Роман Саид-Бея Арсанова «Когда познаётся дружба» в евразийском и историософском освещении тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.02, кандидат наук Хажбикарова Марет Имрановна

• Хажбикарова Марет Имрановна
• кандидат наук
• 2017

Оглавление диссертации кандидат наук Хажбикарова Марет Имрановна

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. Жанровое своеобразие романа С.-Б.Арсанова «Когда познаётся дружба» в контексте романистики в литературе народов Северного Кавказа (1920-1950-е годы): евразийский историософский контекст

1.1. К проблеме истоков романистики в чеченской литературе (конец XIX -начало XX вв.) в контексте «Когда познается дружба» С. Арсанова

1.2.Сюжетно-композиционные особенности романа С. Арсанова «Когда познается дружба» в контексте евразийской художественной историософии

Выводы по первой главе

Глава II. Художественные особенности романа С.-Б. Арсанова «Когда познаётся дружба»: вопросы поэтики

2.1. Вопросы типологии поэтических особенностей романа С.-Б. Арсанова «Когда познаётся дружба» в контексте евразийского литературоведения

2.2. Особенности изобразительно-выразительных средств, техники изображения и выражения художественного содержания романа С. -Б. Арсанова «Когда познаётся дружба»

Выводы по второй главе

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Роман Саид-Бея Арсанова «Когда познаётся дружба» в евразийском и историософском освещении»

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы диссертации обусловлена, прежде всего, произошедшими в стране социально-политическими изменениями и (как следствие, один из важнейших их результатов) обозначившейся, более того, уже ставшей императивом в российской науке общей тенденцией «перезагрузки», в том числе и литературоведческих, исследовательских парадигм. Одну из важнейших составляющих отмеченной тенденции, на наш взгляд, демонстрирует совершившаяся на практике секуляризация, раскрепощение, в частности, российской научной методологии, которая вызвала к жизни и привнесла в обиход, в том числе, такие понятия как плюрализм мнений, паритетность и т.п. трактовок по всем интересующим читателя вопросам. При этом, однако, речь вовсе не идет о какой-либо ревизии или забвении достижений советского литературоведения, которое, прежде всего, благодаря именно своей фундаментальности и научной состоятельности вывело его на самые передовые рубежи мировой науки о литературе. Вопрос только об адекватности/неадекватности и ревалентности возникших и продолжающих возникать множества дискурсов демократизации теоретического самосознания современной российской науки о литературе и в целом о литературном процессе, свидетельствующих, с одной стороны, о реальном обогащении её теоретической базы. Речь идет о перспективах, открывающихся для изучения художественных явлений на пересечении компаративистики с теоретической и исторической поэтикой.

По нашему мнению, именно подобный синтетический ракурс будет более плодотворным при исследовании истоков формирования так называемых «младописьменных» литератур, в разряд которых подпадают многие национальные словесности народов России, в частности, являющаяся объектом исследования в нашей работе чеченская литература, а именно -

творчество выдающегося ее представителя - Саид-Бея Арсанбековича Арсанова.

С другой стороны, нельзя не учитывать, как нам представляется, самого главного разрушительного инструмента общественных наук в бывшем СССР - его «однополярную» коммунистическую классово-партийную атеистическую направленность, не только нанесшую, но, можно сказать, по сию пору незаживающую рану в душу человека. Одновременно с подобной «модернизацией» в общественное сознание многомиллионного населения страны административно-командными мерами внедрялись различные мифы о «титульных», элитных, народах и якобы второсортных, третьесортных, диких и полудиких, бескультурных и бесписьменных племенах, разбросанных по всему евразийскому субконтиненту. То есть актуальность и востребованность исследуемой нами темы теснейшим образом связаны с примечательной особенностью нового прочтения отечественной культуры, искусств и литературы, которую можно сформулировать как исследование художественных явлений в широком культурно-историческом контексте, ибо взаимодействие культур в условиях современной глобализации обусловило новые перспективы сравнительного изучения отечественной словесности.

В отмеченной перспективе одной из актуальных проблем современности становится плодотворное использование этно-ментальных константов, объективно, исторически и генетически заложенных в основание взаимоотношений народов, с древнейших времён населявших и населяющих определенную территорию, живших и живущих бок о бок, контактирующих друг с другом, вступавших и вступающих в многообразные и различные, от простых соседских до, пользуясь выражением Льва Толстого, «перероднившихся» на основе браков между собою, связей, получивших на языке науки системы межкультурной коммуникации. Несмотря на то, что идущий из глубин веков и тысячелетий подобный аспект межэтнической

ситуации составлял и определял содержание и формы жизни, в частности, народов Северного Кавказа, между тем современная этнополитическая ситуация здесь характеризуется наличием ряда конфликтных узлов и слабостью интеграционных механизмов. Это вызывает необходимость научного осмысления закономерностей коммуникационных процессов, природы и механизмов их динамики и особенно актуализирует изучение исторического опыта межэтнического взаимодействия в регионе, отраженных, в частности, в художественной литературе.

При этом следует отметить, что «конфликтные узлы» не возникают без исторических, социальных и прочих на то оснований. В качестве примера достаточно сослаться на подготовленный и изданный в 1988 г. Академией наук СССР капитальный и фундаментальный коллективный научный труд «История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в.»[1, 9], который представляет собой «целостное освещение истории народов Северного Кавказа в их взаимосвязи между собою, а также с русским и другими народами Советского Союза». Не подвергая сомнению указанный обобщающий тезис из «Предисловия к серии», более того - вполне солидаризуясь с ним, в то же время в качестве уточнения исследовательской ситуации, которая связана с классовыми критерийными подходами в оценке в большей степени имеющих цивилизационные значения исторических фактов, представляется уместным напомнить о том, что подобные методы анализа на разных и методологически различных основаниях могут вызвать непредсказуемые толкования и иметь не только научные негативные последствия. В частности, наглядным примером в отмеченном плане может служить содержащееся в том же «Предисловии ...» как принципиально отличный от прежних научных описаний истории народов Северного Кавказа методологический вектор положение: «В ходе развернувшихся исследований подверглись критике многие ошибочные положения и концепции феодально-клерикальной и помещичье-буржуазной

5

националистической историографии, ложные версии зарубежной «советологии», измышления эмигрантских контрреволюционных авторов, взгляды антисоветской буржуазной историографии и публицистики, преодолеваются разные проявления местной национальной ограниченности... При подготовке обобщающей истории народов Северного Кавказа авторы и редколлегия следовали методологии марксизма-ленинизма, требующей классового анализа исторических явлений, преодоления буржуазного национализма, более глубокого освещения роли народа в ходе истории, отказа от ложной идеализации и приукрашивания деятельности местных феодально-клерикальных верхов и политики царского правительства, имевших место в дореволюционной историографии в России, и теперь присущих зарубежной буржуазно-националистической литературе. Глубокое и объективное понимание прошлого и его связи с настоящим невозможно, если допускается «отход от четкой классовой оценки отдельных исторических событий и фигур».

В процитированном фрагменте мы акцентируем внимание на ключевых

формулах, названных авторами труда «ошибочные положения и концепции

феодально-клерикальной и помещичье-буржуазной националистической

историографии, ложные версии зарубежной «советологии», измышления

эмигрантских контрреволюционных авторов, взгляды антисоветской

буржуазной историографии и публицистики ...» Разумеется, переносить эти

формулы в сегодняшнюю эпоху в чистом виде как объект критики, по -

видимому, будет не совсем корректно, поскольку, как констатируется в

названном труде, «огромный материал данного издания на примере народов

Северного Кавказа подтверждает единство мирового исторического

процесса, говорит о том, что в своей многовековой истории народы

Северного Кавказа по-своему проходили те же ступени социально -

экономического, политического и культурного развития, что и другие народы

мира, показывает модификации этих ступеней, зависящие от конкретной

6

исторической эпохи, связанные с взаимодействием народов в ходе исторического процесса». Поэтому в данном случае речь может идти лишь о наших отношениях к оценочным факты и явления критериям. Как раз в этом пункте сегодня как бы сошлись, перефразируя слова поэта, «волна и камень, стихи и проза, лёд и пламень .» Сегодняшним исследователем, в частности, автором настоящей квалификационной работы, с особенной остротой воспринимается вплетенное в методологическую ткань «Истории .» грозное предупреждение: «Глубокое и объективное понимание прошлого и его связи с настоящим невозможно, если допускается «отход от четкой классовой оценки отдельных исторических событий и фигур». Таким образом, в основу научного, казалось бы, объективного и комплексного анализа вменялась «четкая классовая (то есть в групповых, партийных, корпоративных и пр. интересах) оценка» явлений и фактов. Выделенные авторами «Предисловия.» характеристики досоветской историографии, как легко можно заметить, относятся скорее всего к поэтике публицистики, а не научного труда. При этом карательная тональность изложения впечатляет лишь в одном плане: цивилизационный, надклассовый, культурно-исторический материал подвергается односторонней интерпретации и идеологической эксплуатации. При этом важно подчеркнуть, что насыщенная и настоянная воинствующей классовой и атеистической риторикой и ставшая набившим стилевую и стилистическую оскомину клише, эта публицистика очень сильно задевала этническое сознание народов. В этой связи уместно отметить, что, если содрать и очистить от приклеенных к «концепциям» эпитеты типа «клерикальной», «буржуазной», «контрреволюционной» и т.п., объективно -исторически следует помнить: такие ключевые понятия, как «феодалы», «эмигрантские авторы» и т.п., по большому счету, представляют собой этническую элиту, как воплощение менталитета и ментальности этноса, как определяющий признак его этнической самоидентификации. В частности, в современной научной

реальности отмеченные идеологические эпитеты уже воспринимаются как исторический анахронизм. При этом принципиально важно помнить и о том, что ни авторы указанного капитального труда по истории народов Северного Кавказа, ни научное сообщество Советского Союза в целом, за исключением интеллигенции зарубежья, по-видимому, не выражали протестных идей о заложенных в марксистско-ленинскую методологию кричащих противоречиях.

И это, разумеется, не случайно. Стало быть, вырисовывается самостоятельная научная проблема этнической элиты, которая не только заслуживает бережного к исторической памяти народа отношения, но требует адекватного историософского осмысления. Как нам представляется, именно в этом контексте уместно рассматривать восходящее к раннему средневековью генеалогическое древо абазино-адыгских, карачаево-балкарских, кумыкских, осетинских, ногайских, черкесских, крымско -татарских чеченских княжеских и дворянских фамилий и духовных вождей (богословов) этих народов.

Здесь, кстати, уместно отметить важный и интересный труд З.Х. Ибрагимовой «Чеченский народ в Российской империи. Адаптационный период», в котором, на основе обобщения многих изданий историографической литературы XVIII, XIX, XX и XXI вв., убедительно показывает картину социального и сословного расслоения и размежевания в вайнахском обществе, в частности, чеченского народа, что составляет социально-исторический фон сюжетно-повествовательного пространства и исследуемого нами романа С.-Б. Арсанова. [Электронный ресурс. Код доступа: http://bookzrus.ru/3111 -chechenskiy-narod-v-rossiyskoy-imperii-

adaptacionnyy-period-zarema-ibragimova-fb2.html].

Более того: в романе «Когда познается дружба», в особенности в его

первой части, как бы символически озаглавленной как «Начало пути», в

8

исторических условиях и в этно-ментальном плане в живых образах изображена картина складывавшегося в Чечне в XIX в. феодального общества, где, например, термин «уздень» как константная знаковая деталь, утратив своё первоначальное значение свободного субъекта, закрепился за привилегированным сословием. Однако, по всё ещё до конца не преодоленным в науке методологическим «ножницам», современный исследователь истории, в том числе, культуры, литературы и т.д., оказывается в затруднительной ситуации: с одной стороны, издание «Истории народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в.», по своим масштабам исследования, охвату и описанию фактов и событий и на сегодняшний день не потеряло не только своего огромного историко-культурного значения, а, наоборот, именно этой своей знаковостью представляет собой уникальное сотворение, в создании которой приняли участие ведущие и авторитетнейшие специалисты субъектов современного Северокавказского федерального округа. Между тем, с другой стороны, руководящая и направляющая вектор исследований во всех областях тогдашней, советской, научной деятельности методология марксизма -ленинизма, требовавшая классового анализа исторических явлений, которой следовали авторы и редколлегия, не только жёстко и жестоко ограничивала диапазон исследовательской практики и оптики - она обрекла науку, в частности, по-видимому, и авторов «Истории ...», находиться в полумаргинальном положении из-за невозможности самореализоваться в рамках советского научного истеблишмента, что, на наш взгляд, составляет актуальность темы настоящего квалификационного труда.

Степень изученности темы диссертации. Раскрывая содержание

данного раздела работы, прежде всего, следует отметить, что составляющий

объект исследования - роман С.-Б.Арсанова «Когда познается дружба» - в

заявленном специальном предметном аспекте ещё не рассматривался. Судя

по имеющейся о жизни и творчестве писателя богатой и ценной научно -

9

критической литературе, документам, воспоминаниям современников и т.п., фигура исследуемого нами автора занимала ключевое место в зарождении, формировании, становлении и развитии чеченской национальной художественной литературы. В этом плане представляется чрезвычайно интересными и ценными сведения, почерпнутые нами из научных трудов изучавших историю чечено-ингушской и чеченской литературы известных далеко за пределами Северокавказского региона ученых Мамакаева, Мальсагова, Туркаева, Яблоковой, Мунаева, Джамбекова, Джамбековой, Инаркаевой, Губаникаевой и др.

Отматывая назад ленту жизни С. Арсанова, исследователи находят, что биография писателя была типична жизням тысяч малоимущих патриархальных россиян его времени. Вместе с тем, как нам представляется, более пристальное осмысление «хождений по мукам», которые еще в отрочестве (Саид-Бей родился 2 октября 1889 года в селении Новые Атаги, расположенном у самого начала Аргунского ущелья на южной окраине Чечни) выпали на долю будущего писателя, открывают новые исследовательские перспективы. Они начались с того момента, когда его отец, Арсамбек, преследуемый кровниками, вынужден был покинуть родные края и переселиться во Владикавказ, где затем несколько лет трудился рабочим серебряно-свинцового завода. При этом примечателен и такой штрих, связанный, по имеющимся сведениям, с ситуацией Арсамбека-«кровника», которую он взял на себя по просьбе своего родственника -действительного убийцы, и, вследствие «регламента» традиционного многовекового горского адатного законодательства, с одной стороны, обрек не только себя, но и всю свою семью в изгои общества. В то же самое время, с другой стороны, - что в особенности важно - в дальнейшем принимая активное участие в революционном движении 1905 года, за что в 1907 году был арестован и сослан в ссылку, он втянул сына в водоворот бурных социально-политических событий начала ХХ века.

Начальное образование Саид-Бей Арсанов получил во Владикавказском ремесленном училище. Дальнейшие «университеты» он проходит в различных городах России: в 1907-м году становится копировщиком-чертежником строительной конторы в городе Баку, затем учится и работает в Одессе. В 1910-м году, будучи уже студентом Санкт-Петербургского политехнического института, за участие в политической демонстрации Саид-Бей был сослан в Вятскую губернию, откуда бежал и эмигрировал в Германию, где ряд лет работал монтером и слесарем на одном из машиностроительных заводов. Возвратился Арсанов в Россию в период первой империалистической войны. В 1919 году на Дальнем Востоке участвовал в военных компаниях против Колчака. Учился в одно время в Иркутском государственном университете. В начале 20-х годов С.-Б. Арсанов возвращается на свою малую родину и с головой уходит в строительство новой жизни.

С 1921 года С.-Б. Арсанов находился на различных должностях в партийных, советских и хозяйственных органах. Работал заведующим агитпропа Чеченского оргбюро РКП(б), заведующим культпропотделом обкома партии, ученым секретарем Оружейной палаты в Кремле.

С 1926 по 1930 год С.-Б. Арсанов - уполномоченный представитель Чечни при Президиуме ВЦИК в Москве. С 1933 по 1935 годы по призыву партии он работает на Колыме. В 1935 году Арсанов приезжает в Чечню и возглавляет Чечено-Ингушский научно-исследовательский институт языка, истории и литературы. На этой должности он оставался до 1937 года, затем он был репрессирован и смог вернуться к нормальной жизни только в середине 50-х годов...

Литературная деятельность С.-Б. Арсанова началась в 1924 году. Писал он с самого начала на русском языке. Его первые рассказы и небольшие статьи печатались в газетах «Советский Юг» и «Известия».

В 1930 году журнал «Революция и горец» (Ростов-на-Дону) публикует отрывки из его романа «Два поколения», повествующего о формировании нового мировоззрения и взглядов трудящихся горцев.

В 1956 году в городе Алма-Ата вышел роман С.-Б. Арсанова «Когда познается дружба». Это был, в общем-то, первый роман в чеченской литературе, если не считать неоконченный роман Саида Бадуева «Петимат». В нём отображён период наиболее интенсивного революционизирования народных масс России (1877-1905 гг.). Само собой от этих событий не могли остаться в стороне и трудовые массы Чечни. Такой замысел требовал от писателя длительной работы над произведением. Первые отрывки будущего романа - «Аул и люди», «За невестой», «Земли ему» - появились в печати еще в 1930 году в виде отрывков из романа под условным названием «Два поколения». Главными героями романа «Когда познается дружба» являются типичные представители различных слоев чеченского народа. «Острые социальные конфликты, разгоревшиеся в горах на стыке двух веков, писателем умело сопряжены с процессами брожения и пробуждения масс, происходившими в центральной России в среде русского пролетариата» [3, 6].

В отличие от романа С. Бадуева, в романе С.-Б. Арсанова «Два поколения» на первый план выступили другие факторы, свидетельствующие об эволюции эпического жанра в зарождающейся литературе. С. -Б. Арсанова, приступившего к написанию своего произведения почти одновременно с С. Бадуевым, «заинтересовал новый тип человека, в котором воплотились судьбы трудящегося народа, пришедшего вместе с русским пролетариатом к Октябрю, а затем приступившего к переустройству чеченского аула» [4, 211].

После восстановления упразднённой в 1944-м году автономии чеченцев (1957), С.-Б. Арсанов возглавил Союз писателей ЧИАССР. В этот период он задумывает цикл очерков и рассказов о людях труда.

По меткому замечанию литературоведа Галины Яблоковой: «Для самого С.-Б. Арсанова очень важно было проверить свою работу на слушателях» [1, 6]. Исследователь имела в виду цикл северных рассказов писателя. Сам факт его обращения к северной тематике, может быть, требует небольшого объяснения. В 1933-1935-х годах писатель жил и работал на Колыме и теперь как бы чувствовал свой долг и необходимость написать о людях этого сурового края. Но просто написать о прошлом ему кажется недостаточно. И он летит на Колыму, чтобы встретиться с молодостью, с людьми, с которыми жил и работал, увидеть перемены. Сама поездка была трудна для него -человека больного и пожилого, - но уговоры отказаться от нее оказались бессильными. Он летит на Колыму и пишет книгу очерков и рассказов на материалах этой поездки.

«Запомнилось обсуждение одного из рассказов этого цикла «Ононди» в Союзе писателей, - пишет далее Галина Яблокова. - Автор прочитал рассказ - в его манере чтения не было ничего бьющего на эффект, не было наигранного артистизма, а только душевность и большая любовь к героям, о которых он писал. Начались высказывания. Экспансивный Нурдин Музаев восторженно заявил: «Это по-джековски, это по-лондонски». Зал рассмеялся. Были при обсуждении сделаны и замечания. Саид-Бей Арсанов как настоящий художник мог и умел слушать товарищей внимательно, без раздражения и обид» [1, 7].

В 1965 году небольшая книжечка северных рассказов и очерков (она получила название «Серебристая улыбка») вышла в Чечено-Ингушском книжном издательстве. К изданию ее подошли с особой заботой и вниманием, оформление сделал молодой, тогда начинающий художник

Василий Красюк. И велика была радость коллектива, когда «Серебристая улыбка» была отмечена дипломом Комитета по печати РСФСР на конкурсе по оформлению и полиграфическому исполнению книг.

После смерти С.-Б. Арсанова (1968) была подготовлена и издана книга очерков и рассказов «О близком и далеком», в которую вошли произведения из архива писателя. Они отличаются глубоким проникновением в психологию людей, живущих на Севере. Такие произведения, как «Ожидание», «Председатель РИКа», рисуют характеры мужественных людей - каюра Попова, председателя райисполкома Диаса, Варвары Васильевны Вязевской. В суровых условиях эти люди несли в себе главные черты коммунистической морали - товарищескую взаимопомощь, служение общей цели, преданность долгу.

Творчество С.-Б. Арсанова последних лет его жизни интересно уже тем, что он пошел по следам лиц, с которыми когда-то работал, посетил места, где некогда бывал. Он написал о разительных переменах, происшедших на Севере, показал обновленный духовный мир сильных и мужественных людей, осваивающих этот край нашей Родины.

Литературная и общественная деятельность С. -Б. Арсанова продолжалась более сорока лет. Его произведения и по сегодняшний день читаются с большим и глубоким интересом, оставляя в сердце каждого читателя самые положительные эмоции. «Хорошее знание жизни, широкое общее развитие, настойчивое овладение мастерством и способность решить творческую задачу большого объёма позволили С.-Б. Арсанову создать значительные произведения, получившие признание со стороны читательских масс» [2, 12].

Из всего сказанного можно сделать вывод, что С.-Б. Арсанов — один из крупнейших чеченских писателей 20-го столетия - оставил по себе память как человек, который в своем творчестве и в общественной деятельности

плодотворно осваивал опыт других культур, в первую очередь — российской и европейской.

Молодость Арсанова пришлась на бурное революционное начало века. Он учился в С.-Петербургском Политехническом институте, участвовал в студенческих демонстрациях, за что был арестован, сослан, бежал из ссылки, иммигрировал в Германию. Затем его бросило в гущу гражданской войны. Вернувшись в Россию, Арсанов воевал на Дальнем Востоке на стороне большевиков. Типичный путь прогрессивно мыслящего интеллигента того времени. Мировоззрение Арсанова с молодости формировали общественно-политические события в России и на Западе.

В начале 20-х годов Арсанов на различных руководящих постах в партийных и советских структурах в Чечне много внимания уделял вопросам просвещения. В это время он регулярно публиковал в газете "Советский юг" рассказы и очерки, посвященные становлению Советской власти в Чечено -Ингушетии. Эти его первые литературные опыты были положительно оценены известным советским писателем А. Фадеевым. У двух литераторов сложились творческие и дружеские связи. «В 1924 году Фадеев приезжал в Грозный, чтобы помочь мне организовать областную газету», — писал в своих воспоминаниях Арсанов.

С 1926 по 1930 год Арсанов — уполномоченный представитель Чечни в Москве. В эти годы он начал работать над романом «Твердо держи свое сердце». Но жизнь не позволяла Арсанову полностью уйти в литературный труд. Вскоре он уехал по путевке ЦК партии на ответственную работу на Колыму. Затем ему поручили возглавить Чечено-Ингушский научно-исследовательский институт языка, истории и литературы. По инициативе Арсанова и при его участии были подготовлены сборники фольклора на русском, чеченском и ингушском языках. Один из них был издан в Москве в 1940 году.

Роман, над которым Арсанов работал все эти годы, был издан в 1956 году в Алма-Ате, столице Казахстана, где писатель находился в годы депортации. Автор дал ему новое название - «Когда познается дружба». Первое в чеченской литературе крупное эпическое произведение было высоко оценено критикой. По сложности проблематики и масштабам освещения народной жизни этот роман Арсанова и по сей день занимает в чеченской литературе одно из ведущих мест.

В восстановленной Чечено-Ингушетии Арсанову пришлось много заниматься организационно-административной работой. С 1957 года он возглавлял Союз писателей ЧИАССР. При его участии проводились литературные семинары, издавались произведения поэтов. Как депутат Верховного Совета республики Арсанов занимался вопросами культуры, образования, науки и литературы. И только после ухода на пенсию он смог всецело отдаться литературному труду. Тогда была написана вторая часть романа «Когда познается дружба», очерки, рассказы, путевые заметки, публицистические статьи. Отличительной особенностью всей прозы Арсанова является то, что размышления писателя о человеке, его судьбе, его делах никогда не ограничивались национальной тематикой.

Список литературы диссертационного исследования кандидат наук Хажбикарова Марет Имрановна, 2017 год

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

I.

1. Абуков К.И. Ступени роста. - М.: Советская Россия, 1982. 208 с.

2. Акавов З.Н. Диалог времен. История кумыкской литературы в зеркале современности. Дагкнигоиздат Махачкала, 1996. 228 с.

3. Акавов З.Н. Диалог времен. История кумыкской литературы в зеркале современности. Дагкнигоиздат Махачкала, 1996. 228 с.

4. Акавов З.Н., Акавов Р.З. Духовный импульс идентичности евразийской литературной традиции. Пятигорск-Махачкала, 2016. 192 с.

5. Акавов З.Н., Акавов Р.З. Кумыкская литература Нового времени в культурно-историческом освещении. Махачкала: 2009. 354 с.

6. Арсанов С.-Б. Маца девза доттаг1алла («Когда познаётся дружба»). -Грозный: Чечено-Ингушское книжное издательство, 1963. (На чеченском языке).

7. Виноградов Б.С, Быт чеченцев в романе С.-Б. Арсанова «Когда познается дружба». Грозный: Писатель и жизнь, 1962.

8. Гамзатов Г.Г. Феномен дагестанского Возрождения. - М.: Наука. 2000. 321с.

9. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. Евразия - космос кочевника, земледельца и горца. - М., 1999. 367 с.

10. Гусев В. Эстетика фольклора. Л., Наука, 1967.

11. Гутов А.М. Константы в культурном пространстве. Публицистика. Фольклор. Литература. Нальчик: Эльбрус, 2011. 216 с.

12. Зайцева Н.В. Историософия как метафизика истории: опыт эпистемологической рефлексии. Дисс... доктора филос. наук./Н.В.Зайцева. Самара, 2005.

13. Корзун В.Б, Арсанов С.-Б. Грозный: Очерк истории Чечено-Ингушской литературы, 1963.

14. Лотман Ю. Структура художественного текста. - Источник: электронный ресурс. Режим доступа -http://www.gumer.info/bibliotek Бикв/Ь11ега1/Ьо1шап/ 02.рЬр.

15. Мальсагов А.У., Туркаев Х.В. С.-Б.А. Арсанов 1889-1968 гг. // Писатели советской Чечено-Ингушетии. Грозный: Чечено-Ингушское книжное издательство, 1967.

16. Мунаев И.Б. Песенно-эпические и лирические мотивы в романе С.-Б. Арсанова «Когда познается дружба». - Грозный, 1986.

17. Мунаев И.Б. Песенно-эпические и лирические мотивы в романе С.-Б. Арсанова «Когда познается дружба». - Грозный, 1986.

18. Очерк истории чечено-ингушской литературы. - Грозный: Чечено-Ингушское книжное издательство, 1963.

19. Серафимович А.С. Собр. соч. в 7-ми тт. Т. 7. - М., 1960.

20. Сорокина Т.Е. ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ИСТОРИОСОФИЯ как теоретическая проблема. Ростов-на-Дону: 2009. 156 с.

21. Султанов К.К. Национальное самосознание и ценностные ориентации литературы. - М., 2001. 300 с.

22. Туркаев Х.В. Роман «Два поколения» // Путь к художественной правде. -Грозный: Чечено-Ингушское книжное издательство, 1987.

23. Туркаев Х.В. Роман «Два поколения» // Путь к художественной правде. -Грозный: Чечено-Ингушское книжное издательство, 1987.

24. Туркаев Х.В. Самобытный талант. // В семье братских литератур. -Грозный: Чечено-Ингушское книжное издательство, 1983.

25. Хугаев И.С. Генезис и развитие русскоязычной осетинской литературы. -Владикавказ: Ир, 2008.

26. Хугаев И.С. Генезис и развитие русскоязычной осетинской литературы. -Владикавказ: Ир, 2008.

27. Хугаев И.С. Осетинская русскоязычная литература: генезис и становление. - Автореф. дис. д-ра филол. наук. - Владикавказ, 2010.

28. Чентиева М.Д. Черты современника и проблемы чечено-ингушской художественной литературы. - Грозный: Чечено-Ингушское книжное издательство, 1967.

29. Чечено-ингушский фольклор. - М.: ГИХЛ, 1940.

30. Чеченское устное народное творчество. Учебное пособие. Составители О.А. Джамбеков, Т.Б. Джамбекова, ч. 2. - Махачкала: Алеф, 2012. (На чеченском языке).

31. Чеченское устное народное творчество. Учебное пособие. Составители О.А. Джамбеков, Т.Б. Джамбекова, ч. 2. - Махачкала: Алеф, 2012. (На чеченском языке).

32. Юсуфов Р.Ф. Русская литература в историософском освещении. М, 2005. - 318 с.

33. Яблокова Г.И. Саид-Бей Арсанов и его книги. // У истоков книги. -Грозный: Книга, 1990.

34. Яблокова Г.И. Саид-Бей Арсанов и его книги. // У истоков книги. -Грозный: Книга, 1990.

35. ЯблоковаГ.И. Саид-бей Арсанов и его книги. Грозный: «Книга», 1990.

II.

36. Акавов Р.З. История кумыкской литературы Нового времени в историософском освещении. Махачкала, 2009.

37. Алибекова Д.Г. Магомед-эфенди Османов: евразийская концепция творчества. Махачкала, 2011.

38. Гасанов И.А. Некрасовские традиции в дагестанской поэзии XIX - начала ХХ века. Махачкала, 2011.

39. Дубнова Н.В. Творчество М.Ю. Лермонтова в контексте евразийского диалога культур и цивилизаций. Махачкала, 2006.

40. Зайцева Н.В. Историософия как метафизика истории: опыт эпистемологической рефлексии. Дисс... доктора филос. наук./Н.В.Зайцева. Самара, 2005.

41. Кукуева А.А. Творчество Ф.М.Достоевского в контексте евразийской культурно-исторической парадигмы. Махачкала, 2016.

42. Опарин П.Г. Книга М.А.Волошина «Путями Каина» в литературном контексте первой трети ХХ века: историософия и поэтика. Киров. 2005.

43. Эмирова Л.А. «Кавказская» проза А.А. Бестужева-Марлинского в контексте евразийского диалога культур. Махачкала, 2003.

III.

44. Абуков К.И. Выход на магистраль. Воздействие русской критической мысли на формирование и развитие принципов социалистического реализма в дагестанской литературе. - Махачкала: Даг. кн. изд-во, 1976, с. 176.

45. Абуков К.И. Разноязычное единство: обретения и потери. - Махачкала, 1993.

46. Абуков К.И. Ступени роста. - М.: Советская Россия, 1982, с. 208.

47. Аджиев А.М. Фольклор и творчество Й. Казака. - «Йырчи Казак -классик дагестанской литературы», с. 75 - 91.

48. Акавов З.Н., Акавов Р.З. Духовный импульс идентичности евразийской литературной традиции. Пятигорск-Махачкала, 2016;

49. Акавов З.Н., Акавов Р.З. Кумыкская литература Нового времени в культурно-историческом освещении. Махачкала, 2009;

50. Акавов З.Н., Гасанов И.А. Некрасовские традиции в дагестанской поэзии XIX-XX вв. Махачкала, 2011;

51. Андреев А.Л. Место искусства в познании мира. - М.: Политиздат, 1980, с. 255.

52. Арутюнов Л.Н. Наследие Некрасова и проблемы реализма. - Некрасов и литература народов Советского Союза. - Ереван, 1972, с. 72 - 93.

53. Арутюнов Л.Н. Находит себя и человечество. Поэзия народов СССР XIX начала XX вв. - М., 1977, с. 5 - 24.

54. Архипов В. М.Ю. Лермонтов. Поэзия познания и действия. - М.: Моск. рабочий, 1965, с. 410.

55. Ахметов З.А. Поэтика эпопеи «Путь Абая» в свете истории ее создания. -Алма-Ата: Наука, 1986. - с. 255.

56. Барабаш Ю.А. Вопросы эстетики и поэтики. - М.: Сов Россия, 1978, изд. 3-е, с. 384.

57. Баскаков А.Н. Введение в изучение тюркских языков. - М., 1969.

58. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. - М.: Худ. литература, 1975, с. 502.

59. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. - М.: Искусство, 1979, с. 423.

60. Бекизова Л.А. От богатырского эпоса к роману. - Черкесск:

61. Белинский В.Г. Собр. соч. в 3-х т. - М,: ГИХЛ, 1948, т.1 - с. 800, т. II - с. 932, т.Ш - с. 928.

62. Берков П.Н. Проблемы исторического развития литературы. Статьи. - Л.: Худ. литература, 1981, с. 496.

63. Бертельс Е.Э. Избранные труды. Суфизм и суфийская литература. - М.: Наука, 1965, 524 с.

64. Бикмухаметов Р.Г. Орбиты взаимодействия. Монография. - М.: Сов. писатель, 1983, с. 239.

65. Брагинский И.С. 12 миниатюр. - М.: 1976.

66. Брагинский И.С. Проблемы востоковедения. - М.: Наука, 1974.

67. Брагинский И.С. Проблемы востоковедения. Актуальные вопросы восточного литературоведения. - М.: Наука, 1974, с. 494.

68. Бурсов Б. Национальное своеобразие русской литературы. - М.: Сов. писатель, 1964, с. 118.

69. Бушмин А.С. Методологические вопросы литературоведческих исследований. - Л.: Наука.: 1969. с. 226.

70. Бушмин А.С. Наука о литературе. Проблемы. Суждения. Споры. - М.: Современник, 1980, с. 334.

71. Виноградов В.В. Стилистика, теория поэтической речи, поэтика. - М.: Изд-во АН СССР, 1963, с. 257.

72. Волков И.Ф. «Фауст» Гете и проблема художественного метода. - М.: Изд-во МГУ, 1970, с. 264.

73. Волков И.Ф. Художественная система или историческая форма развития литературы. Литературный процесс. - М.: Изд-во МГУ, 1981, с. 39 - 54.

74. Воробьева Н.Н., Хитарова С.М. На новых рубежах: о многонациональной прозе наших дней. - М.: Сов. писатель, 1974, с. 222.

75. Воровский В.В. Максим Горький. - Соколов А.Г., Михайлова М.В. Русская литературная критика конца XIX и начала XX вв. Хрестоматия. -М.: Высш. школа, 1982, с. 114.

76. Воспросы русского Просвещения в литературе XVIII в. - М., 1961.

77. Гайнуллин М.Х. Татарская литература и публицистика начала XX века. -Казань: Таткнигоиздат, 1983, с. 352.

78. Гамзатов Г.Г. Литература народов Дагестана дооктябрьского периода. Типология и своеобразие художественного опыта. - М.: Наука, 1982, с. 328.

79. Гамзатов Г.Г. Смелая и честная песня Казака. - «Йырчи Казак -классик.», с. 3 - 7.

80. Гамзатов Г.Г. Феномен дагестанского Возрождения. - М.: Наука. 2000. -321 с.

81. Гамзатов Г.Г. Формирование многонациональной литературной системы в дореволюционном Дагестане. Истоки, традиции и своеобразие художественнойсистемы. - Махачкала: Дагкнигоиздат, 1978, с. 420.

82. Гамзатов Р.Г. Верность таланту. - М.: Сов. Россия, 1970, с. 128.

83. Гачев Г.Д. Ментальности народов мира. - М.: Изд-во Эксмо, 2003. 544 с.

84. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. Евразия - космос кочевника, земледельца и горца. - М., 1999. 367 с.

85. Гачев Г.Д. Ускоренное развитие литературы. - М.: Наука, 1964, с. 303.

86. Гачев Г.Д. Чингиз Айтматов и мировая литература. - Фрунзе: Киргизстан, 1982, с. 287.

87. Гегель Георг В.Ф. Эстетика. В 4 -х т. (Под ред. и с предисл. М. Лифшица). - М.: Искусство, 1968, т.1 - с. 312, т.11 - с. 326. т.Ш - с. 622, т.1У - с. 672.

88. Гей Н.К. Художественная литература. - М.: Наука, 1975, с. 470.

89. Гинзбург Л.Я. О лирике. - М. - Л.: Сов. писатель, 1964, с. 382.

90. Гинзбург Л.Я. О литературном герое. - Л.: Сов. писатель, 1979, с. 224.

91. Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Изд. 2-е - Л.: Художественная литература, 1976, с. 448.

92. Гиршман М.М. Ритм художественной прозы. Монография. - М.: Сов. писатель, 1982, с. 367.

93. Голубева Л.Г. О некоторых проблемах изучения просветительской мысли на Северном Кавказе в XIX веке. Филологические науки. Изд-во Кабардино-Балкарского института истории, филологии и экономики. -Нальчик, 1977, с. 93, 97, 98, 104, 107, 108.

94. Гринцер П. Поэтика слова. - «Вопросы литературы», №1, 1984, с. 131, 148.

95. Гринцер П.А. Становление литературной теории. - М.: РГГУ. 1996. 55с.

96. Гриценко Н.П. Социально-экономическое развитие притеречных районов в XVIII - первой половине XIX в. - Труды Чечено-Ингушского НИИИЯЛ, т. IV. Грозный, 1961.

97. Губин В. Онтология. Проблема бытия в современной европейской философии. - М., 1998.

98. Гуляев Н.А. Теория литературы. М.: Высшая школа, 1977.

99. Гумилев Л.Н. Из истории Евразии. - М.: «Искусство». 1993.

100. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. - М., 1990. 356 с.

101. Гусев В.И. В середине века. О лирической поэзии 50-х годов. - М.: Сов. писатель, 1967, с. 300.

102. Гусев В.И. Герой и стиль. К теории характера и стиля. Советская литература на рубеже 60 - 70-х годов. - М.: Худ. литература, 1963, с. 286.

103. Гусейнов Ч.Г. Формы общности советской многонациональной литературы. - М.: Мысль, 1978, с. 181.

104. Далгат У.Б. Литература и фольклор: теоретические аспекты. - М.: Наука, 1981. 304 с.

105. Доманский Ю. Смыслообразующая роль архетипических значений в литературном тексте. - Тверь, 1999.

106. Жирмунский В.М. Сравнительное литературоведение. Восток и Запад. - Ленинград: Наука, 1979.

107. Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. - Л., 1977.

108. Жирмунский В.М. Тюркский героический эпос. М.: Наука, 1974.

109. Западное литературоведение ХХ века. Энциклопедия., М., 2004. 560 с.

110. Иванов А.В., Попков Ю.В., Тюгашев Е.А., Шишин М.Ю. Евразийство: ключевые идеи, ценности, политические приоритеты. Барнаул, 2007;

111. Историческая поэтика: литературные эпохи и типы художественного сознания. - М., 1994.

112. Кантор В.К. Феномен русского европейца. Культурфилософские очерки. - М.: «Московский общественный научный центр». 1999.

113. Карасёв Л. Онтологический взгляд на русскую литературу. - М., 1995.

114. Кедров К.Д. Поэтический космос. - М., 1989. 326 с.

115. Климович Л.И. Книга о Коране, его происхождении и мифологии. - М., 1986. 270 с.

116. Кукуева А.А. Ф.М. Достоевский: евразийские грани творчества. Махачкала, 2016 и др.

117. Кулешов В.И. История русской критики. - М., 1972.

118. Лихачев Д.С. Развитие русской литературы X - XVII веков. -Ленинград, 1973.

119. Лотман Ю.М. О русской литературе. Статьи исследования (1958-1993). История русской прозы. Теория литературы. - Санкт-Петербург.: «Искусство- - СПБ». - 1997. 848 с.

120. Маковский М.М. Язык - миф - культура: символы жизни и жизнь символов. - М., 1996. 330 с.

121. Надъярных Н.С. Типологические особенности реализма. Годы первой русской революции. - М.: Наука, 1972.

122. Питина С.А. Концепт мифологического мышления как составляющая концептосферы национальной картины мира. - Челябинск, 2002. 270 с.

123. Померанц Г. Диалог культурных миров. Лики культуры. М., 1995.

124. Поспелов Г.Н. Вопросы методологии и поэтики. Изд-во МГУ. - М.: 1983.

125. Потебня А.А. Символ и миф в народной культуре. - М., 2002. 450 с.

126. Потебня А.А. Теоретическая поэтика. - М., 1990. 343 с.

127. Прорыв к трансцендентному. Новая онтология ХХ века. М., 1997.

128. Руднев В. Словарь культуры ХХ века. М., 1999.

129. Сорокина Т.Е. ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ИСТОРИОСОФИЯ как теоретическая проблема. Ростов-на-Дону: 2009.

130. Султанов К.К. Национальное самосознание и ценностные ориентации литературы. - М., 2001. 300 с.

131. Тлостанова М.В. Постсоветская литература и эстетика транскультурации. - М., 2004.

132. Тойнби А. Цивилизация перед судом истории. М., 1995.

133. Трубецкой Н.С. Европа и человечество. 1920 (1999)

134. Фрейд З. Психология бессознательного. М., 1990.

135. Хайдеггер М. Избранные работы. М., 1994.

136. Хализев В. Теория литературы. М., 1999. 255 с.

137. Художественное творчество: человек, природа, искусство. М., 1986.

138. Чеснов Я. Лекции по исторической этнологии. - М., 2001.

139. Юнг К.Г. Душа и миф: шесть архетипов. Киев, 1996.

140. Юсуфов Р.Ф. Историософия и литературный процесс: Средние века и Новое время. - М., 1996.

141. Юсуфов Р.Ф. История литературы в культурфилософском освещении. -М.: ИМЛИ РАН. 2005.

142. Юсуфов Р.Ф. Русская литература в историософском освещении. М, 2005.