Власть и культура: Проблема воздействия на массовое сознание тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.11, кандидат философских наук Макейкина, Наталия Юрьевна

• Макейкина, Наталия Юрьевна
• кандидат философских наук
• 2000

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Власть и культура: Проблема воздействия на массовое сознание»

Актуальность темы

Проблема массового сознания и воздействия на него, никогда прежде не имела такого значения в жизни общества, не стояла так остро, как в России в конце XX века. Современная Россия переживает в своем развитии сложный этап. Произошел отказ от монополизма одной идеологии, идет переоценка ценностей, ведется поиск новых путей выхода из кризисных ситуаций, гуманизации и гармонизации социальных процессов в обществе. В ходе трансформационных процессов, в современном российском обществе, произошла резкая смена ценностных ориентаций, что привело к кризису культуры и общества в целом. В конце XX века наша культура еще теснее переплетается с политикой, в ней происходят интенсивные процессы изменения приоритетов, возрождается консолидирующая роль религии, оттесняются как бы на второй план нравственные ценности и научные знания, усиливается «культурный национализм», проявляются тенденции возрождения элитарной культуры.

Актуальность исследования определяется необходимостью нового социально-философского подхода к проблемам взаимодействия и взаимовлияния культуры и власти, а также роли культуры как инструмента воздействия на массовое сознание. Сущность и механизм использования властью культуры в целях манипулирования массовым сознанием, влияние самой культуры на власть в современной философской науке мало исследована, хотя власть постоянно обращается к культуре как к средству воздействия. Исследование манипуляции массовым сознанием необходимо для того, чтобы понять реалии современного общества, общества эпохи социальных метаморфоз и трансформаций. Осмысление способов манипуляции массовым сознанием должно предостеречь от ошибок на новом этапе реформирования, показать причины и противоречия развития российского общества.

Объектом исследования является сущность и механизм использования властью культуры в целях манипуляции массовым сознанием.

Цели и задачи исследования

Целью исследования является социально-философский анализ сущности и специфики способов использования властью культуры для воздействия на массовое сознание.

Реализация поставленной цели потребовала поставить и решить следующие задачи:

- осветить степень научной разработанности проблемы;

- раскрыть закономерность взаимодействия культуры и власти как элементов социума;

- раскрыть влияние модернизационных процессов на российскую культуру;

- выявить психосоциальные и культурно-исторические основы воздействия на массовое сознание;

- проанализировать способы манипулирования массовым сознанием

- выявить доминанты воздействия культуры на массовое сознание и степень влияния культуры на власть.

Научная новизна

Долгое время проблема взаимоотношения культуры и власти и их воздействия на массовое сознание не находила должного отражения в отечественной философии, социологии, психологии. Научная новизна исследования обусловлена прежде всего недостаточной комплексностью изучения данной проблемы. Феномен массового сознания рассматривался лишь косвенным образом - в рамках изучения идеологии, мифологизации общественного сознания и некоторых других частных проблем. Детальное исследование этого феномена, а также изучение взаимодействия культуры и власти и их влияния на массовое сознание впервые проводится комплексно: они рассматриваются не только в социально-философском, но и в социальнопсихологическом контекстах. Практически впервые исследуется влияние культуры на власть.

Основные положения, выносимые на защиту:

- место власти как структурного элемента российского общества обусловлено следующими факторами: этатизмом, патернализмом, фетишизмом, авторитаризмом;

- российская культура обладает специфическими чертами: дихотомичностью, трансцендентностью, политизированностью идео л огизированностью;

- «особенные» черты российской власти и культуры предопределяют специфику их взаимодействия и прежде всего стремление власти использовать культуру как инструмент воздействия на массовое сознание;

- особенности менталитета российской творческой интеллигенции, а также характер ее взаимоотношений с властью обусловливают тот факт, что художественная культура воспринимается правящими элитами как один из важнейших ресурсов в процессе манипулирования массовым сознанием;

- архетипы массового сознания являются психосоциальной основой использования культуры в манипулятивных целях;

- власть подвергается воздействию культуры и мимикрирует под влиянием этого воздействия.

Практическое значение

Результаты исследования могут быть использованы при подготовке лекционных курсов и спецкурсов по социальной философии, психологии, политологии, а также для дальнейшего теоретического и практического исследования проблемы воздействия власти и культуры на массовое сознание. Кроме того, исследование способов манипуляции и механизма внедрения стереотипов в массовое сознание должно быть интересно и действующим политикам.

Степень разработанности проблемы

Проблема взаимодействия власти и культуры и использование культуры властью для воздействия на массовое сознание не нашла должного освещения в социальной философии, нет специальных комплексных исследований феномена массового сознания и воздействия на него, нет специальной работы, посвященной анализу массового сознания как особого духовного образования, а также его природы, условий возникновения и функционирования, его соотношения с процессами, происходящими в обществе в сферах культуры, власти, идеологии, политики. Тем не менее, многие ученые, занимаясь проблемами идеологии, политической мифологии власти, массовой культуры, массового общества, массы, так или иначе касались такого феномена, как массовое сознание.

Проблему культуры как системы ценностей, образцов поведения, регулирующих отношение в обществе, ее многообразие рассматривали многие авторы. Культура служила инструментом власти в воздействии на массовое сознание и представляла, по сути, интерпретацию феноменов, происходящих в обществе, определяла форму и способ их существования. Поэтому в работах, посвященных вопросам культуры, затрагиваются проблемы идеологии, массового сознания (Ф. Ницше, X. Ортега-и-Гассет, Р. Барт, К. Юнг, Э. Фромм, К. Леви-Строс, М. Вебер, Б. Суходольский, Ф. Тенбрук, К.Н. Леонтьев, С.Л. Франк, Д.И. Писарев, Г.П. Федотов, П.А. Сорокин, H.A. Бердяев, И.А. Ильин, А.Ф. Лосев, Н.О. Лосский, С.А. Левицкий, Ю.М. Лотман, Е.В. Боголюбова, Э.В. Ильенков, М.С. Каган, A.B. Гулыга, М.К. Петров, Ю.А. Левада, Б.В. Межуев).

Различные точки зрения были высказаны учеными относительно противоречивого процесса модернизации и по поводу влияния культурных факторов на изменяющееся социокультурное пространство (К. Маркс, Ф. Энгельс, М. Вебер, Г.П. Федотов, H.A. Бердяев, Б.С. Ерасов, Ю.А. Лукин, В.А. Красильщиков, A.C. Ахиезер, И.Е. Дискин).

Работы искусствоведов и культурологов, трактующих культуру как «мифологизированное поле», позволяют рассматривать ее как один из способов манипуляции массовым сознанием и дают основу для анализа массовой культуры, отражающей процессы, происходящие в массовом сознании (Р. Барт, И. Голомшток, X Гюнтер, А.И. Морозов).

Проблема социальной и политической мифологии затрагивалась в связи с анализом специфики идеологии в работах, которые, независимо от содержания, касаются проблем власти, властных отношений и воздействия на массовое сознание (X. Либер, X. Бютов, К. Маркс, Ф. Энгельс, К. Мангейм, К. Поппер, JI. Мамфорд, Ж. Сорель, Э. Кассирер, К. Краус, Т. Парсонс, Э. Морен, П.С. Гуревич, Э.Я. Баталов, И.Н. Андрушкевич, Т.Ю. Красавицкая, С.С. Гаджиев, И.Ф. Михайлов, О.Н. Козлова, И.М. Чудинова, М.В. Розин).

Многие ученые, занимаясь изучением массового общества, массовой культуры, проблемой масс, так или иначе касались такого феномена, как массовое сознание (Д. Белл, Э. Фромм, А. Моль, Г. Тард, Г. Лебон, У. Липман, X. Аренд, С. Московичи, Г. Блумер, Т. Адорно, Д. Рисмен, Л. Уайт, Э. Морен, В. Парето, A.B. Кукаркин, В.П. Шестаков, Ю.Н. Давыдов, К. Э. Разлогов, Е.П. Смольская, Г.К Ашин, Б.А. Грушин).

Массовое сознание как один из видов общественного сознания, наиболее реальную форму его практического существования и воплощения анализировали такие философы (К. Маркс, Э. Фромм, А.Г. Спиркин, Э.В. Ильенков, А.Н. Леонтьев, Г.Г. Дилигенский, Д.М. Угринович, А.К. Уледов, М.Я. Ковальзон) и др.

Способы и механизмы манипулирования массовым сознанием в основном исследованы в области психологии (У. Пукер, Ж. Пиаже, А. Маслоу, У. Найссер, Г. Шиллер, Л.С. Выготский, Л. Гозман, А. Эткинд, Б.М. Величковский, Е.П. Доценко. В последние годы к данной проблеме обратились и историки Л.Т. Фомиченко, Н.Б. Баранова).

Подводя итоги, можно констатировать, что многие характеристики исследуемого явления оказались достаточно точными, но в силу ряда обстоятельств они, как частные формы массового сознания, будучи собраны вместе, далеко не всегда согласуются друг с другом, а значит, не дают целостного представления об интересующем нас объекте. Некоторые из них заведомо не являются присущими лишь массовому сознанию, а встречаются и в иных ситуациях, в результате чего специфика изучаемого объекта остается нераскрытой до конца.

Методологические и теоретические основы исследования

Методология исследования обусловлена спецификой изучаемого объекта и задачами диссертации. Основу ее составили научные принципы объективности, методы диалектики и принципы социально-философского исследования, системный подход, в основе которого лежит рассмотрение сложного объекта как целостного множества элементов, совокупности отношений и связи между ними. В качестве конкретных теоретических основ исследования выступают:

- когнитология, основной чертой которой является акцентирование роли знания в качестве главного фактора, определяющего действие и поведение человека, в частности теория когнитивного развития. В теоретическом отношении использование когнитологии означает принятие такой объяснительной парадигмы, которая учитывает активность субъекта познания. В нашем исследовании использовалась теория когнитивного диссонанса, описывающая состояния, которые характеризуются столкновением в сознании индивида противоречивых знаний, убеждений, поведенческих установок, относительно какого-либо объекта или явления, вызывающих у него чувство дискомфорта и стремление преодолеть его;

- семиология, наука о знаках и знаковых системах, которая изучает любые способы общения (передача информации) с помощью символов. Мы будем рассматривать один из объектов семиологии - вторичные языки или вторичные моделирующие системы - разнообразные языки культуры, возникающие на основе первичных естественных языков (символической системы мифов, языков различных искусств).

- теория коллективного бессознательного; именно в «коллективном бессознательном» находятся «архетипы», представленные в символах образах, мифах, как «исторические слои» психики современного человека. Сложный пласт бессознательного вытесняется за порог сознания и обусловливает большинство психических действий человека, в результате которых его действия приобретают иррациональную окраску.

Крайне небольшое число теоретических исследований - не единственная особенность в области изучения массового сознания. Не менее важным является отсутствие согласия между авторами в основе выделения определения массового сознания. И, наконец, подавляющее большинство авторов, «наделяя» массовое сознание теми или иными свойствами, избегают четкого ответа на вопрос: какому именно социальному объекту (типу сознания) приписываются соответствующие свойства? Последнее обстоятельство является важным, поскольку без него теоретического преодоления невозможно ни «связать» воедино те или иные качества интересующего нас объекта, ни выявить его действительную специфику в сравнении с иными духовными образованиями. Поэтому центральное место в исследовании занимают теоретические аспекты анализа рассматриваемого предмета, касающиеся самого определения массового сознания и формулирования основных пунктов последующего анализа выделенного предмета.

Трудности, с которыми мы столкнулись в процессе определения и анализа массового сознания, имеют несколько оснований. И первое из них связано с общей теоретической и эмпирической неисследовательностью данного явления. Хотя формально словосочетание «массовое сознание» встречалось в научной литературе уже в середине и особенно в конце XIX века, его более строгое употребление - в качестве специального термина начинается лишь в 30-х годах XX века, а сравнительно полное осмысление, лежащих на ним проблем, примерно в 50-х годах нашего столетия. Первые же работы отечественных авторов появились и того позже — в 60-х годах XX века. Другое основание связано с тем, что первыми исследователями в этой области были представители зарубежной науки. Данный факт обусловлен следующим: западное общество первым столкнулось с бурными процессами массовизации, возникновения разнообразных массовых явлений в различных сферах социальной жизни - экономической, политической, культурной, и что зарубежная социология и ее направления, располагала в силу своих традиций и сложившегося общества - значительным эмпирическим опытом, в частности социально-психологического рассмотрения сложнейших явлений социума. Устойчивый интерес к данному феномену сложился в России в конце 80-х годов. Это связано с попытками объяснить достаточно противоречивое развитие России.

Теоретической и методологической основой исследования послужили не только труды отечественных и зарубежных философов, но и социологов, психологов, культурологов и искусствоведов, так как нет комплексных исследований массового сознания в социальной философии.

Работы зарубежных и отечественных философов дают представление о характере культурной эпохи, о государственной линии в сфере культуры и идеологии, истинных целях властей в отношении массового сознания в формировании «нового человека», которым было легче манипулировать.

Идеи Э. Фромма носят в нашем исследовании парадигмальный характер. Он полемизирует с 3. Фрейдом, трактовавшим культуру как результат действия психических сил, не подверженных социальному влиянию. Мы полностью согласны с Э. Фроммом, который считает, что изучать культуру необходимо в совокупности социальных и психических факторов. Во всех своих работах («Бегство от свободы», «Быть или иметь?», «Анатомия человеческой деструктивности»), он показывает, что одна из острейших потребностей человека - единение с другими людьми. Эта потребность реализуется с помощью религии и идеологии. По его мнению, основная функция идеологии - создавать иллюзию общности, поддерживать коллективность. Фромм в своих исследованиях исходит из того, что психические процессы во многом определяют структуру социальных феномены, что человек включен в реальный социально-исторический контекст. Это позволило превратить психоанализ в социальную философию, перейти от истолкования индивидуальных переживаний и психологических механизмов к философскому размышлению о человеке и обществе. Фромм показывает, как неповторимый экзистенциальный склад личности вписывается в конкретный социальный фон, оказывающий воздействие на индивида, преображающий его потребности, вырабатывающий социальные характеры [108, 109]. Большое внимание он уделяет массовым коммуникациям и видел в них причину искажений эстетической и социальной реальности.

С философских позиций идеологию и мифологию рассматривает и выдающийся французский философ и культуролог Р. Барт. Современное общество он назвал «привилегированным полем мифологических значений и считал, что «миф и масса» принадлежат друг другу, а народ может оказаться во власти мифа, ведущего его по ошибочному пути [5, с. 270]. Бартовское определение мифа как деполитизированного слова, основанное на глубинном понимании политики как совокупности человеческих связей, организующих реальную социальную структуру, способную творить миф, позволяет увидеть в культуре индустриального общества феномен массового сознания. Идеи Р. Барта послужили теоретической основой данного исследования наиболее полно они изложены в «Мифологиях». Слово «мифология», стоящее в заглавии книги, глубоко двусмысленно, то есть имеет два значения - объектное и метаязыковое - система мифов и наука о мифах [6, с. 270]. В своем исследовании мы опирались на толкование Бартом мифа как вторичной знаковой системы, для которой обычный язык служит планом содержания; миф относится к ведению семиологии и представляет собой особую систему в том отношении, что создается на основе уже ранее существовавшей семиологической цепочки: это вторичная семиологическая система. То, что в первичной системе было знаком (итог ассоциации понятия и образа), во вторичной оказывается всего лишь означающим.

Испанский философ X. Ортега-и-Гассет утверждал, что когда единичный субъект становится частью массы, он неизменно попадает под власть инстинктивных, иррациональных страстей, темных импульсивных реакций. Интеллекту, разуму, логической аргументации вовсе нет места в массовом сознании, и причина этого заключены в самой природе «массы» - носителя данного сознания. С его точки зрения, в XX веке была какая-то изначальная порочность, он таил в себе регресс, коль смог произвести на свет новую породу людей - варваров, с их полным антиисторизмом, пренебрежением к завоеваниям культуры и самым наглядным примером для него является большевизм, предстающий типичным массовым движением, которым руководят посредственности [80].

Особое место в нашем исследовании занимают труды известного русского философа H.A. Бердяева, несмотря на то, что в работах можно обнаружить немало противоречащих друг другу высказываний, но тем не менее, в оценках, данных им, много справедливого, в том числе в определении характеристики русской культуры через анализ национального характера. Он убежден, что «новый человек может явиться лишь в том случае, если человека считают высшей ценностью». Осуждая любые формы социальной лжи, тоталитаризма, насилия, Бердяев говорил, что человеческой массой управляли и продолжают управлять посредством мифов, пышных религиозных обрядов и праздников, через гипноз и пропаганду, через насилие, а в политике огромную роль играет ложь. Последовательно проводя мысль о том, что «тоталитарность» всегда была важным компонентом русского сознания в целом, понимая под этим стремление построить некое «цельное мировоззрение», в котором «правда - истина будет соединена с правдой - справедливостью». Бердяев приходит к логическому выводу, что «по русскому духовному складу революция могла быть только тоталитарной, так как все русские идеологии были всегда тоталитарными, теократическими или социалистическими» [12, с. 120].

Но русские философы не считали, что массовое сознание окончательно и бесповоротно воспринимало официальную идеологию. Так, по словам C.JI. Франка, «старое, рабское, русское отношение к власти как к инстанции, чуждой подчиненным и извне, с какой-то недосягаемой высоты принудительно определяющей их волю, совершенно исчезло из народного сознания, ибо коммунистическая власть ощущается народом как вообще не как «высшая» верховная государственная власть, а просто как фактическая власть захватчиков, не имеющих высшего социального ранга; и распространенный сервилизм в отношении к этой власти основан на простом расчете, а не опирается на подлинное чувство государственной власти» [108].

Данная проблема достаточно сложна и вызывает и по сей день дискуссии: действительно ли массовое сознание полностью попало под власть официальных мифов или же во многом вера в эти мифы была, по словам Ф.А. Степуна, «маской» которой душа «по тем или иным причинам решалась прикрыть свое подлинное лицо». В нашем исследовании на этой проблеме мы остановимся более подробно, здесь же ограничимся утверждением, что в разных социальных слоях общества степень зависимости от официальной мифологии была различной.

Механизм внедрения мифов в массовое сознание также привлекал внимание русских философов. Большой вклад в изучение этой проблемы внес С.А. Левицкий - ученик и последователь Н.О. Лосского. Он писал о действии пропаганды в статье «Душа и маска большевизма», но главной его работой стала «Трагедия свободы». По его мнению, свобода является одновременно и предметом изучения и своеобразной призмой, через которую рассматриваются все остальные предметы: проблема политической свободы, непосредственная роль мифов, тоталитаризм, детерминированность личности обществом в тоталитарных образованиях. Он считал, что массовая психология, вызванная к жизни пробуждением масс, характеризуется «упрощенным мышлением (только черные и белые краски) и крайностями: апатией, легко переходящей в крайнюю возбудимость, нетерпимостью, садизмом (стремление найти «козла отпущения»). Массовое подсознание патологично в большей степени, чем подсознание индивидуального невротика. Так, массовый энтузиазм легко переходит в массовую истерику, психология «толпы» является лишь частным случаем массовой психологии» [59, с. 354]. Примитивному мышлению масс, как считает С.А. Левицкий, лучше всего отвечают тоталитарные идеологии, мифология которых неизбежно построена на светлых и черных тонах - категория «врагов народа» в них играет еще большую роль, чем та, которую играл дьявол в фанатически понятом христианстве. Массовая психология, по Левицкому, отражает патологическое, деформированное состояние общества, она есть психология коллективного подсознания «прорвавшего сдерживающие начала и затопившего силы разума в обществе». «Массовый психоз заразительнее личного - и в этом его опасность. Так, массовая апатия размагничивает, так массовый энтузиазм и массовая паника заражают и ослепляют» [59, с. 422].

Русский философ И.А. Ильин, основывается на том, что массовое сознание движимо не политическим правосознанием, а частной корыстью, что оно не способно к солидарности и организованности, лишено единства и воли, а потребность в управлении и манипулировании субъектом -характерная черта массового сознания [45, с. 41].

Особое место в русской традиции в изучении проблемы мифологизации массового сознания занимают труды А.Ф. Лосева. В них он затрагивал эту проблему (как, собственно, и другие) косвенно, говоря о механизме мифологизации. Последовательно выстраивая «диалектическую формулу» мифа, он утверждает, что миф - это не выдумка или фикция, не фантазия, но диалектически необходимая категория сознания и бытия [64, с. 73]. Миф есть символ - тождество идеи и образа, встреча двух планов бытия, данных в полной и абсолютной неразличимости [66, с. 109, 113]. Миф есть бытие личностное. Личность есть миф в силу того, что она осмыслена и оформлена, что она - вещественная, телесная осуществленность символа [64, с. 73]. По Лосеву, история управляется и движется мифологическими силами, а духовная и светская стороны истории - лишь видимыми на поверхности вершины мифологического айсберга. По его высказываниям очевидно, что революция и гражданская война - результат всеобщего смешения мифологий, мифологического хаоса в массовом сознании. Причиной хаоса были также и утопические теории, распространявшиеся в Европе и особенно в России. После Октябрьской революции происходил процесс постепенного выравнивания мифологического хаоса, складывания новой мифологии, призванной санкционировать новый тип власти. Среди параллелей, проведенных Лосевым, для нашего исследования особенно интересны следующие: социоцентризм, - то есть личное растворяется в общем до полной потери своей самостоятельности; в идеологической сфере отбрасывается все, что говорится о богах как изменившихся субстанциях, то есть должно быть создано догматическое богословие ; отрицаются свободное искусство и свободная наука. [65, с. 808, 829-839].

Большой вклад в философское осмысление проблемы массового сознания внес основатель тартуско-московской семиологической школы и теоретик философии Ю. М. Лотман. Он считал, что культура есть прежде всего сфера знаковой деятельности, а потому изучать ее следует с точки зрения функционирования знаков и механизмов порождения смысла. По Лотману, только семиотическое рассмотрение исследуемого феномена, целью которого должны быть поиски ответа не на вопрос «что» (семиотическая плоскость), а «как», может претендовать на то, чтобы разобраться в специфике этого феномена. В частности, он систематизировал представления о двух типах художественных стилей: чистом и синкретическом. [69]. На наш взгляд, разобранный им перечень специфических черт чистого стиля практически полностью можно отнести к моностилистической культуре как одному из действительных средств мифологизации массового сознания [71, с. 3-36]. Общую характеристику категорий моностилистической культуры с изменениями и уточнениями можно использовать при анализе данной культуры.

Проблемы социальной и политической мифологии в массовом сознании в основном затрагивались в связи с анализом специфики идеологии и рассматривались в качестве иррациональной составляющей идеологической системы (X. Либер, К. Мангейм X. Бютов).

В работах российского философа П.С. Гуревича дан анализ феномена массового сознания, социальной мифологии, роли средств массовой коммуникации в процессе мифологизации, дан обзор трудов, посвященных этим проблемам [31]. Основное внимание он уделяет критике «буржуазных» концепций идеологии, но несмотря на это, в ней содержится анализ отличия идеологии и социальной мифологии и называет социальную мифологию феноменом идеологической практики Х1Х-ХХ веков, особым типом духовной деятельности по созданию и распространению политических мифов [32]. Миф стал использоваться как обозначение разного рода иллюзорных представлений, умышленно применяемых властью в обществе силами для воздействия на массы [33]. Труды П.С. Гуревича занимают особое место в нашем исследовании.

В большом наследии русского социолога П.А. Сорокина особое место занимает модель «интегральной» культурной сверхсистемы, которая дает возможность адекватного определения и понимания культуры. Каждая из культурных сверхсистем «обладает свойственной ей ментальностью, свойственной системой истины и знания., философией и мировоззрением, своим кодексом поведения, доминирующими формами социальных отношений, наконец, собственным типом личности» [130, р. 67]. Такой подход позволяет применить его методику и анализировать практически все стороны процесса мифологизации, способы воздействия на массовое сознание [94].

В социологических исследованиях есть работы, так или иначе посвященные феномену массового сознания, центральное место в которых занимают теоретические аспекты, рассматриваемого предмета, касающиеся самого определения массового сознания и понятия «масса». Французский социолог и психолог Г. Лебон интерпретировал массовую психологию как инстинктивное, иррациональное явление и потому свел чувственную мотивацию политических действий к проявлению негативных человеческих чувств, прежде всего - к насилию. Сущностью массовой души, массового сознания оказываются эмоциональные связи [54].

Отдельные существенные свойства массового сознания как объекта социологического исследования рассматривал американский социолог Д. Белл [10]. Он дает определение понятий «массы», «массовые индивиды», «массовые общности», с помощью которых можно определить социальную природу, а значит провести границы массового сознания.

Современный французский ученый С. Московичи в работе «Век толпы» сравнивает массовое сознание с сумеречным состоянием сознания, которое утрачивает активность, позволяет предаваться мистическому экстазу, видениям, наваждениям и паническому страху. В массовом сознании господствуют стереотипные ассоциации, клише, глубоко запрятанные в памяти [77, с. 131].

Таким образом, вышеуказанные авторы и многие другие считают типичными признаками человека в массе: обезличенность, резкое преобладание чувств над разумом, утрата интеллекта и личной ответственности, потребность в управлении, манипулировании субъектом.

Так, российский социолог Б.А. Грушин, пришел к следующему выводу, что провести надежные границы массового сознания невозможно, не признав, что в основе его лежат какие-то «иные начала». При этом, в качестве таковых, он видит не гносеологические или функциональные свойства массового сознания, а его социальную природу, связанную с особым типом субъекта - носителя данного сознания [28]. Он также сформулировал общий вывод о выраженном абсолютном синкретизме массового сознания, считая, что «какое бы из принятых расчленений массового сознания мы ни взяли, об общественном мнении (массовом сознании), никогда нельзя сказать, что оно представляет собой что-то одно, оно всегда и «то», и «другое» [30, с. 57]. По его мнению массовое сознание обладает и специфическими особенностями [29]. Некоторые положения А.Б. Грушина мы использовали в своем исследовании.

При исследовании способов мифологизации массового сознания мы частично использовали характеристику моностилистической культуры, данную российским социологом Л.Г. Иониным. Он считает, что если любая из жизненных форм, любой из культурных стилей, понятых как репрезентативная культура группы, распространены на все общество, то это означает, что данное общество - общество моностилистической культуры и выделяет ее главные характеристики: наличие специализированной группы создателей культуры или культурных экспертов, занимающих высокую ступень в социальной иерархии; строго определенный порядок реализации культурных явлений в пространстве и времени согласно нормам доминирующего мировоззрения; канонизация жанров и стилей культурной деятельности. По определению Ионина Л.Г., моностилистической культура является в том случае, если ее элементы (убеждения, оценки, образы мира, идеологии) обладают внутренней связанностью и, кроме того, активно разделяются либо пассивно принимаются всеми членами общества. Таковыми были культуры восточных деспотий, культурные системы теократических государств и таковой можно считать культуру советского общества [48, с. 182].

Проблеме массового сознания и его мифологизации посвящен сборник «Советский простой человек». В заглавие книги авторы вынесли доминирующую черту советского человека - как простого. Среди характерных черт человека советского они называют «отвердевшую двойственность», массовидность, стандартность запросов и поведения [90]. Таким образом, социологи констатируют существование феномена «человека советского», к появлению которого (среди других причин) привели мифологизированные процессы.

Способы и механизмы воздействия на массовое сознание наиболее полно раскрыты в концепциях психологов, которые в нашем исследовании имеют принципиальное значение.

По мнению К. Юнга, массовое сознание можно понять через рассмотрение социокультурного окружения, сформировавшего ценности, вкусы, идеалы, установки. Его теория бессознательного получила название «глубинной психологии». Результат проявления психического есть сплав самых разнообразных факторов: это и работа нашей психики через символическое толкование и субъективное проживание своих архетипических структур. С точки зрения Юнга, бессознательное реально существует, оно активно проявляется внутри нас и в массовом сознании.

В своем исследовании мы опирались на положения научного направления когнитологии. Теория когнитивного развития была разработана швейцарским психологом Ж. Пиаже в начале 60-х годов. Основным признаком когнитологии является акцентирование роли знания в качестве главного фактора, определяющего действие и поведение человека. Информация не просто получается человеком с помощью органов чувств, она им добывается также путем мыслительных операций. На основе этой информации строится картина внешнего мира, которая и определяет характер поведения человека. В анализе причин мифологизации массового сознания мы использовали следующие идеи Ж. Пиаже: «Поведение представляет собой целостное поле, охватывающее и субъект и объект: динамику этого поля образуют чувства, в то время, как его структуризация обеспечивается восприятием, моторной функцией и интеллектом» [84, с. 57]. С такой формулировкой можно согласиться при одном условии: и чувства, и когнитивные формы зависят не только от существующего в данный момент поля, но также от всей предшествующей истории действующего субъекта.

Основополагающее значение имеет работа Е.П. Доценко «Психология манипуляции». Автор книги считает, что обязательным условием для успешной манипуляции является сохранение иллюзии самостоятельности решений и действий адресата воздействия. Приемы воздействия характеризуются программирующим влиянием на поведение человека, определяющее высокую предсказуемость того, как он себя поведет. Она называет это психологическим автоматизмом, определяя его как структурно-динамическое образование, актуализация которого с высокой вероятностью приводит к стандартному результату. Актуализировать можно лишь то, что уже имеется во внутреннем мире адресата: «В бессознательном человека содержатся матрицы практически всех состояний и динамических тенденций. Однако они различаются возможностью доступа к себе, разной готовностью к актуализации. Для манипулятора это означает - все, что ему необходимо в каждом конкретном человеке уже есть - надо лишь суметь получить доступ к тому или иному свойству или устремлению человека [41, с. 154]. Доценко Е.П., характеризуя манипуляцию, считает, что она представляет собой узел, в котором сплелись важнейшие проблемы психологии воздействия: преобразование информации, наличие силовой борьбы, проблемы истина - ложь и тайное - явное, динамика перемещения ответственности, применения балансов интересов и другие. Ряд положений Е.П. Доценко мы использовали в своем исследовании при рассмотрении вопроса воздействия на массовое сознание при помощи манипуляции.

Исследования феномена массового сознания невозможно без учета социальной и политической психологии, все большее значение приобретают концепции, посвященные психологии поведения масс.

Работы искусствоведов и культурологов, трактующих тоталитарную культуру как «мифологизированное поле», позволяет рассматривать ее как одни из способов мифологизации массового сознания и дает основу для анализа массовой культуры как отражения процессов, происходивших в массовом сознании. Роль художественной культуры в тоталитарной системе как своего рода «перерабатывающего» механизма, превращающего сырье сухих идеологических догм в горючее образов и мифов, предназначенных для общего потребления» рассматривает И. Голомшток [25]. Считая генетическими корнями тоталитарного искусства итальянский футуризм и советский авангард, он, тем не менее, называет тоталитарный реализм неспособным по своей консервативной природе к воспроизводству новых идей: реализм берет их в готовом виде, переводит на свой язык, искажает их эстетическую природу, превращает в нечто противоположное им самим и выковывает из них оружие по уничтожению своих противников, в том числе и создателей этих идей. Возражая H.A. Бердяеву, утверждавшему, что тоталитарность всегда была присуща русскому национальному сознанию он считает, что взятая изолированно та или иная форма тоталитарных идеологий неизбежно обнаруживает национальные истоки своего происхождения, если же рассматривать тоталитаризм как общее явление нашей эпохи, то корни его можно найти в самых разных национальных культурах. Гипертрофированное значение, которое придается искусству в тоталитарных обществах, объясняется прежде всего его пропагандистской функцией. В свою очередь, цель всей пропаганды - создание «нового человека», который постепенно вытесняется из тоталитарного языка более «безобидным» - «советский человек» и «германский человек», сохраняющими семантическое значение своего прототипа: очевидно, пользование общим термином, по словам автора,- «дезавуировало общность самой сокровенной интенции тоталитаризма». Учитывая пропорции, масштаб, распространенность тоталитарной модели искусства в общей художественной эмпирии нашего века (наряду с модернизмом) он называет вторым интернациональным стилем современной культуры. В его работе интересно и утверждение о том, что тоталитарная идеология является характерным феноменом XX века, общим явлением эпохи.

Феномен культуры тоталитарного общества как тотальное произведение искусства рассматривает X. Гюнтер [34, с. 27]. Он дает сравнительный анализ культур (национал-социалистической и советской) и обосновывает предположение о существовании общих структурных элементов: насильственная гармонизация, тотальный реализм, монументализм, классицизм, народность, героизм. Тезис о государстве как тотальном произведении искусства он относит как к Германии, так и Италии и России, которые проистекают из стремления тотального типа культуры, к принужденному единству всех ее сфер. Эстетическими средствами создается иллюзия гармонического единства. Авангард Италии и России убеждает в том, что эстетизация политики и политизация искусства - друг другу сопутствующие и взаимодополняющие тенденции. Следствием тотальной эстетизации является театрализация действительности. При этом средствами пропаганды создавалась видимость "единодушия фиктивного мира", в котором ложь и правда слились воедино. Из насильственного характера тотальной гармонизации проистекает стремление отмежеваться от всего чужеродного. Непозволительной провокацией воспринимаются независимые самоценные произведения искусства. Поэтому постулаты такой эстетики в основу всего ставят борьбу. В статье отмечается и такой аспект проблемы, характерной для тоталитарного общества как железная и стальная символика. Некоторые положения статьи X. Гюнтера мы использовали в своем исследовании при анализе воздействия на массовое сознание.

Основные закономерности мифологизации массового сознания с помощью моностилистической культуры рассматривает А.И. Морозов [76]. Несмотря на то, что объектом исследования является искусство СССР 30-х годов за событиями тогдашней художественной жизни кроются интересы и амбиции власти. Ценность данной монографии заключается в том, что автор наряду с детальным и искусствоведческим анализом содержания мифов и способов внедрения в массовое сознание, рассматривает и различные подходы к данной проблеме. Мы согласны с автором в том, что зыбки суждения, в которых тоталитарное искусство выступает наряду с модернизмом вторым «суперстилем» века (И. Голомшток), так как они уравновешивают феномены разных художников. А.И. Морозов выступает против попыток преувеличения «генетических корней» мифологизированного сознания. Понятие об историко-культурных корнях мифологизированного сознания необходимо сочетать' с представлением о социальной, общественно-психологической сфере его бытования; о том, что как известные социально-эстетические устремления соотносятся с системой конъюнктурных приоритетов.

Массовое сознание отражает специфическую характеристику общества, обнаруживает способность к его изменению, и от того какие элементы массового сознания превалируют в обществе, зависит характер самого общества. Для анализа массового сознания необходимо определить тип культуры данного социума, так как он отражает специфическое состояние общества. При таком понимании типа культуры доминантными факторами ее формирования являются: государственная политика, экономические отношения, официальная идеология. Взаимодействие этих составляющих характеризует тип культуры. Тем не менее, насаждение официальных мифов является квинтэссенцией государственной политики, успешно использующей и архетипы массового сознания, и факты повседневной жизни. Законы психологии, когнитологии явились научной основой данного исследования, так как анализируя систему политических и социальных мифов мы не можем игнорировать ее огромное психологическое воздействие. Рассмотрение коллективного сознания и коллективных представлений, в основе которых находятся мощные пласты бессознательного сохранили свое значение и смысл в современной культуре несмотря на культурные трансформации. Мифологические характеристики коллективного мышления неуничтожимы и присущи в той или иной форме природе человеческого сообщества в целом. В рамках системного подхода мы рассматриваем миф как вторичную знаковую систему. Это позволило включить в исследование семиологию, так как материалы, из которых создается мифическое, будучи исходно разнородным, тем не менее сводятся воедино - к знаковой функции, оказываясь «сырьем» для мифа.

Системный подход не получил должного развития, хотя к нему обращались еще в 80-е годы новосибирские авторы в сборниках «Изучение истории культуры как система» (1983) и «Системный подход в изучении социалистической культуры» (1985). В своей монографии «Тайны «подпольного» человека. Художественное слово - обыденное сознание -семиотика власти» (Киев, 1991) О.В. Белый использует также системный подход при анализе феномена массового сознания, ценностной ориентации, системы образов и норм поведения российского социума в советский период. Данный подход был использован Барановой Н.Б. в докторской

25 диссертации «Власть и воздействие на массовое сознание в тридцатые годы XX века» (1997).

Таким образом, методологией нашего исследования является системный подход, отсюда следует, что методика его применения состоит в выявлении необходимого и достаточного набора общесистемных характеристик, отличающих специфику данной культуры (культурно-исторического периода), либо отдельных ее элементов и компонентов (в свою очередь представляющих собой системный объект) и инвариантной реконструкции хода и результатов культурных процессов, что позволяет проследить раскрытие выявленных общесистемных характеристик в культурно-исторической конкретике применительно к любым сферам культуры данного периода.

Апробация работы

Основные положения и выводы по теме диссертации были изложены в статьях, монографии, тезисах. Автор принимал участие в работе конференций в Н. Новгороде и Пензе (1997-1999).

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на кафедре философии ПГАСА.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и примечаний.

Заключение диссертации по теме «Социальная философия», Макейкина, Наталия Юрьевна

Заключение

Подводя итоги диссертации, мы пришли к следующим выводам: специфика власти и культуры как структурных элементов общества обусловила особые принципы их взаимодействия и механизмы воздействия на массовое сознание. Культура в российском обществе являлась и является основным способом воздействия на массовое сознание. Этот фактор усиливается научно-техническим прогрессом, дающим новые технологические возможности для использования культуры как средства манипуляции. В тоже время власть, являясь частью системы, не может быть свободна от влияния культуры, что в частности выражается в попытках эксплуатации горизонта ожидания масс. Огромную роль в процессе взаимодействия власти и культуры, в использовании культуры как инструмента воздействия играют архетипы массового сознания. Неизменность этих архетипов играет важную роль в том, что российское общество по-прежнему остается не субъектом, а объектом политики, аморфной, податливой массой, которая под давлением государственной власти способна принимать любую форму.

Манипуляция не появляется сама по себе, а всегда существуют некие силы и условия, способствующие или прямо вызывающие ее к жизни. Мифологический культурный фон является также благоприятным для действий манипуляций. Мифы обретают благодатную почву в эпохи общественных потрясений и кризисов, когда возникают состояния, в которых массовое сознание становится более восприимчивым к воздействию: дезинтегрированность психических процессов, например, притуплённое внимание, разорванное мышление, нарушение навыков, эйфория, а в ослабленном виде - попустительское отношение к жизненным событиям, приглушенность желаний, равнодушие к реальным событиям; безответственность в условиях коллективной «ответственности». По Хайдеггеру, политическая мифология своего рода забвение, которое основано на том, что человек пытается утешить себя относительно своего бытия, и приводит к отчуждению от самого себя. Психоаналитики считают, что манипуляция сознанием - это защитный механизм, позволяющий сознанию достичь компромиссного решения проблем, не поддающихся полному разрешению и оградить его от негативных, травмирующих личность переживаний. Какое-то время миф будет существовать, давая иллюзию разрешения противоречия, позволяя действовать системе психологического воздействия, ориентированной на внедрение иллюзорных представлений.

Предпосылкой манипуляции массовым сознанием является и хорошо разработанная, целенаправленно проводимая политика, с целью создания «нового человека». Манипулирование массовым сознанием - это средство легитимизации власти, форма социального контроля. Массовое сознание неспособно охватить явления реальности в их полноте и динамике, в их эсктраполяции и ретросвязях, что дает власти эксплуатировать социальную роль мифов и держать в повиновении с их помощью массы. Тоталитарная идеология всегда мифологична, отчуждает личность от реальности и претендует на то, чтобы быть последней и окончательной истиной. Низкий уровень массовой культуры создает исключительные возможности для манипулирования массовым сознанием. Причинами успешной манипуляции является опора на глубинные архетипы, существующие в массовом сознании; на политические и художественные системы (народничество, ницшеанство, марксизм, футуризм, авангард). Внедрение мифологем и идеологем в массовое сознание, пусть даже самыми примитивными способами, будет иметь успех тогда, когда есть внутренняя готовность воспринять их, когда они опираются на почву, заложенную конкретными событиями, которые порождают интерференцию, в ряде случаев дающую высокий уровень перемен в массовом сознании. Помимо этого необходимо отметить, что манипуляция в числе мишеней всегда имеет мотивирующие структуры сознания, поэтому последующее поведение индивида становится во многом запрограммированным. Формировавшаяся система ценностей, находившаяся в русле официальной мифологии, резко противоречит общепринятой морали. По существу в любой социальной утопии содержится идея создания «нового человека».

Россия стоит перед необходимостью массовой духовной переориентации. В этом огромную роль должна сыграть культура. Опыт показывает, что не культура должна обслуживать государство, а, наоборот, государство должно заботиться о развитии культуры. Деятелям культуры от государства нужны не привилегии, а права, позволяющие сохранить достоинство. Политическая и эстетическая нейтральность государственной политики, ее разумный консерватизм позволяет сохранить национальное культурное достояние и создать новую российскую культуру. Особое значение, на наш взгляд, имеет проблема защиты от манипуляции. Политические мифы прошлого находят в душах людей самое надежное убежище, накладываются на устойчивые архетипы, мифологизируя наше сознание, воспроизводя тем самым тип «человека советского». Особенностью мифологизированного мышления является то, что оно способно к производству даже тогда, когда отрицает собственные постулаты, уже себя исчерпавшие. Политические мифы советских времен накладываются сейчас на национально-патриотические. Бесперспективность советского пути массовым сознанием, на наш взгляд, до конца не осознана. Тоталитарный менталитет наложил отпечаток на социальное поведение и проявился во многих социальных привычках: бинарном восприятии мира, героизации и авантюризма, готовности жертвовать настоящим во имя будущего, неприятии консерватизма, требовании всеобъемлющей «социальной справедливости», отсутствие правового сознания. Между тем становление и совершенствование правового сознания может быть средством выхода из духовного кризиса. По нашему мнению, духовный

162 вакуум мог быть заполнен национальной идеей, безусловно без националистических крайностей. Подражание западной модели общественного развития без учета психологических и культурных особенностей российского социума, а также неизжитость многих стереотипов в массовом сознании не даст возможности преодолеть свое отставание. Разумная «эксплуатация» некоторых мифов может послужить возрождению России.

В российском обществе проблема механизма взаимодействия власти и культуры их воздействия на массовое сознание имеет особое значение является необходимостью, которую предстоит осознать политикам и идеологам, если они действительно заинтересованы в преодолении кризисного состояния общества и обеспечения его стабильности.

Многие проблемы и противоречия современного общество коренятся в процессах, о которых шла речь. Без изживания тех языковых клише и поведенческих стереотипов, которые сохраняются в типах социальности, в массовом сознании общество вряд ли сможет прийти к культурному расцвету. Нигилистическое отношение к культуре как к ценности создает условия для «заклинивания» механизма социального изменения, становится препятствием к тому, чтобы на равных войти в мир общечеловеческой цивилизации.

Список литературы диссертационного исследования кандидат философских наук Макейкина, Наталия Юрьевна, 2000 год

1. Адорно Т. Типы и синдромы / Социс 1993№ 3.

2. Амальрик А. Идеология в советском обществе / Погружение в трясину М., 1991.

3. Андрушкевич И.Н. Макроистория. Новосибирск, 1992.

4. АрендтX. Временный союз черни и элиты //Иностранная литература. 1990-№.4.

5. Барт Р. Массы и мифы. Гамбург, 1959.

6. Барт Р. Мифологии. / Пер. с франц. С.Н. Зенькина. М., 1996.

7. Баталов Э.Я. В мире утопии М., 1989.

8. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского М., 1979.

9. Белинский В.Г. Собр. соч.: В 9 т.- М., 1992. Т. 2. Ю.Белл Д. Конец идеологии. М., 1960.

10. Белый О. В. Тайна «подпольного» человека / Художественное слово -обыденное сознание семиотика власти. Киев, 1991.

11. Бердяев H.A. Истоки и смысл русского коммунизма М., 1990.

12. Бердяев H.A. Новое средневековье. Размышления о судьбе России и Европы. М., 1991.

13. И.Бердяев H.A. О рабстве и свободе человека Париж, 1972.

14. Бердяев H.A. Русская идея / О России и русской философской культуре: Философы русского послеоктябрьского зарубежья-М., 1990.16.Бердяев H.A. Указ. соч.

15. Витте. С.Ю. Воспоминания. Т. 2.-М., 1960.18.Восленский М. Цит. соч.

16. Гаджиев К.С. О смене общественно-политических парадигм / Вестник МГУ. Сер. 12. Социально-политические науки 1993 -№. 3.

17. Гарин JI. Психологическая система большевистского толка / Полис. 1993 -№ 1.21 .Геллер М. Машина и винтики Париж, 1982.

18. Гинзбург Л.Я. Человек за письменным столом: Эссе М., 1989.

19. Гозман Л., Эткинд А. Культ власти. Структура тоталитарного сознания / Осмыслить культ Сталина М. 1989.

20. Гозман Л., Эткинд А. Указ. соч.

21. Голомшток И. Тоталитарное искусство. М, 1994.26.Голомшток И. Указ. соч.

22. Голосовкер Я.Э. Логика мифа М., 1987.

23. Грушин Б.А. Логические принципы исследования массового сознания // Вопросы философии. 1970-№ 7. № 8.

24. Грушин Б.А. Массовое сознание М., 1987.

25. Грушин Б.А. Мнения о мире и мир мнений М., 1967.31 .Гуревич П.С. Буржуазная идеология и массовое сознание. М., 1980. 32.Гуревич П.С. Социальная мифология. М., 1983.

26. Гуревич П.С. Эрнст Кассирер Феноменология мифа // Вопросы философии-1991. №7.

27. Гюнтер X. Железная гармония: (Государство как тотальное произведение зскусства)/Вопросы литературы. 1992.№ 1.

28. Джеймс У. Зависимость веры от воли. С-Пб., 1994.

29. Джилас М. Новый класс // Лицо тоталитаризма М., 1992.37. Джил ас М. Цит. соч.

30. Добренко Е. Грамматика боя язык батарей / Волга. 1993. № 10,11,12.

31. Достоевский Ф.М. A.C. Пушкин / Русская идея-М., 1992.

32. Достоевский Ф.М. Дневник писателя за 1877 год // Русская идея М., 1992.

33. Доценко Е.П. Психология манипуляции М., 1996.

34. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда М., 1990.

35. Дюркгейм Э. Метод социологии М., 1993.

36. Ильин В.Н. Религия, революции и гибель культуры Париж, 1987.

37. Ильин И.А. Аксиомы власти // Новое время. 1990. № 10.

38. Ильин И.А. О русской идее / Русская идея М., 1992.

39. Интеллигенция и политика: Реф. сб. -М., 1978.

40. Ионин Л.Г. Социология культуры. М., 1998.

41. Кессиди Ф.Х. От мифа к логосу М., 1972.

42. Ким М.П. Проблемы развития социалистической культуры М., 1978.

43. Козлова H.H. Социализм и фетишистское сознание / Обществ, науки 1989. -№. 4.

44. Кормер В. Двойное сознание интеллигенции и псевдокультура // Вопросы философии. 1989. № 9.

45. Краус В. Нигилизм сегодня, или Долготерпение истории, Следы рая. Об идеалах. Эссе. М., 1994.

46. Лебон Г. Психология масс. М., 1998.

47. Лебон Г. Психология социализма. СПб. 1908.

48. ЛевадаЮ.А. Сталинские альтернативы-М., 1989.

49. Леви-Строс К. Структура мифов // Структурная антропология. М., 1985.

50. Левицкий С.А. Трагедия свободы. М., 1989.59.Левицкий С.А. Указ. соч.60.Леонтьев К.Н. Цит. соч.

51. Леонтьев К.Н. Чем и как либерализм наш вреден? Изб. М., 1993.

52. Леонтьев К.Н. Восток, Россия и Славянство: Философская и политическая публицистика. Духовная проза М., 1996.

53. Леонтьев К.Н. Собр. соч.: В 11 т.- М., 1912. Т. 8.

54. Лосев А.Ф. Диалектика мифа./ Философия, мифология, культура М., 1991.

55. Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. М., 1993.

56. Лосев А.Ф. Философия имени. М., 1990.

57. Лосский Н.О. Характер русского народа / Условия абсолютного добра М., 1991.

58. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. С-Пб.- 1994.

59. Лотман Ю.М. Избр. статьи: В 3 т.- Таллинн, 1992. Т. 1.

60. Лотман Ю.М. Феномен культуры. Избр. произв.- М., 1993.

61. Лотман Ю.М., Успенский Б.А. Роль дуальных моделей в динамике русской сультуры / Ученые записки Тартусского гос.ун-та. 1977. Вып. 414.

62. Маркс К. Энгельс Ф. Соч. 2 изд. Т 34.

63. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры.- М., 1992.

64. Морен Э. О природе СССР. Тоталитарный комплекс и новая империя. М., 1995.75.Морен Э. Указ. соч.

65. Морозов А.И. Конец утопии: из истории искусства в СССР в 30-х годов-М., 1995.

66. Московичи С. Век толпы. М., 1996.

67. Надточный Э. Друг, товарищ и брат // Даугава. 1989 №. 8.

68. Оболонский А. Драма российской политической истории: система против личности-М., 1994.80.0ртега-и-Гассет X. Восстание масс / Дегуманизация искусства и другиеработы-М., 1991.81.0ртега-и-Гассет X. Цит. соч.82.0руэлл Дж. Война и мир М., 1984.

69. Осмыслить культ Сталина./ Сб. статей М., 1989.

70. Пиаже Ж. Избранные психологические труды. М., 1994.

71. Писарев Д.И. Соч.: В 4 т.-М., 1955-1956, Т. 3.

72. Политология: Энциклопедический словарь / Под ред. Ю.И. Аверьянова. М., 1993.

73. Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. 1. М., 1992.

74. Раппапорт А. Мифологический субстрат советского художественного воображения / Искусство кино 1990 № 6.

75. Смирнова Е.О. Становление межличностных отношений в раннем онтогенезе // Вопросы психологии 1994 - №. 6.

76. Советский простой человек. Опыт социального портрета на рубеже 90-х годов/ Под ред. Ю.А. Левады.-М., 1993.

77. Соловьев B.C. Третья речь памяти Ф.М. Достоевского 19 февраля 1883 г. / Соч. В 2 т. Т. 2.-М., 1990.

78. Соловьев B.C. Об упадке средневекового мировоззрения. Соч.: В 2 т. М., 1998. Т. 2.

79. Соловьев B.C. Соч. в 2 т. М., 1989. Т.1.

80. Сорокин П. Система социологии. Т. 1. М., 1993.

81. Сорокин П.А. Основные черты русской нации в двадцатом столетии // О России и русской философской культуре. Философы русского послеоктябрьского зарубежья-М., 1991.

82. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество-М., 1992.

83. Тихомиров Л.Н. Монархическая государственность СПб., 1992.

84. Трубецкой E.H. Избранное-М., 1995.

85. Трубецкой E.H. Старый и новый национальный мессианизм / Русская идеями 1992.

86. ЮО.Тютчев Ф.И. Россия и Германия / Русская идея М.,1992.

87. Ульянов Н. Русское и великорусское // Русская идея М., 1992.

88. Федотов Г.П. Письма о русской культуре / Русская идея М., 1992.

89. Фейербах JL Избр. философ, произв. М., 1955.

90. Флоренский П.А. Культ, религия, культура / Богословские труды М., 1987.

91. Флоровский Г. Пути русского богословия. Париж, 1937. Юб.Флоровский Г. Цит. соч.

92. Фомиченко JI.T. Когнитивная модель просодических интерферируемых систем-Волгоград, 1996.

93. Франк СЛ. Из размышлений о русской революции // Русская идея М., 1992.

94. Фромм Э. Бегство от свободы М., 1989.

95. Ю.Фромм. Э. Анатомия человеческой деструктивности. М., 1994. 111.Хомяков A.C. Письмо о значении слов: «Кафолический и соборный». Соч. M., 1915.

96. Чаадаев П.Я. Апология сумасшедшего. Избр. соч. и письма.-М., 1991. 113.Чаадаев П.Я. Избр. соч. и письма.- М., 1991.

97. Чаликова В.А. Существует ли тоталитарное мышление? / Тоталитаризм как исторический феномен-M., 1989.

98. Шанин Т. Корни инакости. В кн.: Иное. Т. 1- M., 1995.

99. Шпенглер О. Прусская идея и социализм М., 1989.

100. Эйдлин Ф. Крушение новояза//Тоталитаризм как исторический феномен-М, 1989.

101. Элиаде М. Священное и мирское. М., 1994.

102. Юнг К. Архетип и символ. М., 1991.

103. ЮнгК. Собр. соч. Психология бессознательного-М., 1994.

104. Arendt H. Le sistem totalitaire. Ed du Seuil. 1972.

105. Buchheim H. Totalitarian Rule:; it's Nature and Characteristies. Middltown (Conn), 1968.

106. Cassirer E. The philosophy of symbol forms. New-Heven/ 1957. V. 1. P. 12; V.2.

107. Crosby D. Interpretive incories of Religion. Den Haad: P: Mounton. 1981.

108. Durkheim E. Socioligie et philosophie. Paris. 1963.

109. Hermet G People contre la démocratie P. 1989, Op. Cit.

110. Jowitt K. The Lenintotal responce to national dependency Berkeley Univ. of California, 1978.

111. Milos C. Zniewolny umisl. Paris. 1980.

112. Nikisch E. Das Reich der niederen Dämonen. Hamburg, 1953.

113. Nietzsche. F. Schriften und Entwürfe. Werke / Hrsg. von F. Koeget 2. Abt. Bd 12. Leipzig. 1987.

114. Sorokin P. Social and Cultural Dynamics. N. Y. 1937-1941. V. 1. 132.Suchodolski B. Idea mitu // Nauka i sztuka (Warshawa). 1946 № 1. 133.Wittfogel W. Oriental despotism. New-Haven-Love. 1976.