лейбин В.М. Профессиональный дилетантизм в психоанализе // Вопросы философии. 2000, № 10. - С. 48-51.

87. Лекторский В.А. О некоторых 3. Фрейда // Вопросы философии. -2000, № 10.-С. 4-8.

88. Лекторский В.А. Кант, радикальный конструктивизм и конструктивный реализм в эпистемологии // Вопросы философии, 2005, № 8. С. 1121.

89. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975.

90. Лири Т. Семь языков бога. Киев: Ваклер, 2001.

91. Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. М., 1982.-478 с.

92. Лосев А.Ф. В поисках смысла (Из бесед и воспоминаний) // Лосев А.Ф. Страсть к диалектике. М.: Наука, 1990. - С. 14-67.

93. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Кн. 1. М.: ACT, 2000.

94. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М.: Гнозис, 1992. - 272 с.

95. Лурия А.Р. Язык и сознание. М., 1998. - 335 с.

96. Лысенко В.Г. Непосредственное и опосредованное в чувственном познании: Дигнага и Прашастапада // Вопросы философии, 2006, № 5. С. 137-148.

97. Мак-Вильямс Н. Психоаналитическая диагностика. М.: Класс, 1998.-480 с.

98. Мак-Дугалл Дж. Тысячеликий Эрос. СПб.: Б&К, 1999. - 278 с.

99. Мамардашвили М.К., Пятигорский A.M. Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании, символе и языке. М.: Языки русской культуры, 1997. - 224 с.

100. Менегетти А. Словарь образов. Практическое руководство по имагогике. Л.: ЭКОС, 1991. - 112 с.

101. Мясищев В.Н. Личность и неврозы. Л., 1960.

102. Налимов В.В. Вероятностная модель языка. О соотношении естественных и искусственных языков. -М.: Наука, 1974. 272 с.

103. Нанси Ж.-Л. Corpus. М.: Ad Marginem, 1999. - 256 с.

104. Носар Ю.А. Семантика жестовых выражений в структуре аргу-ментативного учебного дискурса: Автореферат дисс. . канд. филол. наук. -Ульяновск: УлГУ, 2002. 24 с.

105. Нюнберг Г. Принципы психоанализа. СПб.: Университетская книга, 1999.-362 с.

106. Общая психодиагностика. Под ред. A.A. Бодалева, В.В. Столина. -М., 1987.

107. Овчаренко В.И. Психоаналитический глоссарий. Минск: Высшая школа, 1994. - 307 с.

108. Овчаренко В.И. Классический и современный психоанализ. М., 2000. - 622 с.

109. Овчаренко В.И. Осознание бессознательного // Бытие и время психоанализа. М., 2000. - С. 69-71.

110. О' Коннор Д., Сеймор Д. Введение в НЛП. Челябинск: Версия, 1997.-256 с.

111. Основы теории и практики профориентации. Руководство к лабораторному практикуму. Л., 1991.

112. От Я к Другому / ред. А.А.Михайлов.-Мн.: Менск, 1997. 276с.

113. Павиленис Р.И. Логико-методологические проблемы анализа языка: семантика и прагматика // Вопросы философии. 1982, №11.

114. Пас О. Поэзия. Критика. Эротика. М.: Русское феноменологическое общество, 1996. - 192 с.

115. Пахомов C.B. Представление о высшей реальности в философии индуистского тантризма // Вопросы философии, 2006, № 5. С. 149-159.

116. Петренко В.Ф. Психосемантика сознания. М., 1988.

117. Плотин. Избранные трактаты. Минск: Харвест; М.: ACT, 2000.

118. Подорога В.А. Феноменология тела. Введение в философскую антропологию. M.: Ad Marginem, 1995. - 357 с.

119. Прохазка Дж. Системы психотерапии. СПб.: Прайм-Еврознак,2005.

120. Психоанализ в развитии. Сборник переводов / ред.-сост. А.П. Поршенко, И.Ю. Романов. Екатеринбург: Деловая книга, 1998. - 176 с.

121. Психоаналитические термины и понятия. Словарь / ред. Б.Э. Мур, Б.Д. Файн. М.: Класс, 2000. - 304 с.

122. Психологический словарь / Ред. Петровский A.B., Ярошевский М.Г.-М., 1990.

123. Психология. Словарь / Общ. ред. A.B. Петровского и М.Г. Яро-шевского. М.: Политиздат, 1990. - 494 с.

124. Психотерапия / ред. Б.Д. Карвасарский. СПб.: Питер, 2000.544 с.

125. Психотерапия: новая наука о человеке / ред.-сост. А. Притц. -Екатеринбург: Деловая книга, 1999. 397 с.

126. Райх. В. Анализ характера. М.: Апрель-Пресс, 2000. - 528 с.

127. Решетников М.М. Актуальные вопросы реформ в российской психотерапии // Вестник психоанализа, 2000, № 1. С. 174-183.

128. Рикер П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. М.: Медиум, 1995.-415 с.

129. Рожнов В.Е. Психотерапия алкоголизма и наркомании // Руководство по психиатрии. Ташкент, 1979.

130. Романов A.A. Психосемиотика визуальной коммуникации в со-мотографическом пространстве // Романов A.A., Сорокин Ю.А. Соматикон: Аспекты невербальной семиотики. М.: ИЯ РАН, ТвГУ, 2004. - С. 6-158.

131. Романов A.A. Вертикаль психологического пространства личности и ее вербальные маркеры // Человеческий фактор: Проблемы психологии и эргономики. Журнал для практических психологов и эргономистов. -Тверь, 2006, №2.-С. 32-42.

132. Романов A.A., Романов Е.Г., Воеводкин Н.Ю. Имя собственное в политике: Язык власти и власть языка. М.: Лилия ЛТД, 2000. - 112 с.

133. Романов A.A., Черепанова И.Ю. Суггестивный дискурс в библиотерапии. М.: Лилия, 1999. - 128 с.

134. Романова Е.Г. Перформативы в ритуальных актах суггестивной коммуникации. М., 2001. - 144 с.

135. Россохин A.B. Личность в измененных состояниях сознания // Ученые записки кафедры общей психологии МГУ им. М.В. Ломоносова. Вып. 1.-М.: Изд-во МГУ, 2002.

136. Руднев В.П. Прочь от реальности. М.: Аграф, 2000. - 432 с.

137. Руткевич A.M. Научный статус психоанализа // Бытие и время психоанализа. М., 2000. - С. 13-16.

138. Сагецл Р. (Из) вращения любви и ненависти. М.: Художественный журнал, 1999. - 205 с.

139. Салливан Г.С. Интерперсональная теория в психиатрии. М.: Ювента, СПб.: КСП+, 1999. - 347 с.

140. Самохвалов В.П. Психоаналитический словарь и работа с символами сновидений и фантазий. Симферополь: Сонат, 1999. - 184 с.

141. Самуэлс Э. Юнг и постыонгианцы. М.: ЧеРо, 1997. - 416 с.

142. Современная западная философия (словарь) / ред.-сост. B.C. Малахов, В.П. Филатов. М.: Политиздат, 1991. - 414 с.

143. Современная теория сновидений / ред. С. Фландерс. М.: Рефл-бук, 1999.-333 с.

144. Спивак Д.Л. Искусственно вызываемые состояния измененного сознания (на материале инсулинотерапии) и их лингвистические корреляты // Физиология человека, 1980, № 1.-С. 141-147.

145. Спивак Д.JI. Язык в условиях измененных состояний сознания // Вопросы языкознания, 1983, № 5. С. 43-49.

146. Спивак Д.Л. Лингвистика измененных состояний сознания: проблемы и перспективы // Вопросы языкознания, 1985, № 1. С. 50-57.

147. Спивак Д.Л. Лингвистика измененных состояний сознания. Л.: Наука, 1986.-90 с.

148. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. М.: Академ. Проект, 1999.

149. Степанов Ю.С. Константы: словарь русской культуры. М.: Академический проект, 2001. - 990 с.

150. Столин В.В. Основы теории и практики профориентации. Руководство к лабораторному практикуму. Л., 1991.

151. Столороу Р., Брандшафт Б., Атвуд Д. Клинический психоанализ (интерсубъективный подход). М.: Когито-Центр, 1999. - 252 с.

152. Тарт Ч. Измененные состояния сознания / Пер. с англ. Е. Филиной, Г. Закарян. М.: Изд-во Эксмо, 2003. - 288 с.

153. Ткаченко A.A. Игровой мир трансгрессивной сексуальности: основания к психопатологической феноменологии парафилий. Ж. «Логос», 1998, № 1. - С. 204-229.

154. Томэ X., Кэхеле X. Современный психоанализ. М., 1996. - Т. 1 -576 е., Т. 2.-667 с.

155. Тхостов А.Ш. Психология телесности. М., 2002.

156. Тхостов А.Ш. Субъект и тело // Журавлев И.В., Никитина Е.С. и др. Психосемиотика телесности. М., 2005. - С. 10-29.

157. Тэрнер В. Символ и ритуал. М.: Наука, 1983. - 277 с.

158. Улыбина Е.В. Психология обыденного сознания. М.: Смысл, 2001.-263 с.

159. Физиологическая генетика и генетика поведения. Л., 1981.

160. Флейс Дж. Статистические методы для изучения таблиц долей и пропорций. М., 1989.

161. Франкл Дж. Неизведанное Я. М.: Прогресс, 1998. - 246 с.

162. Франселла Ф., Баннистер Д. Новый метод исследования личности.-М., 1987.-236 с.

163. Французская философская мысль в России 90-х годов / Круглый стол в секторе аналитической антропологии ИФ РАН. Ж. «Логос», 1999, № 2.-С. 313-352.

164. Фрейд А. Психология «Я» и защитные механизмы. М.: Педагогика-Пресс, 1993.- 144 с.

165. Фрейд А. Теория и практика детского психоанализа. М.: ЭКС-МО-Пресс, 1999. - T.I - 384 е., Т.2 - 400 с.

166. Фрейд А, Фрейд 3. Детская сексуальность и психоанализ детских неврозов. СПб.: В.-Е. Институт Психоанализа, 1997. - 387 с.

167. Фрейд 3., психоанализ и русская мысль / Ред.-сост. В.М.Лейбин. М.: Республика, 1994. - 384 с.

168. Фрейд 3. Введение в психоанализ. Лекции. М.: Наука, 1991.546 с.

169. Фрейд 3. Основные принципы психоанализа. М.-К.: Рефл-бук, Ваклер, 1998.-284 с.

170. Фрейд 3. Основные психологические теории в психоанализе. -СПб.: Ачетейя, 1998.-251 с.

171. Фрейд 3. По ту сторону принципа удовольствия. М.: Прогресс, 1993.-458 с.

172. Фрейд 3. Психоанализ. Религия. Культура. М.: Ренессанс, 1992. -296 с.

173. Фрейд 3. Психоаналитические этюды. Минск: Беларусь, 1991.606 с.

174. Фрейд 3. Художник и фантазирование. М.: Республика, 1995.398 с.

175. Фрейд 3. Я и Оно. Труды разных лет. Тбилиси: Мерани, 1991. -T.I-398 е., Т.2-427 с.

176. Фролов М.Е. Телевизионный дискурс информационно-аналитических программ (на материале программ криминально-правовой тематики НТВ). Автореферат дисс. канд. филол. наук. Тверь, 2004. - 21 с.

177. Фуко М. Археология знания. К.: Ника-центр, 1996. - 208 с.

178. Фуко М. Воля к истине. М.: Касталь, 1996. - 448 с.

179. Фуко М. Надзирать и наказывать (история тюрьмы). М.: А<1 Мащтет, 1999. - 478 с.

180. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. М.: Прогресс, 1977.-488 с.

181. Хайгл-Эверс А. Базисное руководство по психотерапии. Учебник. -М.: Речь, 2001.

182. Ханский А.О. Коммуникативные стратегии вербального утешения. Тверь, 2002.

183. Хекхаузен X. Мотивация и деятельность. Т.2. М., 1986.

184. Хиллман Д. Архетипическая психология. СПб.: БСК, 1996.157 с.

185. Хиллман Д. Исцеляющий вымысел. СПб.: БСК, 1997. - 181 с.

186. Ходырев Д.А. Психологические особенности деятельности оператора в условиях инвективного дискомфорта. Автореферат дисс. . канд. психол. наук. Тверь, 2003. - 23 с.

187. Хофманн А. Наркотики и общество. ЛСД мой трудный ребенок.

188. Хьелл Л, Зиглер Д. Теории личности. СПб.: Петрополис, 1997.

189. Черепанова И.Ю. Дом колдуньи. Язык творческого Бессознательного. М., 1996.

190. Черноглазое А. К. Разбитое зеркало // Логос, 1999, № 2. С. 269285.

191. Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. Л.: Наука, 1974.

192. Эволюция психотерапии (в 4-х т.) / ред. Дж.Зейг. М.: Класс,1998.

193. Эгоист génération, 2005, № 11 (51 ). С. 28-33 / Мой путь.

194. Эко У. Отсутствующая структура. СПб.: Петрополис, 1998.432 с.

195. Энциклопедия глубинной психологии / ред. Д.Айке. М.: Интерна, 1998.-782 с.

196. Юлина Н.С. Тайна сознания: альтернативные стратегии исследования. Часть 1. // Вопросы философии, 2004, № 10. С. 125-135.

197. Юлина Н.С. Тайна сознания: альтернативные стратегии исследования. Часть 2. // Вопросы философии, 2004, № 11. С. 150-164.

198. Юнг К.Г. Архетип и символ. — М.: Ренессанс, 1991.-304 с.

199. Юнг К.Г. Воспоминания. Сновидения. Размышления. К.: AirLand, 1994.-405 с.

200. Юнг К.Г. Критика психоанализа. СПб.: Академический проект, 2000. - 304 с.

201. Юнг К.Г. Проблемы души нашего времени. М.: Прогресс, 1994. -336 с.

202. Юнг К.Г. Психология бессознательного. М.: Канон, 1994. - 320с.

203. Юнг К.Г. Психология и алхимия. М.-К: Рефл-бук, Ваклер,1997. -587 с.

204. Ялом И. Теория и практика групповой психотерапии. СПб.: Питер, 2000. - 640 с.

205. Ялом И. Экзистенциальная психотерапия. М.: Класс, 1999.576 с.

206. Adams-Webber J. Cognitive complexity and sociality // British Journal of social and clinical Psychology, 1969, № 8. P. 211-216.

207. Adams-Webber J. at ail. Personal constructs and the perception of individual différences // Canadian Journal of Behavioural Science, 1972, № 4. P. 218-224.

208. Apel K.-O. Communication and the foundations of the humanities // Acta sociologica. Copenhagen, 1972, Vol.15, № 1.

209. Arlow J.A., Brenner C. Psychoanalytic Concepts and the Structural Theory. New York: International Universities Press, 1963.

210. Balint M. Thrills and Regressions. London: The Hogarth Press,1959.

211. Baudrillard J. Simulacres et simulation. Paris, 1981.

212. Brenner C. Psychoanalytic Techniques and Psychic Conflict. New York: International Universities Press, 1976.

213. Greimas A J. Du Sens. Paris: Editions du Seuil, 1970.

214. Deleuze J., Guattari F. L'Anti-Qedipe. Capitalisme et Schizophrenie. -Paris: Gallimard, 1972.

215. Federn P. Ego psychology and the psychoses. New York: Basic Books, 1952.

216. Franke W. Elementare Dialogstrukturen. Tubingen: Niemeyer, 1990.

217. Freud S. The Standard Edition of the Complete Psychological Work of Sigmund Freud. London: The Hogarth Press, 1953-1974.

218. Gill M. Analysis of transference. New York: International Universities Press, 1982.

219. Harre R., Gillet G. The Discoursive Mind. London, 1994.

220. Hartmann H., Loewenstein R. Notes on the Super-ego // Psychoanalytic study child, 1962, № 2:1. P. 1-38.

221. Hindelang G. Dialoganalyse und Psychotherapie // Handbuch der Dialoganalyse. Tubingen: Niemeyer, 1994. - S. 429-449.

222. Hundsnurscher Fr. Dialog-Typologie // Handbuch der Dialoganalyse. Tubingen: Niemeyer, 1994. - S. 203-238.

223. Kohut H. How does analysis cure? Chicago: University of Chicago Press, 1984.

224. Kohut H. Restoration of the self. New York: International Universities Press, 1977.

225. Kristeva J. La revolution du langage poeticue. Paris: Les Editions du Seuil, 1981.

226. Lacan J. Ecrits. Paris: Gallimard, 1970.

227. Laplanche J., Pontalis J.-B. Fantasme originaire, fantasme des origines, origine du fantasme. Paris: Les Editions du Achettes, 1964.

228. Lyotard J.-F. La condition postmoderne. Paris: Les Editions de Minuit, 1979.

229. Mahler M., Pine F., Bergman A. The psychological birth of he human infant. New York: Basic Books, 1975.

230. Miller J.-A. Sur le Gide de Lacan // «La Cause Freudienne», 1995, №25.

231. Peirce, C.S. Philosophical Writings of Peirce. New York: Dover Publications, 1955.

232. Rotter J. Generalized expectancies for internal versus external control of reinforcement // Psychological Monographs, 1966, № 80 (1). P. 1-28.

233. Sartre J.P. L'Etre et le Néant. Essai d'ontologie phenomenologique. -Paris: Gallimard, 1943.

234. Sullivan H.S. Clinical studies in psychiatry. New York: Norton,1973.

235. Tyson R.L., Sandier J. Problems on the Selection of Patients for Psychoanalysis / British Journal of Medical Psychology, 1971, № 44. P. 211-238.

236. СПИСОК УСЛОВНЫХ СОКРАЩЕНИЙ

237. ИСС измененное состояние сознания РСС - расширенное состояние сознания ОСС - обычное состояние сознания ХСС - холотропные состояния сознания СДС - ситуация дискомфортного состояния ПДУ - психотерапевтический дискурс утешения