Литературное творчество З.Н. Гиппиус конца XIX - начала XX века (1893-1904 гг.): религиозно-философские аспекты тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Криволапова, Елена Михайловна

  • Криволапова, Елена Михайловна
  • кандидат филологических науккандидат филологических наук
  • 2003, Санкт-Петербург
  • Специальность ВАК РФ10.01.01
  • Количество страниц 230
Криволапова, Елена Михайловна. Литературное творчество З.Н. Гиппиус конца XIX - начала XX века (1893-1904 гг.): религиозно-философские аспекты: дис. кандидат филологических наук: 10.01.01 - Русская литература. Санкт-Петербург. 2003. 230 с.

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Криволапова, Елена Михайловна

Введение

Глава 1. Особенности религиозного миросозерцания З.Н. Гиппиус

1.1. Истоки религиозности З.Н. Гиппиус.

1.2. Основные тенденции общественно-культурной и религиозной жизни России конца XIX - начала XX века.

1.3. Игра как составляющая философско-эстетического сознания З.Н. Гиппиус.

Глава 2. Концепция «чудесной любви» в религиозно-философской системе З.Н. Гиппиус

2.1. «Встречи» и «узнавания»: типологическое сходство взглядов B.C. Соловьева и З.Н. Гиппиус.

2.2. «Веяние нездешней радости» в рассказах «Мисс Май» и «Suor Maria».

2.3. «.В любви есть смысл, который нам должно разгадать»: религиозное обоснование любви в художественном и литературно-критическом наследии З.Н. Гиппиус.

Глава 3. Религиозно-философская деятельность З.Н. Гиппиус: созидание Церкви Третьего Завета

3.1. Вопрос об источниках религиозно-философской концепции Церкви Третьего Завета.

3.2. «Гностико-манихейское наследие» в ранней лирике

З.Н. Гиппиус.

3.3. Попытки создания новой Церкви. История «Главного»

3.4. Религиозные стихи З.Н. Гиппиус в контексте истории «Главного».

Рекомендованный список диссертаций по специальности «Русская литература», 10.01.01 шифр ВАК

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Литературное творчество З.Н. Гиппиус конца XIX - начала XX века (1893-1904 гг.): религиозно-философские аспекты»

Свои размышления о Зинаиде Гиппиус Георгий Адамович увенчал выводом об «исключительном своеобразии» ее личности. Он ссылался на Александра Блока, оставившего дневниковую запись о «единственности» Гиппиус, «не колеблясь», настаивал на том, что «это была самая замечательная женщина», которую пришлось ему знать на своем веку.1 Статью Г. Адамович писал в самом конце жизни, через сорок с лишним лет после кончины поэтессы, и одно это сообщало его признаниям особую весомость. В них не только комплименты, но и вполне объективное указание на то место, которое занимала Гиппиус в ряду фигур, представлявших культуру «серебряного века». Место, действительно, «единственное» и «исключительное», ибо она принадлежала к числу тех, кто не просто «представлял», но и определял, направлял, вершил.

Достаточно вспомнить, что 3. Гиппиус стояла у истоков «религиозно-философского Ренессанса», из которого вышли и впоследствии получили мировое признание блестящие русские философы, поэты, художники, музыканты: Н. Бердяев, А. Карташев, П. Флоренский, С. Булгаков, А. Блок, Вяч. Иванов, А. Белый, М. Врубель, А. Бенуа, А. Бакст, А. Скрябин. Со многими из них жизнь связала ее на долгие годы, многим помогла она определиться в литературном мире, так как их первые художественные опыты состоялись только благодаря деятельной поддержке и участию З.Н. Гиппиус. Именно в журнале «Новый путь», который был создан ею и который она называла своим «дорогим детищем», впервые опубликовали свои стихи молодой, еще никому не известный Александр Блок, «студент-естественник», который впоследствии станет именоваться Андреем Белым, будущий великий мыслитель, а тогда студент Московской Духовной академии, пробующий свои силы в поэзии, Павел Флоренский. Творческий путь многих впоследст

1 Адамович Г.В. Зинаида Гиппиус// Златоцвет. Воронеж. 2001. С. 569. вии признанных поэтов начинался с посещения знаменитого «дома Муру-зи», где находилась квартира Мережковских.

Знакомство с З.Н. и Д.С. Мережковскими зрелый, 35-летний А. Блок отнес к числу самых значимых «событий, явлений и веяний, особенно сильно повлиявших» на него. Помимо Зинаиды Николаевны и Дмитрия Сергеевича, в контексте этих «событий» упомянуты только четыре имени - Андрея Белого, Вл. Соловьева, его брата М.С. Соловьева и О.М. Соловьевой, жены последнего.

Зинаиде Гиппиус принадлежит ведущая роль в создании такого уникального явления, как Религиозно-философские собрания, которые, по словам Г. Флоровского, «были в истории русского общества событием совершенно исключительным»3 и представляли собой фактически первую попытку восстановления целостности русской культуры путем преодоления разрыва двух «миров» - светского и церковного. Среди множества существовавших тогда литературных салонов, кружков, объединений Собраниям не было равных ни по масштабу поднимаемых проблем, ни по количеству посещавших их известных людей.

Гиппиус нередко отталкивала людей своей язвительностью, злой иронией, высокомерием, манерностью, вызывающим внешним обликом. Вместе с тем именно она, а не Д. С. Мережковский, стала своеобразным центром человеческого притяжения, именно вокруг нее была сосредоточена вся интеллектуальная жизнь литературного Петербурга, а позже, в эмиграции, и Парижа, где ею в 1927 году было создано общество «Зеленая лампа», которое просуществовало до 1939 года и которое посещали Г. Иванов, И. Бунин, А. Ремизов, Г. Адамович, В. Ходасевич, Б. Зайцев, Н. Бердяев, Г. Федотов. А. Блок, в разные периоды своей жизни по-разному относившийся к

2 Блок А.А. Автобиография // Блок А.А. Собр. соч.: В 8 т. М.; Л., 1963. Т. 7. С. 15 - 16.

3 Флоровский Г. Пути русского богословия. Париж, 1937. С. 470.

Мережковским, даже критикуя их «кружок», не мог не признать: «.Замены их я не предвижу, и долго не дождаться других.»4

Популярность «салонов» объяснялась не только организаторским темпераментом Гиппиус, ее интеллектуальной энергией и умением вести беседу, но прежде всего ее искренним интересом к людям, стремлением «чужое сердце видеть, как свое». В отличие от Мережковского, который был человеком замкнутым и которого за эту «неответность людям» нередко считали холодным, невнимательным и равнодушным, Зинаида Николаевна была превосходным собеседником, способным напряженно слушать, делать замечания, «отличавшиеся большой тонкостью суда и оценки», давать ценные советы. «Как друг, как товарищ, как соучастник в радости и в горе З.Н. Гиппиус была неповторима», — вспоминает A. JL Волынский.5 «Гиппиус была писательницей, но не только писательницей, - вторит ему Г. Адамович, -а еще и какой-то вдохновительницей, подстрекательницей, советчицей, ис-правительницей, сотрудницей чужих писаний, центром преломления и скрещивания разнородных лучей, и эта ее роль, пожалуй, важнее ее литературных заслуг».6

- Не оставляя никого равнодушным, Зинаида Гиппиус на протяжении всей своей жизни вызывала либо неуемное восхищение, либо резкое неприятие. Для одних она была «Сильфидой», «боттичелливской мадонной», «Зинаидой Прекрасной», покорившей своей женственностью не одно мужское сердце. Ею были очарованы седовласые А.Н. Плещеев и Я.П. Полонский, А. С. Суворин и извечные его оппоненты из редакции «Вестника Европы» -«чинные старики» М.М. Стасюлевич и А.Н. Пыпин. Ее боготворили молодые профессора Петербургской Духовной академии А. В. Карташев и В. В. Успенский, считали необыкновенной женщиной Н. Минский, А. Волынский, А. Бакст. Портрет ее стоял на рабочем столе Ф. Сологуба.

4 Блок А. Собр. соч. Т.8. С. 123.

5 Волынский АЛ. Сильфида//Минувшее. Исторический альманах. Вып. 17. М.;.СПб., 1995. С.263.

С другой стороны, немало было и тех, кто называл ее «сатанессой», «Белой Дьяволицей», «чертовой куклой», отказывая ей в каком бы то ни было женском начале. Ради нее Троцкий печатно соглашался с реальностью существования ведьм. Общеизвестен и памфлет С. Есенина «Дама с лорнетом», где он, не особенно стесняясь в выражениях, называл 3. Гиппиус «бездарной завистливой поэтессой». А между тем Есенин «напечатался впервые в журнале "Новый журнал для всех" и "Голос жизни" с сопроводительной статьей Гиппиус», о чем он сам упоминает в автобиографических набросках.7

Подобный разброс мнений проявлялся во всем, что касалось Гиппиус - ее внешности, характера, поведения, наконец, творчества. И необходимо признать, что веские основания для подобного «разброса» имелись, что трудно избавиться от впечатления, будто противоречия и парадоксы составляли основу личности Зинаиды Гиппиус.

К примеру, она всецело была обращена к людям, являлась общепризнанным лидером, ее постоянно окружала толпа почитателей - и одновременно ее не покидало неизбывное душевное одиночество, постоянное чувство разъединенности с миром. «Ни ясности, ни знания, ни сипы быть с людьми.» - напишет она в 1904 году. С одной стороны, ее шокирующий, безапелляционный тон, не допускающий даже возможности возражений, - с другой, таимое в глубине души постоянное во всем сомнение, обо всем во-прошание. Не случайно Г. Адамович вспоминал, что в разговоре с глазу на глаз Гиппиус становилась человеком «открытым, ни в чем, в сущности, не уверенным.»8

Наконец (и для нас это особенно актуально), безоглядное признание того, что «истина только у Бога», - и одновременно вечная с Ним борьба,

6 Адамович Г.В. Одиночество и свобода. СПб., 2002. С. 154.

7 Есенин С.А. Сергей Есенин. Автобиографические наброски // Есенин С.А. Собр. соч.: В 3 т. М., 1983. Т. 3. С. 196.

8 Адамович Г.В. Зинаида Гиппиус // Гиппиус З.Н. Златоцвет. С. 570. непрекращающиеся споры, перемежающиеся краткими периодами смирения. Известна Гиппиус, отвергающая разум «ложно-смелый», но известна и та, что стремилась обрести Бога не путем иррационального постижения, не посредством религиозного опыта, а с помощью того же разума. « И к вере истинной - со знаньем - Ищи бесстрашного пути», - призывала она. Имели место и парадоксы из разряда курьезных: как еще оценить поведение Зинаиды Николаевны, которая, испытывая искреннюю радость, даже восторг по поводу того, что удалось осуществить идею создания Религиозно-философских собраний и обеспечить тем самым диалог между «клиром» и «миром», в то же время эпатировала своим внешним видом, «не свойственным благочестию», тот «клир», с которыми она так стремилась начать диалог.

Не удивительно, что и современники Гиппиус не всегда всерьез относились к ее религиозности. Если начинающая поэтесса М. Шагинян нисколько не сомневалась в истинности того, что «поэзия 3. Гиппиус, вся, от корней и до верхов, - религиозна», и это «ясно для всех, кто имеет с нею внутреннюю связь»,9 то Модест Гофман, впоследствии известный в эмигрантских кругах пушкинист и менее известный поэт, высоко оценивая ее лирику, одновременно ставил под сомнение «настоящее горение» «ее лампады», т. е. религиозность, которая, по его мнению, строилась на постулате «нам нужно»: «"Нам нужно", а не живое глубокое религиозное чувство заставляет 3. Гиппиус гореть ("тихим пламенем")».10 И далее: «Что касается до ее философских обоснований религии - мы умолчим о них из уважения к поэтическому таланту 3. Гиппиус».11

Вместе с тем фигура «умолчания» представляется здесь абсолютно неуместной, ибо религиозно-метафизические построения Зинаиды Гиппиус заслуживают вполне серьезного отношения. Хотя бы потому, что религиоз

9 Шагинян М.С. О блаженстве имущего. Поэзия З.Н. Гиппиус. М„ 1912. С. 10.

10 Гофман М. Книга о русских поэтах последнего десятилетия. СПб.; М., 1909. С. 182. ная вера была для нее отнюдь не позой, не модным, в духе времени, увлечением, а тем началом, которое позволяло ей обрести жизненную опору и преодолеть личностную обособленность, разъединенность с миром, достичь столь желаемого единства «меж чувством и сознаньем».

Осуществлению этой цели Гиппиус подчинила всю свою жизнь, личную и общественную, все свое творчество - поэта, прозаика, публициста, критика, мемуариста. Поэтому игнорирование религиозно-философских обстоятельств ее деятельности по существу закрывает возможность постижения ее творческой индивидуальности. То, что было сокрыто от понимания современников Гиппиус (М. Гофман писал о ней в 1909 г.), представляется очевидным нашим современникам: «.Истинная суть поэтического самовыражения раскрывается для Гиппиус в религиозном плане; - пишет А.В. Лавров, - художественное начало поглощается началом религиозным, подлинно

1 "У сущностным и безусловным». Рискнем лишь добавить, что без учета «религиозного плана» творчества Гиппиус невозможно и постижение существа тех процессов, которые происходили в русской культуре на рубеже веков в целом, неосуществимо и воссоздание общей панорамы литературной жизни эпохи.

Не случайно в последние годы и отечественные, и зарубежные исследователи все чаще предпринимают попытки осмыслить творчество Гиппиус, саму ее личность в аспекте ее религиозно-метафизического теоретизирования. Статьи К. Азадовского,13 А.В. Лаврова,14 Н. Богомолова,15 Н. В. Королевой16, В. В. Ученовой,17 М. М. Павловой,18 О. Матич,19 монография С.

11 Там же.

12 Лавров А.В. 3. Н. Гиппиус и ее поэтический дневник II Гиппиус 3. Н. Стихотворения. СПб., 1999. С. 6.

13 Азадовский К., Лавров А. 3. Н. Гиппиус: метафизика, личность, творчество Н Гиппиус З.Н. Сочинения: Стихотворения. Проза. Л., 1991. С. 3 - 44.

14 Лавров А.В. З.Н. Гиппиус и ее поэтический дневник II Гиппиус З.Н. Стихотворения. СПб, 1999. С. 5 - 68.

15 Богомолов Н. А. « Любовь одна.» // Гиппиус З.Н. Стихотворения. Живые лица. М, 1991. С. 5 - 22.

16 Королева Н.В. Опыт свободы Зинаиды Гиппиус Н Гиппиус З.Н. Опыт свободы. М., 1996. С. 5 - 22.

17 Ученова В.В. «Мне нужно то, чего нет на свете.» // Гиппиус З.Н. Чертова кукла. Проза. Стихотворения. Статьи. М, 1991. С. 5 - 16.

18 Павлова ММ. Мученики великого религиозного процесса // Мережковский Д. С., Гиппиус 3.H., Философов Д.В. Царь и революция. М., 1999. С. 7 - 54.

Н. Савельева20 вносят существенные коррективы в устоявшиеся представления о творческом пути Зинаиды Гиппиус, о духовных исканиях людей «нового религиозного сознания», позволяют прояснить мировоззренческие и типологические параллели с культурно-идеологическими установками эпохи. Особо следует выделить вышедший совсем недавно первый коллективный сборник «Зинаида Николаевна Гиппиус. Новые материалы. Исследования»,21 в котором анализируется ее творческий путь, особенности прозы, поэзии, публицистики, литературной критики. Здесь же представлены ранее неизвестные страницы ее эпистолярного наследия.

Тем не менее приходится, констатировать (и с этим согласны многие из перечисленных авторов), что все, написанное о Гиппиус - как ее современниками (критиками, мемуаристами), так и учеными наших дней (до недавнего времени о ней фактически не писали) - «еще только подступы, а не постижения» «этой незаурядной личности»,22 что «в полноте судить о проблемах религиозного мышления Гиппиус пока что явно рано». И дело не только в том, что «многие материалы, касающиеся этой стороны творческой биографии поэта, до сих пор остаются до конца не выявленными или мало известными, почему и не стали предметом рассмотрения, а прежде всего в том, что важнейшие аспекты религиозного миросозерцания Гиппиус остаются в сфере "несказанного", невыразимого человеческими словами».

На наш взгляд, причина «несказанности», «невыразимости» предельно очевидна и определяется хотя бы тем, что для постижения соответствующего аспекта мировидения 3. Гиппиус необходимо обращение к таким областям познания, как теология и религиоведение, от которых ученое сообщество России (СССР) на многие десятилетия было насильственно от

19 Матич О. Христианство Третьего Завета и традиция русского утопизма // Д. С. Мережковский. Мысль и слово. М., 1999. С. 106 - 118.

20 Савельев С.Н. Жанна д'Арк русской религиозной мысли. Интеллектуальный профиль 3. Гиппиус. М., 1992.

21 Гиппиус Зинаида Николаевна. Новые материалы. Исследования. М., 2002.

22 Лавров А.В. З.Н. Гиппиус и ее поэтический дневник. С. 6.

23 Богомолов Н.А. «Любовь одна.» С. 14. торгнуто - в область религии до недавнего времени позволялось входить только через врата «научного» атеизма. Исследовательские возможности при этом предельно ограничивались. Свидетельством тому может служить монография С. Н. Савельева «Идейное банкротство богоискательства в России», изданная в 1987 году. Автор фактически одним из первых обратился к изучению религиозно-философских течений в России, попытался выявить их специфику, определить исторический и идеологический контекст возникновения и развития религиозно-философских обществ. Исследование содержит богатый фактический материал, привлекается большое количество разнообразных архивных источников, вместе с тем общие выводы автора фактически не расширяют сложившихся к концу 80-х годов прошлого века представлений об изучаемом явлении, ибо ему приходилось оставаться в тех узких пределах, которые определялись идеологической догматикой советской эпохи.24 Понятно, что в таких условиях любое обращение к религиозности Гиппиус ли, любого ли другого деятеля культуры в значительной мере теряло смысл и судить о соответствующих проблемах, действительно, было «явно рано». Тем более о тех проблемах, коими отмечена религиозность Гиппиус. Этими обстоятельствами определяется актуальность данного исследования.

А ее религиозно-метафизические конструкции нередко смущали даже людей хорошо ее знавших. Так, В. Злобин, личный секретарь Зинаиды Гиппиус, человек, проживший рядом с ней много лет и, безусловно, близко ее знавший, сомневался: «Верит ли она в Бога? Вопрос как будто неуместный. Но при ближайшем знакомстве с ее «трудами и днями» он возникает сам собой. Так сразу на него, однако, не ответишь».25 Согласимся, в отно

24 См. также: Кувакин В. А. Религиозная философия в России: начало XX века. М., 1980; Красников Н.П. В погоне за веком (отражение социальных процессов в богословских трудах и проповеднической деятельности православных священнослужителей). М., 1968; Ласковая М П. Богоискательство и богостроительство прежде и теперь. М., 1976; Семенкин Н.С. Философия богоискательства: Критика религиозно-философских идей софиологов. М., 1986.

25 Злобин В. А. Тяжелая душа. Вашингтон, 1970. С. 22. шении религиозного поэта, зачинателя и вдохновителя Религиозно-философских собраний, с такой убедительной силой заявляющего «Мы Бога хотим. Мы Бога любим. Нам надо Бога», вопрос по меньшей мере неожиданный. В своих сомнениях В. Злобин был не одинок. Помимо цитируемого нами М. Гофмана можно сослаться на мнение П. Ф. Якубовича, приведенное А. В. Лавровым в отзывах на первый сборник Гиппиус «Собрания стихов (1889 - 1903г.): «Не очевидно ли, что вся эта напускная религиозность есть лишь видоизменение того ломанья и паясничанья, которое заставляет разных декадентских рифмоплетов славословить черта, зло, порок и распутство?.,.»26

Современная английская исследовательница, автор книги «История русского символизма» Аврил Пайман считает, что, хотя Гиппиус и «поверила в силу молитвы, в чудо, которого можно добиться, если сильно захотеть», «в то же время она не была верующим поэтом.»27

Отечественные литературоведы не столь категоричны: в подлинности религиозного чувства Гиппиус и ее единомышленников они, как правило, не сомневаются, хотя и отмечают очевидное отступление сторонников «нового религиозного сознания» от традиционного Православия. «Если их отношение к церкви на разных этапах было различно и не поддается однозначному определению, то к Богу петербургские "богоискатели" (к которым принадлежала и З.Н. Гиппиус. - Е.К.) относились всегда вполне определенно: они его "не искали", а в него верили, были просто-напросто верующими людьми». «Стихотворные сюжеты Гиппиус, - пишет тот же ученый, - говорили о том, что в авторе преобладали сознательно религиозные настроения».29

А вот мнение другого исследователя: «Зинаида Гиппиус была воспитана в вере и в русской православной церковности, но идеи соборности, са

26 Цит. по: Лавров А.В. З.Н. Гиппиус и ее поэтический дневник С. 455.

27 Пайман А. История русского символизма. М, 1998. С. 44.

28 Савельев С. Н. Идейное банкротство богоискательства в России в начале XX века. Л., 1987. С. 31.

29 Там же. С. 42. Это обстоятельство в свое время отмечала и МС. Шагинян в своей книге о поэзии З.Н. Гиппиус. См.: Шагинян М.С. О блаженстве имущего. моотречения, прощения были чужды ее индивидуалистическому и эгоцентрическому характеру».30 Приведем мнение еще одного исследователя творчества З.Н. Гиппиус, который, отмечая противоречивость ее религиозных позиций, все же склоняется к тому, чтобы видеть в ней религиозного поэта: «Отрицая официальную Церковь, символисты (особенно круга Мережковских) не могли просто отбросить живую идею Бога. Нет ли здесь противоречия? Можно ли говорить о религиозном аспекте творчества Гиппиус, зная о силе и специфике ее скептического ума? Думается, не только можно, но и должно. <.> И этические, и эстетические взгляды Гиппиус в окончательном виде были сформированы не вопреки, а благодаря ее религиозным представлениям».31

Как бы то ни было, религиозность Гиппиус весьма специфична, и наиболее целесообразная установка исследователя в этой ситуации состоит в выявлении причин, эту специфичность определивших.

Эта установка обусловила цель настоящего исследования: отследить этапы религиозного становления З.Н. Гиппиус от детской религиозности через «метафизику любви» в духе Вл. Соловьева до попыток созидания новой Церкви и собственной религии на основе теории Третьего Завета, базирующейся на учении Иоахима Флорского.

Поставленная цель определила следующие задачи:

- осмыслить специфику религиозно-философских взглядов З.Н. Гиппиус и их влияние на духовно-нравственные устремления поэта;

- установить, насколько религиозно-эстетические представления Гиппиус определили ее восприятие действительности и повлияли на формирование общественной позиции на рубеже XIX - XX веков;

- показать, как отразились религиозно-нравственные воззрения З.Н. Гиппиус в ее художественном творчестве 1885 - 1904 гг.;

30 Королева Н. В. Опыт свободы Зинаиды Гиппиус. С. 9.

31 Нартыев Н.Н. Поэзия 3. Гиппиус: проблематика, мотивы, образы. Волгоград, 1999. С. 33, 35.

- выявить историко-религиозные аналогии попыток созидании З.Н. Гиппиус и Д.С. Мережковским «Церкви Третьего Завета», проанализировать результаты их «церковного строительства» в плане расхождения с традиционным Православием.

Объект исследования - литературное творчество З.Н. Гиппиус: стихотворные и прозаические произведения, критические статьи, дневники, мемуары, эпистолярное наследие, представленное как единое целое. В работе использованы материалы рукописного отдела Российской Национальной библиотеки. Наиболее значимым и одновременно наименее изученным периодом в религиозном становлении 3. Гиппиус является время с 1889 по 1904 гг., когда начинают складываться и обретают завершенность ее метафизические концепции. Именно поэтому явления и факты указанного периода стали предметом рассмотрения в диссертации. Выходы за пределы означенных хронологических рамок - единичны и определяются логикой исследования. После революции 1905 года начинается новый, качественно иной период в литературной и общественной деятельности Гиппиус, к исследованию которого неоднократно обращались современные литературоведы.32

Методологической основой исследования послужили труды отечественных и зарубежных литературоведов, русских мыслителей конца XIX -начала XX века. Специфика материала, а также цели и задачи работы обусловили обращение как к традиционным для современного литературоведения методам: историко-литературному, культурно-историческому, сравнительно-типологическому, так и к методам смежных научных дисциплин: истории религии и философии.

32 См.: Павлова М.М Мученики великого религиозного процесса // Мережковский Д.С., Гиппиус З.Н., Философов Д.В. Царь и революция. М., 1999. С. 7 - 54; Колеров М.А., Морозов К.Н. Религиозное сознание и революция: Мережковские и Савинков в 1911 // Вопросы философии. 1994, № 10. С. 138 - 142; Письма 3. Гиппиус к Б. Савинкову: 1908 - 1909 г. В ст. и публикация Е.И. Гончаровой // Русская литература. 2001, № 3. С. 126-161.

Практическая значимость работы состоит в том, что ее результаты могут быть использованы в вузовских лекционных курсах, посвященных историко-литературному процессу рубежа веков, в соответствующих спецкурсах и семинарах, а также в школьном курсе преподавания русской литературы конца XIX -начала XX века.

Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на заседании Отдела новой русской литературы ИРЛИ РАН (Пушкинского Дома), излагались на научных конференциях «Православие и русская культура» (ИРЛИ, Санкт-Петербург, 2002, 2003), «Юдинские чтения» (Курск, 2000, 2003), «Национальные картины мира: язык, литература, культура, образование» (Воронеж-Курск 2003).

Похожие диссертационные работы по специальности «Русская литература», 10.01.01 шифр ВАК

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Криволапова, Елена Михайловна

Заключение

Вряд ли стоит доказывать, что продуктивное изучение культуры «серебряного века» возможно лишь при условии адекватного представления о религиозной картине начала XX столетия, когда влияние «религиозного ренессанса» в той или иной форме проявилось в деятельности представителей самых разных идеологических движений - от марксистов до идеалистов. Искания Зинаиды Гиппиус вполне органично вписывались в контекст эпохи, при этом возводимые ею вместе с Мережковским религиозно-философские конструкции были весьма необычны и никаких других не повторяли. Ошибкой было бы отождествлять их позицию с устремлениями русских церковных реформаторов, к которым они в известные периоды жизни были весьма близки. Их устремления были гораздо дерзновеннее и претенциознее любых реформаторских планов: они помышляли не об «обновлении» и реформации, но о созидании новой Церкви, нового мистического организма, рождающегося в таинстве, подобном Тайной Вечери и чуду Пятидесятницы. С их точки зрения историческая Церковь, безусловно, была достойна критики и подлежала упразднению, но не потому, что она уклонилась от истины (как полагали протестанты), а потому, что она естественным образом состарилась.

Разумеется, такая позиция не могла найти понимания ни у «прогрессистов», ни у «консерваторов» и обернулась тем, что Гиппиус и Мережковскому так и не удалось создать сколько-нибудь широкого и устойчивого круга единомышленников - единомыслие, если оно возникало, неизменно оказывалось преходящим, соратники, если таковые появлялись, оказывались только временными «попутчиками». Ничего не вышло даже с созданием тайного, «эзотерического» ядра, «тройственного союза» - принципиально необходимой с точки зрения религиозных строителей структуры: Дмитрий Философов на время оставил «союз» по принципиальным соображениям менее чем через год после того, как была предпринята попытка создания «Новой Церкви». Не без труда восстановленные личные отношения между Философовым и Мережковскими признаков эзотеризма уже не имели - свидетельством тому фактический уход сакраментальной, «литургической» составляющей из их религиозного обихода.

Неудача в «Главном», постигшая Гиппиус и Мережковского с первого шага, в 1901 г., и глубоко переживаемая прежде всего Зинаидой Николаевной, посеяла в ее душе сомнения относительно допустимости, «богоугод-ности» их начинаний. Упования на то, что первые страницы истории их, «Иоанновой Церкви» (а Гиппиус писала их сама - евангельским слогом!) станут подобием первых страниц «Деяний апостолов», где повествуется о создании «Церкви Петровой», о том, как получившие дары Духа Святого апостолы из горстки испуганных, деморализованных людей превратились в бесстрашных и вдохновенных проповедников Благой вести, - не оправдались. Поэтому история «Церкви Иоанновой», история не возрастания и укрепления, а изначального угасания и умаления, была очень краткой - вся она уместилась на страницах дневника Гиппиус.

Нельзя не признать того, что религиозно-философская система Гиппиус и Мережковского носила характер законченного и стройного учения, причем стройность и завершенность сообщила ему безусловная соотнесенность с учением Иоахима Флорского о Третьем Завете. Отсюда же и специфика неприятия Гиппиус и Мережковским исторического христианства. При всей кажущейся на первый взгляд алогичности оно было вполне объяснимым. Смена одного Завета другим - в системе представлений Мережковских Второго Третьим - мыслилась как процедура преемственности. Здесь не было места антагонизму, кризисы и катаклизмы - лишь неизбежный атрибут происходящего.

Поиски историко-религиозных аналогий, побуждают обратиться к первохристианским временам, ибо в новозаветных первоисточниках (во всех канонических Евангелиях, Деяниях апостолов, апостольских посланиях) явлена ситуация не менее парадоксальная. С одной стороны, Христос обличает блюстителей Закона, книжников и фарисеев, затворяя им двери в Царствие небесное, а с другой, утверждает, что Он пришел не нарушить Закон, а исполнить его. Точно так же «исполнителями закона» (на этот раз христианского) почувствовали себя Гиппиус и Мережковский: признавая христианскую Церковь Церковью истинной, они в то же время, явно игнорируя новозаветное обетование, отказывали ей в праве на дальнейшее существование ввиду ее «ветхости». На фундаменте этих претензий и строились религиозные конструкции Гиппиус. Однако нельзя не видеть и того, что в таком отношении к исторической Церкви сохранялась возможность возвращения Гиппиус к традиционному Православию.

Зинаида Гиппиус никогда не существовала вне религиозных ценностей и ориентиров. В ранние годы была детская наивная вера, подсвеченная зеленым огоньком бабушкиной лампадки, сопровождаемая убежденностью в доходчивости собственной молитвы («.если помолиться - непременно будет, вот только не всегда успеешь»). Уже тогда ее религиозность окрашена страхом смерти и желанием найти этому безусловному абсолюту столь же безусловную альтернативу. Гиппиус обретает эту альтернативу в любви и обожествляет ее - в духе Вл. Соловьева: для нее любовь - это единственная сила, способная обеспечить победу над смертью. По прошествии лет, на рубеже столетий у Мережковских рождается мысль о создании новой Церкви.

Личность незаурядная, многоплановая, Гиппиус реализовывалась в нескольких измерениях: в литературном творчестве, религиозно-философских исканиях и общественной деятельности. Становление Гиппиус-прозаика и поэта проходило параллельно с эволюцией ее религиозно-философских взглядов, поэтому ее литературные произведения очень часто представляют весьма убедительные иллюстрации ее религиозности. В свою очередь, без уяснения религиозно-философских воззрений Гиппиус невозможно адекватное истолкование ее стихов, рассказов и повестей. Как представляется, материалы диссертационного исследования подтверждают это положение.

С учетом «гностико-манихейской зависимости» Гиппиус, обстоятельств, сопровождавших подготовку к «Главному», последующих неудач и разочарований открылась возможность расшифровать «криптограммы» и осуществить анализ ее стихотворений 1890-х - 1900 годов.

Концепция «чудесной любви» Гиппиус объясняет смущающие критиков странности в поведении героев ее беллетристических произведений, их «душевные выверты» и «особые понятия» о любви. Открывается возможность расшифровать «тайнопись» рассказов «Мисс Май» и «Suor Мала»: проясняется смысл загадочных приглашений в Венецию, где герою обещана встреча с какими-то русскими людьми, где он должен постичь какое-то «Слово». Становится понятно, почему задуманная и фактически заявленная в подзаголовке второго рассказа (Intermezzo) трилогия так и не получила завершения: чем дальше, тем невнятнее «Слово» звучало и для самой Гиппиус - множество свидетельств тому находим в ее дневнике. Потеря единомышленников, «уклонявшихся в православие», революция, которую Мережковские всячески приближали не только в мечтах, но и своей деятельностью и от которой пришлось спасаться, не могли не скорректировать исканий 3. Гиппиус. В то время как Д.С. Мережковский, не считаясь с реалиями жизни, до конца своих дней продолжал возгревать в себе революционные настроения, критикуя большевиков «слева» и ожидая наступления царства «Третьего Завета», Гиппиус все чаще допускала примирительные высказывания в адрес традиционного Православия, некогда объявленного ею «параличным стариком». В 20-е годы они перемежались с попытками защищать революцию, с мыслями о «будущей» Церкви. Из этого можно заключить, что примирение давалось не просто, но для русского религиозно сориентированного человека 20-30-х годов, оказавшегося в эмиграции, оно было если не неизбежно, то вполне закономерно. В той же мере, в какой закономерны были религиозные «уклонения» начала века. Состоялось ли окончательное примирение хотя бы к тому моменту, когда умирающую, теряющую сознание Зинаиду Николаевну напутствовал православный священник - это одна из тайн, так ею любимых. Тайна, которая уже никогда и никому не раскроется.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Криволапова, Елена Михайловна, 2003 год

1. Адамович Г.В. Одиночество и свобода. СПб., 2002.

2. Адамович Г.В. Зинаида Гиппиус // Дальние берега. Портреты писателей эмиграции. М., 1994. С. 125 129.

3. Адамович. Г.В. Мои встречи с Анной Ахматовой // Воспоминания о серебряном веке. М., 1993. С. 254 259.

4. Азадовский К.М., Лавров А.В. З.Н. Гиппиус: метафизика, личность, творчество // Гиппиус З.Н. Сочинения: Стихотворения. Проза. Л., 1991. С. 3-44.

5. А. Р. Историческая переписка о судьбах православной церкви. М., 1912.

6. Барабанов Е.В. «Игра загадочней всего.» // Гиппиус З.Н. Стихи. Воспоминания. Документальная проза. М., 1991. С. 6 18.

7. Бавин С., Семибратов И. Судьбы поэтов серебряного века. Библиографические очерки. М., 1993.

8. Багно В.Е. «Красный» цикл писем Зинаиды Гиппиус к Зинаиде Венгеро-вой // Русская литература. 1998, № 1.С. 84 87.

9. Белый А. О теургии // Новый путь. 1903, № 9. С. 100 123.

10. Ю.Белый А. На рубеже двух столетий. М., 1989.

11. Белый А. Начало века. М., 1990.

12. Белый А. Между двух революций. М., 1990.

13. Белый А. Символизм как миропонимание. М., 1994.

14. Бельчевичен С.П. Проблема взаимосвязи культуры и религии в философии Д.С. Мережковского. Тверь, 1999.

15. Берберова Н.Н. Курсив мой. М., 1996.

16. Бердяев Н.А. Русский духовный ренессанс начала века и журнал «Путь» // Путь. 1935, № 49. С. 3 22.

17. Бердяев Н.А. О новом религиозном сознании // Бердяев Н.А. О русских классиках. М., 1993. С. 224 253.

18. Бердяев Н.А. О рабстве и свободе человека // Философия любви. В 2 т. М., 1990. Т. 2. С. 392-411.

19. Бердяев Н.А. Самопознание. М., 1990.

20. Бердяев Н.А. Философия свободного духа. М., 1994.

21. Блок А.А. Автобиография // Блок А.А. Собр. соч.: В 8 т. М; Л., 1963. Т. 7. С. 7-16.

22. Блок Л.Д. И были, и небылицы о Блоке и о себе // Воспоминания об Андрее Белом. М., 1995. С. 74 81.

23. Богомолов Н.А. «Любовь одна.» // Гиппиус З.Н. Стихотворения. Живые лица. М., 1991. С. 5 22.

24. Богомолов Н.А., Котрелев Н.В. К истории первого сборника Зинаиды Гиппиус // Русская литература. 1991, № 3. С. 121 132.

25. Брюсов В.Я. З.Н. Гиппиус // Русская литература XX в. (1890 1910). Под ред. С.А. Венгерова. В 2 кн. М., 2000. Кн. 1. С. 176 - 186.

26. Брюсов В.Я. Далекие и близкие: Статьи и заметки о русских поэтах от Тютчева до наших дней. М., 1912.

27. Брюсов В.Я. Дневники 1891 1910. М., 1927.

28. Бузько Д. Поповичи-революционеры // Пути революции. Харьков, 1925, №3. С. 111-114.

29. Булгаков С.Н. Агония // Булгаков С.Н. Христианский социализм. Новосибирск, 1991. С. 295-313.

30. Булгаков С.Н. Тихие думы. М., 1996.

31. Вейнингер О. Пол и характер. М., 1991.

32. Вениамин (Федченков), митрополит. На рубеже двух эпох. М., 1994.

33. Витте С.Ю. Воспоминания. Царствование Николая II. В 2 т. М-П., 1923.

34. Волжский А. Об искании и об ищущих // Журнал для всех. 1904, № 6. С. 363-369.

35. Волошина М.В. Зеленая змея. История одной жизни. М., 1993.

36. Волынский A.JI. Сильфида // Минувшее. Исторический альманах. Вып. 17. М.; СПб., 1995. С. 260 265.

37. Воспоминания об Андрее Белом. М., 1995.

38. Гайденко П.П. Владимир Соловьев и философия Серебряного века. М., 2001.

39. Гиппиус З.Н. Воспоминания. М., 2001.

40. Гиппиус З.Н. Дневники. В 2 кн. М., 1999.

41. Гиппиус З.Н. Новые материалы. Исследования. М., 2002.

42. Гиппиус З.Н. Стихотворения. СПб., 1999.

43. Гиппиус З.Н. О любви // Гиппиус З.Н. Златоцвет. Воронеж, 2001. С. 485 -508.

44. Гиппиус З.Н. Арифметика любви // Гиппиус З.Н. Златоцвет. Воронеж, 2001. С. 508-515.

45. Гиппиус З.Н. (Антон Крайний) Литературный дневник. М., 2000.

46. Гиппиус З.Н. Искусство и любовь // Опыты. Нью-Йорк, 1953. Кн. 1. С. 107-116.

47. Гиппиус З.Н. Новые люди. СПб., 1896.

48. Гиппиус З.Н. Зеркала. СПб., 1898.

49. Гиппиус З.Н. Третья книга рассказов. СПб., 1902.

50. Гиппиус З.Н. Алый меч. Четвертая книга рассказов. СПб, 2001.

51. Гиппиус З.Н. Черное по белому. Лунные муравьи. Пятая и шестая книги рассказов. СПб., 2001.

52. Гиппиус З.Н. Литературный смотр. Париж, 1939.

53. Гиппиус З.Н. Зверебог// Образование, 1908, № 8, отд. 3. С. 18 27.

54. Гиппиус З.Н. Проза поэта. М., 2000.

55. Гиппиус З.Н. Стихи. Воспоминания. Документальная проза. М., 1991.

56. Гиппиус З.Н. Лирика. М. Минск, 2000.

57. Гиппиус З.Н. Необходимое о стихах // Гиппиус З.Н. Лирика. М. Минск, 2000. С. 15-20.

58. Гиппиус З.Н. Мечты и кошмар. Неизвестная проза 1920 1925 годов. СПб., 2002.

59. Гиппиус З.Н. Чего не было и что было. Неизвестная проза 1926 1930 годов. СПб., 2002.

60. Гиппиус 3. Стихотворения. (Публикация А.Л. Соболева) // Русская литература. 1991, №2. С. 181 190.

61. Гиппиус З.Н. Воображаемое. (Публ., вст. заметка и прим. М. Павловой) // Звезда. 1994, № 12. С. 116 123.

62. Гиппиус З.Н. Итальянский дневник (Публ., вст. Статья и комм. А.И. Серкова) // Новое литературное обозрение. 1997, № 27. С. 237 251.

63. Гиппиус З.Н. Мысли Льва Толстого. Слова Толстого // Русская мысль. 1910, №12. С. 106-108.

64. Гиппиус З.Н. Открытое письмо редактору «Русской мысли» // «Русская мысль», 1914, № 5. С. 133 135.

65. Гофман М. Книга о русских поэтах последнего десятилетия. СПб., М., 1909.

66. Гофман М. Петербургские воспоминания // Воспоминания о серебряном веке. М., 1993. С. 367-378.

67. Давыдов Ю. Апокалипсис атеистической религии (С. Булгаков как критик революционистской религиозности) // Вопросы литературы. 1993, № 4. Статья первая. С. 93 128; № 5. Статья вторая. С. 130 - 148.

68. Дальние берега. Портреты писателей эмиграции. М., 1994.

69. Данте Алигъери. Божественная комедия. М., 1992.

70. Дворцова Н.П. Пришвин и Мережковский (Диалог о Граде Невидимом) // Вопросы литературы. 1993. № 3. 143 170.

71. Дворцова Н.П. М. Пришвин и русское религиозное возрождение XX в. (К постановке проблемы) // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 1993. № 1. С. 3 11.

72. Добиаш-Рождественская О. Некоторые проблемы иоахимизма и петербургская рукопись сочинений Иоахима Флорского // Журнал министерства народного просвещения. 1913, июнь. С. 249 271.

73. Додеро Коста Мария Луиза. О книге Мережковского «Данте» // Мережковский Д.С. Мысль и слово. М., 1999. С. 82 88.

74. Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л., 1973. Т. 6.

75. Дуденков В.Н. Философия веховства и модернизм. Л., 1984.

76. Евгеньев-Максимов В., Максимов Д. Из прошлого русской журналистики. Л., 1930.

77. Евлогий (Георгиевский Василий). Путь моей жизни. Воспоминания митрополита Евлогия. Изложенные по его рассказам Т. Манухиной. Париж, 1947.

78. Ермилова Е.В. Теория и образный мир русского символизма. М., 1989.

79. Есаулов И.А. Категория соборности в русской литературе. Петрозаводск, 1995.

80. Есенин С.А. Сергей Есенин. Автобиографические наброски // Есенин С.А. Собр. соч. В. 3 т. М., 1983. Т. 3. С. 196.

81. Жирмунский В.М. Поэтика русской поэзии. СПб., 2001.

82. Записки петербургских религиозно-философских собраний. СПб., 1906.

83. Зеньковский В.В. История русской философии. В 2 т. Л., 1991. Т. 2.

84. Зернов Н. Реформа русской церкви и дореволюционный епископат // Путь. 1934, №45. С. 3-15.

85. Зернов Н. Русское религиозное возрождение XX века. Париж, 1991.

86. Злобин В.А. З.Н. Гиппиус. Ее судьба // Новый журнал. Кн. 31. Нью-Йорк, 1952. С. 139- 159.

87. Злобин В.А. Тяжелая душа. Вашингтон, 1970.

88. Зырянов П.Н. Православная церковь в борьбе с революцией 1905 1907 гг. М., 1984.

89. Иерусалимский Ю.Ю. Деятельность Религиозно-философских собраний в Санкт-Петербурге (1901 1903 гг.) // Культура. Образование. Православие. Ярославль. 1996. С. 225 — 228.

90. Измайлов А.А. Помрачение божков и новые кумиры. М., 1910.

91. Измайлов А.А. Пестрые знамена. М., 1913.

92. Из писем Зинаиды Гиппиус // Минувшее. Исторический альманах. Вып. 4. М., 1991. С. 327-337.

93. Ильин И.А. Творчество Мережковского // Москва. 1990, № 8. С. 186 — 197.

94. История русской литературы. XX век. Серебряный век. Под ред. Ж.Нива, И. Сермана, В. Страды, Е. Эткинда. М., 1995.

95. Казин АЛ. Неоромантическая философия художественной культуры. (К характеристике мировоззрения русского символизма) // Вопросы философии. 1980, № 7. С. 143 154.

96. Карташев А.В. Вселенские соборы. М., 1994.

97. Келдыш В. На рубеже художественных эпох // Вопросы литературы. 1993, №2. С. 92-105.

98. Ключевский В.О. Дневники и дневниковые записи // Ключевский В.О. Сочинения: В. 9.т. М., 1990. Т. 9. С. 267 362.

99. Колобаева Л. Концепция личности в русской литературе рубежа XIX -XX веков. М., 1990.

100. Корецкая И.В. «Мир искусства», «Новый путь», «Вопросы жизни» // Литературный процесс и русская журналистика конца XIX начала XX века. 1890 - 1904. Буржуазно-либеральные и модернистские издания. М., 1982. С. 129-233.

101. Королева Н.В. Опыт свободы Зинаиды Гиппиус // Гиппиус З.Н. Опыт свободы. М., 1996. С. 5-22.

102. Красников Н.П. В погоне за веком (Отражение социальных процессов в богословских трудах и проповеднической деятельности православных священнослужителей). М., 1968.

103. Кувакин В.А. Религиозная философия в России: начало XX века. М., 1980.

104. Кузьмина-Караваева Е.Ю. Наше время еще не разгадано. Томск, 1996.

105. К церковному собору. Группа петербургских священников. С-П., 1906.

106. Лавров А.В. З.Н. Гиппиус и ее поэтический дневник // Гиппиус З.Н. Стихотворения. СПб., 1999. С. 5 68.

107. Лавров А.В. «Рожденные в года глухие.»: Александр Блок и З.Н. Гиппиус // Лавров А.В. Этюды о Блоке. СПб., 2000. С. 260 268.

108. Ласковая М.П. Богоискательство и богостроительство прежде и теперь. М., 1976.

109. Литературно-эстетические концепции в России конца XIX начала XX в. М., 1975.

110. Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М., 1976.

111. Лосский Н.О. История русской философии. М., 1991.

112. Лундберг Е. Мережковский и его новое христианство. СПб., 1914.

113. Лурье С.В. Религиозные искания в современной литературе (Д.С. Мережковский. «Не мир, но меч». К будущей критике христианства. СПб., 1908) // Русская мысль. 1908, № 10. С. 44-67.

114. Маковский С.К. На Парнасе «серебряного века». Мюнхен, 1962.

115. Максимов Д.Е. Русские поэты начала века. Л., 1986.

116. Мария (Скобцова). Воспоминания, статьи, очерки: В 2 т. Париж, 1992.

117. Матич О. Христианство Третьего Завета и традиция русского утопизма// Д.С. Мережковский. Мысль и слово. М., 1999. С. 106 118.

118. Маяковский В.В. Собр. соч. В 12 т. М., 1978. Т. 1.

119. Мережковский Д.С. Полное собрание сочинений: В 24 т. Т. 13.

120. Мережковский Д.С. Не мир, но меч. К будущей критике христианства. СПб., 1908.

121. Мережковский Д.С. В тихом омуте. М., 1991.122. • Мережковский Д.С. Данте. Томск, 1997.

122. Мережковский Д.С. Испанские мистики. Св. Тереза Авильская. Св. Иоанн Креста. Томск, 1997.

123. Мережковский Д.С. Лица святых от Иисуса к нам. М., 1997.

124. Мережковский Д.С. Реформаторы. Лютер, Кальвин, Паскаль. Томск, 1999.

125. Мережковский Д.С. Акрополь. Избранные литературно-критические статьи. М., 1991.

126. Минц З.Г. А. Блок в полемике с Мережковскими // Ученые зап. Тартуского гос. ун-та. Тарту, 1981. Вып. 535. Наследие А. Блока и актуальные проблемы поэтики. Блоковский сборник IV. С. 116 222.

127. Минц З.Г. Александр Блок и русские писатели. СПб., 2000.

128. Миропольский А.Л. Лествица. Поэма в VII главах. М., 1902.

129. Михайловский Н.К. Литература и жизнь // Русское богатство. 1896, № З. С. 66-81.

130. Мокиевский П. Теория познания философов и дьявольский сплав символистов // Русское богатство. 1910, № 11. С. 112 120.

131. Мочульский К.В. Владимир Соловьев, Жизнь и учение // Мочульский К.В. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., 1995. С.63 216.

132. Мущенко Е.Г., Ускова Т.Ф. .О Человеке. Любви. И Смерти // Гиппиус З.Н. Златоцвет. Воронеж, 2001. С. 3 16.

133. Найман А.Г. Рассказы об Анне Ахматовой. М., 1999.

134. Нартыев Н.Н. Поэзия 3. Гиппиус: проблематика, мотивы, образы. Волгоград, 1999.

135. Неизвестные письма А.А. Блока к Д.С. Мережковскому и З.Н. Гиппиус в американском архиве. Публ. Н.В. Королевой // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник 1994. М., 1996. С. 27 43.

136. Одоевцева И.В. На берегах Сены. М., 1989.

137. Павлова М.М. Мученики великого религиозного процесса // Мережковский Д.С., Гиппиус З.Н., Философов Д.В. Царь и революция. М., 1999. С. 7 54.

138. Пайман А. История русского символизма. М., 1998.

139. Памятники литературы Древней Руси. XVII век. Книга вторая. М., 1989.

140. Пахмусс Т. Творческий путь Зинаиды Гиппиус // Гиппиус З.Н. Новые материалы. Исследования. М., 2002. С. 215 235.

141. Пахмусс Т. «Зеленая лампа» в Париже // Литературное обозрение. 1996, №2. С. 70 -72.

142. Пахмусс Т. Зинаида Гиппиус в «Числах» // Литературное обозрение. 1996, №2. С. 89-90.

143. Перцов П.П. Литературные воспоминания. 1890 1902 гг. М., 2002.

144. Письма В.Я. Брюсова к З.Н. Гиппиус // Литературное наследство. Т. 85. Валерий Брюсов. М., 1976. С. 686 702.

145. Письма З.Н. Гиппиус к А.Л. Волынскому // Минувшее. Исторический альманах. Вып. 12. М.; СПб., 1993. С. 274 341.

146. Письма З.Н. Гиппиус к П.П. Перцову // Русская литература. 1991, № 4. С. 124- 159.

147. Письма Д.С. Мережковского к П.П. Перцову. (Вст. заметка, публ. и прим. М.Ю. Кореневой) // Русская литература. 1991, № 2. С. 156 181.

148. Письма Николая Бердяева // Минувшее. Исторический альманах. Вып. 9. М., 1990. С. 294-325.

149. Победоносцев К.П. Московский сборник // К.П. Победоносцев: pro et contra. СПб., 1996. С. 80 275.

150. Поярков Н. Поэты наших дней. М., 1907.

151. Пришвин М.М. Дневники. М., 1990.

152. Религиозное сознание и революция: Мережковские и Савинков в 1911 году (предисловие к публикации М.А. Колерова и К.Н. Морозова) // Вопросы философии. 1994, № 10. С. 138 142.

153. Розанов В.В. Уединенное. М., 1990.

154. Рудич В. Дмитрий Мережковский // История русской литературы. XX век. Серебряный век. Под ред. Ж.Нива, И. Сермана, В. Страды, Е. Эткин-да. М., 1995. С. 214-225.

155. Русская литература XX века: 1890 1910 (Под ред. С.А. Венгерова). В 2-х кн. М., 2000.

156. Русская литература на рубеже веков (1890-е нач. 1920-х гг.) Кн. 1. М., 2000.

157. Русские писатели. 1800 1917: Биографический словарь. М., 1999. Т. 4.

158. Рындина Л. Ушедшее // Воспоминания о серебряном веке. М., 1993. С.412-429.

159. Савельев С.Н. Жанна д'Арк русской религиозной мысли. Интеллектуальный профиль 3. Гиппиус. М., 1992.

160. Савельев С.Н. Идейное банкротство богоискательства в России в начале XX века. Л., 1987.

161. Сарычев Я.В. Религия Дмитрия Мережковского. Липецк, 2001.

162. Святополк-Мирский Д.П. Поэты и Россия. Статьи. Рецензии. Портреты. Некрологи. СПб., 2002.

163. Семенкин Н.С. Философия богоискательства: Критика религиозно-философских идей софиологов. М., 1986.165. • Серебряный век. Мемуары. М., 1990.

164. Силард Л., Барта П. Дантов код русского символизма // Studia Slavica Huiigarica, 35/1-2. Budapest, 1989. С. 61 95.

165. Соколов А. Судьбы русской литературной эмиграции 1920-х годов. М., 1991.

166. Соловьев B.C. Сочинения: В 2 т. М., 1990.

167. Стебляк В.В. Провидческий дар русской художественной культуры конца XIX начала XX веков: (Д.С. Мережковский, М.А. Врубель). Омск, 1998.

168. Степун Ф. Встречи. М., 1998.

169. Степун Ф. Бывшее и несбывшееся. М., 1995.172. «Тройная бездонность». Из литературного наследия Зинаиды Гиппиус. (Вст. ст., подготовка текста и прим. Н.А. Богомолова) // Литературное обозрение. 1990, № 9. С. 97 112.

170. Тэффи Н.А. Зинаида Гиппиус // Тэффи Н.А. Смешное в печальном. М., 1992. С. 466-476.

171. Ученова В.В. «Мне нужно то, чего нет на свете.» // Гиппиус З.Н. Чертова кукла. Проза. Стихотворения. Статьи. М., 1991. С. 5 16.

172. Фирсов С.Л. Православная Церковь и государство в последнее десятилетие существования самодержавия в России. СПб., 1996.

173. Фирсов С.Л. Русская Церковь накануне перемен (конец 1890-х 1918 гг.). Б. м. 2002.

174. Флоровский Г. Пути русского богословия. Париж, 1937.

175. Ханзен-Леве А. Русский символизм: система поэтических мотивов: ранний символизм. СПб., 1999.

176. Хейзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. М., 1992.

177. Церковный Вестник, 1905, № 8,11,13, 17.181. • Шагинян М. С. О блаженстве имущего. Поэзия З.Н. Гиппиус. М., 1912.

178. Шагинян М.С. Человек и время. История человеческого становления. М., 1982.

179. Элиаде М. Миф о вечном возвращении. М., 2000.

180. Элиаде М. Словарь религий, обрядов и верований. М., СПб., 1997.

181. Энциклопедический словарь. Изд. Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. СП., 1896. Т. XIX.

182. Matich О. Zinaida Gippius: Theory and Praxis of Love // Readings in Russian Modernizm: To Honor V.F. Marcov. M., 1993. P. 237 -250.

183. Pachmuss Temira. Intellect and Ideas in Action: Selected Correspondence of Zinaida Hippius. Munich. 1972.

Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.