Культура балалайки в России с 1917 по 1948 год тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 24.00.01, кандидат культурологии Оиэ Каори

• Оиэ Каори
• кандидат культурологии
• 2004

Оглавление диссертации кандидат культурологии Оиэ Каори

Введение

Глава I. Балалайка в предыдущих исследованиях

Глава II. Балалайка в бесписьменной традиции: на примере Нерехтского района Костромской области

Раздел 1. Краткие историко-географические сведения о Нерехтском районе

Раздел 2. Форма исполнения и исполнители

Раздел 3. Инструмент и приемы игры

Раздел 4. Обстановка исполнения

Раздел 5. Репертуар

Раздел 6. Ценностная система

Глава III. Балалайка в самодеятельном творчестве

Раздел 1. Форма исполнения и исполнители

Раздел 2. Инструмент и приемы игры

Раздел 3. Обучение, обстановка исполнения, ценностная система

Глава IV. Балалайка в профессиональном исполнительстве

Раздел 1. Становление профессионального музыканта и его сфера

Раздел 2. Постандреевское время: «фолыслоризм»

Б.С.Трояновского

Раздел 3. Формирование академического стиля исполнительства: на примере деятельности П.И. Нечепоренко

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Культура балалайки в России с 1917 по 1948 год»

Культурология, сформировавшись практически одновременно в разных странах, занялась комплексным изучением и научным описанием пространств культуры. Используемые в ней подходы к исследованию позволяют получать различные срезы предмета исследования. Настоящая работа является попыткой культурологического анализа явления, где в качестве объекта выступает балалайка, а пространство ее бытования определяется со-цио-культурными рамками: письменностью и профессиональностью. Под письменностью здесь подразумевается культура передачи и бытования музыкального материала через пятилинейную нотную систему, основанную на европейской двенадцатитоновой темперации, цифровой или таблатурной системе1; профессиональность определяется не эстетическим понятием уровня исполнения, а исключительно социальным контекстом, и предполагает человека, достаточно полно удовлетворяющего свои материальные потребности посредством профессии музыканта.

Балалайка давно признана русским народным инструментом в России и за рубежом. В ее длительной истории с нескольким этапами расширения поля бытования к наиболее значительным и зафиксированным можно отнести : 1) введение в письменную традицию и выход на концертную сцену в конце XIX века, связанные с деятельностью В.В. Андреева; 2) массовое распространение исполнительства на хроматической балалайке при государственной поддержке начиная с 20-х годов XX века; 3) формирование системы образования профессиональных музыкантов в конце 40-х годов, которое заключалось в подготовке государством специалистов данного профиля. В итоге, сложивишиеся к настоящему времени формы бытования инструмента и существующие вокруг него ценностные системы столь раз

1 Инструментальное исполнительство, существующее вне таковой системы, обозначается не как устная, а как бесписьменная традиция, согласно с терминологией некоторых ин-струментоведов (И.В. Мациевский, Ю.Е. Бойко, М.И. Имханицкий и др.). л 3 нообразны, что разобраться в их культурых функциях музык в сложившейся ситуации, да еще при обширности территории России, нелегко.

Полноценному познанию инструмента и его окружения препятствует также тот факт, что «поля деятельности» изучения народной инструментальной музыки к настоящему времени в России четко разделены и зависят от предмета исследования: бесписьменная традиция изучается музыковедами-фольклористами как одна из областей музыкознания, письменная традиция — изучается и передается профессиональными исполнителями в рамках педагогики и обслуживающих ее дисциплин; художественная самодеятельность вырабатывает свою традицию и в большей степени носит практический характер в сфере просвещения. В результате, в русской культуре складываются три непересекающихся образа одного и того же инструмента. Немногочисленные сведения из зарубежных источников, касающиеся балалайки, представлют собой достаточно разрозненный материал1.

На этом фоне для понимания современного со стояния инструмента и его историко-культурного контекста методологически целесообразно изучение ключевого периода истории его развития. В качестве такого периода взято первое тридцатилетие советской власти.

Таким образом, объектом исследования в настоящей диссертации служит культура балалайки во всех сферах ее бытования с 1917 по 1948 годы, которая вызрела и утвердилась в России.

Предметом исследования является историко-социальное окружение балалайки, включающая в себя ее функционирование в социуме, органоло

1 В заграничных наиболее авторитетных музыкальных энциклопедиях «The New Grove encyclopedia of music and musicians» [86] и «The New Grove dictionary of musical instruments» [85] дана неупорядоченная информация о бытовании инструмента в бесписьменной и письменной традициях. Читатели не могут получить достоверную информацию например о том, что балалайка бытует в бесписьменной традиции и в настоящее время, что в России есть своеобразная форма , ее бытования в русле художественной самодеятельности и что профессиональные балалаечники, помимо обработок русских народных мелодий, играют академическую музыку. 1 гические аспекты инструмента, общую структуру музыкальных текстов1.

Цель работы — восстановление истории исполнительства на балалайке во всех сферах в рассматриваемый период. Выбор срока связан с плодотворностью этого периода для будущего: относящийся к пост-андреевскому времени и предшествующий массовому появлению профессиональных музыкантов-балалаечников, характерному для современного этапа развития этого инструмента.

Для достижения поставленной цели предполагается решение ряда задач:

- обобщение всего доступного на данный момент материала, имеющего отношение к теме исследования;

- описание всех сфер бытования балалайки на протяжении установленного срока;

- разработка методики исследования форм бытования балалайки, наиболее адекватно отвечающих культурологии и направленных на непред

4 взятое восприятие балалайки и исполнительства на ней в контексте единого целого;

- отображение ценностных систем, существовавших в разных сферах исполнительства на балалайке в исследуемое время.

Разработанность темы. Тема, обозначенная диссертантом, разработана недостаточно. Балалайка как музыкальный инструмент не привлекала внимание этномузыковедов, что частично можно объяснить поздним ее происхождением и неприуроченностью2. Рассматриваемый период является малоизученным, вероятно, из-за яркости событий и наличия объемной ин

В данной работе структурные особенности музыкальных текстов традиционных наигрышей, обработок и композиторских произведений не анализируются. 2 В фольклористике приуроченность определяется включением в обряды и традиционные формы досуга (календарные и семейно-бытовые праздники, молодежные собрания и гуляния и пр.). Подробную разработку этой темы в вокальном фольклоре можно видеть во многих исследованиях российских фольклористов последних лет. Среди них диссертации О. Пашиной, Л. Винарчик, Г. Лобковой, С. Латышевой и др. формации относящиеся к предыдущему и последующему срокам. Что касается изучения контекста музыки, то мысль о его необходимости исследования в бесписьменной традиции, по существу, культурологическая, высказана К.В. Квиткой еще в начале 40-х годов: «Дать науке полноценную запись произведения народной музыки — это не значит дать только нотную запись. Необходимо описание способа исполнения, обстановки, выяснение места, какое занимает >это произведение в народном быту» [24: 37]. Однако в области изучения инструментальной музыки она долгое время не получала отклика. В одном из последних сборников по теории изучения инструментальной музыки И.В. Мациевский шире рассматривает окружающее музыку пространство, вводя понятие времени и ее значения в данной культуре: «В каждой конкретной историко-культурной ситуации структурные и функциональные параметры народной инструментальной музыки достаточно специфичныпоэтому необходимо тщательно! исследовать данную этническую культуру и выявить место в ней инструментальной музыки, ее смысл и значение для жизни и культуры данного народа, социальной среды, эпохи» [37: 13]; Все это требует, прежде всего, разработки специальной теории исследования контекста, соотносящейся с особенностью инструмента и рассматриваемым периодом.

Теоретической основой исследования являются научные положения, разработанные в рамках культурной и исторической антропологии. В первом случае основополагающую для настоящей работы роль играет критическое переосмысление японскими антропологами теоретических основ предыдущих исследований, начавшееся в 90-х годах под влиянием постмодернизма1, а во втором — поиск объектов исследования в трудах французских историков «Школы Анналов» в 70-х годах2. В указанный период оба направления ис

1 См. работы А. Симидзу, Т. Сугисима, К. Ота, М. Мацуда, К. Маэгава и др.

2 См. работы Ж. Ле Гофф, А. Бюргиер, Э. Ле Руа Ладюри, Р. Шартье и др. Надо отметить, что помимо представителей «школы Анналов», на познание истории большое влияние пытывали кризис в познании культуры и истории,. в результате чего были сформулированы вопросы, на которые до сих пор не найдено. каких-либо однозначных ответов. В то же время, высветившиеся проблематики и усилия ученых того времени, направленные на преодоление кризиса, дают современным исследователям определенный положительный опыт и возможность поиска своего пути к решению данной проблемы. Относительно настоящей работы, это нашло отражение в применении следующих научных положений.

1. Исключение рассмотрения тявления в ключевой * концепции ■ «развития» ни априори, ни апостериори. В первом случае имеется в виду описание явления! с позиций развития шдостижений общества, что изначально ?предполагает возникновение дуализма, где ценностная система культуры развитых стран, наделяющая;себя-максимально высоким;статусом, противопоставляется; изучаемым: явлениям,, рассматривающимся как нечто более примитивное и статичное (до 60-х годов)1. Применительно к теме диссертации это означает описание народной инструментальной« сферы; с позиции академической? музыки. Такой: подход может иметь место только в качестве основы для сравнения при проведении анализа музыкального текста и контекста звучания. Оценку же музыкального развития: народной! инструментальной культуры с позиций! академичности следует признать ненаучной2. Во втором случае подразумевается, что целью исследования:не следует также оказали мыслители М. Фуко и М. Де Серто.

1 В; культурной антропологии по показателю индустриализации * проводились исследования о неиндустриализованных обществах, т.е. ценностное понятие ученых априори было принято = за теоретическую основу. Как констатировал в своей работе ведущий культурно-антрополог Японии А. Симидзу, до 60-х годов исследователи этого направления ограничивали: свое поле деятельности неиндустриализованными • «статичными» обществами «без истории, письменности, государственности». Когда было доказано существование в них своей истории и социальной динамичности, в адрес ученых возникли нарекания, что, они сами «создали» «вечно примитивную нацию» посредством применения типологии своих позиций развития. [162:423]

2 В своей, статье «Кризис жанра» Д.И. Варламов рассматривает понятие «развития» русских народных инструментов с такой же критической! позиции, по отношению к предыдущим работам [129]; ставить изображение развития, так как в данной сфере само это понятие весьма неоднозначно, и нуждается в серьезной теоретической разработке специалистами гуманитарных наук1.

2. Стремление избежать политичности2 в описании; истории и культуры, которая неизбежно возникает при письменном фиксировании концепции существования явления группой«носителей данной культуры, заинтересованных в представлении явления как констатации неких норм, определяющихся ими по типу «как должно было быть», «как есть» и «как надо, чтоб было». В исторической науке это нашло отражение в том, что оценка истории была направлена на защиту официальной власти (государства) ш исключала из поля зрения явления ■ с ним не соотносящиеся или ему не «выгодные» (как будто это не является историей)3. А в области антропологии сложилось положение, что большинство информантов были т.н. «элитой» — наиболее яркими авторитетными личностями в соответствующих культурах4.

Если смотреть с позиций антропологии, основная цель которой направлена на выяснение ценностной системы, то исследователю в первую очередь понадобится определить понятие «развитие» в данном культурном контексте, т.е. оно вытекает апостериори. В ключе «развития», объявляемом априори, российскими ■ учеными было написано несколько диссертаций. [22, 46]

2 Здесь политичность используется как определенный и устоявшийся в культурной антропологии термин, обозначающий стремление некой группы носителей культуры оказывать влияние на других носителей той же культуры через определяемые ими статусы, основанные на их ценностной системе, распространяемой в силу больших возможностей и заинтересованности.

3 Раньше в исторической науке история отождествлялась с историей государства, где объектом исследования было то, что непосредственно связано с государством и его событиями [61:115]. Споры о том, что «развитие человечества — индустрилизация» (об этом см. выше) вызвали критическое отношение историков к понятию «историческое развитие», что повлекло переосмысление определения термина «событие» в сторону его демократизации [62:140-141]. Это привело к новому осознанию истории, вследствие чего пришлось выбрать новый объект исследования (об этом см. следующий пункт) и определить способ его адекватного описания. А. Бюргиер это объяснял так: «Они (антропологи: К.О.) хорошо знают, чтобы понять одно общество, нельзя воспринимать его определение самого себя, а всегда нужно ото обойти. Между прочти историкам трудно быть на расстоянии от официальной мифологии: мы сами способствовали ее созданию» [61:124].

Их сведения были направлены больше на то, как должно быть, с целью сохранения

В музыкальной культуре это выражается в опоре на сведения; взятые только у «заметных (выдающихся, ярких)» личностей — виртуозов (при этом игнорируя простых, «обыкновенных» исполнителей), или непосредственно из работ «авторитетных» ученых — носителей данной культуры. В данном случае заинтересованное лицо - это профессиональные музыканты1. Иностранным исследователям, включая диссертанта, не следует описывать состояние или историю с позиции носителей данной? культуры. Во-первых, потому, что они никак не вписываются в местную ценностную систему; во-вторых, целью их научной работы является анализ дискурса исследуемой культуры, а не его «представление по заказу» . Оценка и признаки аутентичности выходят из поля зрения данного исследования.

3. Определение во всех рассматриваемых явлениях некоего материального объекта и рассмотрение всего, что связано с ним (т.е. окружением) в одной плоскости, не принимая предвзятую оценку существующую в исследуемой культуре3. При этом также не следует специально акцентировать ♦-целостности общества согласно господствующей логике.

1 Например, М.И. Имханицкий, объединив в своей диссертации народные инструменты бесписьменной. и письменной традициях [22], подчеркивает о существовании «"лестницы" от массового-бытового к высоким проявлениям индивидуально-художественного, композиторского сознания» [137:30], а в последней статье в журнале «Народник» изобразил следующую ценностную систему: «Музыкант-народник, достигающий-самых высоких степеней лестницы, играет уже на всецело элитарном инструменте. Чем активнее утверждается инструмент среди художественной элиты — и качеством исполняемого, и мастерством интерпретации • — тем выше его авторитет как элитарного. Однако с точки зрения роли данного типа инструмента во всей объемной музыкалъ-но-просветительской лестнице в обществе - он остается народным» [138:19].

2 В «Тезисах русской семиотики» справедливо отметил Ю.М. Лотман: «Взгляд на самое себя является для русской культуры более первычным и основополагющим, чем взгляд на окружающий мир. Категория авторитетности, ее степени и ее источников играет в русской культуре первостепенную роль. Таким образом, центр внимания переносится с того, "что " сказано, на то, "кем " сказано, и от кого этот последний получил полномочия на подобное высказывание» (подчеркнуто в оригинале) [32: 227]. На этом фоне предполагается, что позиция иностранного исследователя «на мы» (т.е. с местными носителями культуры), вызовет отзывы двух направлений — крайне положительные и крайне отрицательные.

3 Ж. Ле Гофф предлагает два направления в исторической антропологии: 1) к изображению динамики социума через исследование культуры отношений между управляющими и я 9 внимание на ранее неисследовавшихся элементах, противопоставляемым предыдущим двум пунктам1. Помимо новых сведений, необходимо учитывать и давно уже известные, но здесь важно все это поставить в один ряд, без проведения каких-либо предварительных оценок2. В данной диссертации эту роль играет инструмент-балалайка как централизующий компонент, через который представляется вся балалаечная исполнительская культура;

Возможно, в конечном итоге, после сравнения и проявятся* в явлении линия развития или становления власти, однако диссертант считает, что определение наличия этих процессов зависит от логики и интересов носителей культуры, которой принадлежит явление.

4. Точное фиксирование времени свидетельств, позволяющее избежать «ethnographic present» - специфичного статичного времени описания, характерного для исследований, проведенных до 70-х годов в области культурной антропологии — и введение временной координаты любого источника, использующегося в качестве исторического материала3.

4, В исследовании применяются следующие методы:

- типологический определяется введением в изучение явления типологии, основанной на строго и четко определяемых критериях, обозначенных диссертантом для настоящего исследования: существование письменности и профессии. Каждая, из полученных в результате такого подхода трех сфер управляемыми; 2) к параллельному рассмотрению разных социальных слоев, например, фольклор дворян и фольклор городских жителей. [62:146]. Интерес диссертанта совпадает с последним.

1 Если сопоставить «антиразвитие», «антивласть», «антиэлитарность», то получается наивно обратный подход, который по своей сути не меняет структуры — управляющие и управляемые.

По этому поводу, Ж. Ле Гофф писал, что раз в исторической антропологии любые материалы могут стать источниками; то необходимо пересмотреть и письменные материалы, ранее традиционно использовавшиеся в исторической науке [62:144-145].

В письменных источниках в этом плане не было проблемы. В устных материалах (интервью, воспоминаниях), взятых в настоящем, время свидетельствования строго уточнялось. Например, если информант в рассматриваемый срок переезжал на другое место жительства, то по его словам уточнялось, в каком году это было. исполнительства, делится еще на две разновидности — индивидуальное и коллективное, и, таким образом, условно являются вертикалью структуры диссертации: а. бесписьменная традиция а.1. непрофессиональные музыканты1 (глава II) б. письменная традиция б.1. непрофессиональные музыканты (глава III)

6.2. профессиональные музыканты (глава IV)

Целостность структуре исследования придают горизонтальные связующие обозначенных выше вертикалей :

1) форма исполнения (сольное или ансамблевое исполнение и, в зависимости от этого, - строй и способ настройки инструмента);

2) исполнители (возраст исполнителей и период музыцирования в течение жизни, пол исполнителей, статистика инструмента и исполнителей, соревнование балалайки и гармони);

3) инструмент (самодельный, мастерский, фабричный инструмент, игрушечный инструмент, цена инструмента, материал и количество струн, название частей, отношение к инструменту исполнителей и окружающих);

4) приемы игры (правая рука, левая рука, другие приемы игры), зву-коизвлечение;

5) обучение (первоначальный повод обучения, первые наигрыши, приобретение инструмента, процесс приобретения навыков);

6) обстановка исполнения (при слушателях, при отсутствии слушателей, запрет исполнения);

7) репертуар;

8) статус исполнителей (организация, критерии определения хоро

Как показывают исследования данной сферы, профессиональных музыкан тов-балалаечников здесь не существовало.

2 Цифровое обозначение тематики подпунктов совпадает во всех главах. шего исполнителя, трудности освоения инструмента, вознаграждения, формат оценки деятельности исполнителя);

9) значение игры на балалайке в жизни исполнителей.

Полученные вертикали частично совпадают с общепринятыми в настоящий момент нормами представления об исследуемом явлении, но специфика того времени заключается в том, что полной идентифицированное™ каждой из сфер — в отличии от современности — не было. Вследствии чего, применение к исследованию сложившейся к настоящему времени категоризации нецелесообразно, в силу наличия ряда взаимосвязей между сферами исполнительства в изучаемый период. Определенный здесь метод призван более адекватно отобразить специфику состояния исполнительства того времени, а данная структура в описании явления дает возможность проведения сравнительного анализа, направленного на поиск общего, различий, особенностей каждой сферы, что вполне соответствует общему фону исследования.

- статистический. Для определения распространенности балалаечной исполнительской традиции приведена статистика на основе устных и письменных материалов: количества инструментов и исполнителей, пола, возраста, бытования определенных наигрышей (с целью картографирования).

- интерактивный. В исследованиях использовались специальные опросники и репертуарные списки, направленные на более тщательное и комплексное изучение культуры. Кроме того, в процессе написания текста диссертации, в целях избежания закрытой «кабинетной» работы при составлении истории, принимали участие носители балалаечного исполнительства (как представители элиты, так и рядовые исполнители) и российские ученые.

Своеобразной новацией явился метод сбора сведений, построенный в форме музыкального диалога диссертант-информант. В сборе звучащего материала это выглядело следующим образом: диссертант исполняет варианты наигрышей на балалайке собранные в предыдущих экспедициях, а информант в итоге либо сам пытается исполнить свою версию наигрыша, либо указывает на нужные позиции пальцев на грифе, либо распознает среди нескольких предложенных ему типов тот, который соответствует его представлению о названном наигрыше. Подобным образом уточнялись и исторические сведения получаемые устным путем: здесь, в процессе описания диссертантом предполагаемой истории информанта, у последнего возникали воспоминания, которые либо подтверждали сказанное, либо опровергали, с последующим представлением своего описания хода событий.

Научная новизна проявляется в гносеологическом повороте в подходе к явлению, которое рассматривается не через сложившиеся категории социальной структуры настоящего времени, а через четко определяемые критерии (наличие письменности и профессии), связанные с конкретным материальным объектом - балалайкой. Возникающая в итоге новая классификация появляется апостериори, и объясняется не специальным намерением поиска каких-либо целей в явлении или какой-либо идентификации внутрисистемных процессов, а возможностью целостного описания окружения балалайки в разных сферах бытования, что ранее не проводилось в исследованиях инструментально-исполнительской ккультуры. Рассмотрение по пунктам в состоянии показать до этого нигде не отражавшиеся факты, что раскрывает иные процессы ив несколько другом ракурсе представляет народную инструментальную культуру.

Источниками данной работы стали: периодика исследуемого времени и архивные материалы (включая воспоминания), хранящиеся в РГАЛИ, ГАРФ, ГЦММК им. М.И. Глинки; устные сведения, полученные при интервьюировании. Все интервью записаны на аудио-носители и хранятся в фо-нограммархиве ПНИЛ РАМ им. Гнесиных (экспедиционные материалы), у диссертанта (интервью с П.И. Нечепоренко, М.Ф. Рожковым, А.В: Тихоновым). Иконографическими источниками послужили инструменты, хранящиеся в ГЦММК им. М.И. Глинки, ММИ и краеведческих музеях г. Нерехты и г. Кологрива Костромской области, фотографии, видеозаписи.

Положения, выносимые диссертантом на защиту.

1. Рассматриваемый; диссертантом период (1917-1948) в истории исполнительства на балалайке является переходным — между «андреевским» и настоящим временем. Для его исследования недостаточно опираться только на сформировавшуюся к данному моменту в этно-музыковедении типологию. Чтобы отразить специфику периода, которая определяется наличием взаимосвязей между существующими сферами исполнительства, были введены критерии - наличие письменности и профессии — что в результате привело к другой типологии сфер исполнительства. Разработанная диссертантом авторская методика исследования историко-социального окружения балалайки,. заключающаяся в строгом отношении к источникам и нейтральной позиции в описании неродной диссертанту культуры, соответсвует современному международному уровню культурологической науки.

2. Положение сфер исполнительства в изучаемый период нельзя признать, четко идентифицированными, что делает необходимым проведение комплексного исследования, способного адекватно описать бытование балалайки и исполнительства на ней. Это стало возможным вследствии представления в работе как ранее известного материала, так и материала, собранного в процессе исследования, без проведения каких-либо оценок и вы-борочности. Таким образом, поставленные в один ряд сведения в полной мере способны отобразить социо-культурное окружение балалайки, где свое отражение нашли и функционирование, и структура музыки, и ряд других элементов культуры.

3. Отсутствие письменных сведений по ряду необходимых в работе положений о бытовании балалайки в исследуемый период определило подход к сбору и отношению к устным материалам. Строгое определение информантами времени и места происходивших событий и фактов, позволили использовать эти данные в качестве исторических сведений, что в совокупности с материалами, взятыми из письменных и иконографических источников, способно претендовать на целостность в изложении темы диссертации.

4. Культурная политика, проводимая государством в исследуемый период, прямым образом повлияла на положение исполнительства на балалайке во всех сферах, определив дальнейшее направление изменений бытования инструмента, что позволяет определить изучаемый период как ключевой в становлении современного состояния балалаечного исполнительства.

5; В исследуемых трех сферах исполнительства на балалайке складывались различные ценностные системы, что находило отражение на статусах исполнителей. В работе зафиксированы конкретные положения, определяющие статус исполнителя: критерии оценки как самих балалаечников, так и их исполненительства; ситуации и рамки формирования статуса; системы вознаграждений и формат оценки деятельности исполнителя.

6. Определение балалайки как до су гового инструмента, подцержав-шееся ранее в других исследованиях, при рассмотрении всех сфер исполнительства расширено за счет сведений, касающихся восприятия роли и значения игры на балалайке самими носителями данной исполнительской культуры.

Практическая значимость диссертации, во-первых, заключена во введении в научный обиход новых материалов, касающихся бытования балалайки в конкретный тридцатилетний период, что представляет определенный интерес для культурологов, этнографов, антропологов, историков, музыкантов-исполнителей; во-вторых, полученные теоретические выводы о специфике исследуемого времени, взаимосвязанности всех сфер бытования инструмента и их отличий, вносят существенные дополнения в историю культуры; в-третьих, для культурологии могут оказаться перспективными разрабатываемые в диссертации исследовательские методы, предлагаемые диссертантом методики подхода и отношения к изучению конкретного явления; в-четвертых, данные диссертации могут быть использованы в учебных курсах (письменных и звучащих) истории исполнительства на народных инструментах, народного музыкального творчества в специальных средних школах, музыкальных училищах и вузах; в-пятых, материалы работы будут полезны русоведческо-славяноведческим кафедрам заграничных университетов в качестве возможных иллюстраций российской повседневной культуры, сведения о которой весьма немногочисленны. Кроме того, научные факты диссертации найдут применение в новых изданиях словарей, энциклопедий, учебников.

Апробация результатов исследования. Методика и результаты работы неоднократно обсуждались на заседании кафедры народных инструментов и в Проблемной научно-исследовательской лаборатории по изучению традиционных музыкальных культур РАМ им. Гнесиных. Исследовательские наблюдения апробированы в лекциях по курсу народного творчества на ФНИ факультете РАМ им. Гнесиных. Научные положения диссертации изложены на следующих конференциях: «Фольклор: традиция и современность» (Третья международная конференция памяти A.B. Рудневой, Москва, 2001), «Культура и искусство Поволжья на рубеже третьего тысячелетия» (Международная научная конференция, Саратов, 2002). На основе исследования деятельности Б.С. Трояновского и П.И. Нечепоренко по инициативе диссертанта организованы три тематических концерта: «Концерт памяти Б.С. Трояновского: к 50-летию со дня смерти» (Москва, МГИМ! им. А. Шнитке, 2002); «Концерт современной! музыки для балалайки: исполнители играют свои сочинения» (Москва, МГИМ им. А. Шнитке, 2003; СПб, СПбГК им. H.A. Римского-Корсакова, 2004).

Структура диссертации. Во введении обосновываются теоретические разработки и методология исследования. В первой главе работы рассматриваются наиболее крупные предыдущие труды в этой области, дается их анализ и критика методов и теорий исследований. Вторая глава посвящена балалаечной бесписьменной традиции на примере культуры Нерехтского района Костромской области. В третьей главе дается характеристика непрофессионального исполнительства на балалайке письменной традиции. В четвертой главе исследуется сфера профессионального исполнительства. Первый ее раздел представляет собой описание общего положения профессиональных балалаечников в исследуемый период, а в следующих разделах приводятся сведения о двух ярких исполнителях — Б.С. Трояновском и П.И. Нечепоренко, творческий путь которых в полной мере соотносится с тем временем. В заключении первого тома диссертации приводятся итоги работы и выделяются наиболее важные ее результаты. Список литературы охватывает 216 источников (из них 19 на иностранных языках), включая архивные материалы и звучащие материалы (музыкальные записи и беседы с исполнителями), использованные в диссертации. Во второй том диссертации вошли тексты интервью с информантами, нотные примеры, схемы, карты и таблицы.

Заключение диссертации по теме «Теория и история культуры», Оиэ Каори

Заключение

В» заключении работы обратим внимание на некоторые процессы, обозначающиеся при горизонтальном (попунктно-сравнительном) прочтении текста диссертации, а также обосновуем: использованные методы проведенного исследования? поделимся: предположениями относительно дальнейшего развития как темы, так и теоретико-методологического инструментария в данной области.

Можно; констатировать, что в исследуемый период в контексте проводимой государством политики были инициированы процессы, кардинально трансформировавшие культуру балалайки и послужившие основой дальнейшего становления исполнительства на ней, предопределившие, тем самым, современное его состояние. Такой? взгляд дополняет представление об истории балалайки, существующее в настоящее время: Обобщая процессы происходившие во всех сферах через письменно-непрофессиональную среду, можно отметить следующее:: 1) практически тотальное влияние новых эстетических форм на бесписьменную традицию, в результате чего традиционные жанры — в процессе распространения гармони - активно поглощались позднегородской и формирующейся: массовой советской культурами, что привело к вытеснению балалаечного исполнительства на периферию г досу-гово-бытовой жизни народа; 2) стимулирование повышения уровня коллективного и индивидуального музицирования проведением различных смотров и олимпиад в: русле взятой за эталон европейско-академической нормы; 3) появление к концу 30-х годов тех профессиональных исполнителей, которые, (будучи потом поддержанными государством), явились основоположниками школы профессионального балалаечного исполнительства.

Исследованный тридцатилетний период охарактеризовался четким разделением функций участников в области' музицирования. Если в. бесписьменной традиции каждый мог быть во время гуляний организатором, исполнителем и слушателем, то в письменно-непрофессиональной среде появился конкретный организатор выступления. Его роль выполняло государство, представленное различными; ведомствами, контролировавшими: продвижение новых художественных ценностей посредством организации и дальнейшей поддержки массовых форм досуга. В среде профессионалов все функции осуществлялись уже раздельно. Здесь исполнитель отвечал сформировавшимся эстетическим запросам слушателей; возможно же этого соответствия обеспечивалась организатором.

Во всех сферах бытования. балалайки уже какой-либо стандартизации в восприятии музицирования' исполнителями не произошло, хотя приоритеты и ценности, декларировавшиеся государством в области просвещения, были общими для всего культурного пространства; Напротив, со временем наблюдалось все большее обособление каждой сферы, с построением своей ценностней системы. Наиболее прямое взаимодействие состоялось, между государством и: любительской среде: государство предоставляло статистически значимую массу самоучителей; и ? нот, инструментов; а также организацию различного рода; досугово-культурных предприятий, ставя при этом* своей задачей формирование у потребителей советского мышления, и государству удавалось добиваться успехов в решении этой задачи, так как народные массы широко пользовались новыми благами. В: этом; контексте бесписьменная И- письменно-профессиональная сферы стояли несколько в стороне. Это и обусловило разные ценностные системы во всех сферах, несмотря - на то, что они были < все еще достаточно взаимосвязаны в силу прямого влияния государственной политики.

Выявившееся: в. результате исследования существование различных ценностных систем в разных сферах бытования балалайки, (включая осознание значения игры на инструменте самими носителями культуры), позволяет расширить представление о балалайке как досуговом инструменте, бытовавшее до этого в, научной и художественной литературе. Сведений, информантов относительно своего восприятия процесса музицирования достаточно, чтобы на этой основе предположить нечто большее, чем просто досуговую или развлекательную роль инструмента. Хотя уточнение данного положения нуждается в дополнительном участии других гуманитарных и педагогических наук, особенно психологии и философии. Его разработка существенно обогатит как представление о ценностных системах, так и методы их исследования.

Эпоха постмодернизма ознаменовалась прокатившимся валом здоровой критики, оставившим от предыдущих теорий весьма неприглядные для: дальнейшего использования осколки и внушающий уважение массив информации, отразивший эйфорию тотального отрицания, а также повествующий о том, чего нельзя было делать и констатирующий то, чего впредь не следует делать. Здесь утверждать что-либо относительно правильности использованных теоретико-методологических наработок — значит, в лучшем случае, прослыть ретроградом и поборником структур ализ-ма-функционализма, или — это в худшем — плагиатором, переписывающего старые истины на новый лад. Получается, что можно говорить только о пригодности применения разработанных методик относительно конкретного изучаемого явления и некоем алгоритме поиска непосредственно самих теорий и методов, способных максимально раскрыть явление. Исходя из вышеизложенного, диссертанту не остается морального права рассуждать о перспективах участия авторских методик в жизни будущих научных исследований, но в качестве теоретического наследиясчитается должным предложить механизм их формирования на примере имеющейся в наличии работы.

На момент начала проведения исследования об изучаемом явлении сложились следующие: представления. В исследуемый срок произошла экспансия балалайки, позволвшая в исторически сжатые сроки освоить новые культурные ниши, что не повлекло за собой столь же быструю реакцию письменного фиксирования этого процесса; Это выражалось отсутствием достоверных сведений по ряду ключевых вопросов, позволяющих заняться традиционно-филологическим описанием; истории только на основе письменных источников. Сюда стоит добавить наличие ряда гносеологических аспектов в уже имеющихся сведениях, что изначально могло бы способствовать только принятию какой-либо одной линии и следованию по ней до конца, оперируя при этом готовыми категоризациями. Это первое. Ко второму можно отнести сложившееся разделение объекта исследования на три четкие непересекающиеся сферы. Такое положение и обусловило поиск теоретической базы, пригодной для подобной методологии исследования.

Прочное обоснование в аскетическом удалении от бытующих в > исследуемом явлении дискурсов определило путь невмешательства в идентификацию различных внутрисистемных процессов, а также неприятия сложившихся априори представлений об истории балалайки (как, например, о последовательном ее развитии). Внимание ко всем носителям изучаемой культуры позволило дистанционироваться от пропагандируемых заинтересованными группами ценностей, направленных на представление явления в несколько искаженном свете, возникающего благодаря преломлению сквозь, призму желания позиционирования своей культуры в более выгодном свете. Неупорядоченность и разнообразие сведений диссертанта в данной области подтолкнуло к определению в явлении некой бесспорной конкретности, незапятнанной различного рода оценками и чуждой' возможностям использования ее в определенных целях - чем могла послужить только балалайка, ставшая ^ материальной константой теоретических изысканий: Обозначения четких временных и пространственных координат сведений, полученных устным путем немало поспособствовало расширению информационных границ в исследуемой теме. В результате такого подхода появилось сугубо фактологическое описание явления «со стороны» > (диссертанту, не являющемуся носителем данной культуры, ничего другого не оставалось). Использование с одинаковым интересом всей информации (как ранее известной, так и полученной в процессе работы) было направлено на воссоздание истории культуры балалайки в том объеме, насколько это позволили источники. Примечательно также то, что балалайка была представлена в едином контексте своего бытования, что явилось существенным дополнением к уже устоявшимся положениям и взглядам как на сам инструмент, так и на его окружение.

Весьма вероятно, что носители изучаемой культуры заинтересуются проведенным исследованием и представленными в нем сведениями. Тогда можно будет ожидать появления новых работ, которые будут обязаны своим возникновением данной диссертации. Может быть, это будут критические очерки или работы по поиску каких-либо процессов в данном явлении, а также труды, освещающие другие временные и географические рамки. В любом случае здесь правомерно конкретизировать возникновение герменевтического цикла, запуск которого существенно обогатит познание, понимание культуры балалайки и форм ее бытования. Несколько оптимистично смотрится уже возникшая при написании диссертации ситуация, характеризующаяся активным участием в этом процессе носителей исследуемой культуры. Продолжение открытого диалога по данной тематике не только углубит понимание явления самими его носителями, но и позволит получить наглядное представление о нем представителям других культур, что вполне соответствует целям культурологии как науки, и, в свою очередь, созвучно с сутью гуманитарных наук как метода самопознания общества.

Список литературы диссертационного исследования кандидат культурологии Оиэ Каори, 2004 год

1. Аверин В. А. Таланты народные. (Из истории исполнительства на русских народных инструментах в Красноярском крае). Красноярск, 1998.

2. Агажанов А.П. Русские народные музыкальные инструменты. Л.: Музгиз, 1949.

3. Агажанов А.П. Русские народные музыкальные инструменты и народно-инструментальная музыка. Дис: . канд. искусствоведения. М., 1952.

4. Акулович В.И. Культурно-просветительская деятельность создателей и руководителей первых оркестров русских народных инструментов (В.В. Андреев, Н.И. Привалов). Дис. . канд. педогогических наук. Л., 1983.

5. Асафьев Б.В. О народной музыке. М.: Музыка, 1987.

6. Бандас Л.Л., Кузнецов И.А. Производство и ремонт щипковых музыкальных инструсентов. М.: Легкая и пищевая промышленность, 1983.

7. Баркетова Т.А. Власть и развитие музыкальной культуры в Советской России (1917-1932 гг.). Дис. . канд. исторических наук. Саратов, 1999.

8. Белов С.И., Бандас Л.Л., Минин А.Е. Щипковые музыкальные инструменты. М.: Гослесбумиздат, 1963.

9. Бендерский Л.Г. Народный артист России Евгений Блинов. Екатеринбург, Диамант, 1993.

10. Британов Г.Ф. Русские народные инструменты в советской музыкальной культуре (Историко-социологический анализ). Дис. . канд. искусствоведения. Л., 1978.

11. Варламов Д.И. Метаморфозы музыкального инструментария. Неофилософия народно-инструментального искусства XXI века. Саратов: Аква-риус, 2000.

12. В.В. Андреев. Материалы и документы / сост. Б.Б. Грановский. М.: Музыка, 1986.

13. В.В. Хватов. Воспоминания, статьи, письма / сост. Имханицкий М.И. М.: Советский композитор, 1985.

14. Верткое К.А. Русские народные музыкальные инструменты. Л.: Музыка. 1975.

15. Галахов В1К. Искусство балалаечников Дальнего Востока. М.: Советский композитор, 1982.

16. Галахов В.К. Исполнительское искусство балалаечников Дальнего Востока (по материалам экспедиций 1970-75 годов Хабаровский, Приморскиекрая, Сахаринскую и Амурскую области). Дисканд. искусствоведения.1. Л., 1984.

17. Ганцовская Н.С. Особенности говоров Костромкой области. Кострома: КГПИ им. Н.А. Некрасова, 1992.

18. ГорлинскийВ.И. От школы к институту — 80 лет. История. Современность. Педагогические позиции. Летопись учебного заведения. М.: Композитор, 1998.

19. Гребенников В.В: Из истории развития и усовершенствования балалайки. Дипломный реферат ГМПИ им. Гнесиных (рукопись). М., 1982.

20. Гуревич А:Я. Историчесикй синтез и Школа «Анналов». М.: Индрик, 1993.

21. ИмханицкийМ.И. У истоков русской народной оркестровой культуры. М.: Музыка, 1987.

22. Имханщкий М.И. Формирование и развитие культуры русской народной культуры письменной традиции. Дис. доктора искусствоведения. Киев, 1988.

23. ИмханицкийМ.И. История исполнительства на русских народных инструментах. Учебное пособие для музыкальных вузов и училищ. М.: РАМ им. Гнесиных, 2002.

24. Квитка КВ. О критике записей произведений народного музыкального творчества // Избранные труды в двух томах. Т. 2. М., 1973:

25. Кирюшина Т.В. Календарный цикл и свадебный обряд Поунжья. Дипломный реферат ГМПИ им. Гнесиных (рукопись). М., 1978.

26. Кирюшина Т.В. Виды музыкального интонирования в Костромской традиции // Тезисы Всесоюзной научно-практической конференции «Фольклор: проблемы сохранения, изучения и пропаганды». Ч. 2. М.: ГМПИ им. Гнесиных, 1988.

27. Кирюгиина Т.В. Первая и вторая жизнь костромской рожечной традиции // Материалы международного семинара «Человек, создающий музыку» (рукопись), 1998. (в печати).

28. Когиелев A.C. Русские балалаечные наигрыши. М.: Современная Россия, 1990.

29. Кулибаба С.И. Основные тенденции становления музыки письменной традиции для балалайки. Дис. . канд. искусствоведения. М;, 1999.

30. Ленгосэстрада. JI.: Ленгосэстрада, 1937.

31. Луначарский A.B. Гармонь на службе революции // В мире музыки. М.: Советский композитор, 1971. С. 393-395.

32. Луначарский A.B. О музыке // В мире музыки. М.: Советский композитор, 1971.-С. 378-380.

33. Максимов Е.И. Ансамбли и оркестры гармоник. М.: Советский композитор, 1979.

34. Максимов Е.И. Российские музыканты-самородки. М.: Советский композитор, 1987.

35. Мехнецов A.M. Аннотация к грампластинкам «Гуди гораздо» (Народные музыкальные инструменты Псковской области). Пластинка 1 Ярмарочная игра, 2 - Плясовые наигрыши. М.: «Мелодия», 1987.

36. Мясников Н.И., Белов С.И., Марков Е.К. Производство щипковых музыкальных инструментов. JL: Музместпром, 1938.

37. Нечепоренко П.И., Мельников В.И. Школа игры на балалайке. М.: Музыка; 1991.40*. Оркестр имени В.В. Андреева / сост. А.П. Коннов, Г.Н. Преображенский.1. Л.: Музыка, 1987.

38. Отюгова Т., Галембо А., Гурков //. Рождение музыкальных инструментов (Из истории Ленинградского производственного объединения по изготовлению музыкальных инструментов): Очерки. Л.: Музыка, 1986.

39. Панин В.А. Павел Нечепоренко. Исполнитель, педагог, дирижер. М.: Музыка, 1986.

40. Пересада А.И. Балалайка. М.: Музыка, 1990.

41. Пересада Л.Я/ Балалаечных дел мастер. Очерк о жизни и творческом пути С.И. Налимова. 2-е изд. Сыртыфкар, Коми книжное издательство, 2002.

42. Петров С.Г. Великолукская старина. Историко-краеведческая мозаика. Учебное пособие. Великие Луки, 1999.

43. Преображенский Г.Н. Пути развития исполнительства на русских народных инструментах в Ленинграде в 1917-1941 гг. Дис. на соиск. . кандидата искусствоведения. Л., 1983.

44. Промышленность музыкальных инструментов в СССР и за границей. Материалы к составлению второй пятилетки под редакцией Л.В. Ленского. М.: Государственное музыкальное издательство, 1932.

45. Римский-Корсаков A.B. Исследование струнных музыкальных инструментов. Дис. На соискдоктора техн. наук. JL, 1949.

46. Российский институт истории искусств и европейское инструменто-ведение. Тезисы Международной научной конференции. СПб., 2002.

47. Самодеятельное художественное творчество в СССР: Очерки истории. Т.1-3. СПб.: Дмитрий Буланин, 2000-2002.

48. Соколов: Ф.В. Русская народная балалайка. М.: Советский композитор, 1962.

49. Юноки-Оиэ, К. Костромская балалайка 2001 г. // Тезис на третьей между народной конференции памяти А.В. Рудневой «Фольклор: традиция и современность», рукопись. М., 2001.

50. Ота, Ё. Transposition но сисоу: бункадзинруйгаку но сайсойдзоу (Мысли о транспозиции: реконструкция культурной антропологии). Токио, Сэкайсисоуся, 1998 (наяп.яз.).

51. Сугисима, Т. Дзинруйгаку ни окэру риаризуму но сюэн. (Конец реализма в антропологии) // Миндзокуси но гэндзай (Современность этнографии) 7 сост. Года Т., Оцука К. Токио, Кобундо, 1995. С.263-289 (на яп.яз.).

52. Hobsboum, Е and Ranger (eds.) Invention of Tradition. Cambridge University Press, 1983 // перевод на яп. яз. Цукурарэта дэнтоу / сост. Маэгава К. и др. Токио, Кинокуния, 1983.

53. Burguière, A. et al. Discussion. (Paris, 18-22 avril 1977), Edutions du CNRS, 1979 II перевод на яп.яз. Рекиси, бунка, хёсё. Токио, Иванами, 1999. С. 136-158.

54. Certeau M Art de faire. Paris, Union Générale d'Editions, 1980 II перевод на яп. яз. Ямада Т. Нитидзётэки дзиссэн но пойэтику. Токио, Кокубунся, 1987.

55. Le Goff, J. et ah Рекиси, бунка, хёсё. Аннал-гакуха то рекисидзинруйгаку. (История, культура, представление. Школа Анналов и историческая антлопология) / сост. Ниномия X. Токио, Иванами, 1999.

56. Foucault, M. L'archéologie du savoir. Paris, Editions Gallimand, 1969. Il перевод на яп. яз. Накамура Ю. Ти но коукогаку. Кавадэсёбоу синся, 1970.

57. Foucault, M. Fearless speech. (American edition by Joseph Pearson). Semio-text(e), 2001 II перевод на яп.яз. Накаяма Г. Синри то дискуру. Парэсиа коуги. Токио, Тикумасёбоу, 2002.

58. Справочники, энциклопедии, атласы

59. Атлас автомобильных дорог Костромской области. Кострома: Изд. «Приз», 1999.

60. Атлас Костромской области. М., 1975.

61. Буклет «Ансамбля Б.С. Трояновского».

62. Пролеткульт, рабочие факультеты // Большая советская энциклопедия. Гл. ред. A.M. Прохоров, (в 30 томах). М.: Советская энциклопедия, 1975.

63. Губернский Дом. Историко-краеведческий, культурно-просветительский, научно-популярный журнал. Кострома, Администрация Костромской области, 2000, № 1(38).

64. Иваноская промышленная область: материалы к обл. районированию. Вып. 1 и 2. Иваново-Вознесенск, Издание Комиссии по обл. районированию, 1929.

65. Костромская область. Административно-территориальное деление на 1 января 1981 года. Ярославль, Верхне-Волжское книжное издательство, 1983.

66. Костромской округ в областном делении РСФСР. Кострома, 1923.

67. Кулыулорогия XX век. СПб, Университетская книга, 1998.

68. Ленинградская государственная эстрада. Л., 1937.

69. Россия. Полное географическое описание нашего отечества. Настольная и дорожная книга для русских людей. Под редакцией В.П. Семенова. СПб.: Издание А.Ф. Девриена, 1899.

70. Топографическая карта. Костромская область. М., 1997.

71. Андреев А., Большаков И., Магнитский М. Нерехта. Кострома, Костромское книжное издательство, 1963.

72. Еремин Г. Географический очерк Костромской области. Кострома, Об-лиздат, 1947.81 .Мюллер И.Ф. Каталог музыкальных инструментов. М., 1914.

73. Пересада А.И. Справочник балалаечника. М.: Советский композитор, 1977.

74. Пересада А.И. Оркестры русских народных инструментов. М.: Советский композитор, 1985.84: Циммерман Ю.Г. Каталог музыкальных инструментов. СПб., М., Рига, (Дореволюционный. Год выпуск не известен).

75. Balalaika // The New Grove dictionary of musical instruments / Ed. by Stanley Sadie. V. 1. London, Macmillan press; New York, Grove's dictionaries of Music. 1984

76. Soviet Union. Russia // The New Grove dictionary of music and musicians / Ed. by Stanley Sadie. V. 19. London, Macmillan publishers; Washington D.C., Grove's Dictionaries of Music, 1980.

77. Школы, самоучители игры на балалайке

78. Ю.Бабкин Б.П., Пасербский Ф.С. Школа-самоучитель для балалайки. Составленная по новой нотно-циферной методе с приложением пьес для одной и пяти балалек. СПб.: Ф.С. Пасербский, 1895.

79. Бобров Г.Д. Подробный практический самоучитель для балалайки по цифровой системе с перертуаров в 20 пьес. М.: изд. автора, 1928.

80. Илюхин А.С. Новый пракический самоучитель для балалайки по нотной и цифровой системам. М.: Гос. Муз. Изд., 1937.

81. Илюхин А.С. Школа для балалайки. 4.1. М., JL: Гос. Муз. Изд., 1939.

82. Илюхин А. С. Самоучитель для балалайки по нотной и цифровой системам.

83. М., Л.: Гос. Муз. Изд., 1940.

84. Илюхин A.C. Школа для балалайки в 2-х частях. М., Л.: Гос. Муз. Изд., 1947.

85. Лукавихин Н.И. Звякни, брякни, балалайка. Самоучитель для ребят. М.: ОГИЗ Молодая гвардия, 1931.

86. Лукавихин Н.И. Новый самоучитель для балалайки по нотной и цифровой системам. Под ред. М. Нахимовского. М.: Музгиз, 1933.

87. Мюллер И. Ф. Самоучитель по цифрам русской народной 3-хструнной балалайки. М.: Петровка дом Волкова, 1891

88. Насонов В.Т. Полный самоучитель для балалайки по цифровой системе (приспособленный и для лиц, знающих ноты) с приложением песен и пьес для одной и двух балалаек. Под ред. В.В. Андреева. Спб.: Изд. И.А. Зюзин, 1901.

89. Насонов В. Т. Практическое руководство к самоучителю игры на балалайке. С приложением полной музыкальной грамоты, упражнений, песен, пьес и дуэтов по нотоной системе. СПб.: Ю.Г. Циммерман, 1905.

90. Никифоров В: Самоучитель для балалайки. М.: Гос. Изд. Музсетор. 1926.

91. Перекперстов ИИ (Южанин) Школа-самоучитель игры на семиструнной гитаре, мандолине и балалайке по циферно-нотной системе, с приложением репертуара для каждого инструмента. Киев, Изд. автора, 1928.

92. Полякин A.B. Самый новейший самоучитель для 6-ти и 3-х струнной балалайки по цифровой системе с приложением 20 русских народных песен. Общедоступный для каждого. Одесса, Изд. М.В. Полякин, 1905.

93. Романов Б.А. Самоучитель игры на балалайке. Под ред. Н.П. Осипова. М., Л.: Музгиз, 1946.

94. Шашин И.К. Новейший специальный цифровой самоучитель для одной балалайки (примы). Спб., 1909?.

95. Соловьев С., Голубев Г. Школа-самоучитель для балалайки по нот-но-цифровой системам. Л.: Тритон, 1933.

96. Успенский В.Г. Школа-самоучитель для балалайки. Л.: Тритон, 1934.1. Статьи из газет

97. Концерт Б.С. Трояновского // Коммунист, № 291 (2923), Астрахань,2012.1927.

98. Вырежи талон на концерт Трояновского // Маяк Коммуны, № 197 (2282), Севастополь, 25.08.1928.

99. Концерт Трояновского // Пролетарий, № 231 (1346), Харьков,0410.1928.

100. Концерты Б.С. Трояновского // Коммунист, № 294 (2926), Астрахань,2312.1927.

101. Дорогу балалайке // Харьковский пролетарий, № 234 (1347), Харьков,0610.1928.

102. Дорогу балалайке // Харьковский пролетарий, № 236 (1349), Харьков, 09.10.1928.

103. На собрании балалаечников // Харьковский пролетарий, № 239 (1352), Харьков, 12.10.1928.

104. Некультурные культурники // Борьба, № 31 (3023), Сталинград, 05.02.1928.

105. Концерты Б.С. Трояновского. Балалайка в сопровождении симфонического оркестра//Звезда, № 135 (1796), Днепропетровск, 13.06.1928.

106. Жаткин П. Стреляющая палка // Цирк и эстрада, № 8 (40), М., 1928 май.1. Журналы и бюллетени

107. Бюллетень Комитета по делам искусств СНК СССР. 1939-1940.

108. Музыка и быт: массовый музыкальный журнал. Л., 1927.

109. Музыка и революция. М.: Госиздат музсектор, 1926-1929.

110. Музыкальная новь. M.JI.: Госиздат, 1923-1924.

111. Музыкальная самодеятельность. М., 1933-1936.

112. Народник. М.: Музыка, 1993-2004.

113. Народное творчество. М.: Искусство, 1937-1939.

114. Советская музыка. М., 1934-1948.1. Стаьи из журналов125. 2-й год работы Воскресной рабочей консерватории // Музыка и революция, 1929, № 3. С. 35.

115. Андреев H.H. О дереве для музыкальных инструментов // Труды НИИМП. Вып.1. JL, 1937.

116. Беляев В. Смотр народных музыкантов // Советская музыка 1939, № 11. -С. 96-104.

117. Бурштейн С. Итоги смотра московской самодеятельности // Народное творчество, 1938, № 6. С. 36-38.

118. Варламов Д.И. Кризис жанра // Народник, 1999, № 2. С. 25-29.

119. Гребенников В.В. О мастерстве // Народник, 2001, № 2. С. 4-5.

120. Гребенников В.В. Детство? Отрочество? Юность? К истории развития балалайки // Народник 2002, № 2. С. 10-11.

121. Гуревич А.Я. Историческая наука и историческая антропология // Вопросы философии, 1988, № 1.

122. Данилов A.C. Выдающийся современник. К 85-летию Павла Ивановича Нечепоренко // Народник, 2001, № 2. С. 17-20.

123. Егоров Б. Наши струнные кружки // Музыка и революция, 1927, № 12. С. 6-7.

124. Зажигин В.Е. Музыкальная педагогика и исполнительство на русских народных инструментах // Сборник трудов ГМПИ им. Гнесиных. Вып. 74. М., 1984. С. 68-77.

125. Илюхин, А.С. Заочное музыкальные курсы // Народное творчество, 1939, №4.-С. 60-61.

126. Имханицкий М.И. Сколь народны народные инструменты? // Народник 1998, № 1,- С. 24-30.

127. Имханицкий М.И. Так все же народны ли русские народные инструменты? // Народник 2001, № 3. С. 23-28, № 4. - С. 13-19.

128. Кирюшина Т.В., Юноки-Оиэ К. Костромская балалаечная традиция // Живая старина, 2002, № 3. С. 39-43.

129. Конкурс гармонистов. 3-й губернский конкурс гармонистов-любителей // Музыка и революция, 1929, № 1. С. 28-29.

130. Кошелев A.C. Некоторые особенность собирания:народной балалаечной музыки на юге России // Методы музыкально-фольклористического исследования. Сборник научных трудов. М.: МГК им. П.И. Чайковского, 1989:-С. 95-112.

131. Матвеев П.А. О прочности дек щипковых музыкальных инструментов // Сборник трудов НИИПМ. вып. 1,1938: С. 153-157.

132. Миронов Н.И., Куликов Н.П. Исследование влияния камерной сушки на качество дечной древесины // Труды НИИМП. Вып. 2, 1939.

133. Нечепоренко П.И. (интервью с Юноки К.) Павел Нечепоренко. "Я всегда должен сказать правду." // Народник, 1996, № 4. С. 8-11.

134. Приказ Комитета по делам искусств СНК СССР. Об утверждении оргкомитета смотра исполнителей на народных инструментах. № 304 от 22.06.1939 // Бюллетень Комитета по делам искусств СНК СССР. 1939, № З.-С. 13.

135. Приказ Комитета по делам искусств СНК СССР. О жюри смотра исполнителей на народных инструментах. № 474 от 05.09.1939 // Бюллетень Комитета по делам искусств СНК СССР. 1939, № 12. С.10.

136. Приказ Комитета по делам искусств СНК СССР. Об оплате труда и нормам выступленией концертных исполнителей. № 752 от 16.12.1940 //

137. Бюллетень Комитета по делам искусств СНК СССР. 1941, № 1-2. -С. 14-18.

138. Тишков В. А. Советская этнография: преодоление кризиса // Этнографическое обозрение, 1992, № 1. С. 5-19.

139. Тэш А. Оркестры народных инструментов на Московском смотре // Народное творчество, 1938, № 6. С. 33-34.

140. Угольников Н.И. Упрощенный метод оценки акустических параметров щипковых музыкальных инструментов // Сборник трудов НИИПМ. Вып.1. 1938.-С. 134-139.

141. XumpuH H.П. Теория тремоло // Народник, 2002, № 4. С. 43-49.

142. Хроника // Музыкальная новь, 1923, № 1. С. 39.

143. Хроника // Музыкальная новь, 1924, № 4. С. 27-28.

144. Хроника // Музыкальная новь, 1924, № 12. С. 8.

145. Чагадаев A.C. Струнные кружки // Музыкальная новь, 1924, № 12. С. 7-8.

146. Юноки-Оиэ, К. Воспоминания А.Б. Шалова о Б.С. Трояновском // Народник, 2001, № 4. С. 23-26.

147. Юноки-Оиэ К. Балалаечные наигрыши под проходку: простота в обыкновенности // Живая старина 2004, № 3 (в печати).

148. Яковлев Н.И. Теория разбивки ладов на грифах струнных щипковых инструментов //Журнал технической физики. Вып.9. 1939. С.839-842.

149. Maegawa, К. Cultural Construction: articulation and operation // Ethnology 61/4, 1997, № 3. C. 616-641 (на яп. яз., конспект на англ.л. яз.).

150. Мацуда, M. Fieldwork сайкоу: field рикай но хитэйсикика но тамэно итисирон (Переосмысление полевой работы: попытка исключения стереотипности мышления) // Кикандзинруйгаку, № 20 (3). С. 4-33 (на яп. яз.).

151. Нисиока, Н. Бали-тоу гамелан ни окэру «миндзоку» кара «гэйдзюцу» эно тёрю (От фольклора к искусству в музыке гамелана в Бали острове) //

152. Сб. трудов Осака института музыки. Т.5. 1987. С.88-100 (на яп.яз.).

153. Shimizu, A. The Eternal Primitive and Peripheral Peoples: A Historical Overview of Modern Western Anthropology // The National Museum of Ethnology, 1992, № 17(3). C. 417-488. (на яп.яз., конспект на англ. яз.).

154. Bourdieu, P. et al. Dialogue a propos de l'histoire culturelle I I Actes de la Recherche en Sciences Sociales, № 59, 1985 // перевод на яп.яз. Фукуи Н. Бунка но рекисигаку о мегуттэ // Сисоу, № 740, 1986.2. С. 250-271.

155. Chartier,R. Le monde comme representation I I Annales ESC, 1989 No.6 // перевод на яп.яз. НиномияХ. Хёсё то ситэно сэкай // Сисоу, № 812, 1992.2. С. 5-24.

156. Le Goff, J. Histoire et ethnologie aujourd'hui // перевод на яп.яз. Ниномия X. Рэкисигаку то миндзокугаку но гэндзай // Сисоу, № 630, 1976.12.1. Архивные материалы

157. Государственный Архив Российской Федерации (ГАРФ)

158. Ф.2306, № А-347, оп.Ю, ед.хр.135

159. Ф.2306, № А-347, оп.27, ед.хр.246

160. Ф.2306, № А-347, оп.27, ед.хр.492

161. Ф.2306, № А-347, оп.27, ед.хр.517

162. Государственный Центральный Музей Музыкальной Культурыим. М. Глинки (ГЦММК им. М.И. Глинки)175. Ф.311, on. 1, ед.хр.305

163. Историко-краечедческий музей г. Новоржева (Псковская обл.)1. Отдел рукописи

164. Аудио- и видео записи (ПНИЛ РАМ им. Гнесиных)

165. Экспедиции 2001-2003 годов в Нерехтский район. CD.

166. Экспедиции 2002 года в Пыщугский район. CD.

167. Аудио- и видео записи (хранятся у диссертанта)

168. Интервью К. Юноки-Оиэ с П.И. Нечепоренко от 27 марта 2001 г.

169. Интервью В.В. Гребенникова с П.И. Нечепоренко от 30 июня 2003 г.

170. Интервью В.В. Гребенникова с П.И. Нечепоренко от 01 и 03 октября 2003 г.

171. Дополнительные сведения В.В. Гребенникова от 1 июля 2003 г.

172. Интервью К. Юноки-Оиэ с М.Ф. Рожковым от 18 апреля 2004 г.

173. Интервью К. Юноки-Оиэ с A.B. Тихоновым от 20 февраля 2004 г.

174. Экспедиции 2001 -2003 годов в Костромской области.0Н-М/1М г. 2.